К вопросу о человеческих жертвоприношениях в Ветхом Завете
Оригинал взят у sofya1444 в К вопросу о человеческих жертвоприношениях в Ветхом Завете
Оригинал взят у vinivartana в К вопросу о человеческих жертвоприношениях в Ветхом Завете
Статья эта, написанная более двух лет тому назад, показалась мне имеющей отношение и к сегодняшнему дню - после целого года украинского кошмара, созданного наследниками жестокостей и мерзостей, описанных еще в Ветхом Завете.
К вопросу о человеческих жертвоприношениях в Ветхом Завете
Самым известным и разительным эпизодом, связанным с жертвоприношениями в библейской истории, является, без сомнения, жертвоприношение Авраама.
И было, после сих происшествий Бог искушал Авраама и сказал ему: Авраам! Он сказал: вот я. Бог сказал: возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака; и пойди в землю Мориа и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе. Авраам встал рано утром, оседлал осла своего, взял с собою двоих из отроков своих и Исаака, сына своего; наколол дров для всесожжения, и встав пошел на место, о котором сказал ему Бог. На третий день Авраам возвел очи свои, и увидел то место издалека. И сказал Авраам отрокам своим: останьтесь вы здесь с ослом, а я и сын пойдем туда и поклонимся, и возвратимся к вам. И взял Авраам дрова для всесожжения, и возложил на Исаака, сына своего; взял в руки огонь и нож, и пошли оба вместе. И начал Исаак говорить Аврааму, отцу своему, и сказал: отец мой! Он отвечал: вот я, сын мой. Он сказал: вот огонь и дрова, где же агнец для всесожжения? Авраам сказал: Бог усмотрит Себе агнца для всесожжения, сын мой. И шли далее оба вместе. И пришли на место, о котором сказал ему Бог; и устроил там Авраам жертвенник, разложил дрова и, связав сына своего Исаака, положил его на жертвенник поверх дров. И простер Авраам руку свою и взял нож, чтобы заколоть сына своего. Но Ангел Господень воззвал к нему с неба и сказал: Авраам! Авраам! Он сказал: вот я. Ангел сказал: не поднимай руки твоей на отрока и не делай над ним ничего, ибо теперь Я знаю, что боишься ты Бога и не пожалел сына твоего, единственного твоего, для Меня. И возвел Авраам очи свои и увидел: и вот, позади овен, запутавшийся в чаще рогами своими. Авраам пошел, взял овна и принес его во всесожжение вместо сына своего. И нарек Авраам имя месту тому: Иегова-ире. Посему и ныне говорится: на горе Иеговы усмотрится. И вторично воззвал к Аврааму Ангел Господень с неба и сказал: Мною клянусь, говорит Господь, что, так как ты сделал сие дело, и не пожалел сына твоего, единственного твоего, то Я благословляя благословлю тебя и умножая умножу семя твое, как звезды небесные и как песок на берегу моря; и овладеет семя твое городами врагов своих; и благословятся в семени твоем все народы земли за то, что ты послушался гласа Моего. (Быт. 22,1-18)
К этому месту в Писании много вопросов, начиная с противоречия известному «Бог не искушается злом и Сам не искушает никого» (Иак. 1,13), и заканчивая нравственно-психологической оценкой ситуации. Но здесь мы лишь вскользь касаемся этого сюжета ввиду его обособленности от темы «обычных» человеческих жертвоприношений, а также многозначности возможных его интерпретаций.
До определенной степени сходным в психолого-религиозном отношении с несостоявшимся жертвоприношением Авраама оказывается совершенное Иеффаем жертвоприношение собственной дочери - вследствие обета, данного им «Богу» - описанное в книге Судей:
«И был на Иеффае Дух Господень, и прошел он Галаад и Манассию, и прошел Массифу Галаадскую, и из Массифы Галаадской пошел к Аммонитянам. И дал Иеффай обет Господу и сказал: если Ты предашь Аммонитян в руки мои, то по возвращении моем с миром от Аммонитян, что выйдет из ворот дома моего навстречу мне, будет Господу, и вознесу сие на всесожжение. И пришел Иеффай к Аммонитянам - сразиться с ними, и предал их Господь в руки его; и поразил их поражением весьма великим, от Ароера до Минифа двадцать городов, и до Авель -Керамима, и смирились Аммонитяне пред сынами Израилевыми. И пришел Иеффай в Массифу в дом свой, и вот, дочь его выходит навстречу ему с тимпанами и ликами: она была у него только одна, и не было у него еще ни сына, ни дочери. Когда он увидел ее, разодрал одежду свою и сказал: ах, дочь моя! ты сразила меня; и ты в числе нарушителей покоя моего! я отверз о тебе уста мои пред Господом и не могу отречься. Она сказала ему: отец мой! ты отверз уста твои пред Господом - и делай со мною то, что произнесли уста твои, когда Господь совершил чрез тебя отмщение врагам твоим Аммонитянам. И сказала отцу своему: сделай мне только вот что: отпусти меня на два месяца; я пойду, взойду на горы и оплачу девство мое с подругами моими. Он сказал: пойди. И отпустил ее на два месяца. Она пошла с подругами своими и оплакивала девство свое в горах. По прошествии двух месяцев она возвратилась к отцу своему, и он совершил над нею обет свой, который дал, и она не познала мужа. И вошло в обычай у Израиля, что ежегодно дочери Израилевы ходили оплакивать дочь Иеффая Галаадитянина, четыре дня в году» (Суд 11,29-40).
Но, положим, что речь здесь идет о таких же естественных для первобытного сознания действиях, как, например, готовность отдать «праведным» Лотом своих дочерей на поругание содомлянам в обмен на требовавшуюся последними выдачу им двух ангелов, нашедших приют под лотовым кровом (Быт.19,1-6). Не говоря уже о такой «мелочи», как введение Авраамом в заблуждение фараона в отношении собственной жены, которую Авраам ради обеспечения собственной же безопасности ценой обмана предоставил в наложницы фараону (Быт.12, 11-20). Здесь следует отметить благородство поступка фараона, который после всех причиненных ему бед и неприятностей отпустил Авраама со всеми его домашними и имуществом на все четыре стороны. Благородство, столь сильно контрастирующее с малодушным и подленьким поведением самого «патриарха». И хотелось бы вывести отсюда лишь иную, нежели у нас мораль того времени, да не вполне получается, поскольку были ведь и поступки египтян, руководствовавшихся, видимо, несколько иной моралью, нежели иудеи.
Безусловно, мы не можем и не должны ожидать от ветхозаветного Авраама приверженности гуманистическим нормам современной нам морали. Проблема, однако, в том, что его готовность принести в жертву собственного сына возводится в Ветхом Завете, а вслед и апостолами Нового Завета, в ранг некоего высшего мерила христианской праведности и верности Богу. Казалось бы, такое абсолютное доверие Богу есть ценность тоже абсолютная. Вдумаемся однако: где свидетельство того, что с Авраамом разговаривал действительно Бог? Сомнение может вызвать уже хотя бы тот факт, что Господь клянется Аврааму Самим Собою, что входит в противоречие с известным «не клянись вовсе», как было сказано в Новом Завете Спасителем. Мы не можем допускать того, чтобы Сын Божий, Вторая Ипостась Триединого Бога, говорил иное, нежели Его Отец. Вывод напрашивается...
Понятно желание бесчисленного множества древних и современных комментаторов представить этот сюжет, как событие исключительно духовного плана и, таким образом, отвести все возможные вопросы, связанные с противоречием сей истории здравому человеческому рассудку и логике. В этой связи сказать можно только следующее. Пусть так, но в таком случае практически все Писание должно нами прочитываться как собрание совершенно символических интерпретаций действительности - начиная с мифа о сотворении человека и заканчивая полной условностью апокалиптических предсказаний Иоанна Богослова. И если уж идти этим путем, то надо быть последовательными и предлагать существенно иное, отличное от вульгарно-предметного, прочтение Священных текстов. Но такого стремления у христиан, сторонников буквалистского прочтения Писаний, пока не наблюдается.
Но оставим, однако, Авраама и обратимся к тем страницам Ветхого Завета, на которых недвусмысленно излагаются особенности ритуальных человеческих жертвоприношений «богоизбранного народа» и приводятся гневные обличающие слова его пророков.
О человеческих жертвоприношениях можно судить уже по словам пророка Амоса, обращенным к совершавшим их древним иудеям: «Приносили ли вы Мне жертвы и хлебные дары в пустыне в течение сорока лет, дом Израилев?
Вы носили скинию Молохову и звезду бога вашего Ремфана, изображения, которые вы сделали для себя» (Ам 5,25-26). Не забудем, что Молох - божество евреев во время их исхода и поклонение ему отличалось принесением детей в жертву через всесожжение.
Царь Ахаз, к примеру, предавался идолопоклонничеству и даже приносил в жертву языческим богам собственных детей (см. напр. 4 Цар 23,10).
Отметим, что Молоху в том числе служил и царь Соломон: «Во время старости Соломона жены его склонили сердце его к иным богам, и сердце его не было вполне предано Господу Богу своему, как сердце Давида, отца его.
И стал Соломон служить Астарте, божеству Сидонскому, и Милхому, мерзости Аммонитской. И делал Соломон неугодное пред очами Господа и не вполне последовал Господу, как Давид, отец его. Тогда построил Соломон капище Хамосу, мерзости Моавитской, на горе, которая пред Иерусалимом, и Молоху, мерзости Аммонитской» (3 Царств 11,4-7).
Подтверждения фактам человеческих жертвоприношений мы часто находим у Иеремии, как, например, в следующем отрывке: «и устроили высоты Тофета в долине сыновей Енномовых, чтобы сожигать сыновей своих и дочерей своих в огне, чего Я не повелевал и что Мне на сердце не приходило» (Иер 7,31), или в его молении: «Устроили капища Ваалу в долине сыновей Енномовых, чтобы проводить через огонь сыновей своих и дочерей своих в честь Молоху, чего Я не повелевал им, и Мне на ум не приходило, чтобы они делали эту мерзость, вводя в грех Иуду» (Иер 32,35), а также и в другом месте своей проповеди: «и скажи: слушайте слово Господне, цари Иудейские и жители Иерусалима! так говорит Господь Саваоф, Бог Израилев: вот, Я наведу бедствие на место сие, - о котором кто услышит, у того зазвенит в ушах, за то, что они оставили Меня и чужим сделали место сие и кадят на нем иным богам, которых не знали ни они, ни отцы их, ни цари Иудейские; наполнили место сие кровью невинных и устроили высоты Ваалу, чтобы сожигать сыновей своих огнем во всесожжение Ваалу, чего Я не повелевал и не говорил, и что на мысль не приходило Мне; за то вот, приходят дни, говорит Господь, когда место сие не будет более называться Тофетом или долиною сыновей Енномовых, но долиною убиения» (Иер 19,3-6), где пророк опять-таки обличает свой народ за совершенно языческие и небогоугодные дела. Упоминающийся у пророка Тофет - место в долине сынов Еннома, на юге Иерусалима, известное в Новом Завете под названием геенна огненная. Там некогда стоял идол Молоха, которому приносили в жертву детей, сжигая их в огне. Царь Иосия осквернил это культовое место в долине с тем, чтобы прекратить совершение подобных обрядов и со временем долина превратилась в обычную мусорную свалку, на дне которой постоянно поддерживался огонь, в котором сгорал мусор и трупы животных, а также брошенных туда казненных преступников, которых считали недостойными погребения обычным способом. Символическое выражение «озеро, горящее огнем и серой» (напр. Отк 19,20) соотносится именно с этим страшным местом.
Другие пророки также определенно указывают на практику человеческих жертвоприношений у древних иудеев. К примеру, мы находим описание этого у Иезекииля в главе, где повествуется о суде Иеговы над «сестрами-блудницами»: Самарией и Иерусалимом (Оголою и Оголивою).
«И сказал мне Господь: сын человеческий! хочешь ли судить Оголу и Оголиву? выскажи им мерзости их; ибо они прелюбодействовали, и кровь на руках их, и с идолами своими прелюбодействовали, и сыновей своих, которых родили Мне, через огонь проводили в пищу им. Еще вот что они делали Мне: оскверняли святилище Мое в тот же день, и нарушали субботы Мои; потому что, когда они заколали детей своих для идолов своих, в тот же день приходили в святилище Мое, чтобы осквернять его: вот как поступали они в доме Моем!» (Иез 23,36-39). У Исаии же читаем: «Над кем вы глумитесь? против кого расширяете рот, высовываете язык? не дети ли вы преступления, семя лжи, разжигаемые похотью к идолам под каждым ветвистым деревом, заколающие детей при ручьях, между расселинами скал?» (Ис 57,4-5).
Даже у псалмопевца Давида мы можем найти аналогичные картины: «и приносили сыновей своих и дочерей своих в жертву бесам; проливали кровь невинную, кровь сыновей своих и дочерей своих, которых приносили в жертву идолам Ханаанским, - и осквернилась земля кровью;» (Пс 105,37-38). Интересно, впрочем, что несколькими строками выше в том же псалме мы видим весьма характерные упреки со стороны еврейского «Бога» своему «народу-избраннику» - «И прогневали Бога у вод Меривы, и Моисей потерпел за них», - в связи с тем, что «они огорчили дух его, и он погрешил устами своими. Не истребили народов, о которых сказал им Господь» (Пс 105, 32-34). Да, не истребили - на этот раз...
Разумеется, мы далеки от той мысли, что с Моисеем подобным образом мог разговаривать действительно Сам «милостивый и человеколюбивый» Творец неба и земли. Все это варварство происходило и происходит по воле человеческой и лишь дикая фантазия иудеев могла осенить собственную их жестокость «божественным» авторитетом. Если и было в данном и множестве иных случаев указание убивать, резать и жечь огнем другие Божьи создания, то подобная санкция исходила конечно же не от того самого Бога-любви, весть о Котором принес нам Иисус Христос, но, вероятнее всего, от Его извечного противника, которому на протяжении многих веков поклонялись и поклоняются правоверные иудеи.
Казалось бы, подобные «извращения» могли быть связаны лишь с отходом евреев от поклонения Истинному Богу, однако следующие слова Писания и именно в книге Исхода заставляют усомниться в этом: «И сказал Господь Моисею, говоря: освяти Мне каждого первенца, разверзающего всякие ложесна между сынами Израилевыми, от человека до скота: Мои они» (Исх 13,1-2).
Комментарии А.П.Лопухина в его Толковой Библии призваны, разумеется, опровергнуть мысль о возможности жертвоприношения еврееями человеческих первенцев. Так, ссылаясь на слова Моисея об очередной казни египетской «так говорит Господь: в полночь Я пройду посреди Египта, и умрет всякий первенец в земле Египетской от первенца фараона, который сидит на престоле своем, до первенца рабыни, которая при жерновах, и все первородное из скота; и будет вопль великий по всей земле Египетской, какого не бывало и какого не будет более; у всех же сынов Израилевых ни на человека, ни на скот не пошевелит пес языком своим, дабы вы знали, какое различие делает Господь между Египтянами и между Израильтянами» (Исх 11,4-7), уважаемый комментатор хочет внушить нам ту мысль, что «первенцы евреев и первенцы их скота были спасены Господом от смерти в ночь изведения Израиля из Египта». И утверждает далее, что эти спасенные «Господом» еврейские первенцы впоследствии были заменены на посвященных «Господу» левитов (см. Числ 8,18). Что ж, текст Ветхого завета действительно дает все основания полагать, что еврейские дети были пощажены израильским «Богом»: «ибо Мои все первенцы у сынов Израилевых, от человека до скота: в тот день, когда Я поразил всех первенцев в земле Египетской, Я освятил их Себе и взял левитов вместо всех первенцев у сынов Израилевых;» (Числ 8,17-18). Трудно, конечно, представить, как именно происходило расчетливое и последовательное умерщвление еврейским «Богом» египетских детей, а также «техническая» замена оставленных в живых детей израильских на священнослужителей-левитов. Скорее всего, этот языческий еврейский «Бог» со всеми его жестокостями был создан воображением того народа, для которого человеческие и, в частности, детские жертвоприношения были делом вполне обычным.
Мы не можем здесь слишком отклоняться от рассматриваемой темы, тем не менее невозможно не задаться вопросом о сути и происхождении еврейского «Господа», для которого вполне приемлемо искушать многократно египетского фараона и ожесточать его сердце, дабы вслед за этим иметь «легитимность» для ниспослания страшных казней египетских на ни в чем не повинный народ. Логично допустить, что «Бог» искушающий и убивающий не имеет ничего общего с тем Богом, Который по словам апостола «не искушается злом и Сам не искушает никого» (Иак 1,13). Похоже на то, что подобное божество скорее сродни той личности, что искушала Спасителя в пустыне, предлагая Ему материальные блага и власть над миром. Поэтому, если оставаться приверженным христианской парадигме, предполагающей существование не только Бога, но и Его противника, то нет видимых причин не признать кровожадного «Бога» израильтян дьяволом.
Также стоит задуматься вообще о генезисе иудейских представлений о своем «Боге» и о вытекающих из этих представлений образцов морали. Во всяком случае, подобная мораль совершенно чужда морали новозаветной. И здесь уже даже не столь важно, приносились упомянутые в Исходе первенцы в жертву или нет. Важно другое - никаких моральных препятстсвий к тому быть у древних евреев не могло. И уж наверняка, если не еврейские, то любые иные дети совершенно спокойно и с сознанием исполняемого долга иудейскими жрецами в жертву приноситься могли. В этом нам предстоит убедиться, читая другие места Пятикнижия Моисея и пророков.
Пожалуй, наиболее показательным в этом вопросе должен быть иудейский «священнический устав» - книга Левит, содержащая, разумеется, и указания касательно жертвоприношений.
В главе 27 книги Левит, где говорится о лицах и имуществе, посвященных «Господу», можно прочитать следующее: «Только все заклятое, что под заклятием отдает человек Господу из своей собственности, - человека ли, скотину ли, поле ли своего владения, - не продается и не выкупается: все заклятое есть великая святыня Господня; все заклятое, что заклято от людей, не выкупается: оно должно быть предано смерти.» (Лев 27,28-29). Придется, видимо, предположить, что предаваемые смерти «заклятые» люди были не иудеями. Скорее всего, мы здесь имеем дело с моментом зарождения человеконенавистнической двойной морали «богоизбранного народа» - той самой, что в виде двойных стандартов находит такое широкое применение в современном иудаизированном мире. Какой, однако, «прогресс» по сравнению с принесением Авраамом в жертву собственного сына.
Все эти мерзости малоудивительны, если принять во внимание, что в том же Левите «открытым текстом» даются указания вполне языческого ритуала принесения в жертву двух козлов, денотируемого в нашем лексиконе словами «козел отпущения».
Вчитаемся в следующие строки:
«И принесет Аарон тельца в жертву за грех за себя и очистит себя и дом свой.
И возьмет двух козлов и поставит их пред лицем Господним у входа скинии собрания; и бросит Аарон об обоих козлах жребии: один жребий для Господа, а другой жребий для отпущения; и приведет Аарон козла, на которого вышел жребий для Господа, и принесет его в жертву за грех, а козла, на которого вышел жребий для отпущения, поставит живого пред Господом, чтобы совершить над ним очищение и отослать его в пустыню для отпущения. И приведет Аарон тельца в жертву за грех за себя, и очистит себя и дом свой, и заколет тельца в жертву за грех за себя; и возьмет горящих угольев полную кадильницу с жертвенника, который пред лицем Господним, и благовонного мелко-истолченного курения полные горсти, и внесет за завесу; и положит курение на огонь пред лицем Господним, и облако курения покроет крышку, которая над ковчегом откровения, дабы ему не умереть; и возьмет крови тельца и покропит перстом своим на крышку спереди и пред крышкою, семь раз покропит кровью с перста своего. И заколет козла в жертву за грех за народ, и внесет кровь его за завесу, и сделает с кровью его то же, что делал с кровью тельца и покропит ею на крышку и пред крышкою, - и очистит святилище от нечистот сынов Израилевых и от преступлений их, во всех грехах их. Так должен поступить он и со скиниею собрания, находящеюся у них, среди нечистот их» (Лев 16,6-16).
Здесь можно отметить, что в обряде «козла отпущения» явно признается реальность Азазеля (о котором упоминается в апокрифической книге Еноха) - одного из первых падших ангелов (соотносится с дьяволом). Козел отпущения отсылался в пустыню именно к нему. При этом важно, однако, не само признание иудеями существования дьявола, но те взаимоотношения, в которые израильские «священнослущители» считали возможным и нужным вступать с ним. Ведь прежде отведения жертвенного животного (козла) в пустыню, над ним первосвященником совершалось символическое ритуальное действо с возложением рук и исповеданием всех беззаконий, преступлений и прочив грехов сынов Израиля. Сколь разнится это от исповедания грехов в сердце своем и в молитве в традиции Нового Завета. Впрочем, обряд «козла отпущения» скорее имеет отношение к ритуальному шаманизму древних иудеев, нежели к нашей теме человеческих жертвоприношений. Поэтому продолжим рассмотрение избранных мест иудейской истории, вошедших в Священное Писание в качестве «богодухновенных» текстов.
В Числах как всегда подробно и с бухгалтерской точностью описывается, например, как «Господь» повелел Моисею распорядиться плененными на войне мадианитянами: «людей шестнадцать тысяч, и дань из них Господу тридцать две души. И отдал Моисей дань, возношение Господу, Елеазару священнику, как повелел Господь Моисею» (Числ 31,40-41). Разумеется, нельзя ожидать от первобытного народа особой галантности в обращении с военнопленными. Поэтому наше внимание здесь привлекает в первую очередь не сам факт убийства пленных, но лишь «освящение» этого убийства именем иудейского «Бога».
И как таковое не может быть оставлено втуне свидетельство опять-таки пророка Иезекииля, в котором совершенно недвусмысленно говорится о санкции «Бога» Израиля на жертвоприношения иудеями своих первенцев, санкции, имевшей в виду цели уже так сказать «педагогические»: «Также, подняв руку Мою в пустыне, Я поклялся рассеять их по народам и развеять их по землям за то, что они постановлений Моих не исполняли и заповеди Мои отвергли, и нарушали субботы мои, и глаза их обращались к идолам отцов их. И попустил им учреждения недобрые и постановления, от которых они не могли быть живы, и попустил им оскверниться жертвоприношениями их, когда они стали проводить через огонь всякий первый плод утробы, чтобы разорить их, дабы знали, что Я -Господь» (Иез.20,23-26). Здесь мы, как и во многих иных местах Ветхого Завета, сталкиваемся не только с жестокостью Иеговы, но и с такими его свойствами, как ревность и коварство. Мы видим, что якобы ради осквернения и разорения Израиля Иегова приказывал совершать детские жертвоприношения, подводя таким образом народ к различным катастрофам и к Вавилонскому изгнанию. Разумеется, в данном случае мы вновь лишь условно можем вслед за авторами библейского текста соотносить это порождение иудейской фантазии и жестокости с действительным Богом-Творцом. Написать же рядом Бог-Любовь рука уже просто не поднимается.
В заключение хотелось бы еще обратиться к статье Армина Ланге из Венского университета, в которой, наряду с прочим, рассматривается вопрос о принесении детей в жертву Яхве (Иегове). По мнению автора, по крайней мере три библейских текста (пророки Иеремия и Иезекииль, а также книга Исхода) дают нам основания считать практику детских жертвоприношений реальным фактом. К пророкам Иеремии и Иезекиилю мы уже обращались. Посему приведем лишь выдержку из Исхода: «Не медли приносить Мне начатки от гумна твоего и от точила твоего; отдавай Мне первенца из сынов твоих; то же делай с волом твоим и с овцою твоею. семь дней пусть они будут при матери своей, а в восьмой день отдавай их Мне» (Исх 22,29-30). Такова воля и наказ Иеговы своему народу. В связи с этим отрывком автор статьи пишет: «Мальчики-первенцы должны быть отданы Яхве вместе с первородным скота и овец. Хотя стих 29 можно интерпретировать по-разному, содержание следующего стиха (ст. 30), оставляет мало сомнений в том, как следует понимать фразу - «отдавай Мне первенца из сынов твоих». А именно, мальчики-первенцы должны быть дарованы Яхве для той же жертвенной цели, что и первородное быков и овец. И вопреки тому, что иногда утверждают современные научные комментарии, в Исх. 22:29-30 ничего не говорится о возможности выкупа сына-первенца».
Мы никоим образом не рассчитываем, что посредством столь небольшого обзора возможно вполне осветить вопрос об иудейских жертвоприношениях в древнем мире.
Здесь лишь была сделана попытка на конкретных примерах из Торы (Пятикнижие Моисея) и из пророческих книг Ветхого Завета показать, что человеческие жертвоприношения были в свое время делом обычным для иудеев.
И не только для иудеев, разумеется. То же самое практиковали и многие другие народы древности.
Существенная разница состоит, однако, в том, что все остальные народы никогда не претендовали на роль народов «богоизбранных», не утверждали свое сакральное превосходство перед другими и их священные книги не включены христианством в качестве «богодухновенных» в корпус библейских текстов.
Поэтому их жертвоприношения остались в истории именно как жертвоприношения языческие.
В случае же народа, превозносившегося и превозносящегося своим «единобожием» и своей «богоизбранностью», невозможно игнорировать тот факт, что этот народ в полной мере и в неизменной форме унаследовал от своих ветхозаветных предков специфическое отношение к окружающему его миру и к людям, этот мир населяющим.
Во многих местах иудейских «священных» текстов исследователи находят вопиюще-расистские и человеконенавистнические инструкции поведения в отношении других народов и религий.
В первую очередь - в отношении христианства и народов христианских.
А учитывая, что для иудея-ортодокса все неиудеи считаются по своему уровню развития и по ценности их жизни ниже животных, нельзя не соотнести факт естественности человеческих жертвоприношений для иудеев древности с многочисленными фактами новой и новейшей истории человечества, имеющими явно выраженную связь с амбициями мирового сионизма.
Поэтому вопрос, вынесенный в заголовок настоящей статьи, нельзя считать чисто академическим.
2012 г.
Оригинал взят у vinivartana в К вопросу о человеческих жертвоприношениях в Ветхом Завете
Статья эта, написанная более двух лет тому назад, показалась мне имеющей отношение и к сегодняшнему дню - после целого года украинского кошмара, созданного наследниками жестокостей и мерзостей, описанных еще в Ветхом Завете.
К вопросу о человеческих жертвоприношениях в Ветхом Завете
Самым известным и разительным эпизодом, связанным с жертвоприношениями в библейской истории, является, без сомнения, жертвоприношение Авраама.
И было, после сих происшествий Бог искушал Авраама и сказал ему: Авраам! Он сказал: вот я. Бог сказал: возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака; и пойди в землю Мориа и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе. Авраам встал рано утром, оседлал осла своего, взял с собою двоих из отроков своих и Исаака, сына своего; наколол дров для всесожжения, и встав пошел на место, о котором сказал ему Бог. На третий день Авраам возвел очи свои, и увидел то место издалека. И сказал Авраам отрокам своим: останьтесь вы здесь с ослом, а я и сын пойдем туда и поклонимся, и возвратимся к вам. И взял Авраам дрова для всесожжения, и возложил на Исаака, сына своего; взял в руки огонь и нож, и пошли оба вместе. И начал Исаак говорить Аврааму, отцу своему, и сказал: отец мой! Он отвечал: вот я, сын мой. Он сказал: вот огонь и дрова, где же агнец для всесожжения? Авраам сказал: Бог усмотрит Себе агнца для всесожжения, сын мой. И шли далее оба вместе. И пришли на место, о котором сказал ему Бог; и устроил там Авраам жертвенник, разложил дрова и, связав сына своего Исаака, положил его на жертвенник поверх дров. И простер Авраам руку свою и взял нож, чтобы заколоть сына своего. Но Ангел Господень воззвал к нему с неба и сказал: Авраам! Авраам! Он сказал: вот я. Ангел сказал: не поднимай руки твоей на отрока и не делай над ним ничего, ибо теперь Я знаю, что боишься ты Бога и не пожалел сына твоего, единственного твоего, для Меня. И возвел Авраам очи свои и увидел: и вот, позади овен, запутавшийся в чаще рогами своими. Авраам пошел, взял овна и принес его во всесожжение вместо сына своего. И нарек Авраам имя месту тому: Иегова-ире. Посему и ныне говорится: на горе Иеговы усмотрится. И вторично воззвал к Аврааму Ангел Господень с неба и сказал: Мною клянусь, говорит Господь, что, так как ты сделал сие дело, и не пожалел сына твоего, единственного твоего, то Я благословляя благословлю тебя и умножая умножу семя твое, как звезды небесные и как песок на берегу моря; и овладеет семя твое городами врагов своих; и благословятся в семени твоем все народы земли за то, что ты послушался гласа Моего. (Быт. 22,1-18)
К этому месту в Писании много вопросов, начиная с противоречия известному «Бог не искушается злом и Сам не искушает никого» (Иак. 1,13), и заканчивая нравственно-психологической оценкой ситуации. Но здесь мы лишь вскользь касаемся этого сюжета ввиду его обособленности от темы «обычных» человеческих жертвоприношений, а также многозначности возможных его интерпретаций.
До определенной степени сходным в психолого-религиозном отношении с несостоявшимся жертвоприношением Авраама оказывается совершенное Иеффаем жертвоприношение собственной дочери - вследствие обета, данного им «Богу» - описанное в книге Судей:
«И был на Иеффае Дух Господень, и прошел он Галаад и Манассию, и прошел Массифу Галаадскую, и из Массифы Галаадской пошел к Аммонитянам. И дал Иеффай обет Господу и сказал: если Ты предашь Аммонитян в руки мои, то по возвращении моем с миром от Аммонитян, что выйдет из ворот дома моего навстречу мне, будет Господу, и вознесу сие на всесожжение. И пришел Иеффай к Аммонитянам - сразиться с ними, и предал их Господь в руки его; и поразил их поражением весьма великим, от Ароера до Минифа двадцать городов, и до Авель -Керамима, и смирились Аммонитяне пред сынами Израилевыми. И пришел Иеффай в Массифу в дом свой, и вот, дочь его выходит навстречу ему с тимпанами и ликами: она была у него только одна, и не было у него еще ни сына, ни дочери. Когда он увидел ее, разодрал одежду свою и сказал: ах, дочь моя! ты сразила меня; и ты в числе нарушителей покоя моего! я отверз о тебе уста мои пред Господом и не могу отречься. Она сказала ему: отец мой! ты отверз уста твои пред Господом - и делай со мною то, что произнесли уста твои, когда Господь совершил чрез тебя отмщение врагам твоим Аммонитянам. И сказала отцу своему: сделай мне только вот что: отпусти меня на два месяца; я пойду, взойду на горы и оплачу девство мое с подругами моими. Он сказал: пойди. И отпустил ее на два месяца. Она пошла с подругами своими и оплакивала девство свое в горах. По прошествии двух месяцев она возвратилась к отцу своему, и он совершил над нею обет свой, который дал, и она не познала мужа. И вошло в обычай у Израиля, что ежегодно дочери Израилевы ходили оплакивать дочь Иеффая Галаадитянина, четыре дня в году» (Суд 11,29-40).
Но, положим, что речь здесь идет о таких же естественных для первобытного сознания действиях, как, например, готовность отдать «праведным» Лотом своих дочерей на поругание содомлянам в обмен на требовавшуюся последними выдачу им двух ангелов, нашедших приют под лотовым кровом (Быт.19,1-6). Не говоря уже о такой «мелочи», как введение Авраамом в заблуждение фараона в отношении собственной жены, которую Авраам ради обеспечения собственной же безопасности ценой обмана предоставил в наложницы фараону (Быт.12, 11-20). Здесь следует отметить благородство поступка фараона, который после всех причиненных ему бед и неприятностей отпустил Авраама со всеми его домашними и имуществом на все четыре стороны. Благородство, столь сильно контрастирующее с малодушным и подленьким поведением самого «патриарха». И хотелось бы вывести отсюда лишь иную, нежели у нас мораль того времени, да не вполне получается, поскольку были ведь и поступки египтян, руководствовавшихся, видимо, несколько иной моралью, нежели иудеи.
Безусловно, мы не можем и не должны ожидать от ветхозаветного Авраама приверженности гуманистическим нормам современной нам морали. Проблема, однако, в том, что его готовность принести в жертву собственного сына возводится в Ветхом Завете, а вслед и апостолами Нового Завета, в ранг некоего высшего мерила христианской праведности и верности Богу. Казалось бы, такое абсолютное доверие Богу есть ценность тоже абсолютная. Вдумаемся однако: где свидетельство того, что с Авраамом разговаривал действительно Бог? Сомнение может вызвать уже хотя бы тот факт, что Господь клянется Аврааму Самим Собою, что входит в противоречие с известным «не клянись вовсе», как было сказано в Новом Завете Спасителем. Мы не можем допускать того, чтобы Сын Божий, Вторая Ипостась Триединого Бога, говорил иное, нежели Его Отец. Вывод напрашивается...
Понятно желание бесчисленного множества древних и современных комментаторов представить этот сюжет, как событие исключительно духовного плана и, таким образом, отвести все возможные вопросы, связанные с противоречием сей истории здравому человеческому рассудку и логике. В этой связи сказать можно только следующее. Пусть так, но в таком случае практически все Писание должно нами прочитываться как собрание совершенно символических интерпретаций действительности - начиная с мифа о сотворении человека и заканчивая полной условностью апокалиптических предсказаний Иоанна Богослова. И если уж идти этим путем, то надо быть последовательными и предлагать существенно иное, отличное от вульгарно-предметного, прочтение Священных текстов. Но такого стремления у христиан, сторонников буквалистского прочтения Писаний, пока не наблюдается.
Но оставим, однако, Авраама и обратимся к тем страницам Ветхого Завета, на которых недвусмысленно излагаются особенности ритуальных человеческих жертвоприношений «богоизбранного народа» и приводятся гневные обличающие слова его пророков.
О человеческих жертвоприношениях можно судить уже по словам пророка Амоса, обращенным к совершавшим их древним иудеям: «Приносили ли вы Мне жертвы и хлебные дары в пустыне в течение сорока лет, дом Израилев?
Вы носили скинию Молохову и звезду бога вашего Ремфана, изображения, которые вы сделали для себя» (Ам 5,25-26). Не забудем, что Молох - божество евреев во время их исхода и поклонение ему отличалось принесением детей в жертву через всесожжение.
Царь Ахаз, к примеру, предавался идолопоклонничеству и даже приносил в жертву языческим богам собственных детей (см. напр. 4 Цар 23,10).
Отметим, что Молоху в том числе служил и царь Соломон: «Во время старости Соломона жены его склонили сердце его к иным богам, и сердце его не было вполне предано Господу Богу своему, как сердце Давида, отца его.
И стал Соломон служить Астарте, божеству Сидонскому, и Милхому, мерзости Аммонитской. И делал Соломон неугодное пред очами Господа и не вполне последовал Господу, как Давид, отец его. Тогда построил Соломон капище Хамосу, мерзости Моавитской, на горе, которая пред Иерусалимом, и Молоху, мерзости Аммонитской» (3 Царств 11,4-7).
Подтверждения фактам человеческих жертвоприношений мы часто находим у Иеремии, как, например, в следующем отрывке: «и устроили высоты Тофета в долине сыновей Енномовых, чтобы сожигать сыновей своих и дочерей своих в огне, чего Я не повелевал и что Мне на сердце не приходило» (Иер 7,31), или в его молении: «Устроили капища Ваалу в долине сыновей Енномовых, чтобы проводить через огонь сыновей своих и дочерей своих в честь Молоху, чего Я не повелевал им, и Мне на ум не приходило, чтобы они делали эту мерзость, вводя в грех Иуду» (Иер 32,35), а также и в другом месте своей проповеди: «и скажи: слушайте слово Господне, цари Иудейские и жители Иерусалима! так говорит Господь Саваоф, Бог Израилев: вот, Я наведу бедствие на место сие, - о котором кто услышит, у того зазвенит в ушах, за то, что они оставили Меня и чужим сделали место сие и кадят на нем иным богам, которых не знали ни они, ни отцы их, ни цари Иудейские; наполнили место сие кровью невинных и устроили высоты Ваалу, чтобы сожигать сыновей своих огнем во всесожжение Ваалу, чего Я не повелевал и не говорил, и что на мысль не приходило Мне; за то вот, приходят дни, говорит Господь, когда место сие не будет более называться Тофетом или долиною сыновей Енномовых, но долиною убиения» (Иер 19,3-6), где пророк опять-таки обличает свой народ за совершенно языческие и небогоугодные дела. Упоминающийся у пророка Тофет - место в долине сынов Еннома, на юге Иерусалима, известное в Новом Завете под названием геенна огненная. Там некогда стоял идол Молоха, которому приносили в жертву детей, сжигая их в огне. Царь Иосия осквернил это культовое место в долине с тем, чтобы прекратить совершение подобных обрядов и со временем долина превратилась в обычную мусорную свалку, на дне которой постоянно поддерживался огонь, в котором сгорал мусор и трупы животных, а также брошенных туда казненных преступников, которых считали недостойными погребения обычным способом. Символическое выражение «озеро, горящее огнем и серой» (напр. Отк 19,20) соотносится именно с этим страшным местом.
Другие пророки также определенно указывают на практику человеческих жертвоприношений у древних иудеев. К примеру, мы находим описание этого у Иезекииля в главе, где повествуется о суде Иеговы над «сестрами-блудницами»: Самарией и Иерусалимом (Оголою и Оголивою).
«И сказал мне Господь: сын человеческий! хочешь ли судить Оголу и Оголиву? выскажи им мерзости их; ибо они прелюбодействовали, и кровь на руках их, и с идолами своими прелюбодействовали, и сыновей своих, которых родили Мне, через огонь проводили в пищу им. Еще вот что они делали Мне: оскверняли святилище Мое в тот же день, и нарушали субботы Мои; потому что, когда они заколали детей своих для идолов своих, в тот же день приходили в святилище Мое, чтобы осквернять его: вот как поступали они в доме Моем!» (Иез 23,36-39). У Исаии же читаем: «Над кем вы глумитесь? против кого расширяете рот, высовываете язык? не дети ли вы преступления, семя лжи, разжигаемые похотью к идолам под каждым ветвистым деревом, заколающие детей при ручьях, между расселинами скал?» (Ис 57,4-5).
Даже у псалмопевца Давида мы можем найти аналогичные картины: «и приносили сыновей своих и дочерей своих в жертву бесам; проливали кровь невинную, кровь сыновей своих и дочерей своих, которых приносили в жертву идолам Ханаанским, - и осквернилась земля кровью;» (Пс 105,37-38). Интересно, впрочем, что несколькими строками выше в том же псалме мы видим весьма характерные упреки со стороны еврейского «Бога» своему «народу-избраннику» - «И прогневали Бога у вод Меривы, и Моисей потерпел за них», - в связи с тем, что «они огорчили дух его, и он погрешил устами своими. Не истребили народов, о которых сказал им Господь» (Пс 105, 32-34). Да, не истребили - на этот раз...
Разумеется, мы далеки от той мысли, что с Моисеем подобным образом мог разговаривать действительно Сам «милостивый и человеколюбивый» Творец неба и земли. Все это варварство происходило и происходит по воле человеческой и лишь дикая фантазия иудеев могла осенить собственную их жестокость «божественным» авторитетом. Если и было в данном и множестве иных случаев указание убивать, резать и жечь огнем другие Божьи создания, то подобная санкция исходила конечно же не от того самого Бога-любви, весть о Котором принес нам Иисус Христос, но, вероятнее всего, от Его извечного противника, которому на протяжении многих веков поклонялись и поклоняются правоверные иудеи.
Казалось бы, подобные «извращения» могли быть связаны лишь с отходом евреев от поклонения Истинному Богу, однако следующие слова Писания и именно в книге Исхода заставляют усомниться в этом: «И сказал Господь Моисею, говоря: освяти Мне каждого первенца, разверзающего всякие ложесна между сынами Израилевыми, от человека до скота: Мои они» (Исх 13,1-2).
Комментарии А.П.Лопухина в его Толковой Библии призваны, разумеется, опровергнуть мысль о возможности жертвоприношения еврееями человеческих первенцев. Так, ссылаясь на слова Моисея об очередной казни египетской «так говорит Господь: в полночь Я пройду посреди Египта, и умрет всякий первенец в земле Египетской от первенца фараона, который сидит на престоле своем, до первенца рабыни, которая при жерновах, и все первородное из скота; и будет вопль великий по всей земле Египетской, какого не бывало и какого не будет более; у всех же сынов Израилевых ни на человека, ни на скот не пошевелит пес языком своим, дабы вы знали, какое различие делает Господь между Египтянами и между Израильтянами» (Исх 11,4-7), уважаемый комментатор хочет внушить нам ту мысль, что «первенцы евреев и первенцы их скота были спасены Господом от смерти в ночь изведения Израиля из Египта». И утверждает далее, что эти спасенные «Господом» еврейские первенцы впоследствии были заменены на посвященных «Господу» левитов (см. Числ 8,18). Что ж, текст Ветхого завета действительно дает все основания полагать, что еврейские дети были пощажены израильским «Богом»: «ибо Мои все первенцы у сынов Израилевых, от человека до скота: в тот день, когда Я поразил всех первенцев в земле Египетской, Я освятил их Себе и взял левитов вместо всех первенцев у сынов Израилевых;» (Числ 8,17-18). Трудно, конечно, представить, как именно происходило расчетливое и последовательное умерщвление еврейским «Богом» египетских детей, а также «техническая» замена оставленных в живых детей израильских на священнослужителей-левитов. Скорее всего, этот языческий еврейский «Бог» со всеми его жестокостями был создан воображением того народа, для которого человеческие и, в частности, детские жертвоприношения были делом вполне обычным.
Мы не можем здесь слишком отклоняться от рассматриваемой темы, тем не менее невозможно не задаться вопросом о сути и происхождении еврейского «Господа», для которого вполне приемлемо искушать многократно египетского фараона и ожесточать его сердце, дабы вслед за этим иметь «легитимность» для ниспослания страшных казней египетских на ни в чем не повинный народ. Логично допустить, что «Бог» искушающий и убивающий не имеет ничего общего с тем Богом, Который по словам апостола «не искушается злом и Сам не искушает никого» (Иак 1,13). Похоже на то, что подобное божество скорее сродни той личности, что искушала Спасителя в пустыне, предлагая Ему материальные блага и власть над миром. Поэтому, если оставаться приверженным христианской парадигме, предполагающей существование не только Бога, но и Его противника, то нет видимых причин не признать кровожадного «Бога» израильтян дьяволом.
Также стоит задуматься вообще о генезисе иудейских представлений о своем «Боге» и о вытекающих из этих представлений образцов морали. Во всяком случае, подобная мораль совершенно чужда морали новозаветной. И здесь уже даже не столь важно, приносились упомянутые в Исходе первенцы в жертву или нет. Важно другое - никаких моральных препятстсвий к тому быть у древних евреев не могло. И уж наверняка, если не еврейские, то любые иные дети совершенно спокойно и с сознанием исполняемого долга иудейскими жрецами в жертву приноситься могли. В этом нам предстоит убедиться, читая другие места Пятикнижия Моисея и пророков.
Пожалуй, наиболее показательным в этом вопросе должен быть иудейский «священнический устав» - книга Левит, содержащая, разумеется, и указания касательно жертвоприношений.
В главе 27 книги Левит, где говорится о лицах и имуществе, посвященных «Господу», можно прочитать следующее: «Только все заклятое, что под заклятием отдает человек Господу из своей собственности, - человека ли, скотину ли, поле ли своего владения, - не продается и не выкупается: все заклятое есть великая святыня Господня; все заклятое, что заклято от людей, не выкупается: оно должно быть предано смерти.» (Лев 27,28-29). Придется, видимо, предположить, что предаваемые смерти «заклятые» люди были не иудеями. Скорее всего, мы здесь имеем дело с моментом зарождения человеконенавистнической двойной морали «богоизбранного народа» - той самой, что в виде двойных стандартов находит такое широкое применение в современном иудаизированном мире. Какой, однако, «прогресс» по сравнению с принесением Авраамом в жертву собственного сына.
Все эти мерзости малоудивительны, если принять во внимание, что в том же Левите «открытым текстом» даются указания вполне языческого ритуала принесения в жертву двух козлов, денотируемого в нашем лексиконе словами «козел отпущения».
Вчитаемся в следующие строки:
«И принесет Аарон тельца в жертву за грех за себя и очистит себя и дом свой.
И возьмет двух козлов и поставит их пред лицем Господним у входа скинии собрания; и бросит Аарон об обоих козлах жребии: один жребий для Господа, а другой жребий для отпущения; и приведет Аарон козла, на которого вышел жребий для Господа, и принесет его в жертву за грех, а козла, на которого вышел жребий для отпущения, поставит живого пред Господом, чтобы совершить над ним очищение и отослать его в пустыню для отпущения. И приведет Аарон тельца в жертву за грех за себя, и очистит себя и дом свой, и заколет тельца в жертву за грех за себя; и возьмет горящих угольев полную кадильницу с жертвенника, который пред лицем Господним, и благовонного мелко-истолченного курения полные горсти, и внесет за завесу; и положит курение на огонь пред лицем Господним, и облако курения покроет крышку, которая над ковчегом откровения, дабы ему не умереть; и возьмет крови тельца и покропит перстом своим на крышку спереди и пред крышкою, семь раз покропит кровью с перста своего. И заколет козла в жертву за грех за народ, и внесет кровь его за завесу, и сделает с кровью его то же, что делал с кровью тельца и покропит ею на крышку и пред крышкою, - и очистит святилище от нечистот сынов Израилевых и от преступлений их, во всех грехах их. Так должен поступить он и со скиниею собрания, находящеюся у них, среди нечистот их» (Лев 16,6-16).
Здесь можно отметить, что в обряде «козла отпущения» явно признается реальность Азазеля (о котором упоминается в апокрифической книге Еноха) - одного из первых падших ангелов (соотносится с дьяволом). Козел отпущения отсылался в пустыню именно к нему. При этом важно, однако, не само признание иудеями существования дьявола, но те взаимоотношения, в которые израильские «священнослущители» считали возможным и нужным вступать с ним. Ведь прежде отведения жертвенного животного (козла) в пустыню, над ним первосвященником совершалось символическое ритуальное действо с возложением рук и исповеданием всех беззаконий, преступлений и прочив грехов сынов Израиля. Сколь разнится это от исповедания грехов в сердце своем и в молитве в традиции Нового Завета. Впрочем, обряд «козла отпущения» скорее имеет отношение к ритуальному шаманизму древних иудеев, нежели к нашей теме человеческих жертвоприношений. Поэтому продолжим рассмотрение избранных мест иудейской истории, вошедших в Священное Писание в качестве «богодухновенных» текстов.
В Числах как всегда подробно и с бухгалтерской точностью описывается, например, как «Господь» повелел Моисею распорядиться плененными на войне мадианитянами: «людей шестнадцать тысяч, и дань из них Господу тридцать две души. И отдал Моисей дань, возношение Господу, Елеазару священнику, как повелел Господь Моисею» (Числ 31,40-41). Разумеется, нельзя ожидать от первобытного народа особой галантности в обращении с военнопленными. Поэтому наше внимание здесь привлекает в первую очередь не сам факт убийства пленных, но лишь «освящение» этого убийства именем иудейского «Бога».
И как таковое не может быть оставлено втуне свидетельство опять-таки пророка Иезекииля, в котором совершенно недвусмысленно говорится о санкции «Бога» Израиля на жертвоприношения иудеями своих первенцев, санкции, имевшей в виду цели уже так сказать «педагогические»: «Также, подняв руку Мою в пустыне, Я поклялся рассеять их по народам и развеять их по землям за то, что они постановлений Моих не исполняли и заповеди Мои отвергли, и нарушали субботы мои, и глаза их обращались к идолам отцов их. И попустил им учреждения недобрые и постановления, от которых они не могли быть живы, и попустил им оскверниться жертвоприношениями их, когда они стали проводить через огонь всякий первый плод утробы, чтобы разорить их, дабы знали, что Я -Господь» (Иез.20,23-26). Здесь мы, как и во многих иных местах Ветхого Завета, сталкиваемся не только с жестокостью Иеговы, но и с такими его свойствами, как ревность и коварство. Мы видим, что якобы ради осквернения и разорения Израиля Иегова приказывал совершать детские жертвоприношения, подводя таким образом народ к различным катастрофам и к Вавилонскому изгнанию. Разумеется, в данном случае мы вновь лишь условно можем вслед за авторами библейского текста соотносить это порождение иудейской фантазии и жестокости с действительным Богом-Творцом. Написать же рядом Бог-Любовь рука уже просто не поднимается.
В заключение хотелось бы еще обратиться к статье Армина Ланге из Венского университета, в которой, наряду с прочим, рассматривается вопрос о принесении детей в жертву Яхве (Иегове). По мнению автора, по крайней мере три библейских текста (пророки Иеремия и Иезекииль, а также книга Исхода) дают нам основания считать практику детских жертвоприношений реальным фактом. К пророкам Иеремии и Иезекиилю мы уже обращались. Посему приведем лишь выдержку из Исхода: «Не медли приносить Мне начатки от гумна твоего и от точила твоего; отдавай Мне первенца из сынов твоих; то же делай с волом твоим и с овцою твоею. семь дней пусть они будут при матери своей, а в восьмой день отдавай их Мне» (Исх 22,29-30). Такова воля и наказ Иеговы своему народу. В связи с этим отрывком автор статьи пишет: «Мальчики-первенцы должны быть отданы Яхве вместе с первородным скота и овец. Хотя стих 29 можно интерпретировать по-разному, содержание следующего стиха (ст. 30), оставляет мало сомнений в том, как следует понимать фразу - «отдавай Мне первенца из сынов твоих». А именно, мальчики-первенцы должны быть дарованы Яхве для той же жертвенной цели, что и первородное быков и овец. И вопреки тому, что иногда утверждают современные научные комментарии, в Исх. 22:29-30 ничего не говорится о возможности выкупа сына-первенца».
Мы никоим образом не рассчитываем, что посредством столь небольшого обзора возможно вполне осветить вопрос об иудейских жертвоприношениях в древнем мире.
Здесь лишь была сделана попытка на конкретных примерах из Торы (Пятикнижие Моисея) и из пророческих книг Ветхого Завета показать, что человеческие жертвоприношения были в свое время делом обычным для иудеев.
И не только для иудеев, разумеется. То же самое практиковали и многие другие народы древности.
Существенная разница состоит, однако, в том, что все остальные народы никогда не претендовали на роль народов «богоизбранных», не утверждали свое сакральное превосходство перед другими и их священные книги не включены христианством в качестве «богодухновенных» в корпус библейских текстов.
Поэтому их жертвоприношения остались в истории именно как жертвоприношения языческие.
В случае же народа, превозносившегося и превозносящегося своим «единобожием» и своей «богоизбранностью», невозможно игнорировать тот факт, что этот народ в полной мере и в неизменной форме унаследовал от своих ветхозаветных предков специфическое отношение к окружающему его миру и к людям, этот мир населяющим.
Во многих местах иудейских «священных» текстов исследователи находят вопиюще-расистские и человеконенавистнические инструкции поведения в отношении других народов и религий.
В первую очередь - в отношении христианства и народов христианских.
А учитывая, что для иудея-ортодокса все неиудеи считаются по своему уровню развития и по ценности их жизни ниже животных, нельзя не соотнести факт естественности человеческих жертвоприношений для иудеев древности с многочисленными фактами новой и новейшей истории человечества, имеющими явно выраженную связь с амбициями мирового сионизма.
Поэтому вопрос, вынесенный в заголовок настоящей статьи, нельзя считать чисто академическим.
2012 г.