...
У вас никогда не бывало ощущения, когда ваши родители, внезапно, становились вам чужими?... Вот вы возвращаетесь в родительский дом, забрать какие-то свои вещи, и там вас встречает мама: она бесконечно рада вас видеть, начинает расспрашивать вас о вашей жизни, спрашивает, чем помочь, предлагает поставить чайник, начинает собирать вам в судочек блинчики с мясом... А вы стоите, как истукан, и перед вами стена... И вы НИХУЯ, блядь, не понимаете: почему родной, самый близкий на этой планете человек, вдруг резко стал таким чужим, и вся эта забота, все это тепло, которым вас стараются окутать - вызывает лишь раздражение... Стоите, молчите... и мама не понимает, почему вы молчите... Заглядывает вам в глаза, все больше и больше начинает волноваться, голос у нее меняется... Спрашивает чем вам помочь, сбивается... Начинает рассказывать, что бабушке зуб вырвали, что сестра устроилась на новую работу... А вы продолжаете, молча собирать вещи, потому что не знаете что сказать, потому что, чтобы вы не сказали, будет только хуже... И в какой-то момент, мама уходит в другую комнату и затихает там... И повисает такая липкая, такая ужасная тишина - словно в воздух внезапно загустел и превратился в черный, тягучий битум... И все в этом битуме... И вы барахтаетесь в нем... И не можете выплыть... И мама в другой комнате тоже в нем, тоже старается не захлебнуться, а еще, быть может, плачет там тихо-тихо чтобы не дай Бог не было слышно и, так же тихо, вытирает катящиеся по лицу слезинки... И вы понимаете её жгучую обиду на себя самого - на ребенка, которого она вырастила, и которого видит теперь, не чаще чем пару раз в месяц, на несколько минут... а он - вы - при встрече, даже сказать ничего не может... И в этот момент все, что вы можете - это сбежать... И вы бежите, бежите как вор, из собственного дома; швыряете вещи в машину, потом вас бьет какая-то внутренняя молния и вы дергаетесь назад... Возвращаетесь домой, чтобы что-то исправить, объяснить, как-то вернуть эти неосязаемые крупицы света на место... А мама проходит мимо вас, с вязанием и спицами в руках, и ничего не говорит, просто дыхание у неё такое... Такое, что... И вы подходите к стеллажу с книгами, как будто вы за ними вернулись, стоите там как статуя, минут пять, берете Брэдбери, Библию и Коран и уходите из дома... Вы ждете, что вам скажут, как обычно: "Пока, сын! Хорошего тебя дня!" - но никто ничего не говорит, потому что битум, потому что, какая-то паутина ест все слова и в горле ножи... И вы выходите из дому, и жить уже не хочется... И сидите потом на бровке, и ревете как идиот, от того что вы такой дикий долбоеб, что вы как инопланетянин, как животное бессловесное... Ревете из-за того, что только что сделали очень больно своей маме... И вы не знаете, как это исправить... И никто во всем мире не знает... Потому, что нет таких слов... Потому, что вообще... ничего... нет.