Булгаковская Москва. Нехорошая квартира. Часть 1
«На Большой Садовой
Стоит дом здоровый.
Живет в доме наш брат -
Организованный пролетариат.
И я затерялся между пролетариатом,
Как какой-нибудь, извините за выражение, атом.» (М. Булгаков)
Как мы помним, в доме на Садовой 302-бис есть два музея Булгакова - "Нехорошая квартира" на четвёртом этаже в шестом подъезде, и "Булгаковский дом" на первом этаже. Сегодня мы посетим "Нехорошую квартиру".
Вот дверь в этот подъезд, и она... заперта. Но тут надо рассмотреть надписи возле домофона и нажать звонок в булгаковский музей. И сразу откроют.
Дальше надо приготовиться к восхождению пешком на четвёртый этаж в доме с очень высокими потолками. Пока мы поднимаемся и рассматриваем рисунки на стенах, пару слов о жизни Михаила Афанасьевича.
Осенью 1921 года в доме Пигита поселился киевский писатель Михаил Булгаков с супругой Татьяной Лаппой. Это событие, перевернувшее впоследствии судьбу дома на Большой Садовой, 10, и всей русской литературы, тогда в 1921-м осталось почти незамеченным.
Булгаков был чужаком тогдашнему московскому бомонду. Он был приезжий, никому не знакомый писатель. Скромный, бедный, с виду интеллигентный, но соседи, от которых, как известно, ничего не скрыть, вскоре начали шептаться, что новый жилец - бывший тифозник.
В этой квартире Булгаков полностью испытал все прелести коммуналки . Недовольные соседи пролетарского происхождения по ночам колотили в стены или врывались в комнату к писателю, отнимая бесценные минуты. Они требовали прекратить жечь электричество и по малейшим поводам строчили доносы. Словом, Москва встретила Булгакова не слишком ласково.
Он мечтал прописаться в Москве, а его не прописывали. Тогда он написал письмо Крупской, и Крупская дала резолюцию "прописать". Эта резолюция пришла сюда в жилконтору. Это была первая радостная весть Булгакову в Москве.
Булгакову приходилось работать по ночам, и соседи, которые его окружали, перешептывались, и так как Булгаков был большим поклонником Гоголя, известного мистика, то соседи стали поговаривать, что писатель связан с нечистой силой.
На самом же деле ночные бдения Михаила Афанасьевича объяснялись тем, что днем он был вынужден писать для газеты "Гудок", чтобы заработать хоть какие-то деньги на существование. Тем не менее, весной 1923 года советская пресса вовсю анонсировала: Михаил Булгаков заканчивает роман "Белая гвардия", охватывающий эпоху борьбы с белыми на юге.
А в дневнике писателя появилась запись: "Сегодня получил 300 рублей в счет романа "Белая гвардия". Обещали на остальную сумму векселя. Векселями этими можно подтереться. Впрочем, черт его знает". Выход в свет "Белой гвардии" ничуть не исправил бедственного положения. На роман обрушился шквал чудовищной критики.
"Ему (Булгакову) нравятся сомнительные остроты, которыми обмениваются собутыльники, атмосфера собачьей свадьбы вокруг какой-нибудь рыжей жены приятеля…", - из сообщения Наркома просвещения Анатолия Луначарского.
Разумеется, после такой однозначной оценки наркома критики просто не могли иметь другого мнения. В выражениях они не стеснялись, называя Булгакова "мелкобуржуазным отродьем", а его произведения - "контрреволюционным хихиканьем".
Михаил Афанасьевич очень сильно переживал по этому поводу и даже как-то сам подсчитал, что за последние десять лет появилось всего три положительных рецензии и 298 ругательных.
Но полуголодный Булгаков последовательно отказывался от компромиссов как с властью, так и с самим собой. Он мог работать врачом и неплохо зарабатывать, но он упорно продолжал писать. В его прозе того времени с большим трудом можно разглядеть хоть какое-то сочувствие к советскому строю.
Прикормленное властью литературное сообщество того времени негодовало, ненавидело Булгакова и удивлялось, почему же ему все сходит с рук. Дошло до того, что произведения Булгакова признали антисоветскими. Многие удивлялись, почему писателя до сих пор не расстреляли.
Мы стоим перед заветной дверью в нехорошую квартиру. Тень на двери похожа на огромного черного кота.
В глубине души я надеялся, что меня встретят по-воландовски, как принято в этой квартире, где-то вот так.
Вот она, бывшая коммуналка. Мне разрешили фотографировать со вспышкой, но фотографировать здесь всё равно очень трудно, потому что во всех комнатах экскурсоводы читают лекции публике, и только одна группа покидает комнату, в неё сразу заходит другая.
Надо сказать, что этот дом был популярен у поклонников Булгакова задолго до появления в нем двух музеев. Где-то с конца 60-ых годов, когда роман "Мастер и Маргарита" начал распространяться самиздатом, сотни читателей шатались по лестницам дома, расписывали стены и оставляли после себя горы мусора.
Ещё любопытный факт. Именно основание на первом этаже общественного бесплатного частного музея и подтолкнуло власти к созданию этого, официального музея на четвёртом этаже, а не наоборот.
Но если на первом этаже все старинные вещи просто декоративные, то есть к ним никогда не прикасалась рука Михаила Афанасьевича, то все вещи здесь, где он проживал, должны его помнить.
Перед нами коммунальная кухня. В квартире проживало восемь семей, по семье в каждой комнате, а кухня была одна на всех. И туалет тоже один на всех.
Соседи Булгаковым попались жуткие, почти сплошь алкоголики, занимающиеся самогоноварением. Они напивались и начинали драться, при этом женщины вопили: "Спасите-помогите-убивают!"
Булгаков, как цивилизованный человек, в таких случаях бежал за милицией, но когда милиция приходила, соседи запирались на ключ и сидели очень тихо. Ну и представители власти начинали высказывать писателю претензии, что он их отрывает от работы.
Вот очень интересный экспонат. Как мы помним, Бегемот не мог налить даме водки, и наливал чистый спирт. Не этот ли? Я представляю себе выражение лица Маргариты, если бы она увидела эту этикетку.
Далеко не отходите, продолжение следует!
Стоит дом здоровый.
Живет в доме наш брат -
Организованный пролетариат.
И я затерялся между пролетариатом,
Как какой-нибудь, извините за выражение, атом.» (М. Булгаков)
Как мы помним, в доме на Садовой 302-бис есть два музея Булгакова - "Нехорошая квартира" на четвёртом этаже в шестом подъезде, и "Булгаковский дом" на первом этаже. Сегодня мы посетим "Нехорошую квартиру".
Вот дверь в этот подъезд, и она... заперта. Но тут надо рассмотреть надписи возле домофона и нажать звонок в булгаковский музей. И сразу откроют.
Дальше надо приготовиться к восхождению пешком на четвёртый этаж в доме с очень высокими потолками. Пока мы поднимаемся и рассматриваем рисунки на стенах, пару слов о жизни Михаила Афанасьевича.
Осенью 1921 года в доме Пигита поселился киевский писатель Михаил Булгаков с супругой Татьяной Лаппой. Это событие, перевернувшее впоследствии судьбу дома на Большой Садовой, 10, и всей русской литературы, тогда в 1921-м осталось почти незамеченным.
Булгаков был чужаком тогдашнему московскому бомонду. Он был приезжий, никому не знакомый писатель. Скромный, бедный, с виду интеллигентный, но соседи, от которых, как известно, ничего не скрыть, вскоре начали шептаться, что новый жилец - бывший тифозник.
В этой квартире Булгаков полностью испытал все прелести коммуналки . Недовольные соседи пролетарского происхождения по ночам колотили в стены или врывались в комнату к писателю, отнимая бесценные минуты. Они требовали прекратить жечь электричество и по малейшим поводам строчили доносы. Словом, Москва встретила Булгакова не слишком ласково.
Он мечтал прописаться в Москве, а его не прописывали. Тогда он написал письмо Крупской, и Крупская дала резолюцию "прописать". Эта резолюция пришла сюда в жилконтору. Это была первая радостная весть Булгакову в Москве.
Булгакову приходилось работать по ночам, и соседи, которые его окружали, перешептывались, и так как Булгаков был большим поклонником Гоголя, известного мистика, то соседи стали поговаривать, что писатель связан с нечистой силой.
На самом же деле ночные бдения Михаила Афанасьевича объяснялись тем, что днем он был вынужден писать для газеты "Гудок", чтобы заработать хоть какие-то деньги на существование. Тем не менее, весной 1923 года советская пресса вовсю анонсировала: Михаил Булгаков заканчивает роман "Белая гвардия", охватывающий эпоху борьбы с белыми на юге.
А в дневнике писателя появилась запись: "Сегодня получил 300 рублей в счет романа "Белая гвардия". Обещали на остальную сумму векселя. Векселями этими можно подтереться. Впрочем, черт его знает". Выход в свет "Белой гвардии" ничуть не исправил бедственного положения. На роман обрушился шквал чудовищной критики.
"Ему (Булгакову) нравятся сомнительные остроты, которыми обмениваются собутыльники, атмосфера собачьей свадьбы вокруг какой-нибудь рыжей жены приятеля…", - из сообщения Наркома просвещения Анатолия Луначарского.
Разумеется, после такой однозначной оценки наркома критики просто не могли иметь другого мнения. В выражениях они не стеснялись, называя Булгакова "мелкобуржуазным отродьем", а его произведения - "контрреволюционным хихиканьем".
Михаил Афанасьевич очень сильно переживал по этому поводу и даже как-то сам подсчитал, что за последние десять лет появилось всего три положительных рецензии и 298 ругательных.
Но полуголодный Булгаков последовательно отказывался от компромиссов как с властью, так и с самим собой. Он мог работать врачом и неплохо зарабатывать, но он упорно продолжал писать. В его прозе того времени с большим трудом можно разглядеть хоть какое-то сочувствие к советскому строю.
Прикормленное властью литературное сообщество того времени негодовало, ненавидело Булгакова и удивлялось, почему же ему все сходит с рук. Дошло до того, что произведения Булгакова признали антисоветскими. Многие удивлялись, почему писателя до сих пор не расстреляли.
Мы стоим перед заветной дверью в нехорошую квартиру. Тень на двери похожа на огромного черного кота.
В глубине души я надеялся, что меня встретят по-воландовски, как принято в этой квартире, где-то вот так.
Вот она, бывшая коммуналка. Мне разрешили фотографировать со вспышкой, но фотографировать здесь всё равно очень трудно, потому что во всех комнатах экскурсоводы читают лекции публике, и только одна группа покидает комнату, в неё сразу заходит другая.
Надо сказать, что этот дом был популярен у поклонников Булгакова задолго до появления в нем двух музеев. Где-то с конца 60-ых годов, когда роман "Мастер и Маргарита" начал распространяться самиздатом, сотни читателей шатались по лестницам дома, расписывали стены и оставляли после себя горы мусора.
Ещё любопытный факт. Именно основание на первом этаже общественного бесплатного частного музея и подтолкнуло власти к созданию этого, официального музея на четвёртом этаже, а не наоборот.
Но если на первом этаже все старинные вещи просто декоративные, то есть к ним никогда не прикасалась рука Михаила Афанасьевича, то все вещи здесь, где он проживал, должны его помнить.
Перед нами коммунальная кухня. В квартире проживало восемь семей, по семье в каждой комнате, а кухня была одна на всех. И туалет тоже один на всех.
Соседи Булгаковым попались жуткие, почти сплошь алкоголики, занимающиеся самогоноварением. Они напивались и начинали драться, при этом женщины вопили: "Спасите-помогите-убивают!"
Булгаков, как цивилизованный человек, в таких случаях бежал за милицией, но когда милиция приходила, соседи запирались на ключ и сидели очень тихо. Ну и представители власти начинали высказывать писателю претензии, что он их отрывает от работы.
Вот очень интересный экспонат. Как мы помним, Бегемот не мог налить даме водки, и наливал чистый спирт. Не этот ли? Я представляю себе выражение лица Маргариты, если бы она увидела эту этикетку.
Далеко не отходите, продолжение следует!