* * *
* * *
Где он, сосуд поэтической формы - объять, захватить,
на бумаге оставить навек, приручённой,
запечатлённой (чтобы не вырвалась)
бездонность, безмерность
детской ночной истерики
найти хоть бы слово,
назвать
не крик
не рев
не вопль:
сквозняк, без конца и начала,
воющий будто от века
в разрыве,
в разломе вселенной,
обрушивающий силы родителя,
а у родившей, наверно, внутри
ту воскрешающий муку…
Отбрасываешь слова,
становясь бессловесной материей,
простым механизмом
и, облекая собой
маленький сгусток животной трясущейся плоти,
как ткацкий челнок, на кровати
делаешь простые движенья
вправо - влево, вправо - влево
и только шепчешь
пахучей потной макушке:
чýчу - чýчу - чу-чу-чý
чýчу - чýчу - чу-чу-чý
чýчу - чýчу - чу-чу-чý
чýчу - чýчу - чу-чу-чý
чýчу - чýчу - чу-чу-чý
чýчу - чýчу - чу-чу-чý
долго
а потом
настает тишина
и слышишь, как дышит
тепло, ритмично,
мелко-мелко вздрагивая
во сне.
_________________________
Павел Кондратьев. Ангелы. 1960-е гг.; 1971
