История и литература, или история vs литература?
Мне постоянно попадаются презрительные высказывания историков - начинающих и продолжающих - об историческом fiction'е. Мол, какой ужас-какой ужас, вместо того, чтобы читать наши монографии и диссертации, народ покупает "бульварные" романчики, прется и радуется, в итоге, составляя неверное представление об истории.
Мне, как писателю историко-приключенческих и историко-мистических романов сие, естественно, не нравится. Хотела долго и муторно написать, что же в этом подходе не так, кроме самого очевидного - люди, в основном, читают для развлечения, а не для самообразования, и увлекательно написанный нон-фикшн или фикшн предпочтут любому научному труду, которые, к тому же, если и издаются, то крошечными тиражами, найти их в свободном доступе или продаже сложно, и надо действительно интересоваться темой. Но "серьезные историки" претендуют на статус-кво и пытаются всячески устыдить людей, которые читают "попсу". Сами ничего не делая для популяризации их трудов. Да, есть отличный диссер Катина-Ярцева про остзейцев, защищенный аж 17 лет назад, но если бы меня на него специально не навели, я бы его сроду не нашла. А вот разные исторические фэнтези типа "Между Шлезвигом и Гольштейном", где автор откровенно натягивает сову на глобус, еще и допуская грубейшие ляпы, или работы Илляшевича, в которых он тоже очень вольно обходится с материалом, - на виду.
С другой стороны, что-то я не слышу подобных жалоб со стороны физиков, биологов, астрофизиков, химиков по поводу научной фантастики, космоопер и прочего. Фольклористы, этнографы тоже относятся нормально к существованию фэнтези. Криминалисты и сотрудники правоохранительных органов не имеют ничего против детективов и триллеров. А вот с историческими романами - беда просто. Поэтому-то и пошел жанр "попаданцев" и прочего исторического фэнтези, альтернативки - чтобы отказаться от любых претензий на аутентичность и сразу сказать: "А это моя фантазия, что хочу, то и ворочу".
О значении исторических романов написал Александр Чудаков в "Ложится мгла на старые ступени":
"Разговоры с дедом почему-то чаще всего наталкивали на тему, которую Антон озаглавливал "О тщете исторической науки". Что может твоя наука, историк Стремоухов? Пугачёвский бунт мы представляем по "Капитанской дочке". Ты занимался Пугачёвым как историк. Много изменили в твоём ощущении эпохи её документы? Будь откровенен. И появись ещё куча исследований - уточняющих, опровергающих, - пугачёвщина в сознании нации навсегда останется такою, какой изображена в этой повестушке. А война 1812 года? Всегда и во веки веков она пребудет той, которая разворачивается на страницах "Войны и мира", несмотря на десятки фактических ошибок романа. И сколько здесь от случая. Допиши Пушкин "Арапа", мы бы и Петра знали по нему. (Впрочем, даже и так знаем). Почему? Историческое бытие человека - жизнь во всём её охвате; историческая же наука давно разбилась на истории царствований, формаций, революций, философских учений, историю материальной культуры. Ни в одном научном сочинении человек не дан в скрещении всего этого - а ведь именно в таком перекрестье он пребывает в каждый момент своего существования. И сквозь этот прицел его видит только писатель".
Мне, как писателю историко-приключенческих и историко-мистических романов сие, естественно, не нравится. Хотела долго и муторно написать, что же в этом подходе не так, кроме самого очевидного - люди, в основном, читают для развлечения, а не для самообразования, и увлекательно написанный нон-фикшн или фикшн предпочтут любому научному труду, которые, к тому же, если и издаются, то крошечными тиражами, найти их в свободном доступе или продаже сложно, и надо действительно интересоваться темой. Но "серьезные историки" претендуют на статус-кво и пытаются всячески устыдить людей, которые читают "попсу". Сами ничего не делая для популяризации их трудов. Да, есть отличный диссер Катина-Ярцева про остзейцев, защищенный аж 17 лет назад, но если бы меня на него специально не навели, я бы его сроду не нашла. А вот разные исторические фэнтези типа "Между Шлезвигом и Гольштейном", где автор откровенно натягивает сову на глобус, еще и допуская грубейшие ляпы, или работы Илляшевича, в которых он тоже очень вольно обходится с материалом, - на виду.
С другой стороны, что-то я не слышу подобных жалоб со стороны физиков, биологов, астрофизиков, химиков по поводу научной фантастики, космоопер и прочего. Фольклористы, этнографы тоже относятся нормально к существованию фэнтези. Криминалисты и сотрудники правоохранительных органов не имеют ничего против детективов и триллеров. А вот с историческими романами - беда просто. Поэтому-то и пошел жанр "попаданцев" и прочего исторического фэнтези, альтернативки - чтобы отказаться от любых претензий на аутентичность и сразу сказать: "А это моя фантазия, что хочу, то и ворочу".
О значении исторических романов написал Александр Чудаков в "Ложится мгла на старые ступени":
"Разговоры с дедом почему-то чаще всего наталкивали на тему, которую Антон озаглавливал "О тщете исторической науки". Что может твоя наука, историк Стремоухов? Пугачёвский бунт мы представляем по "Капитанской дочке". Ты занимался Пугачёвым как историк. Много изменили в твоём ощущении эпохи её документы? Будь откровенен. И появись ещё куча исследований - уточняющих, опровергающих, - пугачёвщина в сознании нации навсегда останется такою, какой изображена в этой повестушке. А война 1812 года? Всегда и во веки веков она пребудет той, которая разворачивается на страницах "Войны и мира", несмотря на десятки фактических ошибок романа. И сколько здесь от случая. Допиши Пушкин "Арапа", мы бы и Петра знали по нему. (Впрочем, даже и так знаем). Почему? Историческое бытие человека - жизнь во всём её охвате; историческая же наука давно разбилась на истории царствований, формаций, революций, философских учений, историю материальной культуры. Ни в одном научном сочинении человек не дан в скрещении всего этого - а ведь именно в таком перекрестье он пребывает в каждый момент своего существования. И сквозь этот прицел его видит только писатель".