«Нива», 1910, № 39
Всероссийский праздник воздухоплавания.
Это было так недавно: безумно-смелый француз Блерио перелетел, как
птица, Ла-Манш на маленькой и легкой "стрекозе", которая потом получила
его имя. Как изумился весь мир тогда этому полету! Какой фантастической
сказкой повеяло от этой телеграммы, сообщавшей о полете Блерио...
Повторяем, это было так недавно. И вот теперь фантастическая сказка о
человеке-птице, который парит над землею и морем на крылатом
летательном снаряде, вошла в обиход нашей жизни. Смешно и странно
сказать: мы уже привыкаем к людям-птицам, мы уже не видим в них ничего
особенного, мы сами - простые земные люди - не сегодня-завтра полетим
так же просто и спокойно, как ездим на велосипедах и моторах.
Свершилось величайшее из чудес XX века - покорение воздуха людьми.
авиация начинает переходить из героической сферы в сферу будничную. Но
пока летание сопряжено с риском для жизни, пока то здесь, то там
пионеры воздуха пополняют собою ряды жертв воздуха, пока наконец
летание все еще является новинкой для масс - авиация продолжает
сохранять характер возвышенно-поэтический, и полеты авиаторов носят
праздничный, торжественный колорит. И недаром названы "Праздником
воздухоплавания" нынешние летания авиаторов в Петербурге.
Это название имеет и другой смысл и значение. Так как участники
нынешних петербургских полетов исключительно русские, и так как полеты
оказались на редкость удачными, то мы переживаем подлинный праздник
русского воздухоплавания. Радостное торжество русской авиации, которая
при всей своей молодости уже успела блестяще показать себя и выдвинула
громкие имена и известности.
Всероссийский праздник воздухоплавания организован Императорским
Всероссийским Аэроклубом при участии почти всех наиболее известных
современных русских летунов во главе с европейски известным авиатором
Ефимовым. Видное участие в празднике русской авиации приняли пионеры
русского воздушного военного флота, авиаторы-офицеры: Руднев, Мациевич,
Ульянин, Пиотровский, Матыевич-Мацеевич. Полеты их были так удачны, что
вызвали единодушный восторг публики, переполняющий новый аэродром Т-ва
"Крылья" на Комендантском поле, по соседству с Коломяжскими скачками,
где весною происходили торжества памятной "Авиационной недели". Но те
торжества далеко не то, что мы увидели теперь. Тогда была просто
"неделя", будни, а теперь "праздник".
"Праздник" начался 8 сентября. Погода, казалось, не должна была
благоприятствовать авиаторам: почти все время дул довольно резкий
ветер, этот злейший враг летунов. Но, к всеобщему изумлению, оказалось,
что современные авиаторы уже научились в значительной степени побеждать
этого врага. Не только отчаянно-храбрый Ефимов, уже составивший себе
репутацию своей "аэрохрабростью", но и остальные авиаторы прекрано
летали при ветре.
Общая картина всероссийского праздник воздухоплавания была такова: в
течение 9-17 сентября состоялось множество полетов на аэропланах
преимущественно системы Фармана. Летали Ефимов, Сегно, Уточкин, Лебедев
И Кузминский и упомянутые выше офицеры. Героями праздника можно считать
Ефимова, кап. Руднева, Кап. Мациевича, подп. Ульянина, пор.
Матыевич-Мацеевича и подп. Одинцова. Кроме уже знакомых петербуржцам
аппаратов Фармана, мы познакомились с русскими аппаратами "Россия"
(Сегно) и "Авиатик" (Уточкина) и любопытным маленьким "Блерио" с
огромным и сильным двигателем "Гном". Из русских аппаратов летала, но
затем потерпела аварию вместе с авиатором Сегно "Россия", похожая по
своей конструкции на "Фарман".
Знаменитый Ефимов показал нам действительно чудеса авиации. На
громоздком "Фармане", которго весной весьма непочтительно сравнивали с
ломовым извозчиком, он выделывал необычайные по своей легкости и
замысловатости кунстштюки: он падал "камнем" вниз, выпрямляясь и
задерживая спуск лишь у самой земли. Он описывал восьмерки петли,
нырял, сразу взлетал с поверхности земли и садился на землю с небывалой
до сих пор точностью. Огромный аэроплан производил в его руках
впечатление послушного, легкого и грациозного животного. В числе многих
призов, взятых Ефимовым, следует отметить приз за продолжительность
полета (14 сентября), причем Ефимову удалось установить всероссийский
рекорд продолжительности пребывания в воздухе на аэроплане: он летал
без перерыва 2 часа 43 минуты.
Прекрасно летали также офицеры-авиаторы Руднев и Мациевич. И у них
"фарманы" производили впечатление легких коней, летавших, как птицы, с
необыкновенной легкостью и уверенностью. Кап. Мациевичу, между прочим,
был присужден приз за точность спуска: 1 метр 85 сант. всего отделяли
центр стартового белого круга от места его спуска.
Много раз авиаторы летали с пассажирами, причем уверенность и
легкость движения аэропланов нисколько не страдала от присутствия
дополнительного "человека-птицы". Особенное значение и интерес
представляли полеты военных пассажиров, которые установили возможности
различных военных операций на аэроплане: набрасывание планов, обозрение
и освещение местности, бросание разрывных снарядов и т.п. Все эти
операции могут производиться именно лишь пассажиром аэроплана, так как
пилот занят управлением аппарата.
Кроме аэропланов на "Празднике воздухоплавания" фигурировали и
аэростаты. Один из них - "Треугольник", с подполк. Одинцовым и
В.В.Кузнецовым, пролетел от Комендантского поля до ст. Кутейниково,
близ Таганрога, совершив этот громадный путь в сорок часов и три
минуты. Это тоже всероссийский рекорд для пребывания в воздухе
аэростатов. Во время полетов "Треугольник" поднимался до 5500 метров
высоты. Скорость движения его доходила до ста верст в час. Другой
аэростат - "Василий Корн", с инженером Н.А.Рыниным и А.М. Срединским,
поднявшийся с аэродрома Т-ва "Крылья" 13 сентября, спустился 14
сентября в 90 верстах южнее Саратова.
Не было недостатка на Комендантском поле и в различных развлечениях
для публики. Пускались воздушные змеи с подъемной корзиной, и в корзине
этой поднимались на довольно значительную высоту любители из публики.
Поднимался громадный монгольфьер г. Древницкого, который потом падал из
шара на землю на парашюте, поражая зрителей своей отчаянностью.
Своеобразное зрелище представляли собой змейковые эаростаты,
колебавшиеся в воздухе словно фантастические чудовища.
Праздник воздухоплавания, к сожалению, не обошелся без аварий.
Потерпели крушения авиаторы Горшков, кузминский и Сегно. Кузминский
"выбыл из стаи" летунов с серьезным ущербом: у него сломана рука и
повреждены нога и лицо. Другие аварии, к счастью, обошлись без
человеческих жертвоприношений, и пострадали больше аппараты. В этом
отношении наше авиационное торжество следует считать особенно удачным.
Любопытно, между прочим,, то, что даже одновременное нахождение в
воздухе нескольких аппаратов на весьма близком друг от друга расстоянии
не имело никаких роковых последствий. Пресловутая воздушная волна,
мешавшая весенним авиаторам, не мешала авиаторам осенним. Очевидно,
здесь вся суть в умении управлять аэропланом. При отсутствии такого
умения страшен и ветер, и упомянутые волны. А при уменьи, оказалось,
можно летать при самых, казалось бы, роковых обстоятельствах.
Удачные полеты русских авиаторов вызвали Высочайшее одобрение и
поощрение. В ответ на телеграмму, посланную Государю Императору
председателем Высочайше утвержденного Особого Комитета по усилению
военного флота на добровольные пожертвования Его Императорским
Высочеством Великим Князем Александром Михайловичем была получена
следующая Высочайшая телеграмма:
"Радуюсь удачным полетам наших офицеров. передай им Мое искреннее
пожелания дальнейшего успеха в этой новой военной отрасли. Николай".
Как летит аэроплан, управляемый разумною силою человека? Ответом на
этот вопрос служит воспроизводимая нами интересная схема полета
воздушного аппарата.
Подобно некоторым птицам, авиатору приходится подниматься и
опускаться не прямо вверх или вниз, но описывая круги или петли. Прямо
взлететь с земли на большую высоту невозможно. Никакой аэроплан не
позволяет такого приема. необходимо бороться с силой воздушного
сопротивления, которое особенно дает себя знать легким воздушным
машинам. Взлет постепенными кругами облегчает авиатору борьбу с воздухом
и позволяет ему с небольшой сравнительно затратой энергии и с
сравнительной безопасностью достигать таких высот, куда и птицы не
дерзают залетать. Медленно кружась, неторопливо восходя все выше и выше
плавным спиральным летом, авиатор почти не ощущает подъема, но достигает
большой высоты.
Что касается спуска, то тут уже не требуется такого
систематического кружения. Спускаться, конечно, вообще легче, нежели
подниматься, и авиатор при спуске может позволить себе такую роскошь,
как спуск по прямой линии. Но такой спуск необходимо совершать с
перерывами. Время от времени приходится делать петли. Иначе воздушное
сопротивление и здесь дает себя знать и может сломать хрупкие части
воздушного аппарата. На воспроизводимой нами схеме видно, на какие
участки делится этими петлями спуск аэроплана. Петли эти играют роль
как бы буферов или тормозов, задерживающих чересчур энергический лет
аппарата вниз.
Нужно признать, что техника воздушного полета достигла за последнее
время огромных успехов. Полеты совершаются не только легко, свободно и
точно, но и красиво. А иногда авиаторы обставляют свое летание
совершенно фантастической и поэтической декорацией. Таков, например,
недавний полет авиатора Шавэза в Мурмелоне. Этот летун вздумал
пролететь в отверстие между густыми облаками, открывавшее лишь кусочек
синего неба. В этот-то кусочек и устремился Шавэз. Как раз оттуда
выглянуло солнце и залило землю огненными красками заката, и авиатор
улетел прямо к солнцу... "Он летит на солнце", - говорили свидетели
этого редкого по красоте и оригинальности полета.
Не менее интересно было для авиатора и зрелище оставленной им при этих
условиях земли. Земная поверхность виднелась ему лишь местами, сквозь
прорезы в огромном покрове облаков. В эти просветы виднелись зеленые
луга, леса, строения, люди. И все это казалось чем-то призрачным,
несуществующим, никогда не бывавшим в действительности. Существовал
и жил, казалось, лишь один человек-птица, да его огромная тень, плывшая
по облакам... Да солнце, к которому он улетал "от грешной земли".
Смелый летун Шавэз, оправившийся таким красивым путем на солнце, в
непродолжительном времени после того совершил перелет через Альпы. Была
объявлена премия в 70 000 фр. за этот героический полет. Из девяти
авиаторов-соискателей этой премии отважился лететь только Шавэз, и он
перелетел через горную цепь Альп с быстротой и легкостью птицы. Но
герой-воздухоплаватель стал жертвой своей храбрости. При спуске на
землю он упал с значительной высоты и сломал себе обе ноги. Сначала
врачи думали, что Шавэз поправится, но весь его организм был до того
потрясен, что он в муках скончался.
В предсмертном бреду он все время твердил: - "Какой ветер!, Какой
ветер!.." Его посетили воспоминания о том вихре, который, как
выяснилось потом, кидал со страшной силой его аэроплан на высоте двух
верст, грозя разбить его оскалы Симплона. В этом предсмертном крике
вылились вся душа и жизнь человека, ушедшего на завоевание воздуха. Вся
жизнь его - могучий вихрь того порыва, который увлекает и захватывает
человека-птицу и влечет его на новые и новые завоевания воздушной
сферы...
Это была смерть авиатора.
Это было так недавно: безумно-смелый француз Блерио перелетел, как
птица, Ла-Манш на маленькой и легкой "стрекозе", которая потом получила
его имя. Как изумился весь мир тогда этому полету! Какой фантастической
сказкой повеяло от этой телеграммы, сообщавшей о полете Блерио...
Повторяем, это было так недавно. И вот теперь фантастическая сказка о
человеке-птице, который парит над землею и морем на крылатом
летательном снаряде, вошла в обиход нашей жизни. Смешно и странно
сказать: мы уже привыкаем к людям-птицам, мы уже не видим в них ничего
особенного, мы сами - простые земные люди - не сегодня-завтра полетим
так же просто и спокойно, как ездим на велосипедах и моторах.
Свершилось величайшее из чудес XX века - покорение воздуха людьми.
авиация начинает переходить из героической сферы в сферу будничную. Но
пока летание сопряжено с риском для жизни, пока то здесь, то там
пионеры воздуха пополняют собою ряды жертв воздуха, пока наконец
летание все еще является новинкой для масс - авиация продолжает
сохранять характер возвышенно-поэтический, и полеты авиаторов носят
праздничный, торжественный колорит. И недаром названы "Праздником
воздухоплавания" нынешние летания авиаторов в Петербурге.
Это название имеет и другой смысл и значение. Так как участники
нынешних петербургских полетов исключительно русские, и так как полеты
оказались на редкость удачными, то мы переживаем подлинный праздник
русского воздухоплавания. Радостное торжество русской авиации, которая
при всей своей молодости уже успела блестяще показать себя и выдвинула
громкие имена и известности.
Всероссийский праздник воздухоплавания организован Императорским
Всероссийским Аэроклубом при участии почти всех наиболее известных
современных русских летунов во главе с европейски известным авиатором
Ефимовым. Видное участие в празднике русской авиации приняли пионеры
русского воздушного военного флота, авиаторы-офицеры: Руднев, Мациевич,
Ульянин, Пиотровский, Матыевич-Мацеевич. Полеты их были так удачны, что
вызвали единодушный восторг публики, переполняющий новый аэродром Т-ва
"Крылья" на Комендантском поле, по соседству с Коломяжскими скачками,
где весною происходили торжества памятной "Авиационной недели". Но те
торжества далеко не то, что мы увидели теперь. Тогда была просто
"неделя", будни, а теперь "праздник".
"Праздник" начался 8 сентября. Погода, казалось, не должна была
благоприятствовать авиаторам: почти все время дул довольно резкий
ветер, этот злейший враг летунов. Но, к всеобщему изумлению, оказалось,
что современные авиаторы уже научились в значительной степени побеждать
этого врага. Не только отчаянно-храбрый Ефимов, уже составивший себе
репутацию своей "аэрохрабростью", но и остальные авиаторы прекрано
летали при ветре.
Общая картина всероссийского праздник воздухоплавания была такова: в
течение 9-17 сентября состоялось множество полетов на аэропланах
преимущественно системы Фармана. Летали Ефимов, Сегно, Уточкин, Лебедев
И Кузминский и упомянутые выше офицеры. Героями праздника можно считать
Ефимова, кап. Руднева, Кап. Мациевича, подп. Ульянина, пор.
Матыевич-Мацеевича и подп. Одинцова. Кроме уже знакомых петербуржцам
аппаратов Фармана, мы познакомились с русскими аппаратами "Россия"
(Сегно) и "Авиатик" (Уточкина) и любопытным маленьким "Блерио" с
огромным и сильным двигателем "Гном". Из русских аппаратов летала, но
затем потерпела аварию вместе с авиатором Сегно "Россия", похожая по
своей конструкции на "Фарман".
Знаменитый Ефимов показал нам действительно чудеса авиации. На
громоздком "Фармане", которго весной весьма непочтительно сравнивали с
ломовым извозчиком, он выделывал необычайные по своей легкости и
замысловатости кунстштюки: он падал "камнем" вниз, выпрямляясь и
задерживая спуск лишь у самой земли. Он описывал восьмерки петли,
нырял, сразу взлетал с поверхности земли и садился на землю с небывалой
до сих пор точностью. Огромный аэроплан производил в его руках
впечатление послушного, легкого и грациозного животного. В числе многих
призов, взятых Ефимовым, следует отметить приз за продолжительность
полета (14 сентября), причем Ефимову удалось установить всероссийский
рекорд продолжительности пребывания в воздухе на аэроплане: он летал
без перерыва 2 часа 43 минуты.
Прекрасно летали также офицеры-авиаторы Руднев и Мациевич. И у них
"фарманы" производили впечатление легких коней, летавших, как птицы, с
необыкновенной легкостью и уверенностью. Кап. Мациевичу, между прочим,
был присужден приз за точность спуска: 1 метр 85 сант. всего отделяли
центр стартового белого круга от места его спуска.
Много раз авиаторы летали с пассажирами, причем уверенность и
легкость движения аэропланов нисколько не страдала от присутствия
дополнительного "человека-птицы". Особенное значение и интерес
представляли полеты военных пассажиров, которые установили возможности
различных военных операций на аэроплане: набрасывание планов, обозрение
и освещение местности, бросание разрывных снарядов и т.п. Все эти
операции могут производиться именно лишь пассажиром аэроплана, так как
пилот занят управлением аппарата.
Кроме аэропланов на "Празднике воздухоплавания" фигурировали и
аэростаты. Один из них - "Треугольник", с подполк. Одинцовым и
В.В.Кузнецовым, пролетел от Комендантского поля до ст. Кутейниково,
близ Таганрога, совершив этот громадный путь в сорок часов и три
минуты. Это тоже всероссийский рекорд для пребывания в воздухе
аэростатов. Во время полетов "Треугольник" поднимался до 5500 метров
высоты. Скорость движения его доходила до ста верст в час. Другой
аэростат - "Василий Корн", с инженером Н.А.Рыниным и А.М. Срединским,
поднявшийся с аэродрома Т-ва "Крылья" 13 сентября, спустился 14
сентября в 90 верстах южнее Саратова.
Не было недостатка на Комендантском поле и в различных развлечениях
для публики. Пускались воздушные змеи с подъемной корзиной, и в корзине
этой поднимались на довольно значительную высоту любители из публики.
Поднимался громадный монгольфьер г. Древницкого, который потом падал из
шара на землю на парашюте, поражая зрителей своей отчаянностью.
Своеобразное зрелище представляли собой змейковые эаростаты,
колебавшиеся в воздухе словно фантастические чудовища.
Праздник воздухоплавания, к сожалению, не обошелся без аварий.
Потерпели крушения авиаторы Горшков, кузминский и Сегно. Кузминский
"выбыл из стаи" летунов с серьезным ущербом: у него сломана рука и
повреждены нога и лицо. Другие аварии, к счастью, обошлись без
человеческих жертвоприношений, и пострадали больше аппараты. В этом
отношении наше авиационное торжество следует считать особенно удачным.
Любопытно, между прочим,, то, что даже одновременное нахождение в
воздухе нескольких аппаратов на весьма близком друг от друга расстоянии
не имело никаких роковых последствий. Пресловутая воздушная волна,
мешавшая весенним авиаторам, не мешала авиаторам осенним. Очевидно,
здесь вся суть в умении управлять аэропланом. При отсутствии такого
умения страшен и ветер, и упомянутые волны. А при уменьи, оказалось,
можно летать при самых, казалось бы, роковых обстоятельствах.
Удачные полеты русских авиаторов вызвали Высочайшее одобрение и
поощрение. В ответ на телеграмму, посланную Государю Императору
председателем Высочайше утвержденного Особого Комитета по усилению
военного флота на добровольные пожертвования Его Императорским
Высочеством Великим Князем Александром Михайловичем была получена
следующая Высочайшая телеграмма:
"Радуюсь удачным полетам наших офицеров. передай им Мое искреннее
пожелания дальнейшего успеха в этой новой военной отрасли. Николай".
Как летит аэроплан, управляемый разумною силою человека? Ответом на
этот вопрос служит воспроизводимая нами интересная схема полета
воздушного аппарата.
Подобно некоторым птицам, авиатору приходится подниматься и
опускаться не прямо вверх или вниз, но описывая круги или петли. Прямо
взлететь с земли на большую высоту невозможно. Никакой аэроплан не
позволяет такого приема. необходимо бороться с силой воздушного
сопротивления, которое особенно дает себя знать легким воздушным
машинам. Взлет постепенными кругами облегчает авиатору борьбу с воздухом
и позволяет ему с небольшой сравнительно затратой энергии и с
сравнительной безопасностью достигать таких высот, куда и птицы не
дерзают залетать. Медленно кружась, неторопливо восходя все выше и выше
плавным спиральным летом, авиатор почти не ощущает подъема, но достигает
большой высоты.
Что касается спуска, то тут уже не требуется такого
систематического кружения. Спускаться, конечно, вообще легче, нежели
подниматься, и авиатор при спуске может позволить себе такую роскошь,
как спуск по прямой линии. Но такой спуск необходимо совершать с
перерывами. Время от времени приходится делать петли. Иначе воздушное
сопротивление и здесь дает себя знать и может сломать хрупкие части
воздушного аппарата. На воспроизводимой нами схеме видно, на какие
участки делится этими петлями спуск аэроплана. Петли эти играют роль
как бы буферов или тормозов, задерживающих чересчур энергический лет
аппарата вниз.
Нужно признать, что техника воздушного полета достигла за последнее
время огромных успехов. Полеты совершаются не только легко, свободно и
точно, но и красиво. А иногда авиаторы обставляют свое летание
совершенно фантастической и поэтической декорацией. Таков, например,
недавний полет авиатора Шавэза в Мурмелоне. Этот летун вздумал
пролететь в отверстие между густыми облаками, открывавшее лишь кусочек
синего неба. В этот-то кусочек и устремился Шавэз. Как раз оттуда
выглянуло солнце и залило землю огненными красками заката, и авиатор
улетел прямо к солнцу... "Он летит на солнце", - говорили свидетели
этого редкого по красоте и оригинальности полета.
Не менее интересно было для авиатора и зрелище оставленной им при этих
условиях земли. Земная поверхность виднелась ему лишь местами, сквозь
прорезы в огромном покрове облаков. В эти просветы виднелись зеленые
луга, леса, строения, люди. И все это казалось чем-то призрачным,
несуществующим, никогда не бывавшим в действительности. Существовал
и жил, казалось, лишь один человек-птица, да его огромная тень, плывшая
по облакам... Да солнце, к которому он улетал "от грешной земли".
Смелый летун Шавэз, оправившийся таким красивым путем на солнце, в
непродолжительном времени после того совершил перелет через Альпы. Была
объявлена премия в 70 000 фр. за этот героический полет. Из девяти
авиаторов-соискателей этой премии отважился лететь только Шавэз, и он
перелетел через горную цепь Альп с быстротой и легкостью птицы. Но
герой-воздухоплаватель стал жертвой своей храбрости. При спуске на
землю он упал с значительной высоты и сломал себе обе ноги. Сначала
врачи думали, что Шавэз поправится, но весь его организм был до того
потрясен, что он в муках скончался.
В предсмертном бреду он все время твердил: - "Какой ветер!, Какой
ветер!.." Его посетили воспоминания о том вихре, который, как
выяснилось потом, кидал со страшной силой его аэроплан на высоте двух
верст, грозя разбить его оскалы Симплона. В этом предсмертном крике
вылились вся душа и жизнь человека, ушедшего на завоевание воздуха. Вся
жизнь его - могучий вихрь того порыва, который увлекает и захватывает
человека-птицу и влечет его на новые и новые завоевания воздушной
сферы...
Это была смерть авиатора.