Про мою любимую жену декабриста
В массовом сознании жен декабристов две - Мария Волконская и Екатерина Трубецкая. Обе княгини, обе представительницы большого света, обе потеряли столько же, сколько их мужья. А еще на уроках литературы все читали поэму "Русские женщины" и даже заучивали оттуда отрывки (по крайней мере, у нас в школе, году эдак в 2000-м так и было). Если поднатужатся, то вспомнят Александрину Муравьеву (я ее запомнила по портрету авторства П. Соколова, который был в моей исторической энциклопедии - и в глаза бросилась как композиция, так и черты лица женщины в дорожном одеянии, окутанной мантильей - тревога, дальняя дорога, недобрый ветер развевает полы одежды...), а кого не миновала "Звезда пленительного счастья" - то и mademoiselle Pauline, милую француженку-модистку, последовавшую за Анненковым. Но та - ловкая, решительная, приспособленная к жизни (хоть и экспатка в абсолютно чужой для себя стране) - не вызывает обычно таких сочувствий, как драматичные княгини - бросившая великий свет и огромный свой особняк Трубецкая и куда еще более драматичная (не побоюсь того слова, сущая drama queen) Мари Волконская, у которой дело осложнилось и наличием малолетнего ребенка, и противостоянием кровной семьи (кстати, надо бы упомянуть, что категорически против ее отъезда был не столько отец, сколько ее мать и старший брат Александр, тот самый, "демонический"; ну и нигде не раскрываются манипуляции женской половины семьи Волконских).
На деле женщин было куда больше. И да, упомянуть надо и тех, кто не поехал, но не развелся. Или кто приехал спокойно - и без всякой драмы. Есть и истории, когда приезда жен, подруг или любовниц не хотели и сами осужденные. Так, случай Анастасии Якушкиной действительно драматичный - она не смогла получить разрешение последовать за любимым мужем, взяв с собой детей, а без детей муж запрещал ей ехать, упирая на то, что им нужна мать и приличное воспитание, которое могла только она вместе со своей матерью обеспечить. Даже обещание императора определить сыновей Якушкина в закрытые престижные учебные заведения (то ли Пажеский корпус, то ли Царкосельский лицей) оказалось тщетно. Анастасия исполнила завет мужа, воспитывая 2 его сыновей, рождения младшего из которых он уже не застал (Евгений Якушкин появился на свет через пару недель после ареста отца, и они увидятся впервые, только когда Евгению будет уже 27 лет). Женщина умерла в 30 с небольшим лет лет, находясь в разлуке с мужем, который сам не хотел, чтобы она с ним воссоединилась на каторге.
Но это в сторону - предмет отдельного разговора. Никто у нас массово не знает ни Александру Давыдову, ни Марию Юшневскую, ни Елизавету Нарышкину, ни других... Про Александру Ентальцеву слышали мало и мельком, но она достойна того, чтобы о ней рассказать.
Портрет современный и очень предположительный. "Оригинальных" не осталось.
Эта женщина приехала одной из первых - еще до Марии Волконской. Они какое-то время жили совместно, и Александра, на правах старшей (ей было уже около 40 лет) и более опытной - а также происходящей из куда более скромных "истоков", чем Мари - учила ту хозяйствовать в стесненных условиях. Мария Волконская была дама своеобразная, но про Ентальцеву писала исключительно хорошее - "разговор ее приятный", "прочла все, что написано на русском". И это притом, что муж, артиллерийский полковник был прямой противоположностью - даже непонятно, как он оказался в Южном обществе - но назван в числе активных членов.
О том, из какой семьи и откуда происходила Александра Ентальцева, какова была ее девичья фамилия, неизвестно до сих пор. После амнистии декабристов она, уже к тому времени овдовевшая, говорила, что родственников у нее нет, ехать не к кому. Потом нашлись ее сестра и дочь - но видеться с ними она не захотела. Детей от Андрея Ентальцева у нее не было, а общалась дама исключительно с товарищами мужа по поселению в Ялуторовске, поддерживая связь и с другими семьями декабристов (так, судя по переписке, она особенно плотно дружила с Иваном Пущиным - так, что некоторые авторы статей намекают на то, что "между ними что-то было" (вечная тема в случае с дружбой между М и Ж); в доме Волконских она была свой человек, что опять-таки доказывают ее письма с подробным описанием всех домашних и семейных обстоятельств князей). В целом, история была такова - через 2 года каторжных работ Ентальцевы вышли на поселение в Березов, но тамошние условия и климат оказались для них невыносимыми, и через сестру декабриста удалось перевести в куда более комфортный Ялуторовск. Однако жизни там не было - Ентальцева, который на тот момент стал врачом-самоучкой, принимая всех горожан и не прося за то платы, преследовали постоянными доносами и обысками. Его, человека замкнутого и резкого, не слишком стремившегося понравиться окружающим, фактически затравили - каждое его действие, вплоть до покупок или ремонта дома, либо общения, становилось предметом доносов и дознаваний со стороны органов надзора. Последней каплей стало обвинение в том, что он якобы купил б/у (списанную с местного гарнизона) пушку, чтобы при проезде наследника престола через Ялуторовск убить того выстрелом из нее. Такой прессинг не мог не сказаться на психическом здоровье поселенца, и, в итоге, он стал невменяемым. После нескольких лет болезни Андрей Ентальцев скончался, а его жена продолжала жить жизнью его товарищей и жителей города. Она была женщина активная и самодостаточная, судя по всему.
Однако оставалось одно - что же было в ее прошлом? То был не праздный интерес. В то время, в кругу дворян, каждый - родня кому-то или друг другу. Родней считались - при знакомстве двух дворян после представления они начинали выяснять, кого те знают, кто у них родня. У этой дамы, умной и красивой (по свидетельствам современников), следящей за модой и даже образованной, словно не было прошлого. Потом выяснилось - больше догадками и слухами, чем от нее самой - что первый ее муж, некто Лисовский, был профессиональный игрок, держал открытый дом, а самой супруге, на тот момент совсем юной, было поручено заманивать потенциальных "лохов" своей внешностью и обхождением, чтобы те охотно расставались с деньгами и не слишком обращали внимание на карточные манипуляции хозяев. Вполне возможно, что "заманиванием" дело не ограничивалось. Да и родителей, видно, у Александры не было - она, например, толком не получила обычного для дворянской девушки воспитания (французский не знала, например), заступиться за нее было некому. Либо ее опекуны побыстрее сбагрили ее с рук, либо она сама "сбежала в брак", чтобы иметь крышу над головой. Но вскоре быть сообщницей занимающегося полукриминальной деятельностью мужа (да еще и исполнять столь неоднозначную роль "приманки") Александре стало невыносимо, и она от него сбежала, оставив ему новорожденную дочь (по версии тех, кто решил вдаваться в тему, взять дочь с собой ей мешал закон - как массовый читатель знает по той же "Анне Карениной", в случае развода детей всегда оставляли с отцом). Затем, какое-то время поскитавшись, Александра встретила Андрея Ентальцева и вышла за него замуж. И все - прошлое перестало для нее существовать.
Нам сложно понять - что же такого скрывать, если она была жертвой столь криво сложившихся обстоятельств? Я полагаю, что причина в том, что официального развода и не было. Как мы помним, в то время получить развод и аннулировать венчание было делом крайне хлопотным, длиться могло годами и нужны были действительно веские причины - ну и суд всегда вставал на сторону мужчины. Женщины ну очень редко инициировали подобные процессы, особенно если у них не было влиятельной родни, которая на их стороне. В случае с Маргаритой Тучковой, ушедшей от первого мужа, совершенно аморального человека, за нее заступились родственники, да и император знал Ласунского как "исключительно отвратительного человека". Там же - простая сирота без всякой сколько-нибудь значимой родни. Так что мое предположение - Александра ушла "в никуда", с первым мужем не разводясь. Возможно, даже поменяла имя и выправила соответствующие документы (вот подозрительно мне, что с Ентальцевым у них отчества совпадают - не самое редкое отчество, а ничего поделать не могу...). Потому и не говорила ни с кем о своем прошлом - по крайней мере, до смерти мужа. Потому и с дочерью не хотела видеться.
Как бы то ни было, дама эта заслужила, на мой взгляд, звание действительно "русской женщины". Она умела приспосабливаться к стесненным обстоятельствам, принимала жизнь такой, какой она есть. Сделала себя сама - отмечают как ее образованность, начитанность, так и приятную, очень ухоженную внешность, а с годами, как мы знаем, каждый получает то лицо, которое он заслужил. Перенесла и трудности жизни на каторге, в ссылке с мужем, и тяжелую болезнь мужа (жить с психически больным, да еще не "тихим", а весьма "буйным" никогда не легко, есть большой риск отказа собственной психики ухаживающего за таким), обрела друзей и стала для многих из декабристов и детей декабристов кем-то вроде названной родственницы. Когда я смотрела переписку Ентальцевой, сразу обратила внимание - человек это внимательный, очень эмпатичный, наделенный даром повествователя, так что понятно, почему ее дружбу принимали все. Конечно, в ее истории нет романтики и головокружительного сплетения чувств, как в истории Волконской или той же Анненковой. Но тем она и замечательна.
На деле женщин было куда больше. И да, упомянуть надо и тех, кто не поехал, но не развелся. Или кто приехал спокойно - и без всякой драмы. Есть и истории, когда приезда жен, подруг или любовниц не хотели и сами осужденные. Так, случай Анастасии Якушкиной действительно драматичный - она не смогла получить разрешение последовать за любимым мужем, взяв с собой детей, а без детей муж запрещал ей ехать, упирая на то, что им нужна мать и приличное воспитание, которое могла только она вместе со своей матерью обеспечить. Даже обещание императора определить сыновей Якушкина в закрытые престижные учебные заведения (то ли Пажеский корпус, то ли Царкосельский лицей) оказалось тщетно. Анастасия исполнила завет мужа, воспитывая 2 его сыновей, рождения младшего из которых он уже не застал (Евгений Якушкин появился на свет через пару недель после ареста отца, и они увидятся впервые, только когда Евгению будет уже 27 лет). Женщина умерла в 30 с небольшим лет лет, находясь в разлуке с мужем, который сам не хотел, чтобы она с ним воссоединилась на каторге.
Но это в сторону - предмет отдельного разговора. Никто у нас массово не знает ни Александру Давыдову, ни Марию Юшневскую, ни Елизавету Нарышкину, ни других... Про Александру Ентальцеву слышали мало и мельком, но она достойна того, чтобы о ней рассказать.
Портрет современный и очень предположительный. "Оригинальных" не осталось.
Эта женщина приехала одной из первых - еще до Марии Волконской. Они какое-то время жили совместно, и Александра, на правах старшей (ей было уже около 40 лет) и более опытной - а также происходящей из куда более скромных "истоков", чем Мари - учила ту хозяйствовать в стесненных условиях. Мария Волконская была дама своеобразная, но про Ентальцеву писала исключительно хорошее - "разговор ее приятный", "прочла все, что написано на русском". И это притом, что муж, артиллерийский полковник был прямой противоположностью - даже непонятно, как он оказался в Южном обществе - но назван в числе активных членов.
О том, из какой семьи и откуда происходила Александра Ентальцева, какова была ее девичья фамилия, неизвестно до сих пор. После амнистии декабристов она, уже к тому времени овдовевшая, говорила, что родственников у нее нет, ехать не к кому. Потом нашлись ее сестра и дочь - но видеться с ними она не захотела. Детей от Андрея Ентальцева у нее не было, а общалась дама исключительно с товарищами мужа по поселению в Ялуторовске, поддерживая связь и с другими семьями декабристов (так, судя по переписке, она особенно плотно дружила с Иваном Пущиным - так, что некоторые авторы статей намекают на то, что "между ними что-то было" (вечная тема в случае с дружбой между М и Ж); в доме Волконских она была свой человек, что опять-таки доказывают ее письма с подробным описанием всех домашних и семейных обстоятельств князей). В целом, история была такова - через 2 года каторжных работ Ентальцевы вышли на поселение в Березов, но тамошние условия и климат оказались для них невыносимыми, и через сестру декабриста удалось перевести в куда более комфортный Ялуторовск. Однако жизни там не было - Ентальцева, который на тот момент стал врачом-самоучкой, принимая всех горожан и не прося за то платы, преследовали постоянными доносами и обысками. Его, человека замкнутого и резкого, не слишком стремившегося понравиться окружающим, фактически затравили - каждое его действие, вплоть до покупок или ремонта дома, либо общения, становилось предметом доносов и дознаваний со стороны органов надзора. Последней каплей стало обвинение в том, что он якобы купил б/у (списанную с местного гарнизона) пушку, чтобы при проезде наследника престола через Ялуторовск убить того выстрелом из нее. Такой прессинг не мог не сказаться на психическом здоровье поселенца, и, в итоге, он стал невменяемым. После нескольких лет болезни Андрей Ентальцев скончался, а его жена продолжала жить жизнью его товарищей и жителей города. Она была женщина активная и самодостаточная, судя по всему.
Однако оставалось одно - что же было в ее прошлом? То был не праздный интерес. В то время, в кругу дворян, каждый - родня кому-то или друг другу. Родней считались - при знакомстве двух дворян после представления они начинали выяснять, кого те знают, кто у них родня. У этой дамы, умной и красивой (по свидетельствам современников), следящей за модой и даже образованной, словно не было прошлого. Потом выяснилось - больше догадками и слухами, чем от нее самой - что первый ее муж, некто Лисовский, был профессиональный игрок, держал открытый дом, а самой супруге, на тот момент совсем юной, было поручено заманивать потенциальных "лохов" своей внешностью и обхождением, чтобы те охотно расставались с деньгами и не слишком обращали внимание на карточные манипуляции хозяев. Вполне возможно, что "заманиванием" дело не ограничивалось. Да и родителей, видно, у Александры не было - она, например, толком не получила обычного для дворянской девушки воспитания (французский не знала, например), заступиться за нее было некому. Либо ее опекуны побыстрее сбагрили ее с рук, либо она сама "сбежала в брак", чтобы иметь крышу над головой. Но вскоре быть сообщницей занимающегося полукриминальной деятельностью мужа (да еще и исполнять столь неоднозначную роль "приманки") Александре стало невыносимо, и она от него сбежала, оставив ему новорожденную дочь (по версии тех, кто решил вдаваться в тему, взять дочь с собой ей мешал закон - как массовый читатель знает по той же "Анне Карениной", в случае развода детей всегда оставляли с отцом). Затем, какое-то время поскитавшись, Александра встретила Андрея Ентальцева и вышла за него замуж. И все - прошлое перестало для нее существовать.
Нам сложно понять - что же такого скрывать, если она была жертвой столь криво сложившихся обстоятельств? Я полагаю, что причина в том, что официального развода и не было. Как мы помним, в то время получить развод и аннулировать венчание было делом крайне хлопотным, длиться могло годами и нужны были действительно веские причины - ну и суд всегда вставал на сторону мужчины. Женщины ну очень редко инициировали подобные процессы, особенно если у них не было влиятельной родни, которая на их стороне. В случае с Маргаритой Тучковой, ушедшей от первого мужа, совершенно аморального человека, за нее заступились родственники, да и император знал Ласунского как "исключительно отвратительного человека". Там же - простая сирота без всякой сколько-нибудь значимой родни. Так что мое предположение - Александра ушла "в никуда", с первым мужем не разводясь. Возможно, даже поменяла имя и выправила соответствующие документы (вот подозрительно мне, что с Ентальцевым у них отчества совпадают - не самое редкое отчество, а ничего поделать не могу...). Потому и не говорила ни с кем о своем прошлом - по крайней мере, до смерти мужа. Потому и с дочерью не хотела видеться.
Как бы то ни было, дама эта заслужила, на мой взгляд, звание действительно "русской женщины". Она умела приспосабливаться к стесненным обстоятельствам, принимала жизнь такой, какой она есть. Сделала себя сама - отмечают как ее образованность, начитанность, так и приятную, очень ухоженную внешность, а с годами, как мы знаем, каждый получает то лицо, которое он заслужил. Перенесла и трудности жизни на каторге, в ссылке с мужем, и тяжелую болезнь мужа (жить с психически больным, да еще не "тихим", а весьма "буйным" никогда не легко, есть большой риск отказа собственной психики ухаживающего за таким), обрела друзей и стала для многих из декабристов и детей декабристов кем-то вроде названной родственницы. Когда я смотрела переписку Ентальцевой, сразу обратила внимание - человек это внимательный, очень эмпатичный, наделенный даром повествователя, так что понятно, почему ее дружбу принимали все. Конечно, в ее истории нет романтики и головокружительного сплетения чувств, как в истории Волконской или той же Анненковой. Но тем она и замечательна.