Рождество. Бродский.

[raudulv]

24.12.1971

V.S.

В Рождество все немного волхвы.
    В продовольственных слякоть и давка.
Из-за банки кофейной халвы
    производит осаду прилавка
грудой свертков навьюченный люд:
    каждый сам себе царь и верблюд.

Сетки, сумки, авоськи, кульки,
    шапки, галстуки, сбитые набок.
Запах водки, хвои и трески,
    мандаринов, корицы и яблок.
Хаос лиц, и не видно тропы
    в Вифлеем из-за снежной крупы.

И разносчики скромных даров
    в транспорт прыгают, ломятся в двери,
исчезают в провалах дворов,
    даже зная, что пусто в пещере:
ни животных, ни яслей, ни Той,
    над Которою - нимб золотой.

Пустота. Но при мысли о ней
    видишь вдруг как бы свет ниоткуда.
Знал бы Ирод, что чем он сильней,
    тем верней, неизбежнее чудо.
Постоянство такого родства -
    основной механизм Рождества.

То и празднуют нынче везде,
    что Его приближенье, сдвигая
все столы. Не потребность в звезде
    пусть еще, но уж воля благая
в человеках видна издали,
    и костры пастухи разожгли.

Валит снег; не дымят, но трубят
    трубы кровель. Все лица как пятна.
Ирод пьет. Бабы прячут ребят.
    Кто грядет - никому непонятно:
мы не знаем примет, и сердца
    могут вдруг не признать пришлеца.

Но, когда на дверном сквозняке
    из тумана ночного густого
возникает фигура в платке,
    и Младенца, и Духа Святого
ощущаешь в себе без стыда;
    смотришь в небо и видишь - звезда.

Иосиф Бродский,
Январь 1972