Немного о журналистике
В последнее время много говорят о журналистике в той или иной мере, в тех или иных значениях,с теми или иными мнениями. Люди спорят с пеной у рта, доказывая то или иное. То журналистика продажна и лжива, то наоборот, власть продажна и лжива, а журналистика последний оплот гласа народа. То журналистика у нас мертва, то наоборот жива и распушила павлиний хвост. А словосочетание "журналисткая этика" сейчас используется где не попадя, оставляя за собой споры, а не четко сформулированное мнение власти и народа.
Я не буду тут говорить о том, кто есть глас народа, власть или журналистика, кто здесь продажен или нет, кто мразь, кто пидорас, а кто честный и правильный гражданин нашей страны. Я хочу немного сегодня поговорить о собственных впечатлениях, как гражданина. На сайте Эха Москвы сегодня был вывешен замечательный опросец, в котором было выражено мнение народа, и было не важно, журналист это, или же, обычный горожанин, или деревенский житель. Главное, что это было мнение людей.
Click to viewЯ не удивлена такому результату, ведь, действительно, как можно думать хорошо или плохо о журналистике, да и вообще, что о ней может думать обыватель, если то вокруг Гусева и МК разгорается информационная спорная война, то вдруг Винокурова, журналистка, оскорбляет мать 36 детей, в дальнейшем извиняясь, но это не отменяет сего факта, то вдруг Собчак, мало того, что журналист, так еще и видный оппозиционный деятель, выражает свое мнение в телефонном разговоре.
Суммировав все это вместе, я задаюсь вопросом, а что на самом деле думают те, кого называют "четвертой властью"? Почему их мнение меняется от дома до работы, и наоборот? Как я могу верить тем, кто сегодня говорит одно, а завтра другое? Почему на работе у них одно мнение, а дома другое? Почему свои права они ставят превыше прав большинства? Почему они считают нормальным оскорблять обывателей, тот самый народ, который их окружает, и чьи интересы, они, вроде как, представляют? Разве тогда они глас народа? Не знаю, как вы, а для меня это и есть политическая и моральная проституция. И в этом нет ничего обидного, в этом есть только печальное, а даже не мерзкое. Печально, что мы продолжаем верить тем, чье мнение на работе не соответствует мнению на самом деле, и дело тут не цензуре, а в честности, лжи и мерзости. Простите, но мне слишком печально это писать. Журналистика теперь, как и многие во власти, - масштабная политическая проститутка, которой мы продолжаем верить во чтобы то ни стало, и уважать тех, кто не достоин этого нашего гражданского уважения.