Другая история, другой Лондон
При словах «Англия», «Лондон» перед мысленным взором довольно предсказуемо возникает стереотипный набор шаблонных образов: Парламент, Вестминстер, Букингемский дворец, львы на Трафальгарской площади, а сейчас еще и получасовое путешествие на гигантском колесе обозрения над Темзой на закате дня. А как насчет непарадного, обычного, скрытого и мало известного Лондона?
Оборотной стороной столицы Англии стал один из самых старых районов города, район «нежелательных личностей» - Саутварк, где долгое время «жили и работали бок о бок епископы, барды и проститутки», потому что именно здесь и располагалась территория в 28 гектаров «Вольности Клинка» (Liberty of the Clink) или «Вольности Винчестера».
(Саутварк внизу)
Саутварк (Southwark) возник при римлянах или даже раньше на южном берегу Темзы. После ухода римлян местность опустела, пока при короле Альфреде там не были созданы «оборонительные заграждения жителей Суррея», уничтоженные Вильямом Завоевателем. Однако Саутварк возродился вновь. Живучесть Саутварка объясняется его местоположением: именно здесь встречались Уотлинг-стрит и Стэйн-стрит и проходила главная дорога из Лондона на юго-восток по нынешней Borough High Street. У Лондонского моста, первого моста в городе (нынешний Лондонский мост располагается практически на том же месте), путешественники останавливались и приводили свои дела и тела в порядок, прежде чем вступить в Сити, куда, впрочем, было не попасть после комендантского часа. Напротив Сити, но вне его юрисдикции, по другую сторону моста раскинулся целый городок под покровительством епископа Винчестерского и со своим представителем в Парламенте.
В 1327 г. Сити приобрел Саутварк, прибежище нарушителей закона и контрабандистов, но значительная часть территории, так называемая «Вольность Клинка», так и осталась в руках винчестерских епископов и служила центром развлечений Лондона. Именно тут находились многочисленные таверны, например, «Табард», откуда отправились в Кентербери паломники Чосера. Здесь прогуливался Шекспир, ибо совсем неподалеку располагался его "Глобус". До наших дней сохранилась таверна «Джордж», постоялый двор во времена Диккенса, который не только упоминал её в «Крошке Доррит», но и бывал тут лично (вообще сложно представить, в какой английской таверне не бывал Диккенс, и когда он в принципе успевал столько писать при такой тавернопосещаемости?). Здесь находилась и тюрьма Маршалси, где содержались родители Диккенса, и когда-то располагалась одна из самых больших пивоварен Европы.
(Табард, не сохранился)
(Таверна "Джордж")
Самым светлым пятном в современном Саутварке является собор,зажатый между железной дорогой 1838 г.
и старинным рынком Borough Market, впервые упомянутым в 1276, а ныне являющегося одним из крупнейших продуктовых рынков мира.
По недостоверным данным, уже в 7 веке в районе Саутварка существовал женский монастырь, а в 860 г. епископ Винчестера открыл колледж для священников. Упоминание о церкви содержится и в земельной описи Англии (книге Страшного Суда) от 1086г., когда епископом стал сводный брат Вильяма Завоевателя. В 1106 г. в Саутварке был создан августинский приорат, а церковь освятили в честь св. Марии-за-рекой (St. Mary Overy, 'over the river'). Именно в ней в декабре 1170 г. отслужил службу Томас Беккет за несколько дней до своей гибели в Кентербери. После церковной реформы славный Генрих в 1536 г. в традиционном английском стиле сдал прихожанам в аренду церковь. Не желая выбрасывать деньги на ветер, т.е. на аренду, местные купцы, вошедшие в историю как «Торговцы», в 1611 г. выкупили церковь у короля Джеймса 1 за 800 фунтов стерлингов (вот она - подлинная стоимость денег!). В этой же церкви при Марии Кровавой в 1555 г. в часовне Galilee судили еретиков, в 1607 г. Шекспир брата Эдмунда, а в 1607\8 крестили Джона Гарварда, основателя одноименного университета (в соборе ему посвящена часовня). Именно вид с башни церкви Холлар отобразил в 1638 г. как «Большой вид Лондона» ("Long View of London"), характерное изображение Лондона 17 века.
(На картине хорошо видны головы казненных, которые выставляли в сваренном виде на Лондонском мосту для устрашения последующих нарушителей спокойствия. На переднем плане - собор Саутварка.)
В 1820-е гг. полуразвалившуюся церковь с трудом отстояли от уничтожения из-за строительства нового Лондонского моста. Сейчас собор притягивает своей вневременностью: среди немыслимо современных небоскребных построек знакомые очертания церкви и сада позволяют расслабиться в привычных, домашних пропорциях.
Собор (первая готическая церковь в Лондоне, 1220-1420 гг.) - действительно хорош: по-военному строгий, четкий, нарядный. Праздничным его делает не только силуэт, но и удивительно современная окантовка. Стены выложены битым кремнем, необыкновенно красивым, многослойным и - древним: словно гномы, ворча, по ночам доставляли в церковь отобранные с любовью сокровища-каменья.
Волшебное сочетание древности камней и ясности очертаний, характерной для современных построек, завораживает: кремневая, темная, но блестящая и переливающаяся гладь стен заточена в светлые фризы по углам церкви, словно глубокая и таинственная вода в речных берегах, бурное прошлое, выглядывающее из упорядоченного настоящего. Внутри река времени течет по норманнскому, романскому, средневековому нефу, среди мощных колонн, по вытертым каменным настилам, мимо хоров и часовен, средокрестия и надгробных скульптур. Недоступное нам соотношение внутреннего и внешнего пространства средневекового (христианского?) мировоззрения: рядом с церковью ощущаешь свою причастность миру, а внутри - собственную чуждость, инородность, непостижимость человека и мира.
Другим светлым пятном в Саутварке является пришвартованная в доке св. Марии копия галеона «Золотой Лани» сэра Френсиса Дрейка, на которой он между 1577 и 1580 гг. совершил кругосветное путешествие. Судно на рейде тоже прошло немало - 140,000 миль под парусом. Сейчас там открыта Академия пиратов, однако я не чувствовала потребности освежить корсарские навыки, поскольку я считаю себя вполне способной сухопутной пираткой после неоднократного просмотра «Пиратов Карибского моря»:-).
Остальной Саутварк оставляет крайне гнетущее и мрачное впечатление, несмотря на увеселительность Vinopolis’а, где можно попробовать любое вино, и Тейт Модерн, расположенной в здании бывшей электростанции.
Однако вернемся в историю. Доминирующей силой Саутварка на протяжении почти 600 лет были винчестерские епископы, обладающие непререкаемой властью, так как в 1127 г. Генрих 1 передал им территорию Клинк в полное автономное управление (территория, ставшая известной как «Вольность Клинка» или «Вольность Винчестера»). Исключительные права епископов подтвердил король Стивен (1135-1154), когда епископом Винчестера был его сводный брат Генри де Блуа, ставший папским легатом в 1134. Генри де Блуа был самым могущественным и влиятельным человеком в стране после короля (a king without a throne, and the power behind the throne), финансировал создание Винчестерской Библии, увлекался строительством и архитектурой, поддерживал семью Томаса Беккета до и после его гибели и был способен покраснеть при малейшей похвале.
Винчестерские епископы исторически обладали большой властью, поскольку Винчестер был древней столицей англо-саксов, и часто бывали при дворе, поэтому нуждались в соответствующей резиденции, для строительства которой, собственно, они и получили эту территорию. Строительство часовни и особняка епископов было начато еще в 1107 г., однако подлинный размах строительство получило при Генри де Блуа - в построенном им особняке могло разместиться несколько сотен людей. Позднее дворец неоднократно разрушали и перестраивали, но так или иначе использовали до 17 века, а уничтожен он был пожаром 1814 г.. Сохранившийся большой зал 1136 г. имел подвал с выходом на верфи для доставки грузов, а окно-роза появилось 200 лет позже. Здесь бывали многие именитые посетители и проходили важные события, например, свадьба шотландского короля Джеймса 1 и Джоанны Бьюфорд, племянницы епископа, кардинала Бьюфорда.
(современный вид)
Во дворе винчестерского дворца располагалась крошечная тюрьма для мужчин и женщин, возможно, это была первая женская тюрьма в истории Англии. Именно эта тюрьма Клинк (Clink) стала прародительницей всех английских тюрем, хотя узилище в мрачном Саутварке существовало с давних времен: еще в колледже для священников 860 г. был карцер для оступившихся. В 1161 г. архиепископ Кентерберийский, aka епископ Винчестерский, и капеллан Томас Беккет добились от Генриха II получения указа, который подтверждал «устные обычаи со времен Она» об управлении домами терпимости, действовавшими в Саутварке еще до Вильяма Завоевателя. Согласно указу, винчестерские епископы получили все права на управление тюрьмой и публичными домами на вверенной им территории. Они стали выдавать лицензии борделям (на тот момент в их владении находилось 22 публичных дома) и проституткам, а девушки с тех самых пор стали именоваться «винчестерскими гусочками» и служили неиссякаемым источником прибыли. Публичные дома открывались, закрывались, переезжали, выплачивали штрафы, привлекая клиентов и поставляя заключенных: буянов, разнообразных нарушителей и оплошавших девиц. Сюда же, в Саутварк (а точнее, в район Бэнксайда), изгонялись из Сити все средневековые жрицы любви, причем в отличие от простых женщин, они должны были представать не перед обычным судом, а перед судом констеблей, что означало еще одну взятку.
Пятьдесят два правила указа 1161 г. касались не только поведения, наказания и трудоустройства «женщин, живущих своим телом», их «мадам» и преступников, но и содержания тюрьмы Клинк. Камеры тюрьмы никогда не пустовали, пополняя карман епископов: в те времена каждый заключенный оплачивал свое содержание в тюрьме (а современный узник в ЮК обходится налогоплательщикам в 67 фунтов ежедневно).
В ранний период существования тюрьмы Клинк пыток как таковых не существовало - вполне хватало голода, холода и жажды, хотя в 1076 г. среди наказаний упоминались порка плетью и заключение в карцер на воду и хлеб. Однако после возвращения из первого крестового похода рыцарей, вдоволь насмотревшихся и немало испытавших, пытки стали неотъемлемым атрибутом тюремного существования: в 1319 г. в тюрьме Клинк появились колодки и позорный стул для женщин легкого поведения. Плотнику требовалось всего два дня, чтобы их изготовить, а стоили они 14 шиллингов и 11 пенсов.
Во время перестройки дворца после пожара 1381 г. женскую тюрьму оставили во дворе, а мужскую перевели в подвалы дома. Зловоние и антисанитария были повсеместными и ужасающими: канализации и регулярной очистки не было, поэтому нечистоты либо выбрасывались на улицу, либо сливались в реку, либо скапливались на одном месте. Нары стояли на высоких ножках, поскольку во время наводнения камеры заливало водой. Сквозь решетки на уровне мостовой несчастные молили подаяние не только на пропитание, но и на оплату труда кузнеца и сами кандалы: чем легче, тем дешевле. Принцип содержания узников был очень прост: «неимущие кормятся подаянием, а если им не подадут, то их ожидает заслуженная смерть, ибо они сами навлекли на себя это наказание», поэтому наличие денег или состоятельных родственников смягчало заключение. В тюрьме применялись цепи, оковы, ручные и ножные кандалы, станки для порки; лязг и грохот цепей доносился из тюрьмы беспрестанно, как и вопли истязаемых (одно из возможных объяснений названий Клинк восходит именно к звукоподражанию звона цепей). Рядом с тюрьмой в дневное время на повозках размещали проституток, наголо выбритых и до пояса обнаженных, тут же у столба их пороли или держали в колодках, а проходящие забрасывали их камнями и кусками грязи.
Жестокость по отношению к заключенным была немыслимой: людей сковывали так, что это вызывало паралич или лишало возможности спать, держали в воде, пока не загнивали ноги, расплющивали тяжелым весом (6 дней). Вздергивание на дыбе и колесование были стандартными пытками. Нередки были случаи сумасшествия. Сумасшедшим же считался и каждый самоубийца, ибо в то христианское время невозможно было помыслить, что человек в здравом уме способен покуситься на свою жизнь. Тюремщикам платили мало, редко, и они вымогали деньги из узников: сдавали в аренду камеры, нары, белье, оковы, топливо, одежду и свечи, продавали гнилую еду втридорога, выпускали за плату на заработки, утаивали деньги из пожертвований: из оставленных по завещанию Генрихом VII 2 000 фунтов до заключенных Клинка дошло лишь 447 фунтов, 9 шиллингов и 8 пенсов. Тюремщики же забирали и львиную долю доходов от организованных в тюрьме борделей. Содержание в таких нечеловеческих условиях часто приводило к брутализации как женщин, так и мужчин.
С 1229 г. в тюрьму стали поступать еретики, которых содержали в одиночных темных подземных клетушках, а с 1352 г. - неплатежеспособные должники, оказавшиеся очень прибыльными: они получали свободу, расплатившись не только с долгами, но и со смотрителями, которые удерживали их до последнего с целью заработка. В 1450 г. узники были выпущены во время восстания Джека Кэда, а тюрьма сожжена, однако при восстановлении Винчестерского дворца тюрьма была вновь отстроена. Окрестности дворца продолжали существовать в том же режиме, бесперебойно поставляя грешников обоего пола для тюрем и для позорного стула, который устанавливался рядом с домом нарушивших закон и порядок: нечестные булочники и пивовары, сквернословы (вот это хорошая идея!) привязывались к стулу на целый день, и любой мог видеть, что они согрешили, хотя налогоплательщики и жаловались на дороговизну наказания.
В 1485 г. Генри VII указал епископам на необходимость наказывать священников за их «бесчестную жизнь: прелюбодеяние, инцест и блуд». В 1504 г. он приказал закрыть все бордели из-за эпидемии сифилиса, однако десять открылись в течение года, а к 1506 г. функционировали остальные. Но к тому времени «мадамы» и их паства рассеялись далеко за пределами Саутворка по окраинам Сити.
Во время правления Генриха VIII нравы были далеко не пуританские: известно, что епископ винчестерский любил проводить время со своими гусочками в собственном дворце, да и сам монарх захаживал к ним на огонек. В 1519 г. кардинал Волси устроил облаву в публичных домах Саутворка, результатом которой стало поимка 54 человек, включая и лакея Генриха VIII. Темная, грязная, беспросветная жизнь в Саутворке протекала в узких, зловонных и мрачных улочках, и, вероятно, с целью исправления нравов, в 1530 г. Генрих VIII узаконил следующее наказание: варка в кипящем масле. Его применяли преимущественно для женщин, лишивших жизни своих мужей (вероятно, сработал подсознательный страх Генриха мести казненных им жен): женщин привязывали к шесту и окунали в кипящее масло или жир. Однако палач мог и изменить наказание по своему усмотрению: жертву можно было поместить в холодное масло, а потом его уже кипятить. Помимо этого наказания король издал Указ против бродяг (т.е., умственно неполноценных, больных оспой, просителей милостыни, подростков), которых наказывали поркой до крови и изгоняли из города.
Во времена кровавой Марии в тюрьме отбывали в колодках свой срок протестанты, а при Елизавете тюрьму пополнили католики и протестантские пуритане. Здесь же содержали и пытали участников заговора Бабингтона 1586 г. и Гая Фокса 1605. С 1584 г. клиентами тюрьмы Клинк стала новая, еще более колоритная публика: на территории «Вольности Клинка», неподвластной Сити, открылись театры Роза и Надежда, а в 1599 г. - Глобус Шекспира. Театры, травля медведей и быков, публичные дома - все эти развлечения притягивали знать, простых людей и тех, кто промышлял ловкостью рук и хитростью, потенциальных пользователей Клинка. Сами актеры тоже были не без греха: однажды всю труппу некоего театра препроводили в Клинк за «непристойное поведение». Попадала в тюрьму Клинк и хорошо известная в те времена актриса Джоан Вудвард, дочь Филиппа Хенслоу (1550-1616), театрального деятеля и предпринимателя, со\владельца по крайней мере трех публичных домов. Джоан вышла замуж за Эдварда Аллена, главного актера театра «Люди адмирала» и, по совместительству, крупнейшего содержателя борделей в Саутварке и арен для травли животных. Прелюбопытнейшим следствием его чрезвычайно прибыльного бизнеса явилось открытие Алленом Дулвичского колледжа «Дар Господа», в котором позднее учились Вудхауз и Чандлер (не атмосфера ли Саутварка способствовала его пристрастию к детективам одного и призматической иронии другого?).
В таких развеселых условиях крепнущее движение пуритан вызывало оправданное негодование и неприязнь, поэтому вполне закономерно их пребывание в тюрьме Клинк. Среди томившихся там находились и будущие пассажиры Мэйфлауэр, корабля, с которого начинается официальная история Америки. Условия содержания в тюрьмах по-прежнему были отвратительны: по трое на одно спальное место, нары, кишащие насекомыми и грызунами, распространяющими тиф, безмерная вонь. Об уединении даже в женской тюрьме не было и речи: все женщины - беременные, с детьми, больные, почти нагие, в обносках, вынужденные продавать себя за еду - содержались вместе. Не случайно к 1618 г. многие пуритане были согласны на эмиграцию в американскую колонию, что положило начало новому прибыльному бизнесу (вот он! предпринимательский англо-саксонский дух) - поимка людей на улицах и отправка их рабовладельцам в Америке. Среди отправленных было много девиц легкого поведения из тюрьмы Клинк, которые «стали женами поселенцев и родоначальницами американской революции». (Кстати, даже приговоренные к смерти могли получить и жизнь, и свободу, женившись на винчестерской гусочке, но немногие избирали эту участь в Англии).
После отмены епископства территорию «Вольности Клинка» продали в 1649 г., и в старых зданиях разместились магазины, красильни и недорогое жилье. В тюрьме по-прежнему содержались должники, а столб для порки девиц использовался еще при Кромвеле, в 1660 г., и за каждую порку смотритель Клинка получал 4 пенса. После Реставрации сладкая жизнь закипела на просторах Саутварка с прежней силой, хотя постепенно развлечения вытесняет бизнес, особенно после чумы 1665 и пожара 1666 гг.. Но Саутварк оставался мрачным и печальным, да и каким еще может быть ареал обитания складов и красилен. Тюрьма мало помалу приходила в негодность - в 1732 г. было зарегистрировано всего двое заключенных. В 1780 г. тюрьму уничтожили во время бунта Гордона, а права на эту территорию отменены законом 1889.
Все прелести вышеописанной жизни легко представить в мрачной реконструкции тюрьмы Клинка, воссозданной на месте бывшей тюрьмы: в маленьких камерах очень темно, пыльно, холодно, слышны стоны и хрипы, кто-то ловит крыс, что и в самой тюрьме было не редкостью среди изголодавшихся людей. В тюрьме выставлены и некоторые орудия пыток (хотя в этом плане пятиэтажный музей пыток в Роттенбурге - об - дер - Таубере намного информативнее). Кое-какие экспонаты при желании можно примерить, а так же изучить обстоятельные объяснения наказаний и подумать на тему: «За что вас могли бы выпороть? Сколько времени вы могли бы провести в колодках на улице, будучи одетыми, как сейчас? Приподнимите ядро на цепи: сколько оно может весить? Смогли бы вы носить его всю жизнь? Посмотрите на тиски для больших пальцев. Могли бы вы жить без больших пальцев?».
Ну и на сладкое - тюрьму Клинк можно снять для проведения корпоратива или вечеринки, или же вы можете приобрести череп в натуральную величину или инструменты пыток в сувенирном магазине Клинка. Чувство юмора англичан для меня навсегда останется под семью печатями...
Восстановленный «Глобус» Шекспира в вечернем свете тепло круглился боками и являл собой чрезвычайно уютное зрелище, особенно по сравнению с оставленной позади мрачностью.
Оборотной стороной столицы Англии стал один из самых старых районов города, район «нежелательных личностей» - Саутварк, где долгое время «жили и работали бок о бок епископы, барды и проститутки», потому что именно здесь и располагалась территория в 28 гектаров «Вольности Клинка» (Liberty of the Clink) или «Вольности Винчестера».
(Саутварк внизу)
Саутварк (Southwark) возник при римлянах или даже раньше на южном берегу Темзы. После ухода римлян местность опустела, пока при короле Альфреде там не были созданы «оборонительные заграждения жителей Суррея», уничтоженные Вильямом Завоевателем. Однако Саутварк возродился вновь. Живучесть Саутварка объясняется его местоположением: именно здесь встречались Уотлинг-стрит и Стэйн-стрит и проходила главная дорога из Лондона на юго-восток по нынешней Borough High Street. У Лондонского моста, первого моста в городе (нынешний Лондонский мост располагается практически на том же месте), путешественники останавливались и приводили свои дела и тела в порядок, прежде чем вступить в Сити, куда, впрочем, было не попасть после комендантского часа. Напротив Сити, но вне его юрисдикции, по другую сторону моста раскинулся целый городок под покровительством епископа Винчестерского и со своим представителем в Парламенте.
В 1327 г. Сити приобрел Саутварк, прибежище нарушителей закона и контрабандистов, но значительная часть территории, так называемая «Вольность Клинка», так и осталась в руках винчестерских епископов и служила центром развлечений Лондона. Именно тут находились многочисленные таверны, например, «Табард», откуда отправились в Кентербери паломники Чосера. Здесь прогуливался Шекспир, ибо совсем неподалеку располагался его "Глобус". До наших дней сохранилась таверна «Джордж», постоялый двор во времена Диккенса, который не только упоминал её в «Крошке Доррит», но и бывал тут лично (вообще сложно представить, в какой английской таверне не бывал Диккенс, и когда он в принципе успевал столько писать при такой тавернопосещаемости?). Здесь находилась и тюрьма Маршалси, где содержались родители Диккенса, и когда-то располагалась одна из самых больших пивоварен Европы.
(Табард, не сохранился)
(Таверна "Джордж")
Самым светлым пятном в современном Саутварке является собор,зажатый между железной дорогой 1838 г.
и старинным рынком Borough Market, впервые упомянутым в 1276, а ныне являющегося одним из крупнейших продуктовых рынков мира.
По недостоверным данным, уже в 7 веке в районе Саутварка существовал женский монастырь, а в 860 г. епископ Винчестера открыл колледж для священников. Упоминание о церкви содержится и в земельной описи Англии (книге Страшного Суда) от 1086г., когда епископом стал сводный брат Вильяма Завоевателя. В 1106 г. в Саутварке был создан августинский приорат, а церковь освятили в честь св. Марии-за-рекой (St. Mary Overy, 'over the river'). Именно в ней в декабре 1170 г. отслужил службу Томас Беккет за несколько дней до своей гибели в Кентербери. После церковной реформы славный Генрих в 1536 г. в традиционном английском стиле сдал прихожанам в аренду церковь. Не желая выбрасывать деньги на ветер, т.е. на аренду, местные купцы, вошедшие в историю как «Торговцы», в 1611 г. выкупили церковь у короля Джеймса 1 за 800 фунтов стерлингов (вот она - подлинная стоимость денег!). В этой же церкви при Марии Кровавой в 1555 г. в часовне Galilee судили еретиков, в 1607 г. Шекспир брата Эдмунда, а в 1607\8 крестили Джона Гарварда, основателя одноименного университета (в соборе ему посвящена часовня). Именно вид с башни церкви Холлар отобразил в 1638 г. как «Большой вид Лондона» ("Long View of London"), характерное изображение Лондона 17 века.
(На картине хорошо видны головы казненных, которые выставляли в сваренном виде на Лондонском мосту для устрашения последующих нарушителей спокойствия. На переднем плане - собор Саутварка.)
В 1820-е гг. полуразвалившуюся церковь с трудом отстояли от уничтожения из-за строительства нового Лондонского моста. Сейчас собор притягивает своей вневременностью: среди немыслимо современных небоскребных построек знакомые очертания церкви и сада позволяют расслабиться в привычных, домашних пропорциях.
Собор (первая готическая церковь в Лондоне, 1220-1420 гг.) - действительно хорош: по-военному строгий, четкий, нарядный. Праздничным его делает не только силуэт, но и удивительно современная окантовка. Стены выложены битым кремнем, необыкновенно красивым, многослойным и - древним: словно гномы, ворча, по ночам доставляли в церковь отобранные с любовью сокровища-каменья.
Волшебное сочетание древности камней и ясности очертаний, характерной для современных построек, завораживает: кремневая, темная, но блестящая и переливающаяся гладь стен заточена в светлые фризы по углам церкви, словно глубокая и таинственная вода в речных берегах, бурное прошлое, выглядывающее из упорядоченного настоящего. Внутри река времени течет по норманнскому, романскому, средневековому нефу, среди мощных колонн, по вытертым каменным настилам, мимо хоров и часовен, средокрестия и надгробных скульптур. Недоступное нам соотношение внутреннего и внешнего пространства средневекового (христианского?) мировоззрения: рядом с церковью ощущаешь свою причастность миру, а внутри - собственную чуждость, инородность, непостижимость человека и мира.
Другим светлым пятном в Саутварке является пришвартованная в доке св. Марии копия галеона «Золотой Лани» сэра Френсиса Дрейка, на которой он между 1577 и 1580 гг. совершил кругосветное путешествие. Судно на рейде тоже прошло немало - 140,000 миль под парусом. Сейчас там открыта Академия пиратов, однако я не чувствовала потребности освежить корсарские навыки, поскольку я считаю себя вполне способной сухопутной пираткой после неоднократного просмотра «Пиратов Карибского моря»:-).
Остальной Саутварк оставляет крайне гнетущее и мрачное впечатление, несмотря на увеселительность Vinopolis’а, где можно попробовать любое вино, и Тейт Модерн, расположенной в здании бывшей электростанции.
Однако вернемся в историю. Доминирующей силой Саутварка на протяжении почти 600 лет были винчестерские епископы, обладающие непререкаемой властью, так как в 1127 г. Генрих 1 передал им территорию Клинк в полное автономное управление (территория, ставшая известной как «Вольность Клинка» или «Вольность Винчестера»). Исключительные права епископов подтвердил король Стивен (1135-1154), когда епископом Винчестера был его сводный брат Генри де Блуа, ставший папским легатом в 1134. Генри де Блуа был самым могущественным и влиятельным человеком в стране после короля (a king without a throne, and the power behind the throne), финансировал создание Винчестерской Библии, увлекался строительством и архитектурой, поддерживал семью Томаса Беккета до и после его гибели и был способен покраснеть при малейшей похвале.
Винчестерские епископы исторически обладали большой властью, поскольку Винчестер был древней столицей англо-саксов, и часто бывали при дворе, поэтому нуждались в соответствующей резиденции, для строительства которой, собственно, они и получили эту территорию. Строительство часовни и особняка епископов было начато еще в 1107 г., однако подлинный размах строительство получило при Генри де Блуа - в построенном им особняке могло разместиться несколько сотен людей. Позднее дворец неоднократно разрушали и перестраивали, но так или иначе использовали до 17 века, а уничтожен он был пожаром 1814 г.. Сохранившийся большой зал 1136 г. имел подвал с выходом на верфи для доставки грузов, а окно-роза появилось 200 лет позже. Здесь бывали многие именитые посетители и проходили важные события, например, свадьба шотландского короля Джеймса 1 и Джоанны Бьюфорд, племянницы епископа, кардинала Бьюфорда.
(современный вид)
Во дворе винчестерского дворца располагалась крошечная тюрьма для мужчин и женщин, возможно, это была первая женская тюрьма в истории Англии. Именно эта тюрьма Клинк (Clink) стала прародительницей всех английских тюрем, хотя узилище в мрачном Саутварке существовало с давних времен: еще в колледже для священников 860 г. был карцер для оступившихся. В 1161 г. архиепископ Кентерберийский, aka епископ Винчестерский, и капеллан Томас Беккет добились от Генриха II получения указа, который подтверждал «устные обычаи со времен Она» об управлении домами терпимости, действовавшими в Саутварке еще до Вильяма Завоевателя. Согласно указу, винчестерские епископы получили все права на управление тюрьмой и публичными домами на вверенной им территории. Они стали выдавать лицензии борделям (на тот момент в их владении находилось 22 публичных дома) и проституткам, а девушки с тех самых пор стали именоваться «винчестерскими гусочками» и служили неиссякаемым источником прибыли. Публичные дома открывались, закрывались, переезжали, выплачивали штрафы, привлекая клиентов и поставляя заключенных: буянов, разнообразных нарушителей и оплошавших девиц. Сюда же, в Саутварк (а точнее, в район Бэнксайда), изгонялись из Сити все средневековые жрицы любви, причем в отличие от простых женщин, они должны были представать не перед обычным судом, а перед судом констеблей, что означало еще одну взятку.
Пятьдесят два правила указа 1161 г. касались не только поведения, наказания и трудоустройства «женщин, живущих своим телом», их «мадам» и преступников, но и содержания тюрьмы Клинк. Камеры тюрьмы никогда не пустовали, пополняя карман епископов: в те времена каждый заключенный оплачивал свое содержание в тюрьме (а современный узник в ЮК обходится налогоплательщикам в 67 фунтов ежедневно).
В ранний период существования тюрьмы Клинк пыток как таковых не существовало - вполне хватало голода, холода и жажды, хотя в 1076 г. среди наказаний упоминались порка плетью и заключение в карцер на воду и хлеб. Однако после возвращения из первого крестового похода рыцарей, вдоволь насмотревшихся и немало испытавших, пытки стали неотъемлемым атрибутом тюремного существования: в 1319 г. в тюрьме Клинк появились колодки и позорный стул для женщин легкого поведения. Плотнику требовалось всего два дня, чтобы их изготовить, а стоили они 14 шиллингов и 11 пенсов.
Во время перестройки дворца после пожара 1381 г. женскую тюрьму оставили во дворе, а мужскую перевели в подвалы дома. Зловоние и антисанитария были повсеместными и ужасающими: канализации и регулярной очистки не было, поэтому нечистоты либо выбрасывались на улицу, либо сливались в реку, либо скапливались на одном месте. Нары стояли на высоких ножках, поскольку во время наводнения камеры заливало водой. Сквозь решетки на уровне мостовой несчастные молили подаяние не только на пропитание, но и на оплату труда кузнеца и сами кандалы: чем легче, тем дешевле. Принцип содержания узников был очень прост: «неимущие кормятся подаянием, а если им не подадут, то их ожидает заслуженная смерть, ибо они сами навлекли на себя это наказание», поэтому наличие денег или состоятельных родственников смягчало заключение. В тюрьме применялись цепи, оковы, ручные и ножные кандалы, станки для порки; лязг и грохот цепей доносился из тюрьмы беспрестанно, как и вопли истязаемых (одно из возможных объяснений названий Клинк восходит именно к звукоподражанию звона цепей). Рядом с тюрьмой в дневное время на повозках размещали проституток, наголо выбритых и до пояса обнаженных, тут же у столба их пороли или держали в колодках, а проходящие забрасывали их камнями и кусками грязи.
Жестокость по отношению к заключенным была немыслимой: людей сковывали так, что это вызывало паралич или лишало возможности спать, держали в воде, пока не загнивали ноги, расплющивали тяжелым весом (6 дней). Вздергивание на дыбе и колесование были стандартными пытками. Нередки были случаи сумасшествия. Сумасшедшим же считался и каждый самоубийца, ибо в то христианское время невозможно было помыслить, что человек в здравом уме способен покуситься на свою жизнь. Тюремщикам платили мало, редко, и они вымогали деньги из узников: сдавали в аренду камеры, нары, белье, оковы, топливо, одежду и свечи, продавали гнилую еду втридорога, выпускали за плату на заработки, утаивали деньги из пожертвований: из оставленных по завещанию Генрихом VII 2 000 фунтов до заключенных Клинка дошло лишь 447 фунтов, 9 шиллингов и 8 пенсов. Тюремщики же забирали и львиную долю доходов от организованных в тюрьме борделей. Содержание в таких нечеловеческих условиях часто приводило к брутализации как женщин, так и мужчин.
С 1229 г. в тюрьму стали поступать еретики, которых содержали в одиночных темных подземных клетушках, а с 1352 г. - неплатежеспособные должники, оказавшиеся очень прибыльными: они получали свободу, расплатившись не только с долгами, но и со смотрителями, которые удерживали их до последнего с целью заработка. В 1450 г. узники были выпущены во время восстания Джека Кэда, а тюрьма сожжена, однако при восстановлении Винчестерского дворца тюрьма была вновь отстроена. Окрестности дворца продолжали существовать в том же режиме, бесперебойно поставляя грешников обоего пола для тюрем и для позорного стула, который устанавливался рядом с домом нарушивших закон и порядок: нечестные булочники и пивовары, сквернословы (вот это хорошая идея!) привязывались к стулу на целый день, и любой мог видеть, что они согрешили, хотя налогоплательщики и жаловались на дороговизну наказания.
В 1485 г. Генри VII указал епископам на необходимость наказывать священников за их «бесчестную жизнь: прелюбодеяние, инцест и блуд». В 1504 г. он приказал закрыть все бордели из-за эпидемии сифилиса, однако десять открылись в течение года, а к 1506 г. функционировали остальные. Но к тому времени «мадамы» и их паства рассеялись далеко за пределами Саутворка по окраинам Сити.
Во время правления Генриха VIII нравы были далеко не пуританские: известно, что епископ винчестерский любил проводить время со своими гусочками в собственном дворце, да и сам монарх захаживал к ним на огонек. В 1519 г. кардинал Волси устроил облаву в публичных домах Саутворка, результатом которой стало поимка 54 человек, включая и лакея Генриха VIII. Темная, грязная, беспросветная жизнь в Саутворке протекала в узких, зловонных и мрачных улочках, и, вероятно, с целью исправления нравов, в 1530 г. Генрих VIII узаконил следующее наказание: варка в кипящем масле. Его применяли преимущественно для женщин, лишивших жизни своих мужей (вероятно, сработал подсознательный страх Генриха мести казненных им жен): женщин привязывали к шесту и окунали в кипящее масло или жир. Однако палач мог и изменить наказание по своему усмотрению: жертву можно было поместить в холодное масло, а потом его уже кипятить. Помимо этого наказания король издал Указ против бродяг (т.е., умственно неполноценных, больных оспой, просителей милостыни, подростков), которых наказывали поркой до крови и изгоняли из города.
Во времена кровавой Марии в тюрьме отбывали в колодках свой срок протестанты, а при Елизавете тюрьму пополнили католики и протестантские пуритане. Здесь же содержали и пытали участников заговора Бабингтона 1586 г. и Гая Фокса 1605. С 1584 г. клиентами тюрьмы Клинк стала новая, еще более колоритная публика: на территории «Вольности Клинка», неподвластной Сити, открылись театры Роза и Надежда, а в 1599 г. - Глобус Шекспира. Театры, травля медведей и быков, публичные дома - все эти развлечения притягивали знать, простых людей и тех, кто промышлял ловкостью рук и хитростью, потенциальных пользователей Клинка. Сами актеры тоже были не без греха: однажды всю труппу некоего театра препроводили в Клинк за «непристойное поведение». Попадала в тюрьму Клинк и хорошо известная в те времена актриса Джоан Вудвард, дочь Филиппа Хенслоу (1550-1616), театрального деятеля и предпринимателя, со\владельца по крайней мере трех публичных домов. Джоан вышла замуж за Эдварда Аллена, главного актера театра «Люди адмирала» и, по совместительству, крупнейшего содержателя борделей в Саутварке и арен для травли животных. Прелюбопытнейшим следствием его чрезвычайно прибыльного бизнеса явилось открытие Алленом Дулвичского колледжа «Дар Господа», в котором позднее учились Вудхауз и Чандлер (не атмосфера ли Саутварка способствовала его пристрастию к детективам одного и призматической иронии другого?).
В таких развеселых условиях крепнущее движение пуритан вызывало оправданное негодование и неприязнь, поэтому вполне закономерно их пребывание в тюрьме Клинк. Среди томившихся там находились и будущие пассажиры Мэйфлауэр, корабля, с которого начинается официальная история Америки. Условия содержания в тюрьмах по-прежнему были отвратительны: по трое на одно спальное место, нары, кишащие насекомыми и грызунами, распространяющими тиф, безмерная вонь. Об уединении даже в женской тюрьме не было и речи: все женщины - беременные, с детьми, больные, почти нагие, в обносках, вынужденные продавать себя за еду - содержались вместе. Не случайно к 1618 г. многие пуритане были согласны на эмиграцию в американскую колонию, что положило начало новому прибыльному бизнесу (вот он! предпринимательский англо-саксонский дух) - поимка людей на улицах и отправка их рабовладельцам в Америке. Среди отправленных было много девиц легкого поведения из тюрьмы Клинк, которые «стали женами поселенцев и родоначальницами американской революции». (Кстати, даже приговоренные к смерти могли получить и жизнь, и свободу, женившись на винчестерской гусочке, но немногие избирали эту участь в Англии).
После отмены епископства территорию «Вольности Клинка» продали в 1649 г., и в старых зданиях разместились магазины, красильни и недорогое жилье. В тюрьме по-прежнему содержались должники, а столб для порки девиц использовался еще при Кромвеле, в 1660 г., и за каждую порку смотритель Клинка получал 4 пенса. После Реставрации сладкая жизнь закипела на просторах Саутварка с прежней силой, хотя постепенно развлечения вытесняет бизнес, особенно после чумы 1665 и пожара 1666 гг.. Но Саутварк оставался мрачным и печальным, да и каким еще может быть ареал обитания складов и красилен. Тюрьма мало помалу приходила в негодность - в 1732 г. было зарегистрировано всего двое заключенных. В 1780 г. тюрьму уничтожили во время бунта Гордона, а права на эту территорию отменены законом 1889.
Все прелести вышеописанной жизни легко представить в мрачной реконструкции тюрьмы Клинка, воссозданной на месте бывшей тюрьмы: в маленьких камерах очень темно, пыльно, холодно, слышны стоны и хрипы, кто-то ловит крыс, что и в самой тюрьме было не редкостью среди изголодавшихся людей. В тюрьме выставлены и некоторые орудия пыток (хотя в этом плане пятиэтажный музей пыток в Роттенбурге - об - дер - Таубере намного информативнее). Кое-какие экспонаты при желании можно примерить, а так же изучить обстоятельные объяснения наказаний и подумать на тему: «За что вас могли бы выпороть? Сколько времени вы могли бы провести в колодках на улице, будучи одетыми, как сейчас? Приподнимите ядро на цепи: сколько оно может весить? Смогли бы вы носить его всю жизнь? Посмотрите на тиски для больших пальцев. Могли бы вы жить без больших пальцев?».
Ну и на сладкое - тюрьму Клинк можно снять для проведения корпоратива или вечеринки, или же вы можете приобрести череп в натуральную величину или инструменты пыток в сувенирном магазине Клинка. Чувство юмора англичан для меня навсегда останется под семью печатями...
Восстановленный «Глобус» Шекспира в вечернем свете тепло круглился боками и являл собой чрезвычайно уютное зрелище, особенно по сравнению с оставленной позади мрачностью.