Метеоры
- Да ты достал уже со своими псевдоисторическими постами, - заявила жена, заметив, что я разбираю фотографии с летнего посещения Метеоров. - Дети вон доклады в школе делают, рассказывая, как французский рыцарь Гийом де Виллардуэн бегал по Монемвасии в поисках выпивки. Нельзя, что ли, нормально написать, как оно там было на самом деле?
Что мог я возразить длинношеему и высоконогому существу, рождённому от союза морской пены и утренней лазури? Я заявил, что прочитаю Википедию и напишу такой пост, от которого даже у физиков будет стыть кровь в жилах. Ведь я не всегда пишу пост по наитию, я опираюсь на источники, и вполне исторично, например, указал, что в Спарте жили спартанцы.
- А в Афинах - афинцы, - ехидно поддакнула мне жена.
Ну ладно. Я тщательно вымыл руки, как поступаю всегда после посещения туалета или перед чтением Википедии, и открыл заветную страницу.
Первые отшельники поднялись на вершины этих скал задолго до Х века, - заверил меня коллективный разум человечества. - А первым отшельником был некий Варнава, который в 950-970 годах построил там старейший скит Святого Духа.
Вот как... - задумчиво протянул я, грея руки над системным блоком. Вероятно, этот Варнава пару сотен лет обдумывал перед этим план строительства. И кто знает, на что еще были способны древние аскеты. По экрану, подобно монахам, роились и лезли на скалы какие-то буквы, рядом тикали маятниковые часы и шелестел вентилятор. Бессвязное перечисление монахов, скал и монастырей, привязанные к канатам камни и люди, залезший на гору царь сербов и греков Иоанн Уреш Палеолог...
Царь сербов Иоанн действительно залез на гору. Ему вообще не очень везло в детстве. Его отец был славным, хотя и самозванным правителем, который безуспешно пытался отнять сербский трон у племянника. Потерпев неудачу на Балканах, он обосновался на севере Греции, объявил себя царем сербов и греков, и поселился в городке Трикала - в живописном, хотя и малонаселенном месте. Мама у него была по фамилии Палеолог, что помогало избегать конфликтов с византийцами, папа - царь, а в друзьях водились албанские бандиты. Несмотря на весь этот позитивный бэкграунд, отец Иоанна скучал по исторической родине, поколачивал жену и любил выпить с соратниками по проигранным битвам; мальчик был чаще всего предоставлен сам себе.
Он лазил по окрестным скалам, допоздна засиживался у знакомых монахов, а однажды даже сбежал на святой Афон, где познакомился с неким Афанасием. Отец с трудом вызволил сына из цепких лап независимых афонских старцев, которые, как позже оказалось, находились в юрисдикции коварного раскольника - Вселенского Патриарха. Но долго после этого не протянул: в 1371 году он умер, так и не узнав о блестящей победе Дмитрия Донского на Куликовом поле.
Унаследовав самозванный титул царя сербов и греков, Иоанн залез на гору возле своей печальной столицы, и с удивлением обнаружил там Афанасия, таскавшего камни для строительства скита. Поцеловав полу монашеского хитона, Иоанн поклялся помочь другу построить на местных скалах второй Афон.
Первым делом, он отрекся от престола, подарив мантию правителя стоявшему рядом носильщику. Тот радостно убежал в Трикалу, но вскоре вернулся, чтобы спросить, что делать с наступавшими турками.
- Это хорошо, что ты вернулся, - похвалил нового царя Иоанн, отбрал у него мантию и написал несколько указов, которыми местные монастыри обеспечивались особыми правами, землями и крестьянами, а светским властям запрещалось вмешиваться в их жизнь. Озадаченный носильщик убежал обратно, признал власть Византии, и в дальнейшем его исторический путь теряется.
Но вернемся к Иоанну.
- Друг Афанасий, - говорил Иоанн, - какие же мы молодцы, что так прекрасно все здесь обустроили! Вдвоем построить такой монастырь, населить его монахами, построить больницу, баню, школу и все, что нужно для скромной монашеской жизни - это же подвиг, не правда ли?
- Воистину так, - отвечал Афанасий под бурные аплодисменты рабов, ремесленников и служанок, входивших в свиту царя-отреченца. - И предлагаю назвать эти скалы в твою честь, отец-благодетель, Ионией.
Предложение заманчивое, - подумал про себя Иоанн, - но не продуманное. Он, конечно, что-то слышал про Ионические острова и Ионическое море, и не хотел географической путаницы. Поэтому он ответил:
- Не стоит друг мой, я парень скромный и всего себя посвятил Богу. Давайте просто назовем - Метеоры, помните, как в песне: "Круче гор - только метеор?"
Название всем очень понравилось, а Иоанн даже издал специальный царский указ, по которому его собственное имя с того дня следовало произносить как Иоасаф Метеорит.
Оба мы с тобою метеоры, - часто напевал Афанасию Иоасаф, - метеоры, метеоры. Не нужны нам двери и заборы, боры-боры-боры, боры!
В этот момент снизу постучали.
- Байрлык чигирдым топор гармошка, - объявил вошедший. - Территория вашей бывшей недосербии переходит под власть турецкого султана, близлежащий городок Стаги переименовывается в Каламбату, а Иоанн Уреш Палеолог...
- ... в Иоасафа Метеорита, - подсказал Иоанн-Иоасаф.
- Правильно, - оторвал глаза от указа турок. - Все ваши привилегии сохраняются, за исключением одного.
- Какого? - удивился Иоанн, да куда там. Турок быстро вышел из кельи и лихо спрыгнул прямо на спину гулявшей под скалой лошади.
С тех пор Иоанн начал быстро сдавать. Он часами бродил по проложенным между монастырями тропинкам, рассматривал окружавшие их скалы и каждый раз обнаруживал в них все новые и новые образы. Лики монахов, черти, какие-то животные все больше завладевали его сознанием. Постепенно он пересмотрел свои убеждения, увлёкся церковной музыкой и уверовал в реинкарнацию. Сербская церковь провозгласила его святым.
Наш экипаж добрался до Каламбаты ночью, и после изнурительных дебатов с русской владелицей одного из местных магазинчиков мне уже ничего не мешало успеть подняться на скалы к рассвету. Построенный Афанасием и Иоасафом Преображенский монастырь чинно готовился встретить солнце, а рядом расслаблено сидел голем.
Наше взаимолюбование не нарушали толпы туристов и паломников, возвышенной красоте аккомпанировала лишь тишина. Внезапно мне в ногу ткнулась носом собака.
Заинтригованный ее умным взглядом, я шёл за ней по каким-то горным тропинкам, разглядывал монастыри, оседлавшие скалы, провожал набегавшие с разных сторон туристические автобусы. Боры-боры, - приветливо подтявкивала мне собака, боры-боры...
Сделав круг, мы вернулись с собакой к Преображенскому монастырю. Солнце уже взошло, но туристы ещё не успели взять древнюю постройку в осаду. Я вытащил из рюкзака квадрокоптер и приготовился к запуску, надеясь увидеть монастырь сверху, как это делают метеоры. Когда дрон оторвался от земли, собака прыгнула за ним с обрыва и растворилась в утренней дымке.
Click to viewУдивленный этим преображением, я едва заметил, как из монастыря выбежала женщина-охранник в чёрной форме американского полицейского, и двинулась ко мне с носорожьей отвагой. Ноу фото, - кричала она, - ноу видео!
Я нажал на пульте кнопку возврат и принялся складывать аппаратуру. Бежать охраннице пришлось долго, я в подробностях успел рассмотреть ее бьющий о коленки живот, измазанные майонезом губы и громадный сэндвич в правой руке, из которого торчали кольца лука и ломтики ветчины.
- Is it yours? - ткнула она пальцем в квадрокоптер, когда оказалась рядом.
- Байрлык топор гармошка, - ответил я. Сел в машину и уехал, оставив ее наедине с гамбургером и одышкой. В зеркале заднего вида ещё долго отражались тучная женщина в чёрной форме и летавшая над ней собака. Вы не обижайте их, если встретите.
