Москва пушкинская
Пушкин - памятник, и не только для нас, современники прекрасно понимали его величие. Первый памятник поэту поставили сокурсники-лицеисты, сразу после выпуска. Они заказали камень с надписью «Genio Loci» («Гению места»), и поместили возле лицейского флигеля в память о том, что здесь расцветал гений их друга.
Ну а московский памятник Пушкину стал таким же символом города, как Кремль или Большой театр, и существует в городском фольклоре уже самостоятельно. Марина Цветаева рассказывала, что няня водила детей гулять к памятнику Пушкину на бульвар, но детки слушают невнимательно и произносили в одно слово - «Пампушкин».
Изначально статуя работы скульптора Опекушина стояла на бульваре, но после сноса Страстного монастыря ее перенесли в центр новой площади. Через Тверскую улицу памятник с постаментом везли на железнодорожной платформе, в которую запрягли два дорожных катка. Хотели подогнать танки, но пожалели асфальт. Или поэта? Все-таки, Пушкин и танки несовместимы.
В Москве не один десяток мест, связанных с великим поэтом, пойдешь налево - попадешь в салон Зинаиды Волконской, направо - в Английский клуб, с этой стороны - Университетская лавка, где продавали произведения поэта, ну а через площадь - Тверской бульвар, любимое место гуляний москвичей. Как-то в марте стояли погожие дни, и Пушкина заметили на бульваре в одном фраке. Все знакомые были остры на язык, так что кто-то сразу сказал: «Что ж, пылкое воображение заменяет шубу».
Первые годы жизни поэта прошли в Немецкой слободе. Тогда это был необычайно опрятный, чистый район, где традиционно жили иностранцы, а также богатые вельможи и профессора Университета, наполовину состоявшие из немцев. Здание, где родился поэт, не сохранилось.
Здесь недалеко огромный дворец Мусиных-Пушкиных, у Мусиных-Пушкиных и Пушкиных общие корни. «Мой предок Рача мышцей бранной святому Невскому служил. Его потомство гнев венчанный Иван IV пощадил». Рядом, в Елоховской церкви в 1799 году крестили Александра Пушкина.
На Старой Басманной жил его дядя, брат отца, Василий Львович Пушкин. В 1826 году опального поэта вызвал из ссылки в Москву Николай I, император прибыл сюда для коронации. Фельдъегерь привез Пушкина в Кремль, и говорят, что поэт сразу прошел к камину и встал к нему спиной. Замерз по дороге и отогревал ноги. Ну а после беседы с императором прямиком направился к любимому дядюшке вот в этот дом.
Когда-то именно дядя отвез Пушкина в лицей, и с тех пор поэт в Москве не был, и вот вернулся литературной знаменитостью. Когда он посещает театр, публика смотрит не на сцену, а на своего любимца. Поэт поглощен светской жизнью, заводит новые знакомства, читает в разных домах «Бориса Годунова».
Дядя и племянник не виделись 10 лет. Василию Львовичу уже 60, он полысел, осунулся, но так же пишет стихи и рад вспомнить арзамасские шалости, Пушкины были членами шутливого литературного общества «Арзамас». Название к географии не имеет никакого отношения, арзамасцы собирались и в Петербурге, и в Москве.
«Арзамас» - товарищество, соединившее людей разного возраста и положения, которые сходились потолковать о литературе, пошутить, подурачиться, поиздеваться над литературными противниками. Василий Львович носил шутливое прозвище «Вот я вас», а Александр Сергеевич - «Сверчок».
Александр был у дяди, когда тот умирал. Накануне Василий Львович читал литературную газету, и, увидев племянника, сказал, что Катенин скучен. Александр вышел из комнаты, чтобы последние слова дяди были о литературе. Арзамасцы помянули Василия Львовича ватрушками, в которые воткнули по лавровому листу. «Помянем грозного «Вота» ватрушками».
В столовой прекрасная посуда. Василий Львович любил все красивое, а на отдельном столике сервирован гусь, ведь это символ общества «Арзамас», так как реальный город Арзамас славился гусями. Местная птица велика размером, почти с лебедя, славна боевой силой и необыкновенно вынослива.
Есть предание, что гусей гнали в Москву на продажу своим ходом, ну а чтобы по дороге лапы не поистерлись, тысячи птиц прогоняли сначала по разлитому вару, а затем по речному песку, и на лапах получались весьма ноские башмачки.
Последние стихи Василия Пушкина посвящены племяннику. Дядя радовался предстоящей свадьбе подарившей Александру брачный миртовый венец:
«Племянник и поэт! Позволь, чтоб дядя твой
На старости в стихах поговорил с тобой.
Хоть модный романтизм подчас я осуждаю,
Но истинный талант люблю и уважаю.
Блаженствуй, но в часы свободы, вдохновенья
Беседуй с музами, пиши стихотворенья,
Словесность русскую, язык обогащай
И вечно с миртами ты лавры съединяй».
Пушкин был известный острослов. Дворец, построенный архитектором Ухтомским для князей Трубецких, москвичи прозвали «Дом-комод». Князья Трубецкие были дальние родственники Пушкиных. Юного Сашу возили сюда на уроки танцев, княжны Трубецкие - ровесницы Пушкина. Рассказывали, что он всегда смешил их, собрав в каком-нибудь уголку.
Ну, остроты Пушкина широко известны: «Хоть и арапчик, зато не рябчик». В ответ гостю: «Где вы теперь служите?» «Я числюсь по России». Повзрослев, княжны Трубецкие с удовольствием читали стихи Пушкина и также научились шутить в обществе. В день возвращения поэта из деревенской ссылки одна из княжон сказала, что стала лучше относиться к Николаю I, потому что он вернул Пушкина.
Михаил Погодин и Кружок любителей немецкой идеалистической философии решают издавать журнал «Московский вестник», приглашают и Пушкина, предполагают сначала печатать отрывки из «Бориса Годунова» и обещают 10000 рублей с каждого номера. Пушкин не разделяет идеологию издателей, но предложение заманчивое. Друзья корят, что не с теми связался, а Пушкин шутливо оправдывается: «Собрались ребята теплые, упрямые. Поп - свое, а черт - свое». Основание нового журнала отметили обедом в доме Алексея Хомякова на Петровке.
Здание построил после пожара 1812-го года архитектор Осип Бове. За обедом Василий Оболенский, адъюнт Московского университета, несколько перебрал и, подскочив к Пушкину, воскликнул: «Вот я - единица, а смотрю на вас и кажусь себе миллионом!» Все захохотали и подхватили: «Миллион! Миллион!»
Пушкин был заядлый театрал, а вот сценическая судьба его собственных произведений сложилась своеобразно. Чаще всего ставят оперы по произведениям Пушкина, их написано уже больше двадцати. Конечно, оперные либретто и стихи великого поэта это две большие разницы. Правда, музыку всегда пишет Чайковский и Римский-Корсаков.
Есть еще балеты, но там от Пушкина только имя, так что не причесанным на сцене остается только «Борис Годунов», которого за силу стиха несколько раз запрещали разные власти.
«Мне счастья нет. Я думал свой народ
В довольствии, во славе успокоить,
Щедротами любовь его снискать.
Но отложил пустое попеченье:
Живая власть для черни ненавистна,
Они любить умеют только мертвых».
Пушкинские места Москвы известны, но дом на Зубовском бульваре осматривают редко. Сюда Александр Сергеевич приходил к, наверное, самой талантливой актрисе начала 19-го века Екатерине Семёновой. Современники говорили о ее необычайной красоте, драматическом таланте и естественности на сцене.
Глядя на размеры дворца и величественный портик, понимаешь, что, наверно, к этому времени положение актрисы несколько поменялась. Действительно, оставив сцену, Семёнова вышла замуж за своего давнего обожателя сенатора князя Гагарина и переехала в Москву в этот дворец.
Пушкин подарил актрисе томик «Бориса Годунова» с надписью «Графине Гагариной от Пушкина. Семёновой от сочинителя».
Пушкин был дуэлянт и специально гулял с железной тростью, чтобы тренировать руку. В свой последний приезд в Москву он остановился в Воротниковском переулке в доме своего друга Нащокина. А незадолго до этого Пушкину передали сплетню о беседе его жены с Владимиром Соллогубом, и якобы тот о чем-то пошутил. Пушкин послал Соллогубу вызов.
Соллогуб, разобравшись, в чем дело, немедленно отправился в Москву и, въехав в город, помчался к Нащокину, никуда не заезжая. Ночью прислуга разбудила Пушкина, он вышел в халате. Первые взаимные приветствие были холодны, затем заговорили об издании «Современника». Первый том вышел слишком хорош, - сказал Пушкин, - я постараюсь второй сделать поскучнее, публику баловать не надо. Когда появился заспанный Нащокин, примирение уже состоялось.
В двухэтажном кирпичном доме на Арбате поэт снял квартиру перед свадьбой на втором этаже. Перед свадьбой поэт устроил здесь мальчишник, пригласив московских друзей. Хозяин был настолько грустен, что гостям было неловко. Пушкин жертвовал независимостью, уединением, путешествиями, непостоянством.
Пушкина волновало не только прощание с холостой жизнью, свадьбу долго откладывали из-за финансовых проблем. Отец Наталии Николаевны тяжело болел, семья Гончаровых жила в нужде. В результате Пушкин сам оплатил приданое невесты, заложил 200 душ крепостных, и отдал теще 11 тысяч рублей.
Но с поэтом еще торговались, требовали разных денег на мелочи, и Пушкину оставалось только каламбурить: «Взять жену без состояния я в состоянии, но входить в долги для ее тряпок - не в состоянии».
В квартире было пять комнат, анфилада из трех залов и два жилых помещения. 18 февраля после венчания Пушкины устроили большой ужин, а 27 февраля молодые дали бал. Вот наверное в этой самой большой комнате можно танцевать. Современники шутили: «Странно, что у Пушкина, который жил все по трактирам, вдруг завелось такое хозяйство».
Но не вдруг, Пушкин готовился, нанял прислугу, в устройстве свадебного ужина ему помогал брат Лев. Мемуаристы вспоминают разное. Одни писали, что молодые были как два голубка, другие запомнили тисненые обои под лиловый бархат с рельефным рисунком, ну а третьи записали беседу Пушкина о прелести и звучности народных сказок.
Планировку в музее Пушкина восстанавливали, здесь устроили коммуналку, и в главном зале жили четыре семьи. Парадные комнаты разделили на два этажа, всего в доме в советские годы были прописаны около 70 человек. Из подлинных предметов - конторка Пушкина. Александр Сергеевич работал за ней стоя.
И вот этот интересный чернильный прибор с темной фигуркой друзья подарили ему с намеком.
Первейший московский друг Пушкина Соболевский, уезжая за границу, хотел взять поэта с собой, хотя бы в виде портрета, и Пушкин заказал главному московскому портретисту Тропинину работу, и подарил ее Соболевскому. Но тот решил, что картина слишком ценна для путешествия, и попросил художницу-любительницу Авдотью Елагину сделать копию. Вот эта копия с работы Тропинина.
Подлинный в доме Пушкина и столик «Бобик», его так называют из-за формы боба, за ним дамы занимались рукоделием.
Также в угловой гостиной висит Мадонна с младенцем. Известно, что Пушкин сравнивал свою жену с Мадонной, чистейшей прелести чистейший образец.
Таким же символом Москвы, как памятник Пушкину, стал Музей изобразительных искусств имени Пушкина, в просторечии «Пушкинский». Изначально он был назван в честь Александра Третьего, но революция поменяла вывески, и музей получил имя великого поэта.
Это правильно, политическая конъюнктура меняется, а Александр Сергеевич будет светить вечно. Он всегда с нами.
Материал взят из цикла передач Михаила Жебрака «Москва пушкинская». Картинки без моих логотипов взяты из Сети.
Ну а московский памятник Пушкину стал таким же символом города, как Кремль или Большой театр, и существует в городском фольклоре уже самостоятельно. Марина Цветаева рассказывала, что няня водила детей гулять к памятнику Пушкину на бульвар, но детки слушают невнимательно и произносили в одно слово - «Пампушкин».
Изначально статуя работы скульптора Опекушина стояла на бульваре, но после сноса Страстного монастыря ее перенесли в центр новой площади. Через Тверскую улицу памятник с постаментом везли на железнодорожной платформе, в которую запрягли два дорожных катка. Хотели подогнать танки, но пожалели асфальт. Или поэта? Все-таки, Пушкин и танки несовместимы.
В Москве не один десяток мест, связанных с великим поэтом, пойдешь налево - попадешь в салон Зинаиды Волконской, направо - в Английский клуб, с этой стороны - Университетская лавка, где продавали произведения поэта, ну а через площадь - Тверской бульвар, любимое место гуляний москвичей. Как-то в марте стояли погожие дни, и Пушкина заметили на бульваре в одном фраке. Все знакомые были остры на язык, так что кто-то сразу сказал: «Что ж, пылкое воображение заменяет шубу».
Первые годы жизни поэта прошли в Немецкой слободе. Тогда это был необычайно опрятный, чистый район, где традиционно жили иностранцы, а также богатые вельможи и профессора Университета, наполовину состоявшие из немцев. Здание, где родился поэт, не сохранилось.
Здесь недалеко огромный дворец Мусиных-Пушкиных, у Мусиных-Пушкиных и Пушкиных общие корни. «Мой предок Рача мышцей бранной святому Невскому служил. Его потомство гнев венчанный Иван IV пощадил». Рядом, в Елоховской церкви в 1799 году крестили Александра Пушкина.
На Старой Басманной жил его дядя, брат отца, Василий Львович Пушкин. В 1826 году опального поэта вызвал из ссылки в Москву Николай I, император прибыл сюда для коронации. Фельдъегерь привез Пушкина в Кремль, и говорят, что поэт сразу прошел к камину и встал к нему спиной. Замерз по дороге и отогревал ноги. Ну а после беседы с императором прямиком направился к любимому дядюшке вот в этот дом.
Когда-то именно дядя отвез Пушкина в лицей, и с тех пор поэт в Москве не был, и вот вернулся литературной знаменитостью. Когда он посещает театр, публика смотрит не на сцену, а на своего любимца. Поэт поглощен светской жизнью, заводит новые знакомства, читает в разных домах «Бориса Годунова».
Дядя и племянник не виделись 10 лет. Василию Львовичу уже 60, он полысел, осунулся, но так же пишет стихи и рад вспомнить арзамасские шалости, Пушкины были членами шутливого литературного общества «Арзамас». Название к географии не имеет никакого отношения, арзамасцы собирались и в Петербурге, и в Москве.
«Арзамас» - товарищество, соединившее людей разного возраста и положения, которые сходились потолковать о литературе, пошутить, подурачиться, поиздеваться над литературными противниками. Василий Львович носил шутливое прозвище «Вот я вас», а Александр Сергеевич - «Сверчок».
Александр был у дяди, когда тот умирал. Накануне Василий Львович читал литературную газету, и, увидев племянника, сказал, что Катенин скучен. Александр вышел из комнаты, чтобы последние слова дяди были о литературе. Арзамасцы помянули Василия Львовича ватрушками, в которые воткнули по лавровому листу. «Помянем грозного «Вота» ватрушками».
В столовой прекрасная посуда. Василий Львович любил все красивое, а на отдельном столике сервирован гусь, ведь это символ общества «Арзамас», так как реальный город Арзамас славился гусями. Местная птица велика размером, почти с лебедя, славна боевой силой и необыкновенно вынослива.
Есть предание, что гусей гнали в Москву на продажу своим ходом, ну а чтобы по дороге лапы не поистерлись, тысячи птиц прогоняли сначала по разлитому вару, а затем по речному песку, и на лапах получались весьма ноские башмачки.
Последние стихи Василия Пушкина посвящены племяннику. Дядя радовался предстоящей свадьбе подарившей Александру брачный миртовый венец:
«Племянник и поэт! Позволь, чтоб дядя твой
На старости в стихах поговорил с тобой.
Хоть модный романтизм подчас я осуждаю,
Но истинный талант люблю и уважаю.
Блаженствуй, но в часы свободы, вдохновенья
Беседуй с музами, пиши стихотворенья,
Словесность русскую, язык обогащай
И вечно с миртами ты лавры съединяй».
Пушкин был известный острослов. Дворец, построенный архитектором Ухтомским для князей Трубецких, москвичи прозвали «Дом-комод». Князья Трубецкие были дальние родственники Пушкиных. Юного Сашу возили сюда на уроки танцев, княжны Трубецкие - ровесницы Пушкина. Рассказывали, что он всегда смешил их, собрав в каком-нибудь уголку.
Ну, остроты Пушкина широко известны: «Хоть и арапчик, зато не рябчик». В ответ гостю: «Где вы теперь служите?» «Я числюсь по России». Повзрослев, княжны Трубецкие с удовольствием читали стихи Пушкина и также научились шутить в обществе. В день возвращения поэта из деревенской ссылки одна из княжон сказала, что стала лучше относиться к Николаю I, потому что он вернул Пушкина.
Михаил Погодин и Кружок любителей немецкой идеалистической философии решают издавать журнал «Московский вестник», приглашают и Пушкина, предполагают сначала печатать отрывки из «Бориса Годунова» и обещают 10000 рублей с каждого номера. Пушкин не разделяет идеологию издателей, но предложение заманчивое. Друзья корят, что не с теми связался, а Пушкин шутливо оправдывается: «Собрались ребята теплые, упрямые. Поп - свое, а черт - свое». Основание нового журнала отметили обедом в доме Алексея Хомякова на Петровке.
Здание построил после пожара 1812-го года архитектор Осип Бове. За обедом Василий Оболенский, адъюнт Московского университета, несколько перебрал и, подскочив к Пушкину, воскликнул: «Вот я - единица, а смотрю на вас и кажусь себе миллионом!» Все захохотали и подхватили: «Миллион! Миллион!»
Пушкин был заядлый театрал, а вот сценическая судьба его собственных произведений сложилась своеобразно. Чаще всего ставят оперы по произведениям Пушкина, их написано уже больше двадцати. Конечно, оперные либретто и стихи великого поэта это две большие разницы. Правда, музыку всегда пишет Чайковский и Римский-Корсаков.
Есть еще балеты, но там от Пушкина только имя, так что не причесанным на сцене остается только «Борис Годунов», которого за силу стиха несколько раз запрещали разные власти.
«Мне счастья нет. Я думал свой народ
В довольствии, во славе успокоить,
Щедротами любовь его снискать.
Но отложил пустое попеченье:
Живая власть для черни ненавистна,
Они любить умеют только мертвых».
Пушкинские места Москвы известны, но дом на Зубовском бульваре осматривают редко. Сюда Александр Сергеевич приходил к, наверное, самой талантливой актрисе начала 19-го века Екатерине Семёновой. Современники говорили о ее необычайной красоте, драматическом таланте и естественности на сцене.
Глядя на размеры дворца и величественный портик, понимаешь, что, наверно, к этому времени положение актрисы несколько поменялась. Действительно, оставив сцену, Семёнова вышла замуж за своего давнего обожателя сенатора князя Гагарина и переехала в Москву в этот дворец.
Пушкин подарил актрисе томик «Бориса Годунова» с надписью «Графине Гагариной от Пушкина. Семёновой от сочинителя».
Пушкин был дуэлянт и специально гулял с железной тростью, чтобы тренировать руку. В свой последний приезд в Москву он остановился в Воротниковском переулке в доме своего друга Нащокина. А незадолго до этого Пушкину передали сплетню о беседе его жены с Владимиром Соллогубом, и якобы тот о чем-то пошутил. Пушкин послал Соллогубу вызов.
Соллогуб, разобравшись, в чем дело, немедленно отправился в Москву и, въехав в город, помчался к Нащокину, никуда не заезжая. Ночью прислуга разбудила Пушкина, он вышел в халате. Первые взаимные приветствие были холодны, затем заговорили об издании «Современника». Первый том вышел слишком хорош, - сказал Пушкин, - я постараюсь второй сделать поскучнее, публику баловать не надо. Когда появился заспанный Нащокин, примирение уже состоялось.
В двухэтажном кирпичном доме на Арбате поэт снял квартиру перед свадьбой на втором этаже. Перед свадьбой поэт устроил здесь мальчишник, пригласив московских друзей. Хозяин был настолько грустен, что гостям было неловко. Пушкин жертвовал независимостью, уединением, путешествиями, непостоянством.
Пушкина волновало не только прощание с холостой жизнью, свадьбу долго откладывали из-за финансовых проблем. Отец Наталии Николаевны тяжело болел, семья Гончаровых жила в нужде. В результате Пушкин сам оплатил приданое невесты, заложил 200 душ крепостных, и отдал теще 11 тысяч рублей.
Но с поэтом еще торговались, требовали разных денег на мелочи, и Пушкину оставалось только каламбурить: «Взять жену без состояния я в состоянии, но входить в долги для ее тряпок - не в состоянии».
В квартире было пять комнат, анфилада из трех залов и два жилых помещения. 18 февраля после венчания Пушкины устроили большой ужин, а 27 февраля молодые дали бал. Вот наверное в этой самой большой комнате можно танцевать. Современники шутили: «Странно, что у Пушкина, который жил все по трактирам, вдруг завелось такое хозяйство».
Но не вдруг, Пушкин готовился, нанял прислугу, в устройстве свадебного ужина ему помогал брат Лев. Мемуаристы вспоминают разное. Одни писали, что молодые были как два голубка, другие запомнили тисненые обои под лиловый бархат с рельефным рисунком, ну а третьи записали беседу Пушкина о прелести и звучности народных сказок.
Планировку в музее Пушкина восстанавливали, здесь устроили коммуналку, и в главном зале жили четыре семьи. Парадные комнаты разделили на два этажа, всего в доме в советские годы были прописаны около 70 человек. Из подлинных предметов - конторка Пушкина. Александр Сергеевич работал за ней стоя.
И вот этот интересный чернильный прибор с темной фигуркой друзья подарили ему с намеком.
Первейший московский друг Пушкина Соболевский, уезжая за границу, хотел взять поэта с собой, хотя бы в виде портрета, и Пушкин заказал главному московскому портретисту Тропинину работу, и подарил ее Соболевскому. Но тот решил, что картина слишком ценна для путешествия, и попросил художницу-любительницу Авдотью Елагину сделать копию. Вот эта копия с работы Тропинина.
Подлинный в доме Пушкина и столик «Бобик», его так называют из-за формы боба, за ним дамы занимались рукоделием.
Также в угловой гостиной висит Мадонна с младенцем. Известно, что Пушкин сравнивал свою жену с Мадонной, чистейшей прелести чистейший образец.
Таким же символом Москвы, как памятник Пушкину, стал Музей изобразительных искусств имени Пушкина, в просторечии «Пушкинский». Изначально он был назван в честь Александра Третьего, но революция поменяла вывески, и музей получил имя великого поэта.
Это правильно, политическая конъюнктура меняется, а Александр Сергеевич будет светить вечно. Он всегда с нами.
Материал взят из цикла передач Михаила Жебрака «Москва пушкинская». Картинки без моих логотипов взяты из Сети.