Разговор в овраге
.
ворон тяжко взлетел. рот раскрыла, развесила серьги ольха.
ну, зашумели вокруг, запиликали, заскрипели.
снег посыпал с ветвей, понесло на беду, всколыхало верха,
ох, заохали, заполошились, будто голодные, ели…
только даром вспугнули округу - и двинули вдаль ветровые валы.
только слышишь, как тонкое плачет в бору одинокое дерево?
что-то вправду болит - приглядись: здесь березовые стволы
не белы, а коричнево-руды иль призрачно зелены.
а какая мне жалость, какая мне горькая нежность - смотреть
на изломанной веточки стан, на калины замерзлые губы…
жить и жить бы, как все тут живут.
и даже не жаль дураком помереть.
да не дадено почему-то.
и не сказывают, почему бы.
ворон тяжко взлетел. рот раскрыла, развесила серьги ольха.
ну, зашумели вокруг, запиликали, заскрипели.
снег посыпал с ветвей, понесло на беду, всколыхало верха,
ох, заохали, заполошились, будто голодные, ели…
только даром вспугнули округу - и двинули вдаль ветровые валы.
только слышишь, как тонкое плачет в бору одинокое дерево?
что-то вправду болит - приглядись: здесь березовые стволы
не белы, а коричнево-руды иль призрачно зелены.
а какая мне жалость, какая мне горькая нежность - смотреть
на изломанной веточки стан, на калины замерзлые губы…
жить и жить бы, как все тут живут.
и даже не жаль дураком помереть.
да не дадено почему-то.
и не сказывают, почему бы.