Западные военные технологии в доколониальном Вьетнаме
Итак, раскачался, чтобы выложить ту статью, о которой упоминал чуть раньше. В этом посте будет введение и часть, посвященная фортификации. Сразу оговорюсь, что немного "причесал" статью для большей связности, а также чтобы приблизить текст к формату блога.
Оригинал доступен здесь по бесплатной пробной подписке.
Поехали.
Западные военные технологии в доколониальном Вьетнаме
Ф. Мантьен
Введение
В апреле 1847 года у берегов Турана (Дананга) произошло столкновение вьетнамского и французского флотов, которое может быть названо первой военной операцией Франции против Вьетнама. В своих рапортах французские офицеры отметили, что в бою с вьетнамской стороны участвовали наряду с традиционными джонками и пять корветов типичной европейской конструкции. Несколько позднее, в период колониального покорения страны в 1858-1884 годах французы были поражены мощью и конструкцией крепостей, которые им приходилось штурмовать. В обоих случаях французские армейские и флотские специалисты подчеркивали великолепную адаптацию вьетнамцами европейских технологий к местным условиям. Данная работа исследует процесс развития вьетнамского фортификационного и военно-морского искусства с конца XVIII до середины XIX века.
Отправной точкой для проникновения западных военных технологий во Вьетнам стал завершающий период раздробленности вьетского государства во второй половине XVIII века. К тому времени некогда единая империя Дайвьет уже больше века была расколота на две половины. В северном княжестве Дангнгоай на троне формально сохранялась императорская династия Ле, однако реальная власть принадлежала наследным князьям из рода Чинь. На юге правили князья Нгуены со столицей в современном Хюэ, номинально признававшие сюзеренитет императоров Ле. Их княжество Дангчонг, получившее у европейцев название Кохинхина, после нескольких десятилетий ожесточенных войн смогло отстоять фактическую независимость и расширило свою территорию дальше на юг, вплоть до дельты Меконга. Ситуацию резко изменило вспыхнувшее в 1771 году восстание тэйшонов. Трое братьев Тэйшон, получивших такое прозвище по названию своей деревни в провинции Биньдинь, разгромили Ле/Чиней на Севере и почти полностью сокрушили власть Нгуенов на Юге. К 1773 году борьбу против Тэйшонов продолжал только принц Нгуен Ань, оттесненный в болотистые районы Дельты.
Установив власть над наиболее населенными провинциями страны, тэйшоны могли выставить армию до 200 тысяч человек, а иногда и более. В свою очередь Нгуен Ань мог положиться лишь на малочисленное вьетское население южной части дельты, а также китайских и малайских переселенцев. В численном отношении эти разношерстные отряды не шли ни в какое сравнение с мощными армиями тэйшонов, которые также располагали флотом из нескольких сотен боевых галер и мелких судов, усиленным китайскими пиратами. Совместные действия сухопутных и морских сил тэйшонов наносили крупные поражения Нгуен Аню, лишая его поступлений риса и отбрасывая все дальше на юг.
В 1776 или в 1777 году Нгуен Ань познакомился с французским миссионером Пьером Пиньо де Беэном, епископом Адранским.
Пиньо убедил молодого принца, что только использование европейского оружия и тактики позволит выстоять в борьбе с тэйшонами. По поручению Нгуен Аня он в 1785-1789 годах совершил путешествие в Пондишери и далее во Францию, где от имени принца в 1787 году подписал военный договор с французской монархией. Хотя в конечном счете епископу не удалось добиться выполнения Парижем условий договора, тем не менее он сумел убедить французов в том, что победа Нгуен Аня отвечает их интересам. В результате Пиньо смог привлечь достаточные средства, чтобы направить принцу несколько судов с оружием и боеприпасами из Пондишери и с Маврикия. Некоторые из этих кораблей остались в Кохинхине, а их экипажи и некоторое количество офицеров, под влиянием епископа, поступили на службу к Нгуен Аню. Большинство составляли моряки, однако среди них были и два армейских офицера, хорошо знакомых с артиллерийским и фортификационным делом. Опираясь на современные французские исследования можно утверждать, что до 1792 года в Кохинхине было максимум 100 французов, а после этой даты еще меньше - возможно, около 20 офицеров и несколько солдат. На протяжении 1799-1802 годов, когда борьба за власть во Вьетнаме вступила в решающую стадию, в Кохинхине оставалось лишь четверо французских морских офицеров. Поэтому невозможно утверждать, что они личным присутствием на полях сражений обеспечили перелом в ходе войны. Тем не менее, французы обучили войска Нгуен Аня западным военным достижениям и познакомили их со способами ведения боя, которые позволили его солдатам и морякам нивелировать численное превосходство армии тэйшонов.
Европейские наработки в фортификации и морском деле, освоенные в последние десятилетия XVIII века, надолго закрепились во Вьетнаме. При императорах Зя Лонге, Минь Манге (1820-1840) и Тхиеу Чи (1841-1847) они постоянно применялись и совершенствовались.
Фортификация
К моменту знакомства с европейскими фортификационными достижениями вьетнамцы уже обладали обширными традициями строительства крепостей, опиравшимися на китайские каноны. Особенно много укреплений было возведено во время войн Чиней с Нгуенами и восстания тэйшонов. Вьетнамские крепости того времени преимущественно относились к одному из двух типов: городские цитадели прямоугольной формы, выстроенные на основе требований геомантии, и горные оборонительные линии, опиравшиеся на конкретные условия рельефа, подобно Великой китайской стене.
Под ударами тэйшонов Нгуен Ань перенес столицу в Сайгон, который вместе с окружающими районами получил название Зядинь. В то же время положение принца оставалось весьма серьезным. Каждую весну тэйшоны вторгались в Зядинь, чтобы захватить урожай риса. Скудные силы Нгуен Аня не могли противостоять этим вторжениям. Поэтому, когда в июле 1789 года в Сайгон из Франции вернулся епископ Адранский, правитель Зядини в качестве одного из первых шагов обратился к сопровождавшим его французским офицерам с просьбой возглавить строительство новой цитадели в Сайгоне по европейскому образцу. Проект составили Теодор Лебрюн (Theodore Lebrun) и Виктор Оливье де Пюиманель (Victor Olivier de Puymanel), на строительство было привлечено 30 тысяч человек. Жители и знать Сайгона были обложены высокими налогами, эксплуатация строителей была настолько сильной, что однажды привела к восстанию.
Строительство цитадели было завершено в 1790 г. Она была построена из камня, длина ее стен достигала 4176 метров. Вьетнамские источники описывают крепость предельно скупо, избегая упоминания роли европейцев в ее возведении. Спроектированная по системе Вобана, она часто описывается как типично китайская, так как в плане имела восьмиугольную форму цветка лотоса, с восемью воротами.
К счастью в нашем распоряжении есть источники, современные описываемым событиям. Во-первых, сохранились две карты Сайгона 1799 и 1815 годов, с отчетливым изображением цитадели. На картах хорошо видно, что крепость имеет квадратную форму, на углах располагаются основные башни, вокруг находятся шесть бастионов с относящимися к ним горнверками и насыпями, в соответствии с системой Вобана. На этих изображениях невозможно разглядеть каких-либо черт восьмиугольной формы.
План цитадели в Сайгоне
Более того, иностранцы посещавшие цитадель в начале 1820-х годов, не имели никаких сомнений относительно ее формы. Джон Кроуфорд (John Crawfurd) писал, что «цитадель Сайгона, или, точнее, Пинге (Pingeh), представляет собой параллелограмм… Я полагаю, опираясь на ее вид, что ее длинная сторона может достигать три четверти мили в длину». Джордж Финлейсон описывает сооружение «квадратной формы, с длиной стороны около полумили». Третий путешественник, Джон Уайт наблюдал только четыре из восьми ворот. Финлейсон по этому поводу высказывается недвусмысленно: «В крепости насчитывается четыре крупных выхода и столько же малых». Малые ворота, увиденные Кроуфордом, отвечают принципам Вобана: иногда выходя прямо в ров, они были предназначены для проведения гарнизоном стремительных вылазок против осаждающих. Это объяснение наличия в крепости восьми ворот кажется нам более обоснованным, в том числе с учетом мнений о не восьмиугольном плане крепости. Что же касается утверждений о якобы китайской модели крепости, мы снова обратимся к двум картам, на которых четко прослеживаются линии Вобана, и свидетельствам трех путешественников. Согласно Кроуфорду, «изначальный проект видимо составлен европейцами, однако воплощен не полностью. Он имеет правильный глясис, эспланаду, сухой ров значительной ширины, правильные парапеты и бастион… внутренний двор четко спланирован и чист, имеет признаки европейского порядка и устройства». Финлейсон описывает цитадель, как «сооруженную в последние годы по принципам европейского фортификационного искусства. Она укреплена правильным глясисом, рвом с водой, высоким парапетом и господствует над окружающей местностью». Чтобы завершить описание европейских элементов в первой цитадели Сайгона, сооруженной Нгуен Анем, можно обратиться к работе Луи Маллере, исследующей ее фундаменты, обнаруженные в 1920-х годах.
Можно ли назвать цитадель относящейся к «китайскому типу», основываясь на ее квадратной планировке? Следует подчеркнуть, что французские инженеры Лебрюн и Пьюманель строили крепость не на новом месте, а использовали остатки прежней цитадели. Эта позиция была бы оптимальной, вне зависимость от конкретного проекта: крепость располагалась на возвышении у реки, с трех сторон была прикрыта водной преградой (река Сайгон, ручьи Аваланш и Китайский). (Следует отметить, что расположение крепости также полностью соответствовало канонам геомантии. Ее четкая ориентация с севера на юг и с запада на восток подтверждается изображенным на карте 1815 года картушем, а три водных потока помимо оборонительной функции обеспечивали ее жизненной энергией «ци»). Для указанных условий в наибольшей степени подходила квадратная планировка, опирались ли архитекторы на китайскую традицию или нет. Превосходный образец крепости Вобана, похожий на сайгонскую цитадель и сохранившийся до наших дней, расположен на острове Ре около Ла-Рошели. Фактически единственным бросающимся в глаза элементом китайской архитектуры в крепости были украшения ворот, которые Финлейсон описывает как «изящные и выполненные в китайском стиле». Кроуфорд отмечает, что «большие ворота были построены из камня и известки, сложены весьма основательно, хотя китайская башня с двускатной крышей придавала им гротескный и небоевой вид». Уайт указывает также, что ворота были усилены железными вставками как в Европе.
Свою мощь сайгонской цитадели пришлось продемонстрировать только один раз и не против тэйшонов. В 1832 году на юге вспыхнуло восстание против императора Минь Манга под руководством Ле Ван Кхоя. Восставшие были вынуждены укрыться в цитадели и выдержать осаду императорских войск. Осада длилась два года (1834-1835) и падению крепости предшествовало множество неудачных приступов. Следует отметить, что императорская армия использовала против крепости тактику осады, рекомендованную Вобаном и заключавшуюся в приближении к стенам при помощи траншей.
Сайгонская цитадель имела жизненно важное значение для Нгуен Аня. С ее сооружением он получал мощную базу на югу и с этого времени тэйшоны более не пытались захватить Сайгон. Завершение строительства стало поворотной точкой, позволившей задуматься не только о простом сопротивлении, но и об отвоевании всей страны. Как мы увидим, военные действия опирались не только на «камень», но и на «ветер», то есть флот. Каждый год в июне-июле, с приходом юго-западного муссона его флот покидал Зядинь и отправлялся на север, чтобы действовать против Тэйшонов совместно с сухопутными силами. Когда муссон менял направление, флот возвращался на юг, гонимый северо-восточный ветер.
В 1793 году после удачной кампании в районе Нячанга, вместо того чтобы возвратиться домой с попутным ветром, Нгуен Ань основал неподалеку от города цитадель Зуенкхань. В цитадели, построенной Пьюманелем в 1793 году, расположился гарнизон под командованием старшего сына и наследника Нгуен Аня, принца Каня, которому помогали епископ и сам Пьюманель. В мае 1794 года тэйшоны осадили крепость, однако не смогли ее захватить. Вскоре после снятия осады войска Нгуенов возвратились в Нячанг из Сайгона и, оказав помощь гарнизону, продолжили действия в прилегающем районе. Впервые с начала войны силы Нгуен Аня смогли закрепиться и переждать неблагоприятное время года на территории, традиционно контролировавшейся тэйшонами. Таким образом, цитадели Сайгона и Зуенкхани сыграли важную роль в его успехе, не столько с военной точки зрения (хотя осада Зуенкхани вылилась в настоящее сражение), сколько с психологической. Сайгон выступил как мощный оплот для борьбы, а Зуенкхань - как заноза в теле Тэйшонов.
До окончания войны и объединения страны под властью Нгуен Аня, провозгласившего себя императором Зя Лонгом в 1802 году, под руководством французских офицеров было построено только две крепости. Очевидно, однако, что Зя Лонг и его преемник Минь Манг убедились в их эффективности. Так, уже в мирное время между 1802 и 1844 по системе Вобана было построено 32 новых крепости - одиннадцать при Зя Лонге, двадцать при Минь Манге и одна при Тхиеу Чи. Эти крепости образовали мощную оборонительную цепь, проходившую по всей стране, от Каобанга до Хатиена. Ниже приведен список этих крепостей, с указанием (при наличии) даты начала строительства и типа планировки.
Цитадель в Бакнине
Первое заключение, которое можно сделать относительно этих крепостей XIX века, - это их планировка, которая была шести- или пятиугольной (с отдельными исключения, представлявшими собой квадрат). Система Вобана предполагала, что фортификационные сооружения должны были обладать максимально возможным количеством башен, с тем чтобы противопоставить противнику как можно более плотный оборонительный огонь. В этом состояло ее отличие от китайских образцов квадратной или прямоугольной формы. Подобный подход использовался в 1790-1820 годах при Зя Лонге. Наилучшими его примерами являются цитадели в Бакнине, Вине и Сайгоне. Как можно заметить, при Минь Манге планировка вновь возводимых крепостей вновь стала квадратной или прямоугольной, с четырьмя угловыми башнями. Примером подобного изменения в подходах стала цитадель в Сайгоне. Построенная в 1790 году по системе Вобана с десятью башнями (четырьмя внутренними и шестью внешними), в 1835 году после восстания Ле Ван Кхоя она была снесена по приказу Минь Манга. Сразу же после этого началось строительство новой крепости более простой архитектуры, квадратной с четырьмя башнями.
Можно ли сделать вывод о том, что с этого момента европейская архитектура Вобана была забыта в пользу традиционной китайской? Обычно утверждается, что без помощи европейских советников вьетнамские инженеры оказались неспособны строить сооружения европейского типа. Этим объясняется возврат к китайской архитектуре после правления Зя Лонга. В действительности же крепости, построенные после 1822 года также используют последние достижения европейского фортификационного искусства того времени. Например, сайгонская цитадель, перестроенная в 1836 году была прямоугольной, с крупными башнями на каждом из углов. Внешние башни и горнверки, характерные для системы Вобана в период малой дальности артиллерии, более не находили применения. Планировка цитадели сильно напоминает французские крепости периода первой Империи (1804-1814 гг.). В частности, можно назвать форт Льедо на атлантическом побережье и большинство позднейших крепостей, в том числе вокруг Парижа, построенных после 1840 года. На протяжении 1830-х и 1840-х годов подобные форты и цитадели строились как во Вьетнаме, так и в Европе. Вьетнамские инженеры не просто доказали, что могут руководствоваться наиболее сложными положениями системы Вобана, но и оказались способны воспроизводить последние достижения европейцев.
Цитадель в Тханьхоа
Другим свидетельством заимствования передовых европейских технологий служат описания Финлейсона, посетившего в 1822 году Хюэ и восхищенного местной крепостью, еще находившейся в стадии строительства. Он пишет:
«Эта часть стены была достроена в нынешнем году и оставляет впечатление полной законченности. Однако правящий монарх (Минь Манг) увлечен идеями Вобана не так сильно как его предшественник. Так, по его собственному проекту построены бойницы нового типа. Их конструкция противоположна обычной, они обращены узкой стороной ко рву, а широкой - к парапету!»
Финлейсон добавляет, что бойницы являлись единственным спорным элементом постройки. Тем не менее, примечание редактора утверждает, что подобный тип бойниц давно имеет своих сторонников и в действительности используется в Европе в течение нескольких десятилетий. Оба примера - новой цитадели в Сайгоне и новшества в крепости Хюэ - показывают, что инженеры Минь Манга были прекрасно осведомлены о достижениях фортификационного искусства и немедленно применяли их в собственных сооружениях. Можно предположить, что источником информации для них являлся Жан-Батист Шено (Chaigneau), один из двух морских офицеров, оставшихся в Хюэ после окончания войны. В 1819 году он отправился во Францию и вернулся во Вьетам два года спустя. Известно, что по заказу Зя Лонга он привез с собой книги с последними научными и техническими исследованиями. Роль Шено, как источника последних трудов по фортификации, в частности подтверждает то обстоятельство, что крепости, построенные при Зя Лонге (до отъезда француза в 1819 году), построены по системе Вобана, тогда как все извествные нам описания крепостей, построенных после его возвращения в начале правления Минь Манга, указывают на квадратную или прямоугольную форму
Как отмечалось выше, Сайгонская цитадель была построена по проекту Пьюманеля и Лебрюна, а Зуенкхань - по проекту одного Пьюманеля. Оба эти офицера покинули Вьетнам задолго до окончания войны. Когда Зя Лонг развернул крепостное строительство после 1802 года, в стране оставались лишь четверо французов - доктор и трое морских офицеров. У нас нет никаких подтверждений того, что кто-либо из них принимал участие в сооружении новых цитаделей. Напротив, все доступные источники подтверждают, что разработкой планов и руководством постройкой занимались лишь вьетнамские инженеры. Искусству фортификации по системе Вобана их обучили Лебран и Пьюманель, кроме того, в их распоряжении были чертежи и книги, переведенные епископом Адранским. Например, существует карта 1773 года, озаглавленная «Военная карта [с изображением] всех основных частей [для штурма и обороны] укрепления, основанная на воспоминаниях маршала де Вобана, созданная Ж.Э.Дюамелем, королевским инженером». Данная работа содержала переводы на вьетнамский язык названий различных фортификационных элементов, разработанных Вобаном. Определенно, она использовалась для подготовки вьетнамских инженеров. Особая служба занималась строительством и ремонтом этих крепостей, а создание департамента Надзора за крепостями при военном ведомстве свидетельствует о значении, которое Зя Лонг данным вопросам.
Новые цитадели достаточно точно воспроизводили идеи Вобана, однако в не меньшей степени принимали во внимание местные особенности. Первым и наиболее главным, с точки зрения вьетнамцев, было соответствие построек требованиям традиционной геомантии: они возводились в благоприятных местах, где естественные особенности ландшафта, например реки и холмы, указывали на наличие позитивных сил и компенсировали влияние негативных. Так, отец Леопольд Кадье, предпринявший значительные антропологические исследования культуры центрального Вьетнама, полагал, что массивное здание, располагавшееся перед цитаделью Хюэ, в котором находились смотровые башенки и флагшток, не имело военного значения, а служило вторым геомантическим щитом (первым был холм к югу от Хюэ), прикрывавшим вход в крепость и дворец и усиливавшим их мистическую защиту. Все крепости строились по оси север-северо-запад/юг-юго-запад, что обеспечивало силу и процветание.
План цитадели в Хюэ
Ранее отмечалось, что все крепости, построенные при Зя Лонге, имели многоугольную форму, как правило шести- или пятиугольника. Особняком стоят три крупных сооружения: Сайгон, Хюэ и Ханой. Здесь применялась квадратная или прямоугольная планировка, с военной точки зрения уступавшая по эффективности современной системе Вобана (за исключением Сайгона, с трех сторон защищенного водными преградами). Можно предполагать, что для двух столиц Вьетнама, равно как и для собственной временной ставки Зя Лонг все-таки предпочел традиционную вьетнамско-китайскую архитектуру. Также следует отметить, что ворота всех цитаделей, в отличие от французской практики, введенной Вобаном, увенчивались небольшими павильонами в китайском стиле.
Знакомство вьетнамцев с идеями Вобана в конце XVIII века имело следствием глубокие изменения, если не сказать революцию, во вьетнамском фортификационном искусстве. Получив необходимые знания от французских офицеров, вьетнамские инженеры со временем смогли приступать к строительству цитаделей без всякого иностранного содействия. Со временем эти постройки были признаны уникальными для Азии, даже с учетом европейских колоний. Вьетнамские инженеры сумели адаптировать заимствованные технологии к местным традициям и продолжали отслеживать различные технические новшества. С конца XVIII и на протяжении XIX века они примечательным образом переняли европейские достижения в данной сфере. Для сравнения, французский атташе при англо-французской военной экспедиции в Китай в 1860 году, изучавший фортификационные особенности как городских цитаделей, так и фортов, прикрывающих Тяньцзинь, отмечал, что китайцы находились на ранней стадии развития фортификационного искусства, сравнимой с европейскими навыками эпохи Средневековья.
Цитадель в г.Шонтэй
После поражения тэйшонов, крепости европейского типа, выстроенные в мирное время, стали символами и центрами императорской власти, так как в них располагались наместники императоров в провинциях. Несомненно, что сеть укреплений, охватывавшая всю страну, облегчала Нгуенам задачу по консолидации государства, так как она оказала неоценимую помощь в подавлении многочисленных восстаний на начальном этапе существования династии. Очевидно, что Нгуены осознавали пользу данных сооружений в создании мощного централизованного государства, усвоив урок, преподнесенный им европейцами.
Место
Год начала постройки
Планировка
Сайгон
1790
Квадрат
Зуенкхань
1793
неизвестна
Винь
1803 (?)
Шестиугольная
Тханьхоа
1804
Шестиугольная
Хюэ
1805
Квадрат
Бакнинь
1805 (земляная), 1825 (из латерита), 1845 (кирпичная)
Шестиугольная
Куангнгай
1805
Пятиугольная
Хайзыонг
1807
Пятиугольная
Хатинь (земляная)
1810 (?)
Квадрат
Тхайнгуен
1813
Квадрат
Виньлонг
1813
Шестиугольная
Кханьхоа
1814
Неизвестна
Биньдинь
1817
Неизвестна
хоа
1821
Квадрат
Шонтэй
1822
Квадрат
Куангбинь
1824
Неизвестна
Каобанг
1824
Неизвестна
Диньтыонг
1824
Неизвестна
Куангиен
1827
Неизвестна
Нгеан
1831
Неизвестна
Хынгиен
1832
Квадрат
Намдинь
1833
Квадрат
Хатинь
1833
Квадрат
Куангнам
1833
Неизвестна
Анзянг (Тяудок)
1834
Неизвестна
Хатиен
1834
Неизвестна
Лангшон
1834
Неизвестна
Ханой
1835
Квадрат
Зядинь (Сайгон, перестроенная)
1836
Квадрат
Фуиен
1837
Неизвестна
Биньтхуан
1837
Неизвестна
Куангчи
1837
Неизвестна
Биенхоа
1838
Неизвестна
Туйенкуанг
1844
Неизвестна
Оригинал доступен здесь по бесплатной пробной подписке.
Поехали.
Западные военные технологии в доколониальном Вьетнаме
Ф. Мантьен
Введение
В апреле 1847 года у берегов Турана (Дананга) произошло столкновение вьетнамского и французского флотов, которое может быть названо первой военной операцией Франции против Вьетнама. В своих рапортах французские офицеры отметили, что в бою с вьетнамской стороны участвовали наряду с традиционными джонками и пять корветов типичной европейской конструкции. Несколько позднее, в период колониального покорения страны в 1858-1884 годах французы были поражены мощью и конструкцией крепостей, которые им приходилось штурмовать. В обоих случаях французские армейские и флотские специалисты подчеркивали великолепную адаптацию вьетнамцами европейских технологий к местным условиям. Данная работа исследует процесс развития вьетнамского фортификационного и военно-морского искусства с конца XVIII до середины XIX века.
Отправной точкой для проникновения западных военных технологий во Вьетнам стал завершающий период раздробленности вьетского государства во второй половине XVIII века. К тому времени некогда единая империя Дайвьет уже больше века была расколота на две половины. В северном княжестве Дангнгоай на троне формально сохранялась императорская династия Ле, однако реальная власть принадлежала наследным князьям из рода Чинь. На юге правили князья Нгуены со столицей в современном Хюэ, номинально признававшие сюзеренитет императоров Ле. Их княжество Дангчонг, получившее у европейцев название Кохинхина, после нескольких десятилетий ожесточенных войн смогло отстоять фактическую независимость и расширило свою территорию дальше на юг, вплоть до дельты Меконга. Ситуацию резко изменило вспыхнувшее в 1771 году восстание тэйшонов. Трое братьев Тэйшон, получивших такое прозвище по названию своей деревни в провинции Биньдинь, разгромили Ле/Чиней на Севере и почти полностью сокрушили власть Нгуенов на Юге. К 1773 году борьбу против Тэйшонов продолжал только принц Нгуен Ань, оттесненный в болотистые районы Дельты.
Установив власть над наиболее населенными провинциями страны, тэйшоны могли выставить армию до 200 тысяч человек, а иногда и более. В свою очередь Нгуен Ань мог положиться лишь на малочисленное вьетское население южной части дельты, а также китайских и малайских переселенцев. В численном отношении эти разношерстные отряды не шли ни в какое сравнение с мощными армиями тэйшонов, которые также располагали флотом из нескольких сотен боевых галер и мелких судов, усиленным китайскими пиратами. Совместные действия сухопутных и морских сил тэйшонов наносили крупные поражения Нгуен Аню, лишая его поступлений риса и отбрасывая все дальше на юг.
В 1776 или в 1777 году Нгуен Ань познакомился с французским миссионером Пьером Пиньо де Беэном, епископом Адранским.
Пиньо убедил молодого принца, что только использование европейского оружия и тактики позволит выстоять в борьбе с тэйшонами. По поручению Нгуен Аня он в 1785-1789 годах совершил путешествие в Пондишери и далее во Францию, где от имени принца в 1787 году подписал военный договор с французской монархией. Хотя в конечном счете епископу не удалось добиться выполнения Парижем условий договора, тем не менее он сумел убедить французов в том, что победа Нгуен Аня отвечает их интересам. В результате Пиньо смог привлечь достаточные средства, чтобы направить принцу несколько судов с оружием и боеприпасами из Пондишери и с Маврикия. Некоторые из этих кораблей остались в Кохинхине, а их экипажи и некоторое количество офицеров, под влиянием епископа, поступили на службу к Нгуен Аню. Большинство составляли моряки, однако среди них были и два армейских офицера, хорошо знакомых с артиллерийским и фортификационным делом. Опираясь на современные французские исследования можно утверждать, что до 1792 года в Кохинхине было максимум 100 французов, а после этой даты еще меньше - возможно, около 20 офицеров и несколько солдат. На протяжении 1799-1802 годов, когда борьба за власть во Вьетнаме вступила в решающую стадию, в Кохинхине оставалось лишь четверо французских морских офицеров. Поэтому невозможно утверждать, что они личным присутствием на полях сражений обеспечили перелом в ходе войны. Тем не менее, французы обучили войска Нгуен Аня западным военным достижениям и познакомили их со способами ведения боя, которые позволили его солдатам и морякам нивелировать численное превосходство армии тэйшонов.
Европейские наработки в фортификации и морском деле, освоенные в последние десятилетия XVIII века, надолго закрепились во Вьетнаме. При императорах Зя Лонге, Минь Манге (1820-1840) и Тхиеу Чи (1841-1847) они постоянно применялись и совершенствовались.
Фортификация
К моменту знакомства с европейскими фортификационными достижениями вьетнамцы уже обладали обширными традициями строительства крепостей, опиравшимися на китайские каноны. Особенно много укреплений было возведено во время войн Чиней с Нгуенами и восстания тэйшонов. Вьетнамские крепости того времени преимущественно относились к одному из двух типов: городские цитадели прямоугольной формы, выстроенные на основе требований геомантии, и горные оборонительные линии, опиравшиеся на конкретные условия рельефа, подобно Великой китайской стене.
Под ударами тэйшонов Нгуен Ань перенес столицу в Сайгон, который вместе с окружающими районами получил название Зядинь. В то же время положение принца оставалось весьма серьезным. Каждую весну тэйшоны вторгались в Зядинь, чтобы захватить урожай риса. Скудные силы Нгуен Аня не могли противостоять этим вторжениям. Поэтому, когда в июле 1789 года в Сайгон из Франции вернулся епископ Адранский, правитель Зядини в качестве одного из первых шагов обратился к сопровождавшим его французским офицерам с просьбой возглавить строительство новой цитадели в Сайгоне по европейскому образцу. Проект составили Теодор Лебрюн (Theodore Lebrun) и Виктор Оливье де Пюиманель (Victor Olivier de Puymanel), на строительство было привлечено 30 тысяч человек. Жители и знать Сайгона были обложены высокими налогами, эксплуатация строителей была настолько сильной, что однажды привела к восстанию.
Строительство цитадели было завершено в 1790 г. Она была построена из камня, длина ее стен достигала 4176 метров. Вьетнамские источники описывают крепость предельно скупо, избегая упоминания роли европейцев в ее возведении. Спроектированная по системе Вобана, она часто описывается как типично китайская, так как в плане имела восьмиугольную форму цветка лотоса, с восемью воротами.
К счастью в нашем распоряжении есть источники, современные описываемым событиям. Во-первых, сохранились две карты Сайгона 1799 и 1815 годов, с отчетливым изображением цитадели. На картах хорошо видно, что крепость имеет квадратную форму, на углах располагаются основные башни, вокруг находятся шесть бастионов с относящимися к ним горнверками и насыпями, в соответствии с системой Вобана. На этих изображениях невозможно разглядеть каких-либо черт восьмиугольной формы.
План цитадели в Сайгоне
Более того, иностранцы посещавшие цитадель в начале 1820-х годов, не имели никаких сомнений относительно ее формы. Джон Кроуфорд (John Crawfurd) писал, что «цитадель Сайгона, или, точнее, Пинге (Pingeh), представляет собой параллелограмм… Я полагаю, опираясь на ее вид, что ее длинная сторона может достигать три четверти мили в длину». Джордж Финлейсон описывает сооружение «квадратной формы, с длиной стороны около полумили». Третий путешественник, Джон Уайт наблюдал только четыре из восьми ворот. Финлейсон по этому поводу высказывается недвусмысленно: «В крепости насчитывается четыре крупных выхода и столько же малых». Малые ворота, увиденные Кроуфордом, отвечают принципам Вобана: иногда выходя прямо в ров, они были предназначены для проведения гарнизоном стремительных вылазок против осаждающих. Это объяснение наличия в крепости восьми ворот кажется нам более обоснованным, в том числе с учетом мнений о не восьмиугольном плане крепости. Что же касается утверждений о якобы китайской модели крепости, мы снова обратимся к двум картам, на которых четко прослеживаются линии Вобана, и свидетельствам трех путешественников. Согласно Кроуфорду, «изначальный проект видимо составлен европейцами, однако воплощен не полностью. Он имеет правильный глясис, эспланаду, сухой ров значительной ширины, правильные парапеты и бастион… внутренний двор четко спланирован и чист, имеет признаки европейского порядка и устройства». Финлейсон описывает цитадель, как «сооруженную в последние годы по принципам европейского фортификационного искусства. Она укреплена правильным глясисом, рвом с водой, высоким парапетом и господствует над окружающей местностью». Чтобы завершить описание европейских элементов в первой цитадели Сайгона, сооруженной Нгуен Анем, можно обратиться к работе Луи Маллере, исследующей ее фундаменты, обнаруженные в 1920-х годах.
Можно ли назвать цитадель относящейся к «китайскому типу», основываясь на ее квадратной планировке? Следует подчеркнуть, что французские инженеры Лебрюн и Пьюманель строили крепость не на новом месте, а использовали остатки прежней цитадели. Эта позиция была бы оптимальной, вне зависимость от конкретного проекта: крепость располагалась на возвышении у реки, с трех сторон была прикрыта водной преградой (река Сайгон, ручьи Аваланш и Китайский). (Следует отметить, что расположение крепости также полностью соответствовало канонам геомантии. Ее четкая ориентация с севера на юг и с запада на восток подтверждается изображенным на карте 1815 года картушем, а три водных потока помимо оборонительной функции обеспечивали ее жизненной энергией «ци»). Для указанных условий в наибольшей степени подходила квадратная планировка, опирались ли архитекторы на китайскую традицию или нет. Превосходный образец крепости Вобана, похожий на сайгонскую цитадель и сохранившийся до наших дней, расположен на острове Ре около Ла-Рошели. Фактически единственным бросающимся в глаза элементом китайской архитектуры в крепости были украшения ворот, которые Финлейсон описывает как «изящные и выполненные в китайском стиле». Кроуфорд отмечает, что «большие ворота были построены из камня и известки, сложены весьма основательно, хотя китайская башня с двускатной крышей придавала им гротескный и небоевой вид». Уайт указывает также, что ворота были усилены железными вставками как в Европе.
Свою мощь сайгонской цитадели пришлось продемонстрировать только один раз и не против тэйшонов. В 1832 году на юге вспыхнуло восстание против императора Минь Манга под руководством Ле Ван Кхоя. Восставшие были вынуждены укрыться в цитадели и выдержать осаду императорских войск. Осада длилась два года (1834-1835) и падению крепости предшествовало множество неудачных приступов. Следует отметить, что императорская армия использовала против крепости тактику осады, рекомендованную Вобаном и заключавшуюся в приближении к стенам при помощи траншей.
Сайгонская цитадель имела жизненно важное значение для Нгуен Аня. С ее сооружением он получал мощную базу на югу и с этого времени тэйшоны более не пытались захватить Сайгон. Завершение строительства стало поворотной точкой, позволившей задуматься не только о простом сопротивлении, но и об отвоевании всей страны. Как мы увидим, военные действия опирались не только на «камень», но и на «ветер», то есть флот. Каждый год в июне-июле, с приходом юго-западного муссона его флот покидал Зядинь и отправлялся на север, чтобы действовать против Тэйшонов совместно с сухопутными силами. Когда муссон менял направление, флот возвращался на юг, гонимый северо-восточный ветер.
В 1793 году после удачной кампании в районе Нячанга, вместо того чтобы возвратиться домой с попутным ветром, Нгуен Ань основал неподалеку от города цитадель Зуенкхань. В цитадели, построенной Пьюманелем в 1793 году, расположился гарнизон под командованием старшего сына и наследника Нгуен Аня, принца Каня, которому помогали епископ и сам Пьюманель. В мае 1794 года тэйшоны осадили крепость, однако не смогли ее захватить. Вскоре после снятия осады войска Нгуенов возвратились в Нячанг из Сайгона и, оказав помощь гарнизону, продолжили действия в прилегающем районе. Впервые с начала войны силы Нгуен Аня смогли закрепиться и переждать неблагоприятное время года на территории, традиционно контролировавшейся тэйшонами. Таким образом, цитадели Сайгона и Зуенкхани сыграли важную роль в его успехе, не столько с военной точки зрения (хотя осада Зуенкхани вылилась в настоящее сражение), сколько с психологической. Сайгон выступил как мощный оплот для борьбы, а Зуенкхань - как заноза в теле Тэйшонов.
До окончания войны и объединения страны под властью Нгуен Аня, провозгласившего себя императором Зя Лонгом в 1802 году, под руководством французских офицеров было построено только две крепости. Очевидно, однако, что Зя Лонг и его преемник Минь Манг убедились в их эффективности. Так, уже в мирное время между 1802 и 1844 по системе Вобана было построено 32 новых крепости - одиннадцать при Зя Лонге, двадцать при Минь Манге и одна при Тхиеу Чи. Эти крепости образовали мощную оборонительную цепь, проходившую по всей стране, от Каобанга до Хатиена. Ниже приведен список этих крепостей, с указанием (при наличии) даты начала строительства и типа планировки.
Цитадель в Бакнине
Первое заключение, которое можно сделать относительно этих крепостей XIX века, - это их планировка, которая была шести- или пятиугольной (с отдельными исключения, представлявшими собой квадрат). Система Вобана предполагала, что фортификационные сооружения должны были обладать максимально возможным количеством башен, с тем чтобы противопоставить противнику как можно более плотный оборонительный огонь. В этом состояло ее отличие от китайских образцов квадратной или прямоугольной формы. Подобный подход использовался в 1790-1820 годах при Зя Лонге. Наилучшими его примерами являются цитадели в Бакнине, Вине и Сайгоне. Как можно заметить, при Минь Манге планировка вновь возводимых крепостей вновь стала квадратной или прямоугольной, с четырьмя угловыми башнями. Примером подобного изменения в подходах стала цитадель в Сайгоне. Построенная в 1790 году по системе Вобана с десятью башнями (четырьмя внутренними и шестью внешними), в 1835 году после восстания Ле Ван Кхоя она была снесена по приказу Минь Манга. Сразу же после этого началось строительство новой крепости более простой архитектуры, квадратной с четырьмя башнями.
Можно ли сделать вывод о том, что с этого момента европейская архитектура Вобана была забыта в пользу традиционной китайской? Обычно утверждается, что без помощи европейских советников вьетнамские инженеры оказались неспособны строить сооружения европейского типа. Этим объясняется возврат к китайской архитектуре после правления Зя Лонга. В действительности же крепости, построенные после 1822 года также используют последние достижения европейского фортификационного искусства того времени. Например, сайгонская цитадель, перестроенная в 1836 году была прямоугольной, с крупными башнями на каждом из углов. Внешние башни и горнверки, характерные для системы Вобана в период малой дальности артиллерии, более не находили применения. Планировка цитадели сильно напоминает французские крепости периода первой Империи (1804-1814 гг.). В частности, можно назвать форт Льедо на атлантическом побережье и большинство позднейших крепостей, в том числе вокруг Парижа, построенных после 1840 года. На протяжении 1830-х и 1840-х годов подобные форты и цитадели строились как во Вьетнаме, так и в Европе. Вьетнамские инженеры не просто доказали, что могут руководствоваться наиболее сложными положениями системы Вобана, но и оказались способны воспроизводить последние достижения европейцев.
Цитадель в Тханьхоа
Другим свидетельством заимствования передовых европейских технологий служат описания Финлейсона, посетившего в 1822 году Хюэ и восхищенного местной крепостью, еще находившейся в стадии строительства. Он пишет:
«Эта часть стены была достроена в нынешнем году и оставляет впечатление полной законченности. Однако правящий монарх (Минь Манг) увлечен идеями Вобана не так сильно как его предшественник. Так, по его собственному проекту построены бойницы нового типа. Их конструкция противоположна обычной, они обращены узкой стороной ко рву, а широкой - к парапету!»
Финлейсон добавляет, что бойницы являлись единственным спорным элементом постройки. Тем не менее, примечание редактора утверждает, что подобный тип бойниц давно имеет своих сторонников и в действительности используется в Европе в течение нескольких десятилетий. Оба примера - новой цитадели в Сайгоне и новшества в крепости Хюэ - показывают, что инженеры Минь Манга были прекрасно осведомлены о достижениях фортификационного искусства и немедленно применяли их в собственных сооружениях. Можно предположить, что источником информации для них являлся Жан-Батист Шено (Chaigneau), один из двух морских офицеров, оставшихся в Хюэ после окончания войны. В 1819 году он отправился во Францию и вернулся во Вьетам два года спустя. Известно, что по заказу Зя Лонга он привез с собой книги с последними научными и техническими исследованиями. Роль Шено, как источника последних трудов по фортификации, в частности подтверждает то обстоятельство, что крепости, построенные при Зя Лонге (до отъезда француза в 1819 году), построены по системе Вобана, тогда как все извествные нам описания крепостей, построенных после его возвращения в начале правления Минь Манга, указывают на квадратную или прямоугольную форму
Как отмечалось выше, Сайгонская цитадель была построена по проекту Пьюманеля и Лебрюна, а Зуенкхань - по проекту одного Пьюманеля. Оба эти офицера покинули Вьетнам задолго до окончания войны. Когда Зя Лонг развернул крепостное строительство после 1802 года, в стране оставались лишь четверо французов - доктор и трое морских офицеров. У нас нет никаких подтверждений того, что кто-либо из них принимал участие в сооружении новых цитаделей. Напротив, все доступные источники подтверждают, что разработкой планов и руководством постройкой занимались лишь вьетнамские инженеры. Искусству фортификации по системе Вобана их обучили Лебран и Пьюманель, кроме того, в их распоряжении были чертежи и книги, переведенные епископом Адранским. Например, существует карта 1773 года, озаглавленная «Военная карта [с изображением] всех основных частей [для штурма и обороны] укрепления, основанная на воспоминаниях маршала де Вобана, созданная Ж.Э.Дюамелем, королевским инженером». Данная работа содержала переводы на вьетнамский язык названий различных фортификационных элементов, разработанных Вобаном. Определенно, она использовалась для подготовки вьетнамских инженеров. Особая служба занималась строительством и ремонтом этих крепостей, а создание департамента Надзора за крепостями при военном ведомстве свидетельствует о значении, которое Зя Лонг данным вопросам.
Новые цитадели достаточно точно воспроизводили идеи Вобана, однако в не меньшей степени принимали во внимание местные особенности. Первым и наиболее главным, с точки зрения вьетнамцев, было соответствие построек требованиям традиционной геомантии: они возводились в благоприятных местах, где естественные особенности ландшафта, например реки и холмы, указывали на наличие позитивных сил и компенсировали влияние негативных. Так, отец Леопольд Кадье, предпринявший значительные антропологические исследования культуры центрального Вьетнама, полагал, что массивное здание, располагавшееся перед цитаделью Хюэ, в котором находились смотровые башенки и флагшток, не имело военного значения, а служило вторым геомантическим щитом (первым был холм к югу от Хюэ), прикрывавшим вход в крепость и дворец и усиливавшим их мистическую защиту. Все крепости строились по оси север-северо-запад/юг-юго-запад, что обеспечивало силу и процветание.
План цитадели в Хюэ
Ранее отмечалось, что все крепости, построенные при Зя Лонге, имели многоугольную форму, как правило шести- или пятиугольника. Особняком стоят три крупных сооружения: Сайгон, Хюэ и Ханой. Здесь применялась квадратная или прямоугольная планировка, с военной точки зрения уступавшая по эффективности современной системе Вобана (за исключением Сайгона, с трех сторон защищенного водными преградами). Можно предполагать, что для двух столиц Вьетнама, равно как и для собственной временной ставки Зя Лонг все-таки предпочел традиционную вьетнамско-китайскую архитектуру. Также следует отметить, что ворота всех цитаделей, в отличие от французской практики, введенной Вобаном, увенчивались небольшими павильонами в китайском стиле.
Знакомство вьетнамцев с идеями Вобана в конце XVIII века имело следствием глубокие изменения, если не сказать революцию, во вьетнамском фортификационном искусстве. Получив необходимые знания от французских офицеров, вьетнамские инженеры со временем смогли приступать к строительству цитаделей без всякого иностранного содействия. Со временем эти постройки были признаны уникальными для Азии, даже с учетом европейских колоний. Вьетнамские инженеры сумели адаптировать заимствованные технологии к местным традициям и продолжали отслеживать различные технические новшества. С конца XVIII и на протяжении XIX века они примечательным образом переняли европейские достижения в данной сфере. Для сравнения, французский атташе при англо-французской военной экспедиции в Китай в 1860 году, изучавший фортификационные особенности как городских цитаделей, так и фортов, прикрывающих Тяньцзинь, отмечал, что китайцы находились на ранней стадии развития фортификационного искусства, сравнимой с европейскими навыками эпохи Средневековья.
Цитадель в г.Шонтэй
После поражения тэйшонов, крепости европейского типа, выстроенные в мирное время, стали символами и центрами императорской власти, так как в них располагались наместники императоров в провинциях. Несомненно, что сеть укреплений, охватывавшая всю страну, облегчала Нгуенам задачу по консолидации государства, так как она оказала неоценимую помощь в подавлении многочисленных восстаний на начальном этапе существования династии. Очевидно, что Нгуены осознавали пользу данных сооружений в создании мощного централизованного государства, усвоив урок, преподнесенный им европейцами.
Место
Год начала постройки
Планировка
Сайгон
1790
Квадрат
Зуенкхань
1793
неизвестна
Винь
1803 (?)
Шестиугольная
Тханьхоа
1804
Шестиугольная
Хюэ
1805
Квадрат
Бакнинь
1805 (земляная), 1825 (из латерита), 1845 (кирпичная)
Шестиугольная
Куангнгай
1805
Пятиугольная
Хайзыонг
1807
Пятиугольная
Хатинь (земляная)
1810 (?)
Квадрат
Тхайнгуен
1813
Квадрат
Виньлонг
1813
Шестиугольная
Кханьхоа
1814
Неизвестна
Биньдинь
1817
Неизвестна
хоа
1821
Квадрат
Шонтэй
1822
Квадрат
Куангбинь
1824
Неизвестна
Каобанг
1824
Неизвестна
Диньтыонг
1824
Неизвестна
Куангиен
1827
Неизвестна
Нгеан
1831
Неизвестна
Хынгиен
1832
Квадрат
Намдинь
1833
Квадрат
Хатинь
1833
Квадрат
Куангнам
1833
Неизвестна
Анзянг (Тяудок)
1834
Неизвестна
Хатиен
1834
Неизвестна
Лангшон
1834
Неизвестна
Ханой
1835
Квадрат
Зядинь (Сайгон, перестроенная)
1836
Квадрат
Фуиен
1837
Неизвестна
Биньтхуан
1837
Неизвестна
Куангчи
1837
Неизвестна
Биенхоа
1838
Неизвестна
Туйенкуанг
1844
Неизвестна