Дистантная психотерапия: вызовы и границы //Психологическая газета

[camin]

Дистантная психотерапия: вызовы и границы


«Мне очень легло то, что говорил Александр Асмолов о ремесле. Я не могу принять разговоров о научной психотерапии или об искусстве психотерапии. Для меня психотерапия - это ремесло, использование коммуникации для помощи обратившемуся человеку в решении его проблем. В этом смысле - она очень широкая,...

psy.su

Click to view

скайп-терапия: говорящие головы. Здесь я уже вижу и слышу. Что я здесь теряю? Пантомимику, общий фон, а самое главное, по сравнению с очной терапией я теряю многомерность. Я бы так сказал, одно дело прочитать конкретную пьесу Островского, это можно сравнить с эпистолярной терапией. Другое дело - послушать ее аудиозапись в машине, третье - посмотреть спектакль. Это будет сравнимо со скайп-терапией. Но это не театр. В этом нет зала, духа, телесного и живого участия. Примерно так это сравнивается для меня. Мераб Мамардашвили когда-то писал о театре, и это было для меня прекрасной метафорой психотерапии. Почему театр работает? Потому что я каждый раз включаюсь. Я могу неоднократно ходить на один и тот же спектакль и каждый раз включаюсь, потому что актер чуть-чуть другой, со мной что-то произошло до этого, то есть я каждый раз оказываюсь в новой обстановке. Это очная терапия - многомерная, непредсказуемая, она действительно имеет преимущества, но, на мой взгляд, не критические: в каждом виде терапии можно найти свои возможности и чем для меня этот спектр шире, тем лучше, тогда я могу играть как оркестр - сегодня мы поработали по скайпу, завтра встретимся на очной сессии.

Я не знаю, как вы работаете, я предпочитаю, если нужно, перейти с очной сессии на время в скайп или телефон, но мне труден обратный путь. И я боюсь, что и для пациента он труден. Чем прекрасно было старое время, до появления твоей морды в Интернете, где всякий на нее может полюбоваться? Тем, что в эпистолярной, телефонной терапии пациент тебя не видит, он лепит себе терапевта, который ему нужен. И если я с ним работал в письмах или по телефону, а потом мы встречаемся, это может создать массу осложнений. Он может меня не принять, да и я могу его не принять, потому что я тоже его как-то представляю. Но это вы сами решите, как это для вас. А для меня важны несколько вещей. Во-первых, это не какие-то злобные придумки, это технологизация, которая будет идти вперед. Это действительно вызовы технологизации и нам придется на них отвечать. Это вызовы следующих поколений, которые в 3 года легко набирают адрес в Интернете на латинице, еще не зная русских букв, запомнив только образ. Они будут от нас ждать этого же умения, и нам придется им овладеть. Это будет входить в нашу жизнь, как все новое, вопрос в том, как мы на это реагируем. И один из моих вопросов: насколько мы в ходе обучения помогаем людям к этим вещам адаптироваться, овладевать ими, щупать себя, что-то оттренировывать. «Если бы директором был я» и открывал бы профессиональное психотерапевтическое училище, так бы и шел: набрал навыков в эпистолярной психотерапии - пошли на телефонную, набрал навыков - пошли на Скайп, набрал на Скайпе - теперь попробуй вживе. Хотя по жизни получается наоборот.