Черновик из будущего - часть третья.
Первая часть
Вторая часть
Среда, вечер.
Шаманку, как рассудил Никита, держать могли или в местном остроге или в доме у отца Иеронима, в подвале. Вечером метнулся в острог.
У острога на часах стоял заботник. из местных, однако Никите он был не знаком. Едва Никита попытался спросить его о том, есть ли кто нынче в остроге, как заботник замахал на него большой дланью.
- Ступай, ступай отсюда, нечего тут, не положено...
Никита хотел было спросить еще раз, но тут обратил внимание на дорогу у охраняемых дверей. Дорога была утоптана лошадьми и людьми, но приметных следов от машины на дороге видно не было, стало быть, если только шаманку не привезли сюда на телеге, то ее здесь нет, значит, стоило попытать счастья в доме у батюшки.
Никита слабо отдавал себе отчет, что именно ему так хочется сделать, но в то же время очевидно было, что делает он что-то не подобающее, необычное и, следовательно, греховное и категорически осуждаемое.
С этими мыслями Никита подбежал к дому священника, долго стоял, пытаясь успокоить рвущееся из груди дыхание, потом подошел к ограде дома. Сердце в груди у него дрогнуло - у ворот видны были следы колес, а в глубине сада угадывались очертания черной машины, еще более темные в ночной тени.
К ворота подошел заботник. Этот Никите был даже смутно знаком - в детстве не раз таскал его за волосы из чужого сада, потом учил ставить силки на птиц, потом как-то подарил своими руками сделанную свиристелку. Человек он был неплохой и все, кто знали его, считали, что такого справного парня не сыскать нигде.
- Ты чего тут, Никита? - спросил он добродушно, - не положено сегодня, не принимают они. завтра приходи. А то и мне расскажи - хитро подмигнул заботник - я смотрю, ты горишь весь от нетерпения. Нечто зазноба у тебя появилась, а, кудрявый?
Никита вздрогнул и застыл, прямой как жердь, а заботник, по своему истолковав его удивление, продолжал:
- Ты, главное, не тушуйся. Подкати к ней, цветов подари там, а потом, как она растает - спрашивай в лоб, мол выйдешь ли за меня? Она от того так возрадуется, что сразу согласная будет... а ты ее значит, не тушуйся, тащи сразу в церковь и чтобы вас обвенчали.
- Ну а если она потом хвостом вертеть начнет, - продолжал воодушевленно заботник, - ты ее уже как муж законный всегда поставить на место сможешь, потому как что Господом соединено, того, значит, человекам разделять не положено.
"Да как же так можно, - подумал Никита растерянно, - кто же им повенчаться то даст?" И помстилось ему, как стоят они с шаманкой перед алтарем, венцы над ними два больших кота держат, а венчает их козел тетки Марьи, подозрительно похожий на опричника.
От такого видения отрок перекрестился испуганно и вдруг услышал, как на колокольне старший колокол гулко сказал свое "баммм" и тут же меньшие колокола подхватили его и начали переливчато выдавать свое "дилинь-дилинь-дилин".
- Эх ты - удивился заботник - что же ты, даже про службу забыл? Давай, беги скорее, а как у батюшки благословения испросишь - не забудь, меня на свадьбу пригласи.
Четверг.
Никита ночью метался во сне так, что чуть не свалился с полатей. Наутро же его сморил сон, так что на работу отрок примчался почти на час позднее положенного, стукнулся в кабинет к дяде, да так и застыл на пороге, хлопая глазами.
- Входи, входи, отрок, не стой в дверях, - голос батюшки был сегодня особенно ласков.
- Опять... не работает? - почти просипел Никита.
- Как же ему не работать, - ответил батюшка, - вон... Виктор, включай давай, а то все обращение пропустим.
Дядюшка включил стоящий в углу аппарат, экран осветился и на нем видны стали знакомые черты патриарха. Патриарх вел речь о единстве народа перед лицом опасности. о воздаянии за труды и о необходимости покаяния как необходимом условии спасения праведной души.
Правильные и такие родные эти слова напомнили Никите. что пора и ему принять на себя груз наказания за содеянное.
- Батюшка... - робко обратился он - а епитимья мне?
- Это за что же? - прищурился отец Иероним, - что натворить успел?
- Ну как же... шамана... шаманку по моей просьбе звали благовест восстановить...
- Ты это брось! - лицо архиерея посуровело, - на вот, читай бумагу. Да вслух читай!
Бумага была гербовая, с золотой печатью патриархии:
За восстановление благовествования в Н-ской губернии и проявленное при этом усердие
* Архиерею Н-скому старшему лейтенанту Иерониму присвоить очередное звание "капитан" досрочно и выплатить премию в размере годового оклада
* Рабу Божию Виктору Сергеевичу Морозову и рабу Божию Никите Митрофановичу Морозову выплатить премию в размере годового оклада и предоставить отпуск за казенный счет сроком в 1 (один) месяц
- Видал! - прослезился дядя, - не забудут нас! Начальство - оно все знает!
- Да как же это - растерялся Никита - я ведь сам видел вчера... она что-то там переключила и заработало все...
- Никак не могло такого быть, Никита, брось ты эти бурсаковские басни, - наставительно произнес отец Иероним, - ведь если бы такое случилось. что бы сие значило? Сие значило бы, что бесы изгнаны были силою князя бесовского. А что о сем писание говорит, ну-ка вспомни? Всякое царство...
- Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит. И если сатана сатану изгоняет, то он разделился сам с собою: как же устоит царство его? - проворно отчеканил Никита.
- Вот так-то! - батюшка поднял палец.
- И вот что, - добавил архиерей, положив ладонь дядьке на плечо - отрока женить надобно. А то вишь, еще не такое удумает.
- Есть ли на примете у тебя кто? - обернулся к Никите батюшка.
- Да... то есть... нет, никого нету - поправился Никита, который никак не мог придти в себя от растерянности.
- Ну ничего, сыщем! - Только не тяните мне с этим - обернулся отец Иероним к дяде Виктору.
- Будет сделано, - радостно ответил дядюшка.
Никита поднялся в аппаратную. Полы, против обыкновения, были влажными, видно было, что их недавно протерли. Аппарат с усмиренными демонами в углу работал тихо, уже не завывал, как это было раньше... Никита попытался вспомнить, видел ли он следы колес у входа или было то наваждение бесовское.
Никита решительно перекрестился. Вот же, бесы запутали его. Надо бы попросить у батюшки прощения за то, что соблазну поддался. И в самом деле, раз в бумаге от самого патриарха сказано, что наградить за сделанное следует батюшку Иеронима и их с дядей Виктором, так неужели с этим фактом, имеющим силу не закона даже, а святого откровения, как же можно в таком - сомневаться.
Вторая часть
Среда, вечер.
Шаманку, как рассудил Никита, держать могли или в местном остроге или в доме у отца Иеронима, в подвале. Вечером метнулся в острог.
У острога на часах стоял заботник. из местных, однако Никите он был не знаком. Едва Никита попытался спросить его о том, есть ли кто нынче в остроге, как заботник замахал на него большой дланью.
- Ступай, ступай отсюда, нечего тут, не положено...
Никита хотел было спросить еще раз, но тут обратил внимание на дорогу у охраняемых дверей. Дорога была утоптана лошадьми и людьми, но приметных следов от машины на дороге видно не было, стало быть, если только шаманку не привезли сюда на телеге, то ее здесь нет, значит, стоило попытать счастья в доме у батюшки.
Никита слабо отдавал себе отчет, что именно ему так хочется сделать, но в то же время очевидно было, что делает он что-то не подобающее, необычное и, следовательно, греховное и категорически осуждаемое.
С этими мыслями Никита подбежал к дому священника, долго стоял, пытаясь успокоить рвущееся из груди дыхание, потом подошел к ограде дома. Сердце в груди у него дрогнуло - у ворот видны были следы колес, а в глубине сада угадывались очертания черной машины, еще более темные в ночной тени.
К ворота подошел заботник. Этот Никите был даже смутно знаком - в детстве не раз таскал его за волосы из чужого сада, потом учил ставить силки на птиц, потом как-то подарил своими руками сделанную свиристелку. Человек он был неплохой и все, кто знали его, считали, что такого справного парня не сыскать нигде.
- Ты чего тут, Никита? - спросил он добродушно, - не положено сегодня, не принимают они. завтра приходи. А то и мне расскажи - хитро подмигнул заботник - я смотрю, ты горишь весь от нетерпения. Нечто зазноба у тебя появилась, а, кудрявый?
Никита вздрогнул и застыл, прямой как жердь, а заботник, по своему истолковав его удивление, продолжал:
- Ты, главное, не тушуйся. Подкати к ней, цветов подари там, а потом, как она растает - спрашивай в лоб, мол выйдешь ли за меня? Она от того так возрадуется, что сразу согласная будет... а ты ее значит, не тушуйся, тащи сразу в церковь и чтобы вас обвенчали.
- Ну а если она потом хвостом вертеть начнет, - продолжал воодушевленно заботник, - ты ее уже как муж законный всегда поставить на место сможешь, потому как что Господом соединено, того, значит, человекам разделять не положено.
"Да как же так можно, - подумал Никита растерянно, - кто же им повенчаться то даст?" И помстилось ему, как стоят они с шаманкой перед алтарем, венцы над ними два больших кота держат, а венчает их козел тетки Марьи, подозрительно похожий на опричника.
От такого видения отрок перекрестился испуганно и вдруг услышал, как на колокольне старший колокол гулко сказал свое "баммм" и тут же меньшие колокола подхватили его и начали переливчато выдавать свое "дилинь-дилинь-дилин".
- Эх ты - удивился заботник - что же ты, даже про службу забыл? Давай, беги скорее, а как у батюшки благословения испросишь - не забудь, меня на свадьбу пригласи.
Четверг.
Никита ночью метался во сне так, что чуть не свалился с полатей. Наутро же его сморил сон, так что на работу отрок примчался почти на час позднее положенного, стукнулся в кабинет к дяде, да так и застыл на пороге, хлопая глазами.
- Входи, входи, отрок, не стой в дверях, - голос батюшки был сегодня особенно ласков.
- Опять... не работает? - почти просипел Никита.
- Как же ему не работать, - ответил батюшка, - вон... Виктор, включай давай, а то все обращение пропустим.
Дядюшка включил стоящий в углу аппарат, экран осветился и на нем видны стали знакомые черты патриарха. Патриарх вел речь о единстве народа перед лицом опасности. о воздаянии за труды и о необходимости покаяния как необходимом условии спасения праведной души.
Правильные и такие родные эти слова напомнили Никите. что пора и ему принять на себя груз наказания за содеянное.
- Батюшка... - робко обратился он - а епитимья мне?
- Это за что же? - прищурился отец Иероним, - что натворить успел?
- Ну как же... шамана... шаманку по моей просьбе звали благовест восстановить...
- Ты это брось! - лицо архиерея посуровело, - на вот, читай бумагу. Да вслух читай!
Бумага была гербовая, с золотой печатью патриархии:
За восстановление благовествования в Н-ской губернии и проявленное при этом усердие
* Архиерею Н-скому старшему лейтенанту Иерониму присвоить очередное звание "капитан" досрочно и выплатить премию в размере годового оклада
* Рабу Божию Виктору Сергеевичу Морозову и рабу Божию Никите Митрофановичу Морозову выплатить премию в размере годового оклада и предоставить отпуск за казенный счет сроком в 1 (один) месяц
- Видал! - прослезился дядя, - не забудут нас! Начальство - оно все знает!
- Да как же это - растерялся Никита - я ведь сам видел вчера... она что-то там переключила и заработало все...
- Никак не могло такого быть, Никита, брось ты эти бурсаковские басни, - наставительно произнес отец Иероним, - ведь если бы такое случилось. что бы сие значило? Сие значило бы, что бесы изгнаны были силою князя бесовского. А что о сем писание говорит, ну-ка вспомни? Всякое царство...
- Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит. И если сатана сатану изгоняет, то он разделился сам с собою: как же устоит царство его? - проворно отчеканил Никита.
- Вот так-то! - батюшка поднял палец.
- И вот что, - добавил архиерей, положив ладонь дядьке на плечо - отрока женить надобно. А то вишь, еще не такое удумает.
- Есть ли на примете у тебя кто? - обернулся к Никите батюшка.
- Да... то есть... нет, никого нету - поправился Никита, который никак не мог придти в себя от растерянности.
- Ну ничего, сыщем! - Только не тяните мне с этим - обернулся отец Иероним к дяде Виктору.
- Будет сделано, - радостно ответил дядюшка.
Никита поднялся в аппаратную. Полы, против обыкновения, были влажными, видно было, что их недавно протерли. Аппарат с усмиренными демонами в углу работал тихо, уже не завывал, как это было раньше... Никита попытался вспомнить, видел ли он следы колес у входа или было то наваждение бесовское.
Никита решительно перекрестился. Вот же, бесы запутали его. Надо бы попросить у батюшки прощения за то, что соблазну поддался. И в самом деле, раз в бумаге от самого патриарха сказано, что наградить за сделанное следует батюшку Иеронима и их с дядей Виктором, так неужели с этим фактом, имеющим силу не закона даже, а святого откровения, как же можно в таком - сомневаться.