Сталинские высотки
«Сталинские высотки» - семь (по планам восемь) высотных зданий, строившихся в Москве в 1947-1957 годах, а также строившийся ранее Дворец Советов в Москве и подобные здания в ряде других городов и стран. Во многих иностранных путеводителях эти здания называют «seven sisters» - «семь сестёр».
Архитектура сталинского времени изначально была подчеркнуто горизонтальной, башни были не нужны, строили дома-функции, «машины для жилья и работы». Высотки только разорвали бы установленный порядок. Кроме того архитектура 20-30х абсолютно интернациональна. Из Москвы по мере возможности вычищают все русское: от колоколен и Китайгородской стены до целого Храма Христа Спасителя.
Все изменилось в 40е годы. Символом этих перемен стал тост, произнесенный Сталиным в 45м году на банкете в честь командующих Красной Армии: «Я пью, прежде всего, за честь здоровья русского народа потому, что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящей в состав Советского Союза». Немного странно для победителя нацизма. Но, так или иначе, в Москву начало возвращаться русское и это, как ни парадоксально, совпало с идеей построить в Москве семь высоток по американскому образцу. Небоскреб - символ американского благополучия, и в начавшейся «холодной войне» надо показать, что и мы можем не хуже.
В 1947 году в Советском Союзе от послевоенного неурожайного голода умирает полтора миллиона человек. Но в этом же году Москве исполняется 800 лет и на развилке хлеб и зрелища Сталин сворачивает в сторону ярких огоньков. Москва должна была расцвести как по мановению волшебной палочки, и заклинание было произнесено. 7 сентября 1947 года ровно в час дня одновременно в разных частях Москвы были заложены будущие грандиозные высотные здания.
Высотка на Котельнической набережной - самая близкая к Кремлю высотка и самая русская. Здесь узнаются мотивы допетровской Руси: и зубчики кремлевской стены, и завитки Василия Блаженного. Квартиры в высотке дали публике крайне разношерстной: тут жили и актер Ширвиндт, и композитор Богословский, и поэт Евтушенко, и целая россыпь номенклатурных чиновников, и сотрудников органов, и сам архитектор Чечулин, который и построил дом.
На месте этого дома были когда-то мучные склады, земля буквально пропиталась мукой. К середине XX века мука окаменела и превратилась в прекрасную пищу для тараканов. Поэт Евтушенко написал стихотворение на злобу дня, не стихотворение, а целое рифмованное письмо в ЖЭК: «…Адмиралы и балерины, физик-атомщик и поэт забиваются под перины, тараканоубежища нет. На столе у меня ода - тяжкий труд, а из мусоропровода гости прут». Последствия были драматические - когда архитектор Чечулин умер, его гараж хотели отдать поэту Евтушенко, но почитали стихотворение, подумали и передумали.
Вообще именитых жильцов в доме хватало, например композитор и шутник Никита Богословский придумал следующую загадку: «В нашем доме в одной квартире, в одной постели спят девять лауреатов». Потом выяснилось, что это Пырьев с Ладыниной. У режиссера Ивана Пырьева и актрисы Марины Ладыниной на двоих было 9 госпремий.
Встречались лауреаты в кинотеатре «Иллюзион», который до сих пор прямо в здании и находится.
Хотя здесь вообще было, где встретиться, дом был городом в городе. В нем был и гастроном, и химчистка, и детский сад, и прачечная с парикмахерской, и библиотека.
МИД на Смоленской - одна из самых элегантных высоток, смотрится эффектно отовсюду: с Бородинского моста, в проезде по Садовому кольцу, из Арбатских переулков.
Министерство Иностранных Дел, возможно, самая американская из высотных сталинских зданий. Это типичная Нью-Йоркская неоготика, но щедро украшенная советской символикой. Социалистические серпы и молоты на капиталистической архитектуре - это как если бы елку украсили воблой. Социалистический небоскреб - это само по себе уже парадокс.
В Америке небоскребы строили потому, что земля на Манхэттене дорогая. А в Советском Союзе высотка стоит посередине высокого просторного очень зеленого старого города, практически в чистом поле - обыкновенный сюрреализм. Здание МИД могло выглядеть чуть менее величественно. Дело в том, что оно было запроектировано без шпиля, и кое-кто обратил на это внимание.
Архитектора здания Михаила Минкуса неожиданно после обеда вызвали в Кремль к Сталину. «Здравствуйте, Михаил Адольфович». Корифей всех наук, как известно, имел личное мнение по любому вопросу, например архитектура. Он посоветовал будущему МИДу добавить величественность: «…Ведь что было бы, если б над Курантами Спасской башни не было? Нехорошо!» И архитектор Минкус взял «под козырек».
Шпиль не был запроектирован изначально, и конструкция здания выдержать каменную громаду просто не смогла бы. Но не станешь же говорить Сталину: мол, извините, не получается. И шпиль сделали из стали, которую выкрасили в цвет гранита. Для установки пришлось пробить пять этажей, чтобы закрепить опоры. Но справедливости ради теперь МИД без шпиля представить сложно.
Кудринская площадь - она сейчас Кудринская и до революции была Кудринская. При советской власти называлась площадью Восстания, а три года с 22го по 25ый носила имя французского поэта Эжена Потье. Казалось бы, зачем молодой советской республике какой-то французский поэт? А затем, что месье Потье написал революционный гимн «Интернационал».
И вот на этой площади - к тому времени снова Восстания - строят высотный дом. Даже удивительно, как архитекторы Посохин и Мндоянц через 10 лет отрекутся от своих идей и вовсю начнут строить модернизм без единой лишней линии.
Высотку на Кудринской называли «домом авиаторов», но не потому, что «мне сверху видно все, ты так и знай», а потому, что заказчиком было Министерство Авиапрома. И после окончания строительства сюда съехался,… слетелся весь цвет советской авиации. Дом получился по авиационным меркам первого класса: гранитные полы, мраморные стены, колонны и витражи. Во всех 450 квартирах был установлен городской телефон. И это еще не все: холодильники, измельчители бытовых отходов, мусоропроводы, посудомоечные машины - это в 50е - то годы! И даже - о чудо! - центральный пылесос! Единая промышленная пылесосная установка опоясывала весь дом, и шланг можно было вставлять буквально в стену.
Дом был не простой - населявшая его элита должна была быть под присмотром, а главное - американское посольство прямо под окном. На верхних двух этажах располагались специальные квартиры КГБ для прослушки и наружного наблюдения. В 90е годы значение американского посольства для бывших советских граждан резко изменилось, и в этом скверике ждали своей очереди соискатели американской визы большей частью для переезда, нередко по нескольку дней.
Чтобы построить гостиницу «Ленинградская», пришлось победить Чечёру и Рыбинку - так называются две московские реки - они до сих пор текут под землей в коллекторе. Грунт из-за них перенасыщен водой, поэтому пришлось строить на сваях. Но ничего, как-то справились, особенно используя бесплатный труд заключенных, и вот что получилось.
Гостиница «Ленинградская» - это самая низкорослая из высоток. Но все компенсируется интерьером - здесь не только общий имперский стиль, но и замах на большее, например, вход в лифтовый холл, даже не вход, а врата или даже церковный алтарь. Добавить к этому витражи - получается настоящее культовое сооружение. С одной стороны Куликово поле и поверженные татаро-монголы - это для приезжих с Казанского вокзала. С другой стороны - Ледовое побоище с победой над северянами - это для прибывающих на Ленинградский вокзал столицы.
Теперь «Ленинградская» относится к огромной всемирной сети отелей. Из люксов вынесли не наркомовские столы с зеленым сукном и гигантские пепельницы. Но пространство и объемы все равно звенят былым величием. Вот за величие создателей «Ленинградской» и наказали. Как только началась хрущевская борьба с излишествами в архитектуре зодчим Полякову и Борецкому все припомнили. «Черты буржуазной помпезности и необузданного украшательства находим мы в интерьерах гостиницы «Ленинградская» - писали их коллеги архитекторы в рапортах. Пройдут годы, Москва увидит и буржуазность попомпезнее, и узнает толк в поистине необузданном украшательстве.
Гостиницу «Украина» закончили позже всех - и после смерти Сталина, и даже после борьбы с излишествами. Чудом построили прежний проект с излишествами. На носу был Фестиваль молодежи и студентов, и надо было не ударить в грязь лицом.
Новая гостиница была признана крупнейшей в Европе и мгновенно начала принимать гостей. Поскольку гости тоже были зачастую из Европы, работать здесь было не только интересно, но и выгодно. Оставленная на подушке заморская жвачка стимулировала горничных к идеальной чистоте.
Не осталось ничего от советского шика, теперь «Украина» относится к глобальной гостиничной сети. Вместе с капитальным ремонтом пришел ей… и евроремонт. Но помнят стены и лучшие истории из жизни советской «Украины». Одна горничная должна была разбудить постояльца в 7 утра, но перепутала время и начала тормошить его в 4. Вовремя осознав ошибку, она не придумала ничего лучше, как сказать: «Вам осталось спать… 3 часа».
Площадь «Красные Ворота» - это двойное отрицание. Во-первых, самих Ворот уже больше нет - стояли здесь такие нарядные, да были снесены в 20е годы. А во-вторых, не стало самой площади - Красные Ворота стали большой транспортной развязкой. Не считать же площадью площадку у метро.
Но метро и место все равно Красные Ворота и высотка на Красных Воротах - тоже очень русское здание. Как будто взамен снесенных барочных Красных Ворот ее украсили русским и украинским барокко - как писали на старых открытках: «Привет из Киева». Высотку строили спешно, надо было успеть, пока главный заказчик еще жив. Одновременно строили дом с выходом из метро.
Искореженный грунт обязательно должен был просесть, что же делать? Если грунт проседает потому что он мягкий, значит надо его как-то утвердить, но не зальешь же все цементом. И тогда на глубину опустили огромные морозильные установки. Они заморозили грунт, который позволил себя рыть, как угодно.
Итак, все заморожено, но ведь закончится строительство и обратно разморозится. Поэтому здание строили под небольшим наклоном. А когда землю разморозили, оно съехало по просчитанной траектории и здание вернулось на место. Правда, все же не до конца - не Пизанская башня, но чуть-чуть высотка на Красных Воротах все же кренится.
Самая высокая и к тому же самая высоко расположенная из всех сталинских высоток - Университет. Его золотой шпиль видно даже в плохую погоду за десятки километров. Эмблема только с земли кажется легкой и ажурной - диаметр венка почти 10 метров, а сам шпиль - это почти 16 этажный дом - 60 метров.
Во время особо торжественных событий наверху зажигается звезда, что напоминает нам о скорости, с которой высотка на Воробьевых Горах поднималась к небу. Пока университет строили, появилась традиция зажигать звезду на самой верхней точке того, что уже построено. В 1949 году звезда зажглась на 6 этаже, 1 мая 1950 - на 20м, а к ноябрю того же года - уже на 26м.
Когда здание закончили, на фасаде установили часы и барометр. Если там, в кремлевской Москве главными часами были Куранты, то в Москве замоскворецкой был свой повелитель времени. Главные московские часы по эту сторону реки находятся на московском Университете, что логично - Университет должен нести свет знаний, даже если это знание точного времени.
Московский Университет оставался самым высоким зданием во всей Европе аж до 1990 года, тогда его обогнал Франкфурт. А теперь и в Москве МГУ - не главный небоскреб, его обогнала псевдовысотка «Триумф Палас» на Ленинградке.
Но о подделках мы сегодня не говорим. Вообще-то «сестёр» должно было быть восемь, и последняя из высоток ожидалась в Зарядье. Её даже начали строить, соорудили стилобат - такой огромный постамент, но вождь умер и строительство скукожилось. Но добро не пропало, на стилобате воздвигли гостиницу «Россия», которую потом благополучно разобрали. И теперь вместо восьмой сталинской высотки - парк. Всё, эпоха закончилась!
Материал частично взят из серии передач Владимира Раевского «Сделано в Москве». Фото без моих логотипов взяты из Сети.
Архитектура сталинского времени изначально была подчеркнуто горизонтальной, башни были не нужны, строили дома-функции, «машины для жилья и работы». Высотки только разорвали бы установленный порядок. Кроме того архитектура 20-30х абсолютно интернациональна. Из Москвы по мере возможности вычищают все русское: от колоколен и Китайгородской стены до целого Храма Христа Спасителя.
Все изменилось в 40е годы. Символом этих перемен стал тост, произнесенный Сталиным в 45м году на банкете в честь командующих Красной Армии: «Я пью, прежде всего, за честь здоровья русского народа потому, что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящей в состав Советского Союза». Немного странно для победителя нацизма. Но, так или иначе, в Москву начало возвращаться русское и это, как ни парадоксально, совпало с идеей построить в Москве семь высоток по американскому образцу. Небоскреб - символ американского благополучия, и в начавшейся «холодной войне» надо показать, что и мы можем не хуже.
В 1947 году в Советском Союзе от послевоенного неурожайного голода умирает полтора миллиона человек. Но в этом же году Москве исполняется 800 лет и на развилке хлеб и зрелища Сталин сворачивает в сторону ярких огоньков. Москва должна была расцвести как по мановению волшебной палочки, и заклинание было произнесено. 7 сентября 1947 года ровно в час дня одновременно в разных частях Москвы были заложены будущие грандиозные высотные здания.
Высотка на Котельнической набережной - самая близкая к Кремлю высотка и самая русская. Здесь узнаются мотивы допетровской Руси: и зубчики кремлевской стены, и завитки Василия Блаженного. Квартиры в высотке дали публике крайне разношерстной: тут жили и актер Ширвиндт, и композитор Богословский, и поэт Евтушенко, и целая россыпь номенклатурных чиновников, и сотрудников органов, и сам архитектор Чечулин, который и построил дом.
На месте этого дома были когда-то мучные склады, земля буквально пропиталась мукой. К середине XX века мука окаменела и превратилась в прекрасную пищу для тараканов. Поэт Евтушенко написал стихотворение на злобу дня, не стихотворение, а целое рифмованное письмо в ЖЭК: «…Адмиралы и балерины, физик-атомщик и поэт забиваются под перины, тараканоубежища нет. На столе у меня ода - тяжкий труд, а из мусоропровода гости прут». Последствия были драматические - когда архитектор Чечулин умер, его гараж хотели отдать поэту Евтушенко, но почитали стихотворение, подумали и передумали.
Вообще именитых жильцов в доме хватало, например композитор и шутник Никита Богословский придумал следующую загадку: «В нашем доме в одной квартире, в одной постели спят девять лауреатов». Потом выяснилось, что это Пырьев с Ладыниной. У режиссера Ивана Пырьева и актрисы Марины Ладыниной на двоих было 9 госпремий.
Встречались лауреаты в кинотеатре «Иллюзион», который до сих пор прямо в здании и находится.
Хотя здесь вообще было, где встретиться, дом был городом в городе. В нем был и гастроном, и химчистка, и детский сад, и прачечная с парикмахерской, и библиотека.
МИД на Смоленской - одна из самых элегантных высоток, смотрится эффектно отовсюду: с Бородинского моста, в проезде по Садовому кольцу, из Арбатских переулков.
Министерство Иностранных Дел, возможно, самая американская из высотных сталинских зданий. Это типичная Нью-Йоркская неоготика, но щедро украшенная советской символикой. Социалистические серпы и молоты на капиталистической архитектуре - это как если бы елку украсили воблой. Социалистический небоскреб - это само по себе уже парадокс.
В Америке небоскребы строили потому, что земля на Манхэттене дорогая. А в Советском Союзе высотка стоит посередине высокого просторного очень зеленого старого города, практически в чистом поле - обыкновенный сюрреализм. Здание МИД могло выглядеть чуть менее величественно. Дело в том, что оно было запроектировано без шпиля, и кое-кто обратил на это внимание.
Архитектора здания Михаила Минкуса неожиданно после обеда вызвали в Кремль к Сталину. «Здравствуйте, Михаил Адольфович». Корифей всех наук, как известно, имел личное мнение по любому вопросу, например архитектура. Он посоветовал будущему МИДу добавить величественность: «…Ведь что было бы, если б над Курантами Спасской башни не было? Нехорошо!» И архитектор Минкус взял «под козырек».
Шпиль не был запроектирован изначально, и конструкция здания выдержать каменную громаду просто не смогла бы. Но не станешь же говорить Сталину: мол, извините, не получается. И шпиль сделали из стали, которую выкрасили в цвет гранита. Для установки пришлось пробить пять этажей, чтобы закрепить опоры. Но справедливости ради теперь МИД без шпиля представить сложно.
Кудринская площадь - она сейчас Кудринская и до революции была Кудринская. При советской власти называлась площадью Восстания, а три года с 22го по 25ый носила имя французского поэта Эжена Потье. Казалось бы, зачем молодой советской республике какой-то французский поэт? А затем, что месье Потье написал революционный гимн «Интернационал».
И вот на этой площади - к тому времени снова Восстания - строят высотный дом. Даже удивительно, как архитекторы Посохин и Мндоянц через 10 лет отрекутся от своих идей и вовсю начнут строить модернизм без единой лишней линии.
Высотку на Кудринской называли «домом авиаторов», но не потому, что «мне сверху видно все, ты так и знай», а потому, что заказчиком было Министерство Авиапрома. И после окончания строительства сюда съехался,… слетелся весь цвет советской авиации. Дом получился по авиационным меркам первого класса: гранитные полы, мраморные стены, колонны и витражи. Во всех 450 квартирах был установлен городской телефон. И это еще не все: холодильники, измельчители бытовых отходов, мусоропроводы, посудомоечные машины - это в 50е - то годы! И даже - о чудо! - центральный пылесос! Единая промышленная пылесосная установка опоясывала весь дом, и шланг можно было вставлять буквально в стену.
Дом был не простой - населявшая его элита должна была быть под присмотром, а главное - американское посольство прямо под окном. На верхних двух этажах располагались специальные квартиры КГБ для прослушки и наружного наблюдения. В 90е годы значение американского посольства для бывших советских граждан резко изменилось, и в этом скверике ждали своей очереди соискатели американской визы большей частью для переезда, нередко по нескольку дней.
Чтобы построить гостиницу «Ленинградская», пришлось победить Чечёру и Рыбинку - так называются две московские реки - они до сих пор текут под землей в коллекторе. Грунт из-за них перенасыщен водой, поэтому пришлось строить на сваях. Но ничего, как-то справились, особенно используя бесплатный труд заключенных, и вот что получилось.
Гостиница «Ленинградская» - это самая низкорослая из высоток. Но все компенсируется интерьером - здесь не только общий имперский стиль, но и замах на большее, например, вход в лифтовый холл, даже не вход, а врата или даже церковный алтарь. Добавить к этому витражи - получается настоящее культовое сооружение. С одной стороны Куликово поле и поверженные татаро-монголы - это для приезжих с Казанского вокзала. С другой стороны - Ледовое побоище с победой над северянами - это для прибывающих на Ленинградский вокзал столицы.
Теперь «Ленинградская» относится к огромной всемирной сети отелей. Из люксов вынесли не наркомовские столы с зеленым сукном и гигантские пепельницы. Но пространство и объемы все равно звенят былым величием. Вот за величие создателей «Ленинградской» и наказали. Как только началась хрущевская борьба с излишествами в архитектуре зодчим Полякову и Борецкому все припомнили. «Черты буржуазной помпезности и необузданного украшательства находим мы в интерьерах гостиницы «Ленинградская» - писали их коллеги архитекторы в рапортах. Пройдут годы, Москва увидит и буржуазность попомпезнее, и узнает толк в поистине необузданном украшательстве.
Гостиницу «Украина» закончили позже всех - и после смерти Сталина, и даже после борьбы с излишествами. Чудом построили прежний проект с излишествами. На носу был Фестиваль молодежи и студентов, и надо было не ударить в грязь лицом.
Новая гостиница была признана крупнейшей в Европе и мгновенно начала принимать гостей. Поскольку гости тоже были зачастую из Европы, работать здесь было не только интересно, но и выгодно. Оставленная на подушке заморская жвачка стимулировала горничных к идеальной чистоте.
Не осталось ничего от советского шика, теперь «Украина» относится к глобальной гостиничной сети. Вместе с капитальным ремонтом пришел ей… и евроремонт. Но помнят стены и лучшие истории из жизни советской «Украины». Одна горничная должна была разбудить постояльца в 7 утра, но перепутала время и начала тормошить его в 4. Вовремя осознав ошибку, она не придумала ничего лучше, как сказать: «Вам осталось спать… 3 часа».
Площадь «Красные Ворота» - это двойное отрицание. Во-первых, самих Ворот уже больше нет - стояли здесь такие нарядные, да были снесены в 20е годы. А во-вторых, не стало самой площади - Красные Ворота стали большой транспортной развязкой. Не считать же площадью площадку у метро.
Но метро и место все равно Красные Ворота и высотка на Красных Воротах - тоже очень русское здание. Как будто взамен снесенных барочных Красных Ворот ее украсили русским и украинским барокко - как писали на старых открытках: «Привет из Киева». Высотку строили спешно, надо было успеть, пока главный заказчик еще жив. Одновременно строили дом с выходом из метро.
Искореженный грунт обязательно должен был просесть, что же делать? Если грунт проседает потому что он мягкий, значит надо его как-то утвердить, но не зальешь же все цементом. И тогда на глубину опустили огромные морозильные установки. Они заморозили грунт, который позволил себя рыть, как угодно.
Итак, все заморожено, но ведь закончится строительство и обратно разморозится. Поэтому здание строили под небольшим наклоном. А когда землю разморозили, оно съехало по просчитанной траектории и здание вернулось на место. Правда, все же не до конца - не Пизанская башня, но чуть-чуть высотка на Красных Воротах все же кренится.
Самая высокая и к тому же самая высоко расположенная из всех сталинских высоток - Университет. Его золотой шпиль видно даже в плохую погоду за десятки километров. Эмблема только с земли кажется легкой и ажурной - диаметр венка почти 10 метров, а сам шпиль - это почти 16 этажный дом - 60 метров.
Во время особо торжественных событий наверху зажигается звезда, что напоминает нам о скорости, с которой высотка на Воробьевых Горах поднималась к небу. Пока университет строили, появилась традиция зажигать звезду на самой верхней точке того, что уже построено. В 1949 году звезда зажглась на 6 этаже, 1 мая 1950 - на 20м, а к ноябрю того же года - уже на 26м.
Когда здание закончили, на фасаде установили часы и барометр. Если там, в кремлевской Москве главными часами были Куранты, то в Москве замоскворецкой был свой повелитель времени. Главные московские часы по эту сторону реки находятся на московском Университете, что логично - Университет должен нести свет знаний, даже если это знание точного времени.
Московский Университет оставался самым высоким зданием во всей Европе аж до 1990 года, тогда его обогнал Франкфурт. А теперь и в Москве МГУ - не главный небоскреб, его обогнала псевдовысотка «Триумф Палас» на Ленинградке.
Но о подделках мы сегодня не говорим. Вообще-то «сестёр» должно было быть восемь, и последняя из высоток ожидалась в Зарядье. Её даже начали строить, соорудили стилобат - такой огромный постамент, но вождь умер и строительство скукожилось. Но добро не пропало, на стилобате воздвигли гостиницу «Россия», которую потом благополучно разобрали. И теперь вместо восьмой сталинской высотки - парк. Всё, эпоха закончилась!
Материал частично взят из серии передач Владимира Раевского «Сделано в Москве». Фото без моих логотипов взяты из Сети.