Заметки о Перельмане (ver. 0.4)
1. Если человек делает что-то очень хорошо и имеет для этого свою особую методику, следует ожидать, что он попытается применить ее и в других областях.
2. Что такое решение труднейших математических задач? На всё, что уже делали до тебя, пытаясь решить эту задачу, ты должен взглянуть максимально непредвзято, хорошо, если удастся - под новым углом зрения. Увидеть в задаче общее с тем, с чем раньше общности не замечали - сменить контекст. Только так может родиться новая идея. Чем больше она «из другой оперы», тем больше шансов, что сработает. И наоборот: чем сильнее математик подвержен конформизму, тем вернее застрянет в тех же дебрях, что и предшественники.
А уже ухватив идею, надо проверить ее до конца, сталкивая с другими новыми и старыми, переходя от многомесячной осады к обходным маневрам и - снова к осаде.
3. Как математик воспринимает масштаб явлений? Он еще в детстве прочно усвоил, что «из лжи следует все, что угодно». Даже из самой «маленькой» лжи. Это простая логическая теорема. В логике нет маленького. Любая правда равна любой правде и любая ложь - любой лжи. И ложка дегтя больше бочки мёда: если гипотеза верна в бесконечном числе случаев и неверна в одном, она неверна. Причем исключения (когда гипотеза неверна) - самое интересное. На этой тончайшей радужной пленке могут жить новые миры. Поэтому математик, в отличие от физика, обычно сильно раздражается (не просто сильно, а ВДВОЙНЕ), когда кто-то пытается чем-то «пренебречь». Не говоря о топологе: в топологии нет не только масштаба, но и формы - только структура.
Непреклонное противостояние довольно мудрой в общем-то идее, что крупное важнее мелочей, отличает математиков от многих других.
4. Достаточно сопоставить пп.2-3 с широко известной (особенно - после книги Маши Гессен) историей Григория Перельмана, чтобы прийти к выводу, что он - решатель труднейших математических задач до мозга костей. И - в точнейшем соответствии с п.1 - оставляет математические принципы /подходы нетронутыми, переходя от математики к обыденности.
5. Единственное, что может быть непонятным, удивить, озадачить, - его разочарование в математике. Нетрудно объяснить разочарование в математическом сообществе. Действительно, большинство его членов недостаточно тверды в принципах, им слишком «не чуждо» человеческое. Но чем провинилась математика? Здесь имеет значение, что Перельман вырос из математических олимпиад. Там всякий раз предлагается решить новый набор задач. В результате получаешь какие-то баллы, место, награды. Т.е. спорт: задачи - в неразрывной связке с баллами и наградами. Таким образом, олимпиада - в не меньшей степени вещь социальная, чем математическая, ведь награждает общество. Возможно, это что-то объясняет. Если награда на годы запаздывает, ей предшествуют унизительные сомнения, инсинуации, плагиат, проявление амбиций тех, кто положил жизнь на эту задачу, но не решил ее, - желание вновь участвовать в "олимпиаде" может быть подорвано.
Бывает немного другое отношение к науке, когда единственная награда - новое знание. В этом случае разочарование в области приложения усилий гораздо менее вероятно.
6. Перельмана неверно считать человеком асоциальным - скорее, наоборот. Но и здесь он - гениальный решатель задач, чья победа неизбежно чревата разочарованием, которое обращается в новую победу. Потому что дар, который он преподнес людям, причем вполне по достоинству оцененный, стОит не миллион и не миллиард, а гораздо больше. Этот дар - даже не теорема (она великолепна, но ее поймут немногие), а рыцарский подвиг, который «навсегда» останется напоминанием, что есть настоящие ценности. И здесь неважен п.5. Есть подвиги, но нет кумиров.