Легенды Дома на набережной
«Каменный ящик, правительства дом,
В каменном ящике все мы живем.
Вы думаете - мы правительство?
Мы просто находимся под его покровительством»
Как только не называли этот дом: домом Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных Комиссаров СССР, домом правительства, домом Советов. Сейчас москвичи уже почти 40 лет называют этот дом просто «Домом на набережной». Сталин хотел, чтобы все были у него под рукой, и совсем рядом с Кремлем разместилось почти все руководство страны. До работы рукой подать.
В 1918 году правительство молодой Советской республики переехало из Петрограда в Москву. Чиновники и их семьи заселились в гостиницы - Националь, Метрополь. Петергоф. Однако жилплощади для хозяев страны не хватало. И постановили построить дом ЦИК СНК Союза СССР для ответственных работников.
Под строительство был выделен участок на Берсеневской набережной, по предположениям историков, именно здесь в 16 веке располагалось пыточное подворье царского опричника, верного пса Ивана Грозного Малюты Скуратова. Это подтверждали и результаты раскопок, археологи не раз обнаруживали и кандалы, и человеческие черепа.
Одна из масштабнейших советских строек началась 1 июля 1928 года. Чтобы укрепить болотистую почву, Борис Иофан, любимый архитектор Сталина, спроектировал основание, состоящее из 3000 железобетонных свай, на которые должна была лечь бетонная подушка в метр толщиной. Колокольню находящейся рядом церкви Николы на Берсеневке снесли, чтобы из колокольни не стреляли по ответственным работникам.
В феврале 1930 года хроническая спешка и прессинг начальства стали причиной пожара недостроенного дома. На пожар съехалось все высшее начальство, кроме Сталина. Начальник пожарной службы Москвы Тужилкин был расстрелян за халатность. Он стал первой жертвой Дома на набережной. Чтобы не стать второй, архитектор проекта Борис Иофан аккуратно выполнял абсолютно все предписания партийного руководства.
Весной 1931 года первый корпус Дома на набережной был сдан. Новая многоуровневая постройка, достигающая 11 этажей, до 1952 года считалась самым высоким зданием Москвы. И это не единственный рекорд дома ЦИК. Дом вошел в книгу рекордов Гиннеса по числу знаменитых людей, живших в доме, и по числу улиц и городов, названных в честь этих людей.
Здесь поселились даже родственники самого Сталина - Светлана Аллилуева и Василий Сталин. А еще - Лаврентий Берия, маршалы Георгий Жуков, Михаил Тухачевский и Василий Блюхер, будущий генеральный секретарь Никита Хрущев, поэт Демьян Бедный, герой и ударник Алексей Стаханов, писатель Александр Серафимович, авиаконструктор Артём Микоян, режиссер Григорий Александров и его жена актриса Любовь Орлова.
Дом на набережной задумывался как модель светлого коммунистического будущего, где все станут равны, и у обычного слесаря, и у академика, будут одинаковые крепкие табуретки. Квартиры заставлялись мебелью, сделанной по эскизам Иофана, изготовленной в подвалах дома в столярных мастерских. Некоторым жильцам эксклюзивную мебель от Иофана дополняли дубовым паркетом и фресками, выполненными приглашенными из Эрмитажа реставраторами.
В новом доме были магазины, парикмахерская, поликлиника, почта, телеграф, сберкасса, спортзал, столовая, детский сад, прачечная, и все это только для избранных, по пропускам. Одна из самых престижных нынешних концертных площадок - «театр Эстрады», изначально задумывалась просто как клуб, в котором высокопоставленные жители дома могла проводить культурный досуг.
Во дворе росли синие ели, как на Красной площади, били фонтаны, а на воротах дежурила вооруженная охрана. Да и кинотеатр «Ударник» тоже был частью инфраструктуры. В этом кинотеатре была раздвижная крыша, и планировалось не только смотреть фильмы, но и созерцать ночное небо. Говорят, кинотеатр открывал свою крышу всего два раза.
На каждой лестничной площадке было по две квартиры. Они имели от одной до семи комнат и площадь от 40 до 300 м² при высоте потолков 3,7 метра, были оснащены газовыми плитами, телефонами, радиоточками, мусоропроводами, имели горячее водоснабжение, которого в 1930-е годы не было даже в Кремле, а также окна в туалетах и ванных комнатах по европейским стандартам, многие квартиры содержали комнаты для прислуги.
Когда в декабре 1931 года по соседству снесли Храм Христа Спасителя, самое намоленное место Москвы, вряд ли кто-то из жильцов-небожителей придал этому большое значение, ведь церкви тогда взрывали повсюду. Однако, начиная именно с этого момента, в их доме надолго поселились горе и страх.
Одним из самых первых был арестован Александр Иванович Мильчаков, занимавший должность начальника главного управления Союззолото. За особо тонкий вид вредительства - перевыполнение плана. Арестовать, посадить, расстрелять могли за что угодно и кого угодно. Тогда страна узнала слово «чистки», но обсуждать это боялись - у Дома на набережной были свои глаза и уши.
Информаторами были все - лифтеры, дворники, вахтеры, охранники. У вахтеров были ключи от всех квартир, вне зависимости от статуса обитателя. А значит, НКВД-шники могли даже не утруждать себя звонком в дверь. Треть жильцов дома были арестованы, высланы, сосланы в лагеря или расстреляны. И получилось так, что в одном доме жили и жертвы, и их палачи. Причем, нередко вчерашний палач сам вскоре становился жертвой. По дому прокатилась волна самоубийств, в том числе среди женщин и детей.
Чтобы завладеть вожделенными квадратными метрами, записные стукачи строчили доносы на жильцов, занимали их жилплощадь, и некоторое время спустя тоже исчезали. Неоднократно случалось, что жильцов арестовывали целыми семьями, расстреливали и хоронили в общих могилах. Жён арестантов часто отправляли в лагеря, в том числе в Акмолинский лагерь жён изменников Родины (известный как А. Л. Ж. И. Р.), а детей - в детские дома и спецприёмники.
Именно из «Дома на набережной» увезли на расстрел многих крупных деятелей СССР. В те времена целые подъезды стояли опустевшие, а квартиры успевали менять хозяев более пяти раз. Аресты не прекращались, а семьи арестованных всегда выселяли из дома: до 1939 года - в коммунальные квартиры, после - не предоставляя взамен вообще никакого жилья.
Со сталинскими годами связаны народные названия дома: «каземат на Берсеневской», «этап ГУЛАГа», «ловушка для большевиков», «дом предварительного заключения», «улыбка Сталина», «братская могила», «кремлёвский крематорий». По одной из многочисленных легенд, дочь арестованного командарма забаррикадировалась в опустевшей квартире, пообещав застрелить из отцовского нагана любого, кто войдёт. После этого она была замурована в квартире по личному распоряжению Николая Ежова и вскоре умерла от голода. Ходили слухи, что в квартирах репрессированных слышны голоса, звуки патефона, детский плач.
Но дети есть дети, и ужасы Дома на набережной не могли заглушить мальчишескую жажду приключений. Пацаны были одержимы идеей отыскать подземное логово Малюты Скуратова. У одного из них, Миши Коршунова, будущего писателя, были сведения, что из местных подземелий ведет до Кремля тайный тоннель. А вход в этот тоннель находится в местной церкви Николая Чудотворца.
Тоннель под Москвой рекой разветвляется - одна ветвь ведет в Кремль, другая - к дому Пашкова. Но когда ребята полезли под землю, они попали в ловушку. Двигаться по сужающемуся тоннелю было все труднее, и ребята решили отправить в прорыв самого худенького - Лёву Федотова. Мальчик застрял, и его минут 30 пытались вытащить. Позже Лёва детально описал все это в своем дневнике. Возможно, эта потрепанная тетрадка - самая большая тайна Дома на набережной.
Худенький, болезненный девятиклассник, поклонник музыки Верди, однажды вечером сел за письменный стол, послюнявил карандаш, и описал практически весь ход грядущей войны. «Я думаю, что война начнется либо во второй половине этого месяца - июня, или в начале июля, но не позднее. Немцы нападут неожиданно, они страшатся нашей зимы. Но я знаю, что победа будет за нами».
Удивительно, что пророчества Лёвы почти слово в слово совпадают с дневниками немецкого генерала Франца Гальдера, одного из разработчиков плана «Барбаросса». С той лишь разницей, что Гальдер предполагал военный крах СССР в течение 14-ти дней. Прогнозы Льва Федотова оказались гораздо точнее.
Дети, друзья Лёвы, верили ему, они каждый день просыпались и бежали узнавать, не начались ли бои. И когда войну объявили по радио, они не могли понять, почему взрослые такие взволнованные, мы же вам давно говорили. И не надо бояться, мы же быстро откинем врага. Но быстро откинуть врага не удалось. Дом на Набережной зажил по законам военного времени, провожая своих жильцов, кого на фронт, кого в эвакуацию.
Но и опустев, дом оставался одной из главных мишеней для авиации врага. Дом расселили и заминировали на случай сдачи Москвы войскам вермахта, а на его крыше были размещены зенитные установки. Через долгие четыре года сбылось еще одно предсказание московского школьника, война была выиграна. Единственное, что не смог предсказать Лёвка, это собственную судьбу. Рядовой Лев Федотов в ходе авианалета погиб в учебном лагере под Тулой.
Когда жильцы после войны вернулись в свои квартиры, Дом на набережной встретил их не очень радушно - многие квартиры были заняты, вещи пропали. Управляющий домом и комендант с вахтерами обошли все пустые квартиры и забрали все, что плохо лежит. Их расстреляли чуть позже.
Началась новая волна репрессий, которая прекратилась только со смертью Сталина в 1953 году. Всего в период с 1933 по 1953 год в доме проживало более 2, 5 тысяч человек. 806 из них были репрессированы, 344 - расстреляны. Жертвы начали возвращаться из лагерей домой, и накопившийся страх порой выливался в агрессию. Люди не знали, кому предъявить счет за миллионы погубленных и поломанных жизней.
Некоторые публицисты предлагали предать анафеме сам дом, и даже снести его с лица земли, то есть взорвать. В 1976 году мир узнал имя советского писателя Юрия Трифонова, чье детство прошло в доме ЦИК, а отец и мать были арестованы. Тяжелые расставания с домом стали основой его знаменитой книги «Дом на набережной». Именно от него и пошло это распространенное название дома. Но вернуться в свой печальный дом писатель не захотел.
Но, тем не менее, под эту крышу хотели заселиться многие, у кого было желание подчеркнуть свой статус и прильнуть к бесплатной кормушке. Новые жильцы отмечали ощущение тревоги и тяжести, страха и безысходности, кто-то прибегал к услугам священников, некоторым даже помогло.
Несмотря на мрачное кровавое прошлое, сегодня квадратные метры Дома на набережной - просто золотая жила. Он является одним из лидеров элитной недвижимости в Москве, но многие въехавшие жильцы из нуворишей, жалуются, что инженерные коммуникации построены по стандартам 40-х годов и не выдерживают современных нужд. Например, при пике потребления вода до 11-го этажа не доходит. Квартиры здесь очень любят снимать иностранцы, чтобы жить с видом на Кремль.
В 2012 году СМИ писали о пятикомнатной квартире патриарха Кирилла в Доме на набережной, где проживала Лидия Леонова - его предполагаемая родственница. В доме живут звёзды эстрады, театра и кино, среди них - артисты Геннадий Хазанов, Леонид Куравлёв, Наталья Андрейченко, Александр Домогаров, певица Глюкоза, внук кинорежиссёра Григория Александрова, актёра Алексея Баталова и родственники лётчика Михаила Водопьянова.
Мистическая слава здания привлекает к нему внимание писателей-фантастов. В тетралогии Андрея Валентинова «Око силы» в Доме на набережной» находился портал в иное измерение. В романе Александра Терехова «Каменный мост» в здании проживала семья главного героя, дипломата Уманского. Здесь же разворачиваются события романа Милы Бояджиевой «Возвращение Мастера и Маргариты», написанного как сиквел романа Михаила Булгакова.
Материал взят из воспоминаний жильцов дома в цикле передач «Нераскрытые тайны». Фото без моих логотипов взяты из Сети.
В каменном ящике все мы живем.
Вы думаете - мы правительство?
Мы просто находимся под его покровительством»
Как только не называли этот дом: домом Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных Комиссаров СССР, домом правительства, домом Советов. Сейчас москвичи уже почти 40 лет называют этот дом просто «Домом на набережной». Сталин хотел, чтобы все были у него под рукой, и совсем рядом с Кремлем разместилось почти все руководство страны. До работы рукой подать.
В 1918 году правительство молодой Советской республики переехало из Петрограда в Москву. Чиновники и их семьи заселились в гостиницы - Националь, Метрополь. Петергоф. Однако жилплощади для хозяев страны не хватало. И постановили построить дом ЦИК СНК Союза СССР для ответственных работников.
Под строительство был выделен участок на Берсеневской набережной, по предположениям историков, именно здесь в 16 веке располагалось пыточное подворье царского опричника, верного пса Ивана Грозного Малюты Скуратова. Это подтверждали и результаты раскопок, археологи не раз обнаруживали и кандалы, и человеческие черепа.
Одна из масштабнейших советских строек началась 1 июля 1928 года. Чтобы укрепить болотистую почву, Борис Иофан, любимый архитектор Сталина, спроектировал основание, состоящее из 3000 железобетонных свай, на которые должна была лечь бетонная подушка в метр толщиной. Колокольню находящейся рядом церкви Николы на Берсеневке снесли, чтобы из колокольни не стреляли по ответственным работникам.
В феврале 1930 года хроническая спешка и прессинг начальства стали причиной пожара недостроенного дома. На пожар съехалось все высшее начальство, кроме Сталина. Начальник пожарной службы Москвы Тужилкин был расстрелян за халатность. Он стал первой жертвой Дома на набережной. Чтобы не стать второй, архитектор проекта Борис Иофан аккуратно выполнял абсолютно все предписания партийного руководства.
Весной 1931 года первый корпус Дома на набережной был сдан. Новая многоуровневая постройка, достигающая 11 этажей, до 1952 года считалась самым высоким зданием Москвы. И это не единственный рекорд дома ЦИК. Дом вошел в книгу рекордов Гиннеса по числу знаменитых людей, живших в доме, и по числу улиц и городов, названных в честь этих людей.
Здесь поселились даже родственники самого Сталина - Светлана Аллилуева и Василий Сталин. А еще - Лаврентий Берия, маршалы Георгий Жуков, Михаил Тухачевский и Василий Блюхер, будущий генеральный секретарь Никита Хрущев, поэт Демьян Бедный, герой и ударник Алексей Стаханов, писатель Александр Серафимович, авиаконструктор Артём Микоян, режиссер Григорий Александров и его жена актриса Любовь Орлова.
Дом на набережной задумывался как модель светлого коммунистического будущего, где все станут равны, и у обычного слесаря, и у академика, будут одинаковые крепкие табуретки. Квартиры заставлялись мебелью, сделанной по эскизам Иофана, изготовленной в подвалах дома в столярных мастерских. Некоторым жильцам эксклюзивную мебель от Иофана дополняли дубовым паркетом и фресками, выполненными приглашенными из Эрмитажа реставраторами.
В новом доме были магазины, парикмахерская, поликлиника, почта, телеграф, сберкасса, спортзал, столовая, детский сад, прачечная, и все это только для избранных, по пропускам. Одна из самых престижных нынешних концертных площадок - «театр Эстрады», изначально задумывалась просто как клуб, в котором высокопоставленные жители дома могла проводить культурный досуг.
Во дворе росли синие ели, как на Красной площади, били фонтаны, а на воротах дежурила вооруженная охрана. Да и кинотеатр «Ударник» тоже был частью инфраструктуры. В этом кинотеатре была раздвижная крыша, и планировалось не только смотреть фильмы, но и созерцать ночное небо. Говорят, кинотеатр открывал свою крышу всего два раза.
На каждой лестничной площадке было по две квартиры. Они имели от одной до семи комнат и площадь от 40 до 300 м² при высоте потолков 3,7 метра, были оснащены газовыми плитами, телефонами, радиоточками, мусоропроводами, имели горячее водоснабжение, которого в 1930-е годы не было даже в Кремле, а также окна в туалетах и ванных комнатах по европейским стандартам, многие квартиры содержали комнаты для прислуги.
Когда в декабре 1931 года по соседству снесли Храм Христа Спасителя, самое намоленное место Москвы, вряд ли кто-то из жильцов-небожителей придал этому большое значение, ведь церкви тогда взрывали повсюду. Однако, начиная именно с этого момента, в их доме надолго поселились горе и страх.
Одним из самых первых был арестован Александр Иванович Мильчаков, занимавший должность начальника главного управления Союззолото. За особо тонкий вид вредительства - перевыполнение плана. Арестовать, посадить, расстрелять могли за что угодно и кого угодно. Тогда страна узнала слово «чистки», но обсуждать это боялись - у Дома на набережной были свои глаза и уши.
Информаторами были все - лифтеры, дворники, вахтеры, охранники. У вахтеров были ключи от всех квартир, вне зависимости от статуса обитателя. А значит, НКВД-шники могли даже не утруждать себя звонком в дверь. Треть жильцов дома были арестованы, высланы, сосланы в лагеря или расстреляны. И получилось так, что в одном доме жили и жертвы, и их палачи. Причем, нередко вчерашний палач сам вскоре становился жертвой. По дому прокатилась волна самоубийств, в том числе среди женщин и детей.
Чтобы завладеть вожделенными квадратными метрами, записные стукачи строчили доносы на жильцов, занимали их жилплощадь, и некоторое время спустя тоже исчезали. Неоднократно случалось, что жильцов арестовывали целыми семьями, расстреливали и хоронили в общих могилах. Жён арестантов часто отправляли в лагеря, в том числе в Акмолинский лагерь жён изменников Родины (известный как А. Л. Ж. И. Р.), а детей - в детские дома и спецприёмники.
Именно из «Дома на набережной» увезли на расстрел многих крупных деятелей СССР. В те времена целые подъезды стояли опустевшие, а квартиры успевали менять хозяев более пяти раз. Аресты не прекращались, а семьи арестованных всегда выселяли из дома: до 1939 года - в коммунальные квартиры, после - не предоставляя взамен вообще никакого жилья.
Со сталинскими годами связаны народные названия дома: «каземат на Берсеневской», «этап ГУЛАГа», «ловушка для большевиков», «дом предварительного заключения», «улыбка Сталина», «братская могила», «кремлёвский крематорий». По одной из многочисленных легенд, дочь арестованного командарма забаррикадировалась в опустевшей квартире, пообещав застрелить из отцовского нагана любого, кто войдёт. После этого она была замурована в квартире по личному распоряжению Николая Ежова и вскоре умерла от голода. Ходили слухи, что в квартирах репрессированных слышны голоса, звуки патефона, детский плач.
Но дети есть дети, и ужасы Дома на набережной не могли заглушить мальчишескую жажду приключений. Пацаны были одержимы идеей отыскать подземное логово Малюты Скуратова. У одного из них, Миши Коршунова, будущего писателя, были сведения, что из местных подземелий ведет до Кремля тайный тоннель. А вход в этот тоннель находится в местной церкви Николая Чудотворца.
Тоннель под Москвой рекой разветвляется - одна ветвь ведет в Кремль, другая - к дому Пашкова. Но когда ребята полезли под землю, они попали в ловушку. Двигаться по сужающемуся тоннелю было все труднее, и ребята решили отправить в прорыв самого худенького - Лёву Федотова. Мальчик застрял, и его минут 30 пытались вытащить. Позже Лёва детально описал все это в своем дневнике. Возможно, эта потрепанная тетрадка - самая большая тайна Дома на набережной.
Худенький, болезненный девятиклассник, поклонник музыки Верди, однажды вечером сел за письменный стол, послюнявил карандаш, и описал практически весь ход грядущей войны. «Я думаю, что война начнется либо во второй половине этого месяца - июня, или в начале июля, но не позднее. Немцы нападут неожиданно, они страшатся нашей зимы. Но я знаю, что победа будет за нами».
Удивительно, что пророчества Лёвы почти слово в слово совпадают с дневниками немецкого генерала Франца Гальдера, одного из разработчиков плана «Барбаросса». С той лишь разницей, что Гальдер предполагал военный крах СССР в течение 14-ти дней. Прогнозы Льва Федотова оказались гораздо точнее.
Дети, друзья Лёвы, верили ему, они каждый день просыпались и бежали узнавать, не начались ли бои. И когда войну объявили по радио, они не могли понять, почему взрослые такие взволнованные, мы же вам давно говорили. И не надо бояться, мы же быстро откинем врага. Но быстро откинуть врага не удалось. Дом на Набережной зажил по законам военного времени, провожая своих жильцов, кого на фронт, кого в эвакуацию.
Но и опустев, дом оставался одной из главных мишеней для авиации врага. Дом расселили и заминировали на случай сдачи Москвы войскам вермахта, а на его крыше были размещены зенитные установки. Через долгие четыре года сбылось еще одно предсказание московского школьника, война была выиграна. Единственное, что не смог предсказать Лёвка, это собственную судьбу. Рядовой Лев Федотов в ходе авианалета погиб в учебном лагере под Тулой.
Когда жильцы после войны вернулись в свои квартиры, Дом на набережной встретил их не очень радушно - многие квартиры были заняты, вещи пропали. Управляющий домом и комендант с вахтерами обошли все пустые квартиры и забрали все, что плохо лежит. Их расстреляли чуть позже.
Началась новая волна репрессий, которая прекратилась только со смертью Сталина в 1953 году. Всего в период с 1933 по 1953 год в доме проживало более 2, 5 тысяч человек. 806 из них были репрессированы, 344 - расстреляны. Жертвы начали возвращаться из лагерей домой, и накопившийся страх порой выливался в агрессию. Люди не знали, кому предъявить счет за миллионы погубленных и поломанных жизней.
Некоторые публицисты предлагали предать анафеме сам дом, и даже снести его с лица земли, то есть взорвать. В 1976 году мир узнал имя советского писателя Юрия Трифонова, чье детство прошло в доме ЦИК, а отец и мать были арестованы. Тяжелые расставания с домом стали основой его знаменитой книги «Дом на набережной». Именно от него и пошло это распространенное название дома. Но вернуться в свой печальный дом писатель не захотел.
Но, тем не менее, под эту крышу хотели заселиться многие, у кого было желание подчеркнуть свой статус и прильнуть к бесплатной кормушке. Новые жильцы отмечали ощущение тревоги и тяжести, страха и безысходности, кто-то прибегал к услугам священников, некоторым даже помогло.
Несмотря на мрачное кровавое прошлое, сегодня квадратные метры Дома на набережной - просто золотая жила. Он является одним из лидеров элитной недвижимости в Москве, но многие въехавшие жильцы из нуворишей, жалуются, что инженерные коммуникации построены по стандартам 40-х годов и не выдерживают современных нужд. Например, при пике потребления вода до 11-го этажа не доходит. Квартиры здесь очень любят снимать иностранцы, чтобы жить с видом на Кремль.
В 2012 году СМИ писали о пятикомнатной квартире патриарха Кирилла в Доме на набережной, где проживала Лидия Леонова - его предполагаемая родственница. В доме живут звёзды эстрады, театра и кино, среди них - артисты Геннадий Хазанов, Леонид Куравлёв, Наталья Андрейченко, Александр Домогаров, певица Глюкоза, внук кинорежиссёра Григория Александрова, актёра Алексея Баталова и родственники лётчика Михаила Водопьянова.
Мистическая слава здания привлекает к нему внимание писателей-фантастов. В тетралогии Андрея Валентинова «Око силы» в Доме на набережной» находился портал в иное измерение. В романе Александра Терехова «Каменный мост» в здании проживала семья главного героя, дипломата Уманского. Здесь же разворачиваются события романа Милы Бояджиевой «Возвращение Мастера и Маргариты», написанного как сиквел романа Михаила Булгакова.
Материал взят из воспоминаний жильцов дома в цикле передач «Нераскрытые тайны». Фото без моих логотипов взяты из Сети.