Питерская Шахерезада, или Генезис менеджмента в коммунальном хозяйстве
Вот как было раньше? В каждом дворе был дворник Ваня, приехавший в Ленинград из Нижних Пыщь за «культурой» - колбасой, метро и четырьмя программами телевидения. Дворнику Ване давали инструмент, дворницкую и надежду на получение настоящей квартиры за выслугу лет. И это было гораздо интереснее, чем корячиться, хоть и за бóльшие деньги, на заводе, потому как там и работа тяжелее, от звонка до звонка, и вместо дворницкой была общага, а это, согласитесь, совсем другой коленкор.
Ваня работал, как ему было велено. Вставал в пять утра, убирал вверенную ему территорию, отсыпался и убирал снова, уже вечером. А если какие пердюмонокли вроде снегопадов случались, так и чаще выходил скрести и посыпать, потому как по инструкции положено. А всё почему? Потому что, если начальство будет недовольно, уволят тебя, сгонят со служебной квартиры и немедленно найдут на твоё место Васю из Верхних Дрищь, который спит и видит себя на твоём тёпленьком местечке. А то и того хуже, пришлют в порядке перевоспитания какого-нибудь Бродского, которому даже дворницкой не нужно.
Над Ваней была мастер участка, пергидрольная и химзавитая постбальзаковская Мариванна. Ваню она особенно не трогала, потому как у неё были ещё сантехники. Служба сантехника была и опасна, и трудна, поскольку это была работа с людьми, что, как известно, чревато. Поэтому Мариванна постоянно держала в холодильнике банку рассола, имела блат во всех вытрезвителях города, а иногда - верх профессионализма! - и в наркологическом диспансере, без чего закрыть участок сантехническими работами было просто невозможно. Не жалуются на Ваню, и ладно, значит, там всё в порядке. А если пожалуются, так напомнишь ему про Нижние Пыщи, и сразу всё опять в порядке.
Мариванной руководил начальник ЖЭКа, воспитанный в своём коллективе единственный мастер мужского пола, получивший повышение исключительно полу-то и благодаря. У начальника тоже был хлопот полон рот - граждане чуть не поголовно вступали с ним в интимную эпистолярную связь, временами внося в их отношения разнообразие путём засылки писем не напрямую, а через газету и райком. На эту переписку и уходило всё рабочее время начальника, остававшееся от телефонных разговоров с отделом снабжения, который зачем-то прислал сотню банных веников вместо десяти мётл, о которых он просил ещё прошлой зимой.
Над начальником ЖЭКа был начальник отдела в райисполкоме. Его основной функцией было подписание бесконечных бумаг на выделение веников и мётл. Собственно, его там и держали за красивую подпись, на которую не стыдно было лепить печать. А руководил направлением всё равно компетентный товарищ из райкома.
С точки зрения передовой идеологического фронта ЖЭКи были в глубочайшем тылу. Поэтому компетентный товарищ тоже особо не усердствовал, писал рекомендации по устройству красных уголков и время от времени приезжал провести политинформацию, благо Бродского к ним так и не прислали, слава КПСС, и мутить умы пролетариата было некому.
Потом случилась перестройка, а перед этим партия и правительство, не подумав, пообещали всем советским людям отдельные квартиры к 2000 году. Гласность помогла всем понять, что эта цель от реальности дальше, чем обещания Хрущёва. Но понятие слова чести ещё что-то значило, и реформаторы решили просто раздать то, что было, включая и то, что раздавать было нельзя. Так вместо квартиры-мечты на Юго-Западе у Вани оказалась родная дворницкая, но уже не служебная, а своя собственная. Стимулов оставаться дворником, когда дворницкая перестала быть таковой, уже не оставалось, и Ваня пошёл работать в ларёк к Азефу. Азеф быстро понял, что из бывшей дворницкой получится симпатичный магазинчик, где можно продавать втрое больше товара, и предложил Ване поменять его дворницкую на ту самую мечту на Юго-Западе. Мечта ещё не совсем погасла к тому времени, и Ваня согласился.
Так ЖЭК лишился и дворника, и служебного жилья, но какое-то время это ещё не было особой проблемой, поскольку был инженер Петров, которому в родном проектном институте не платили со времён похорон Черненко. Хоть руки у него росли и не совсем из того же места, что у Вани, но и он худо-бедно справлялся, искренне веря, что всё, чем он занимается в жизни, нужно делать на совесть. С течением времени, однако, директор института, успешно скупивший ваучеры у своих голодных сотрудников на ту самую невыплаченную им зарплату, сумел найти заказчиков и позвал инженера Петрова обратно.
Дети как Петрова, так и наших Вани и Васи, сориентировавшись в новых реалиях, стали востребованными новой экономикой менеджерами по продажам, так что передать метлу было совершенно некому. В результате сейчас ЖЭКи стали принимать на работу «братьев наших меньших», которые раньше снег видели разве что на хлопковых полях, да и то - тот был тёплый и мягкий, а этот холодный и твёрдый.
Столь же быстро сориентировавшийся инструктор райкома закончил курс менеджмента и пошёл генеральным директором в частный жилкомсервис, перелицованный из ЖЭКа не менее споро соображавшим начальником отдела из райисполкома. Начальник ЖЭКа, ничего больше не умевший и никакого толком образования не получивший, почёл за благо остаться на том же месте, тем более что и привычная Мариванна осталась под боком.
Но жизнь не стоит на месте, и новое старое начальство, наслушавшись про эффективное управление, перестало удовлетворяться прежними тишиной и спокойствием. Их коллеги по цеху покупали «шестисотые мерины», а менеджмент учил их, что главное в бизнесе - извлечение прибыли. Если у них нет прибыли на «шестисотый», значит, нужно эффективнее управлять. И порывшись в учебниках, припомнив советскую школу, они разрабатывают показатели эффективности, сочиняют миссию, вводят систему отчётности, «майлстоуны» и «бенчмаркинг». Сочиняют и спускают начальнику ЖЭКа.
У начальника ЖЭКа же проблемы остались с прежних времён - люди пишут, он отвечает. Только вот мётл как не было, так и нет, теперь и веников по ошибке не присылают, называют это «секвестром». Да ещё и новая напасть - ходить на тренинги и брейнсторминги, заполнять бесчисленные отчёты с целями и ходом их выполнения, демонстрировать эффективность и рост. А когда на участках всё как всегда, какой тут рост? Стагнация, да и только. И говорит начальник Мариванне: «Ты мне эффективность давай, челенч, понимаш!»
А где несчастная Мариванна этот самый челенч возьмёт? Ей привычнее, когда на участке тихо, жалуются только сумасшедшие бабки, которым просто нечем больше заняться, авралов нет, вот и хорошо. А если нет авралов, как их мужественно преодолевать? Как рапортовать об успехах и росте? Как просить новые электромётлы, если и старыми нормально убирается?
Вот и получается, что пыхтит и тужится Мариванна, выдавливая из себя показатели роста и эффективности вверенного ей участка, и сил на контроль за сантехниками да дворниками у неё не остаётся. Да и то к лучшему - поднакопится проблем, мы тут и навалимся всем миром, продемонстрируем свою эффективность, говорит начальник. «И электровеников нам за это дадут», - обещает ей, потирая руки в предвкушении получения собственной толики малой с этого предприятия.
А толпа «братьев наших меньших», лишённая контроля и надзора, проводит время в самосозерцании. И то правда, что суетиться, хоть и малые по питерским меркам, но хорошие для их родного аула деньги капают, да и снег не вечен - Аллах так мудро всё устроил, что пройдёт зима, и он сам растает, как его и не было. Забежит на участок порой Мариванна, всплеснёт руками, а они ей про Аллаха и мудрость Его и расскажут. И то правда, подумает Мариванна, впрочем, ей и думать-то особо об этом некогда, с неё всякие бумажки всё время требуют. За чайком расскажет разве об обретённой мудрости начальнику своему, тот поразится совпадению чуждой религии с собственными мыслями, да и снова за подготовку к очередному тренингу по мотивации персонала.
А глупые кяфиры будут ругаться, почём зря, навлекая на себя геенну огненную. Что кричишь, дорогой?! Бананчик хочешь, да?
Ваня работал, как ему было велено. Вставал в пять утра, убирал вверенную ему территорию, отсыпался и убирал снова, уже вечером. А если какие пердюмонокли вроде снегопадов случались, так и чаще выходил скрести и посыпать, потому как по инструкции положено. А всё почему? Потому что, если начальство будет недовольно, уволят тебя, сгонят со служебной квартиры и немедленно найдут на твоё место Васю из Верхних Дрищь, который спит и видит себя на твоём тёпленьком местечке. А то и того хуже, пришлют в порядке перевоспитания какого-нибудь Бродского, которому даже дворницкой не нужно.
Над Ваней была мастер участка, пергидрольная и химзавитая постбальзаковская Мариванна. Ваню она особенно не трогала, потому как у неё были ещё сантехники. Служба сантехника была и опасна, и трудна, поскольку это была работа с людьми, что, как известно, чревато. Поэтому Мариванна постоянно держала в холодильнике банку рассола, имела блат во всех вытрезвителях города, а иногда - верх профессионализма! - и в наркологическом диспансере, без чего закрыть участок сантехническими работами было просто невозможно. Не жалуются на Ваню, и ладно, значит, там всё в порядке. А если пожалуются, так напомнишь ему про Нижние Пыщи, и сразу всё опять в порядке.
Мариванной руководил начальник ЖЭКа, воспитанный в своём коллективе единственный мастер мужского пола, получивший повышение исключительно полу-то и благодаря. У начальника тоже был хлопот полон рот - граждане чуть не поголовно вступали с ним в интимную эпистолярную связь, временами внося в их отношения разнообразие путём засылки писем не напрямую, а через газету и райком. На эту переписку и уходило всё рабочее время начальника, остававшееся от телефонных разговоров с отделом снабжения, который зачем-то прислал сотню банных веников вместо десяти мётл, о которых он просил ещё прошлой зимой.
Над начальником ЖЭКа был начальник отдела в райисполкоме. Его основной функцией было подписание бесконечных бумаг на выделение веников и мётл. Собственно, его там и держали за красивую подпись, на которую не стыдно было лепить печать. А руководил направлением всё равно компетентный товарищ из райкома.
С точки зрения передовой идеологического фронта ЖЭКи были в глубочайшем тылу. Поэтому компетентный товарищ тоже особо не усердствовал, писал рекомендации по устройству красных уголков и время от времени приезжал провести политинформацию, благо Бродского к ним так и не прислали, слава КПСС, и мутить умы пролетариата было некому.
Потом случилась перестройка, а перед этим партия и правительство, не подумав, пообещали всем советским людям отдельные квартиры к 2000 году. Гласность помогла всем понять, что эта цель от реальности дальше, чем обещания Хрущёва. Но понятие слова чести ещё что-то значило, и реформаторы решили просто раздать то, что было, включая и то, что раздавать было нельзя. Так вместо квартиры-мечты на Юго-Западе у Вани оказалась родная дворницкая, но уже не служебная, а своя собственная. Стимулов оставаться дворником, когда дворницкая перестала быть таковой, уже не оставалось, и Ваня пошёл работать в ларёк к Азефу. Азеф быстро понял, что из бывшей дворницкой получится симпатичный магазинчик, где можно продавать втрое больше товара, и предложил Ване поменять его дворницкую на ту самую мечту на Юго-Западе. Мечта ещё не совсем погасла к тому времени, и Ваня согласился.
Так ЖЭК лишился и дворника, и служебного жилья, но какое-то время это ещё не было особой проблемой, поскольку был инженер Петров, которому в родном проектном институте не платили со времён похорон Черненко. Хоть руки у него росли и не совсем из того же места, что у Вани, но и он худо-бедно справлялся, искренне веря, что всё, чем он занимается в жизни, нужно делать на совесть. С течением времени, однако, директор института, успешно скупивший ваучеры у своих голодных сотрудников на ту самую невыплаченную им зарплату, сумел найти заказчиков и позвал инженера Петрова обратно.
Дети как Петрова, так и наших Вани и Васи, сориентировавшись в новых реалиях, стали востребованными новой экономикой менеджерами по продажам, так что передать метлу было совершенно некому. В результате сейчас ЖЭКи стали принимать на работу «братьев наших меньших», которые раньше снег видели разве что на хлопковых полях, да и то - тот был тёплый и мягкий, а этот холодный и твёрдый.
Столь же быстро сориентировавшийся инструктор райкома закончил курс менеджмента и пошёл генеральным директором в частный жилкомсервис, перелицованный из ЖЭКа не менее споро соображавшим начальником отдела из райисполкома. Начальник ЖЭКа, ничего больше не умевший и никакого толком образования не получивший, почёл за благо остаться на том же месте, тем более что и привычная Мариванна осталась под боком.
Но жизнь не стоит на месте, и новое старое начальство, наслушавшись про эффективное управление, перестало удовлетворяться прежними тишиной и спокойствием. Их коллеги по цеху покупали «шестисотые мерины», а менеджмент учил их, что главное в бизнесе - извлечение прибыли. Если у них нет прибыли на «шестисотый», значит, нужно эффективнее управлять. И порывшись в учебниках, припомнив советскую школу, они разрабатывают показатели эффективности, сочиняют миссию, вводят систему отчётности, «майлстоуны» и «бенчмаркинг». Сочиняют и спускают начальнику ЖЭКа.
У начальника ЖЭКа же проблемы остались с прежних времён - люди пишут, он отвечает. Только вот мётл как не было, так и нет, теперь и веников по ошибке не присылают, называют это «секвестром». Да ещё и новая напасть - ходить на тренинги и брейнсторминги, заполнять бесчисленные отчёты с целями и ходом их выполнения, демонстрировать эффективность и рост. А когда на участках всё как всегда, какой тут рост? Стагнация, да и только. И говорит начальник Мариванне: «Ты мне эффективность давай, челенч, понимаш!»
А где несчастная Мариванна этот самый челенч возьмёт? Ей привычнее, когда на участке тихо, жалуются только сумасшедшие бабки, которым просто нечем больше заняться, авралов нет, вот и хорошо. А если нет авралов, как их мужественно преодолевать? Как рапортовать об успехах и росте? Как просить новые электромётлы, если и старыми нормально убирается?
Вот и получается, что пыхтит и тужится Мариванна, выдавливая из себя показатели роста и эффективности вверенного ей участка, и сил на контроль за сантехниками да дворниками у неё не остаётся. Да и то к лучшему - поднакопится проблем, мы тут и навалимся всем миром, продемонстрируем свою эффективность, говорит начальник. «И электровеников нам за это дадут», - обещает ей, потирая руки в предвкушении получения собственной толики малой с этого предприятия.
А толпа «братьев наших меньших», лишённая контроля и надзора, проводит время в самосозерцании. И то правда, что суетиться, хоть и малые по питерским меркам, но хорошие для их родного аула деньги капают, да и снег не вечен - Аллах так мудро всё устроил, что пройдёт зима, и он сам растает, как его и не было. Забежит на участок порой Мариванна, всплеснёт руками, а они ей про Аллаха и мудрость Его и расскажут. И то правда, подумает Мариванна, впрочем, ей и думать-то особо об этом некогда, с неё всякие бумажки всё время требуют. За чайком расскажет разве об обретённой мудрости начальнику своему, тот поразится совпадению чуждой религии с собственными мыслями, да и снова за подготовку к очередному тренингу по мотивации персонала.
А глупые кяфиры будут ругаться, почём зря, навлекая на себя геенну огненную. Что кричишь, дорогой?! Бананчик хочешь, да?