Day 262/353. Утреннего. Книжно-эпистолярного
Сижу на берегу затона с книжкой и остывшим кофе. Хорошо так. Рядом стройка, правда, и это немного нарушает идиллическое спокойствие, эти дребезжащие шумы и голоса рабочих. Достраиваются жилые дома… Но всё равно хорошо. Говорят, нынче последние тёплые деньки, и так хочется успеть насладиться последним напоминанием о лете. А лето действительно напоминает о себе: солнышко яркое и тёплое, с чуть заметным налётом сентября - если не присматриваться и не внюхиваться (ощущается осенняя горчинка), то можно и не почувствовать этот налёт, - деревья только чуть тронуты желтизной. Вода затянута ряской. Ряска приятно пахнет. Так пахла река на даче. Мне очень нравится читать о речном судоходстве и о рыболовстве где-нибудь на большой сибирской реке: на Оби, Лене, Ангаре… Помню, в альманахе, - не то в «Парусе», не то в «Аборигене» - читала рассказ про мальчика Борьку, буквально жившего в небольшой моторной лодке, промышлявшего рыболовством и отказывавшегося ходить в школу. Но московская городская речка - это, конечно, не Лена и не Ангара, что уж говорить…
Мимо меня плывут речные трамвайчики. Современные очень смешно выглядят: как цилиндры без отчётливого «носа» и «кормы». Мне они отчего-то напоминают какую-то деталь от пылесоса - такие же высокотехнологичные, обтекаемые и непонятные.
Маша на тренировке по гимнастике. А я читаю сейчас второй номер «Невского архива», и там опубликованы письма жены Генриха Шлимана мужу. Жену его звали Екатерина Лыжина, они жили в Петербурге. Оказалось, что Шлиман был коммерсантом, работал в России, для чего принял российское гражданство, и только потом оставил коммерцию, чтобы заниматься тем, что ему действительно нравилось - археологией, историей, изысканиями, иностранными языками. Интересно письмо Екатерины мужу, бывшему по торговым делам где-то в отъезде, там она пишет: «Чем больше я думаю, тем более я убеждаюсь в том, что человек в Твои годы и с Твоею деятельностью не может жить без занятия. Путешествие, изучение языков и даже астрономия не могут быть исключительным Твоим занятием. Это всё хорошо во время отдыха, как развлечение. Мне кажется, Ты очень ошибаешься, если Ты думаешь, что будешь в состоянии заниматься наукой как учёный. К этому нужно рано привыкнуть.».
Но Шлиман не внял этим доводам разума, бросил денежный промысел, занялся наукой и открыл Трою.
Меня это письмо очень задело. Я сначала подумала: вот ведь и Шлиман сначала занимался не тем, к чему лежала душа, но потом нашёл в себе силы заняться наукой, и весьма преуспел. Может, и мне так суждено, ну вдруг?! Предположение на грани маразма, но захотелось вообразить, как могла бы сложиться моя жизнь, если бы я гипотетически бросила опостылевшую офисную юридическую работу и начала бы заниматься тем, к чему лежит душа: советской историей, историей искусства, краеведением, изучением литературы… Это, конечно, слишком смело и попросту даже глупо - сравнивать себя и Шлимана, едва ли мне суждено достичь каких-то высот даже в любимом направлении деятельности, но всё же… Задело меня как будто немножко. Однако потом, перечитывая письмо, я подумала о том, что если б мне кто сказал подобные вещи - о том, что почему я-де так уверена, что у меня получится заниматься наукой, «к этому надо привыкнуть», да ещё если б апеллировали к Маше и к тому, что её надо обеспечивать, как Екатерина Петровна писала в том же письме, упоминая детей и то, что на них требуются расходы, - так вот, скажи мне такое кто, я бы точно усомнилась в себе и, скорее всего, мысли об отступничестве в сторону свободных занятий бы отбросила. У меня совершенно нет веры в себя и в свои силы, только разве что где-то сильно в глубине души…
Мимо меня плывут речные трамвайчики. Современные очень смешно выглядят: как цилиндры без отчётливого «носа» и «кормы». Мне они отчего-то напоминают какую-то деталь от пылесоса - такие же высокотехнологичные, обтекаемые и непонятные.
Маша на тренировке по гимнастике. А я читаю сейчас второй номер «Невского архива», и там опубликованы письма жены Генриха Шлимана мужу. Жену его звали Екатерина Лыжина, они жили в Петербурге. Оказалось, что Шлиман был коммерсантом, работал в России, для чего принял российское гражданство, и только потом оставил коммерцию, чтобы заниматься тем, что ему действительно нравилось - археологией, историей, изысканиями, иностранными языками. Интересно письмо Екатерины мужу, бывшему по торговым делам где-то в отъезде, там она пишет: «Чем больше я думаю, тем более я убеждаюсь в том, что человек в Твои годы и с Твоею деятельностью не может жить без занятия. Путешествие, изучение языков и даже астрономия не могут быть исключительным Твоим занятием. Это всё хорошо во время отдыха, как развлечение. Мне кажется, Ты очень ошибаешься, если Ты думаешь, что будешь в состоянии заниматься наукой как учёный. К этому нужно рано привыкнуть.».
Но Шлиман не внял этим доводам разума, бросил денежный промысел, занялся наукой и открыл Трою.
Меня это письмо очень задело. Я сначала подумала: вот ведь и Шлиман сначала занимался не тем, к чему лежала душа, но потом нашёл в себе силы заняться наукой, и весьма преуспел. Может, и мне так суждено, ну вдруг?! Предположение на грани маразма, но захотелось вообразить, как могла бы сложиться моя жизнь, если бы я гипотетически бросила опостылевшую офисную юридическую работу и начала бы заниматься тем, к чему лежит душа: советской историей, историей искусства, краеведением, изучением литературы… Это, конечно, слишком смело и попросту даже глупо - сравнивать себя и Шлимана, едва ли мне суждено достичь каких-то высот даже в любимом направлении деятельности, но всё же… Задело меня как будто немножко. Однако потом, перечитывая письмо, я подумала о том, что если б мне кто сказал подобные вещи - о том, что почему я-де так уверена, что у меня получится заниматься наукой, «к этому надо привыкнуть», да ещё если б апеллировали к Маше и к тому, что её надо обеспечивать, как Екатерина Петровна писала в том же письме, упоминая детей и то, что на них требуются расходы, - так вот, скажи мне такое кто, я бы точно усомнилась в себе и, скорее всего, мысли об отступничестве в сторону свободных занятий бы отбросила. У меня совершенно нет веры в себя и в свои силы, только разве что где-то сильно в глубине души…