"Тихий Дон" Сергея Урсуляка. 2015 год.
В романе Шолохова, в фильмах Герасимова и Бондарчука нет такого безнадежного финала, как у Урсуляка. Финал картины этого режиссера - предчувствие конца жизни Григория, ощущение того, что у него нет земного будущего.
Григорий возвратился домой - но того хутора, в котором он жил больше нет, хутор уже по ту сторону. Для Григория осталась только вечность, куда ушло его прошлое.
И при этом такой парадокс - картина Урсуляка снята в очень светлых красках. Его донщина -солнечная, лето жарит желтым цветом, зимняя белизна слепит глаза. (Для сравнения, у Герасимова - пасмурный речной воздух, тяжелый, как нравы казаков. И на этом хмуром фоне- крикливая красота ярких женских костюмов.)
Цвет в фильме Урсуляка похож на сказку Роу. Но в конце фильма дом становится темным, бедным, с черно-деревянной голой мебелью.
"Тихий Дон" в этой картине не помутился, а разрушился. В этом разрушении нет смысла для будущего созидания, после него не наступил катарсис. И светлое потустороннее ( в эпизоде встречи покойных близких возвращается солнце) становится любимее и желаннее земного бытия.
Этот фильм не белогвардейский, он ностальгически-белогвардейский. В нем очень сильна романтизация прошлой донской жизни и любовь-ностальгия к ней. К укладу, разрушенному большевиками.
Поэтому, например, Подтелков в этом фильме истолкован иначе, чем у Герасимова. У Герасимова - огромный большевик с огромной человечностью. У Урсуляка - человек жестокий, как руководитель действует всегда не к месту, видит одну сторону медали ( роль прекрасно исполнил Валерий Малинин). Это ближе к роману, не смотря на то, что, по моему мнению, роман больше советский, чем белогвардейский.
Другой в фильме Урсуляка и Кошевой. В картине Герасимова это человек, тяжело принимающий необходимость насилия. Вполне живой, но в определенном смысле ни рыба ни мясо: идеализировать Кошевого с его послужным списком из романа было неудобно, но и предъявить этот список кинозрителю никак нельзя, все-таки он в "Тихом Доне" один из главных большевиков. Роль в фильме 57-го года исполнил Геннадий Карякин.
У Урсуляка Кошевой(А. Яценко), во-первых, живой абсолютно, в нем нет ни одной мертвой, сделанной черты. Во-вторых, тонкими штрихами ярко обозначен его зарождающийся конфликт с Дуняшкой и контуры их будущей жизни с этим конфликтом.
Кстати, что будет с Кошевым в будущем - вопрос. Кошевой - почти фанатик, но он не приспособленец. А продолжительность жизни большевика без этого ценного качества - примерно до 37-го года.
В картине 1957-го года чувствуется легкое дуновение свежего ветра и возможность обновления в финале. У Урсуляка - только отчаяние от смертей и исчезновения всего.
Но картина Урсуляка - не фильм-идеология, а фильм-ностальгия.
В этой картине нет прекрасной киноживописи Герасимова. Если в картине Герасимова - совершенная киноживопись, создающая отражение романа и образ казачьей жизни, то у Урсуляка - сама эта довольно неуклюжая жизнь. Жизнь всегда современна.
Создается впечатление, что Герасимов и Бондарчук снимают далеко - как далекую панораму, до оттенков чувств не доходят. А Урсуляк снимает очень близко, поэтому чувства - очень жизненные и изменяющиеся, без мелодрамы. К примеру, чувство Григория к Аксинье сначала появляется как острый сексуальный интерес юноши еще не знавшего женщин. У Урсуляка самый актерский, самый человеческий и психологический фильм (из трех последних постановок романа).
Актеры мне все очень понравились. Особенно Полина Чернышова, русская Мерил Стрип. Ее Аксинья - не из романа. Или не из моих представлений о романной Аксинье. Наверное, актеры Герасимова ближе всех к задумкам Шолохова. Но роман все-таки дает простор для воображения и толкований. Только в этом фильме (Урсуляка) в характер Аксиньи крепко впечатались пережитые ею потрясения. Осторожная и закрытая, но втайне - умная и независимая, она интуитивно хочет вырваться в мир, где есть что-то человеческое. Такой мир для нее - Григорий.
В советских фильмах (и в "Тихом Доне" Герасимова) изысканный эстетизм часто выступает заменой эротичности и сексуальности, пытаясь вместить в себя эти качества. Вследствие запретного секса в этих фильмах есть такая тайная внутренняя напряженность и романтическая рассредоточенность.
В картине Урсуляка такой маскировки нет - сексуальность в ней открытая, житейская, в чем-то смешная, в ней нет кукольной красоты журнала Плейбой, но есть обаяние правды.
Фоновая музыка, как и в фильме 57-го года, не является сильной стороной и в картине Урсуляка, на мой взгляд. Она не громоподобна, как в герасимовской ленте, но в ней больше, чем нужно, лирической патетики.
А вот песни, не скучные и не вылизанные, поются удивительно - это песенные свободные импровизации, в которых беда, счастье и сама история. (В фильме 57-го года песня "Тихий Дон" тоже исполнена потрясающе, но в другом роде.) В романе много фольклорных песенных стихов, и эта творческая сторона казачьей жизни гениально отражена в фильме 15-го года.
Камера очень подвижна, быстро показывает человека и пейзаж с разных сторон, давая зрителю много информации.
Ирина Степанова.
Григорий возвратился домой - но того хутора, в котором он жил больше нет, хутор уже по ту сторону. Для Григория осталась только вечность, куда ушло его прошлое.
И при этом такой парадокс - картина Урсуляка снята в очень светлых красках. Его донщина -солнечная, лето жарит желтым цветом, зимняя белизна слепит глаза. (Для сравнения, у Герасимова - пасмурный речной воздух, тяжелый, как нравы казаков. И на этом хмуром фоне- крикливая красота ярких женских костюмов.)
Цвет в фильме Урсуляка похож на сказку Роу. Но в конце фильма дом становится темным, бедным, с черно-деревянной голой мебелью.
"Тихий Дон" в этой картине не помутился, а разрушился. В этом разрушении нет смысла для будущего созидания, после него не наступил катарсис. И светлое потустороннее ( в эпизоде встречи покойных близких возвращается солнце) становится любимее и желаннее земного бытия.
Этот фильм не белогвардейский, он ностальгически-белогвардейский. В нем очень сильна романтизация прошлой донской жизни и любовь-ностальгия к ней. К укладу, разрушенному большевиками.
Поэтому, например, Подтелков в этом фильме истолкован иначе, чем у Герасимова. У Герасимова - огромный большевик с огромной человечностью. У Урсуляка - человек жестокий, как руководитель действует всегда не к месту, видит одну сторону медали ( роль прекрасно исполнил Валерий Малинин). Это ближе к роману, не смотря на то, что, по моему мнению, роман больше советский, чем белогвардейский.
Другой в фильме Урсуляка и Кошевой. В картине Герасимова это человек, тяжело принимающий необходимость насилия. Вполне живой, но в определенном смысле ни рыба ни мясо: идеализировать Кошевого с его послужным списком из романа было неудобно, но и предъявить этот список кинозрителю никак нельзя, все-таки он в "Тихом Доне" один из главных большевиков. Роль в фильме 57-го года исполнил Геннадий Карякин.
У Урсуляка Кошевой(А. Яценко), во-первых, живой абсолютно, в нем нет ни одной мертвой, сделанной черты. Во-вторых, тонкими штрихами ярко обозначен его зарождающийся конфликт с Дуняшкой и контуры их будущей жизни с этим конфликтом.
Кстати, что будет с Кошевым в будущем - вопрос. Кошевой - почти фанатик, но он не приспособленец. А продолжительность жизни большевика без этого ценного качества - примерно до 37-го года.
В картине 1957-го года чувствуется легкое дуновение свежего ветра и возможность обновления в финале. У Урсуляка - только отчаяние от смертей и исчезновения всего.
Но картина Урсуляка - не фильм-идеология, а фильм-ностальгия.
В этой картине нет прекрасной киноживописи Герасимова. Если в картине Герасимова - совершенная киноживопись, создающая отражение романа и образ казачьей жизни, то у Урсуляка - сама эта довольно неуклюжая жизнь. Жизнь всегда современна.
Создается впечатление, что Герасимов и Бондарчук снимают далеко - как далекую панораму, до оттенков чувств не доходят. А Урсуляк снимает очень близко, поэтому чувства - очень жизненные и изменяющиеся, без мелодрамы. К примеру, чувство Григория к Аксинье сначала появляется как острый сексуальный интерес юноши еще не знавшего женщин. У Урсуляка самый актерский, самый человеческий и психологический фильм (из трех последних постановок романа).
Актеры мне все очень понравились. Особенно Полина Чернышова, русская Мерил Стрип. Ее Аксинья - не из романа. Или не из моих представлений о романной Аксинье. Наверное, актеры Герасимова ближе всех к задумкам Шолохова. Но роман все-таки дает простор для воображения и толкований. Только в этом фильме (Урсуляка) в характер Аксиньи крепко впечатались пережитые ею потрясения. Осторожная и закрытая, но втайне - умная и независимая, она интуитивно хочет вырваться в мир, где есть что-то человеческое. Такой мир для нее - Григорий.
В советских фильмах (и в "Тихом Доне" Герасимова) изысканный эстетизм часто выступает заменой эротичности и сексуальности, пытаясь вместить в себя эти качества. Вследствие запретного секса в этих фильмах есть такая тайная внутренняя напряженность и романтическая рассредоточенность.
В картине Урсуляка такой маскировки нет - сексуальность в ней открытая, житейская, в чем-то смешная, в ней нет кукольной красоты журнала Плейбой, но есть обаяние правды.
Фоновая музыка, как и в фильме 57-го года, не является сильной стороной и в картине Урсуляка, на мой взгляд. Она не громоподобна, как в герасимовской ленте, но в ней больше, чем нужно, лирической патетики.
А вот песни, не скучные и не вылизанные, поются удивительно - это песенные свободные импровизации, в которых беда, счастье и сама история. (В фильме 57-го года песня "Тихий Дон" тоже исполнена потрясающе, но в другом роде.) В романе много фольклорных песенных стихов, и эта творческая сторона казачьей жизни гениально отражена в фильме 15-го года.
Камера очень подвижна, быстро показывает человека и пейзаж с разных сторон, давая зрителю много информации.
Ирина Степанова.