Пролог
Прежде чем рассказать о событиях, в высшей степени необычных, потрясших размеренную жизнь Бат-Яма, небольшого города на израильском побережье, следует вернуться на десять лет назад, в зиму 200… года. В один из пасмурных февральских дней буря разразилась в восточном Средиземноморье и в два часа пополудни достигла берега. Все бескрайнее пространство моря, до затянутого тучами горизонта, было покрыто пенными бурунами, грязно-желтыми от поднятого со дна песка. Под напором тяжелого влажного ветра вода хлынула на опустевшие пляжи, обрушиваясь на сваи спасательных станций, чьи деревянные домики походили на острова в океане. Волны добрались к крутому обрыву у набережной, возвращая городу весь мусор, которой попадал в море: полуразложившиеся трупы кошек и птиц, пустые бутылки из под пива, рваную обувь, консервные банки, использованные презервативы, зонтики, полиэтиленовые пакеты, разбухшие доски, остатки пищи… Море яростно очищало себя от грязи, исторгая смрадные продукты человеческой деятельности. Эти гниющие под редким солнцем кучи нечистот и отбросов отравляли своими испарениями чистое дыхание моря. После шторма сюда слетались не брезгующие ничем серые вороны и бродили одинокие искатели монет, вымываемых бурей из истлевших кораблей.
Наверху, на мокрой от дождя набережной, ветер бушевал неистово, сотрясая стены домов. Дрожали и продавливались вовнутрь оконные стекла, готовые рассыпаться на сотни холодных прозрачных осколков. Наполненный солеными брызгами вихрь срывал полотняные тенты с балконов и крыш. То тут, то там валялись обломанные пальмовые ветви.
Редкие прохожие, торопясь укрыться от непогоды, могли заметить несколько джипов, внезапно появившихся на набережной. Во главе колонны мчался Ауди Q7 стального цвета, с мотором мощностью 230 лошадиных сил, напоминавший бронированного зверя. Продвигаясь вдоль кромки земли, машины бросали вызов буре. Пассажиры, безучастно смотревшие на бушующее море, привыкли ценить своё время. Некоторые из них прилетели на личных самолетах и опасались, что шторм заставит их провести в Тель-Авиве дополнительные пару дней.
Алекс Лави, или как звали его когда-то в России, Александр Борисович Левин, невысокий сорокатилетний, коротко остриженный господин со внешностью боксера, сказал, обращаясь к водителю:
- Не гони, Вадик, городское начальство нервничает. Здесь тебе не Западная Сахара.
Водитель удивленно посмотрел в зеркало и перехватил лукавую улыбку Лави: мэр Йоси Малка не был в восторге от стремительной езды по скользкой дороге. Малка, генерал-майор в отставке, вторую каденцию управлявший городом с ловкостью старого лиса, вовсе не желал очутиться на больничной койке. Особенно сейчас, когда дела пошли в гору и появились перспективы, от которых кружилась его седая голова.
- Что он сказал?- спросил мэр на иврите у главного инженера муниципалитета.
- Попросил водителя ехать осторожно. Говорит, что мы не в Марокко.
- Чем ему не нравится Марокко?- занервничал Малка.
- Успокойся, Йоси, он не имел в виду присутствующих. По крайней мере, вряд ли он догадывается, что тебе повезло родиться в Касабланке.
Мэр покосился на него :
- Скажи, Михаэль, твоя должность, не слишком ли она тяжела для тебя?
- Не понимаю, куда ты клонишь…
- Я к тому, что если ты вдруг вернешь ключи от своего кабинета на втором этаже, никто и не заметит, что ты вообще существовал. Так то, умник!
- О чем базар?- поинтересовался Лави у помощника, сидевшего впереди.
- Решают производственные вопросы ,- отвечал тот, не оборачиваясь.
Между тем, они проехали всю набережную, мимо бесконечной вереницы ресторанов, кафе, недорогих гостиниц, свернули на разбитую дорогу, ведущую к подножию песчаной дюны, и остановились на пустыре. То тут, то там из бетонных блоков торчали куски арматуры, в кучах строительного мусора мерцало битое стекло. Здесь кончался город. К югу тянулись пустоши, поросшие диким кустарником и старыми ивами, в заболоченных ложбинах темнели заросли камыша. Гряда пологих дюн отделяла это царство шакалов, кротов и полевых мышей от близкого моря.
Лави вышел из машины, и стал с подветренной стороны, стараясь не сгибаться под напором бури.
Миллионы лет великая река вымывала песок пустыни в открытое море. Увлекаемый подводным течением на северо-восток, он осаждался на ханаанской низменности, покрывая многометровым слоем прибрежную полосу. Здесь творилась мировая история. Эта земля помнила все народы, населявшие ее, все сражения, вопли и кровь людей, пронзаемых вражескими мечами. Дюны помнили это и помнило море. Лави вдруг показалось, что в грохоте бури и вое ветра он различает голоса соплеменников, некогда покоривших Страну. Он и сам был покорителем, вернувшись сюда, чтобы оживить древние пески. Взбунтовавшаяся природа сопротивлялась ему? Что ж, он обломает природу, согнет ее гордый нрав и заставит работать на себя.
Захлебнувшись соленым воздухом, он закричал хрипло и страшно, как кричали предки, бросаясь на врага:
- Слушай, Израиль! Это говорю я, Алекс Лави! Я вернулся! Слышишь? Я вернулся и вместе мы горы свернем! Я тебе обещаю!
Потом он подошел к машине, где сидели притихшие канадские компаньоны, и втиснулся на заднее сидение.
- Мистер Рашел,- сказал Алекс взволновано,- вот это место. Господь потрудился на славу, создавая его, и теперь оно послужит людям. Здесь мы построим морской парк, какого еще не бывало, с океанариумами, бассейнами для погружения подводных лодок, Островом сокровищ, пиратскими кораблями и воздушными шарами для обзорных прогулок. У подножья дюны будет роскошный отель с висящими садами Семирамиды, за ним - гольф-клуб и вертолетные площадки. А там, на берегах уютной бухты, появятся причалы для крейсерских яхт и прогулочных катеров. Мы преобразим этот сонный край и заполним его туристами со всех концов света.
Юджин Рашел, входивший в десятку самых богатых промышленников Торонто, погладил аккуратно подстриженную бородку:
- Прекрасно, дружище. Я изучил посланную вами документацию, переговорил с Дугласом Фрименом из архитектурного бюро "Фримен и Стюарт", который детально ознакомил меня с проектом "Левиафан". Должен признаться, это впечатляет.
- Благодарю вас.
- Но чтобы воплотить фантазии дизайнеров, недостаточно одной энергии, даже столь пробивной, как ваша. Нужны большие деньги, серьезные вложения.
Канадец сделал паузу, потому что порыв ветра тряхнул тяжелый джип.
- Впрочем, - продолжил он с улыбкой,- думаю, мне удастся убедить моих друзей из "Торонто-Доминион бэнк" присоединиться к проекту. Полагаю, всем нам было бы интересно узнать, каковы ваши условия?
- Блокирующий пакет акций и пост генерального директора "Левиафана".
Рашел помолчал, давая понять, что ответ зависит не только от него.
- А как местные власти? С их стороны не возникнут непредвиденные проблемы?
- Мэр мечтает, чтобы проект был реализован как можно быстрее. Разумеется, им движет исключительно забота о городе и процветании его жителей.
Рашел внимательно поглядел на собеседника поверх тонких очков, но у того на лице не дрогнул ни один мускул.
- Ну что ж, я все больше утверждаюсь в правильности нашего выбора.
- Кстати, об инвестициях ,- отозвался один из канадцев. - Знаю я этих ребят из "Торонто-Доминион бэнк". Не стройте иллюзий на их счет. Максимум, предложат кредит на двести миллионов под десять процентов. Так, что не разбрасывайтесь деньгами.
- Я не хотел бы экономить на проекте ,- покачал головой Лави.
- Ни в коем случае,- улыбнулся Юджин Рашел. - Мы за то, чтобы "Левиафан" стал самым шикарным парком на всем Ближнем Востоке. Но, поверьте мне, разумная экономия не повредит. Например, подсоедините очистную систему напрямую к городскому коллектору.
- Трубы не выдержат, у них тут все проржавело,- сказал Лави
- Не беда, если что-то попадет в море. Морские животные и рыбы переработают любые отходы: это лучший фильтр, который можно себе представить.
- Бюрократы из министерства экологии не согласятся,- ответил Лави
- А сколько получает инспектор этого министерства?- поинтересовался Юджин Рашел.
Когда машины направились в сторону города, из своего логова у песчаной дюны выглянул серый тонконогий шакал, тревожно обнюхивая воздух.
Наверху, на мокрой от дождя набережной, ветер бушевал неистово, сотрясая стены домов. Дрожали и продавливались вовнутрь оконные стекла, готовые рассыпаться на сотни холодных прозрачных осколков. Наполненный солеными брызгами вихрь срывал полотняные тенты с балконов и крыш. То тут, то там валялись обломанные пальмовые ветви.
Редкие прохожие, торопясь укрыться от непогоды, могли заметить несколько джипов, внезапно появившихся на набережной. Во главе колонны мчался Ауди Q7 стального цвета, с мотором мощностью 230 лошадиных сил, напоминавший бронированного зверя. Продвигаясь вдоль кромки земли, машины бросали вызов буре. Пассажиры, безучастно смотревшие на бушующее море, привыкли ценить своё время. Некоторые из них прилетели на личных самолетах и опасались, что шторм заставит их провести в Тель-Авиве дополнительные пару дней.
Алекс Лави, или как звали его когда-то в России, Александр Борисович Левин, невысокий сорокатилетний, коротко остриженный господин со внешностью боксера, сказал, обращаясь к водителю:
- Не гони, Вадик, городское начальство нервничает. Здесь тебе не Западная Сахара.
Водитель удивленно посмотрел в зеркало и перехватил лукавую улыбку Лави: мэр Йоси Малка не был в восторге от стремительной езды по скользкой дороге. Малка, генерал-майор в отставке, вторую каденцию управлявший городом с ловкостью старого лиса, вовсе не желал очутиться на больничной койке. Особенно сейчас, когда дела пошли в гору и появились перспективы, от которых кружилась его седая голова.
- Что он сказал?- спросил мэр на иврите у главного инженера муниципалитета.
- Попросил водителя ехать осторожно. Говорит, что мы не в Марокко.
- Чем ему не нравится Марокко?- занервничал Малка.
- Успокойся, Йоси, он не имел в виду присутствующих. По крайней мере, вряд ли он догадывается, что тебе повезло родиться в Касабланке.
Мэр покосился на него :
- Скажи, Михаэль, твоя должность, не слишком ли она тяжела для тебя?
- Не понимаю, куда ты клонишь…
- Я к тому, что если ты вдруг вернешь ключи от своего кабинета на втором этаже, никто и не заметит, что ты вообще существовал. Так то, умник!
- О чем базар?- поинтересовался Лави у помощника, сидевшего впереди.
- Решают производственные вопросы ,- отвечал тот, не оборачиваясь.
Между тем, они проехали всю набережную, мимо бесконечной вереницы ресторанов, кафе, недорогих гостиниц, свернули на разбитую дорогу, ведущую к подножию песчаной дюны, и остановились на пустыре. То тут, то там из бетонных блоков торчали куски арматуры, в кучах строительного мусора мерцало битое стекло. Здесь кончался город. К югу тянулись пустоши, поросшие диким кустарником и старыми ивами, в заболоченных ложбинах темнели заросли камыша. Гряда пологих дюн отделяла это царство шакалов, кротов и полевых мышей от близкого моря.
Лави вышел из машины, и стал с подветренной стороны, стараясь не сгибаться под напором бури.
Миллионы лет великая река вымывала песок пустыни в открытое море. Увлекаемый подводным течением на северо-восток, он осаждался на ханаанской низменности, покрывая многометровым слоем прибрежную полосу. Здесь творилась мировая история. Эта земля помнила все народы, населявшие ее, все сражения, вопли и кровь людей, пронзаемых вражескими мечами. Дюны помнили это и помнило море. Лави вдруг показалось, что в грохоте бури и вое ветра он различает голоса соплеменников, некогда покоривших Страну. Он и сам был покорителем, вернувшись сюда, чтобы оживить древние пески. Взбунтовавшаяся природа сопротивлялась ему? Что ж, он обломает природу, согнет ее гордый нрав и заставит работать на себя.
Захлебнувшись соленым воздухом, он закричал хрипло и страшно, как кричали предки, бросаясь на врага:
- Слушай, Израиль! Это говорю я, Алекс Лави! Я вернулся! Слышишь? Я вернулся и вместе мы горы свернем! Я тебе обещаю!
Потом он подошел к машине, где сидели притихшие канадские компаньоны, и втиснулся на заднее сидение.
- Мистер Рашел,- сказал Алекс взволновано,- вот это место. Господь потрудился на славу, создавая его, и теперь оно послужит людям. Здесь мы построим морской парк, какого еще не бывало, с океанариумами, бассейнами для погружения подводных лодок, Островом сокровищ, пиратскими кораблями и воздушными шарами для обзорных прогулок. У подножья дюны будет роскошный отель с висящими садами Семирамиды, за ним - гольф-клуб и вертолетные площадки. А там, на берегах уютной бухты, появятся причалы для крейсерских яхт и прогулочных катеров. Мы преобразим этот сонный край и заполним его туристами со всех концов света.
Юджин Рашел, входивший в десятку самых богатых промышленников Торонто, погладил аккуратно подстриженную бородку:
- Прекрасно, дружище. Я изучил посланную вами документацию, переговорил с Дугласом Фрименом из архитектурного бюро "Фримен и Стюарт", который детально ознакомил меня с проектом "Левиафан". Должен признаться, это впечатляет.
- Благодарю вас.
- Но чтобы воплотить фантазии дизайнеров, недостаточно одной энергии, даже столь пробивной, как ваша. Нужны большие деньги, серьезные вложения.
Канадец сделал паузу, потому что порыв ветра тряхнул тяжелый джип.
- Впрочем, - продолжил он с улыбкой,- думаю, мне удастся убедить моих друзей из "Торонто-Доминион бэнк" присоединиться к проекту. Полагаю, всем нам было бы интересно узнать, каковы ваши условия?
- Блокирующий пакет акций и пост генерального директора "Левиафана".
Рашел помолчал, давая понять, что ответ зависит не только от него.
- А как местные власти? С их стороны не возникнут непредвиденные проблемы?
- Мэр мечтает, чтобы проект был реализован как можно быстрее. Разумеется, им движет исключительно забота о городе и процветании его жителей.
Рашел внимательно поглядел на собеседника поверх тонких очков, но у того на лице не дрогнул ни один мускул.
- Ну что ж, я все больше утверждаюсь в правильности нашего выбора.
- Кстати, об инвестициях ,- отозвался один из канадцев. - Знаю я этих ребят из "Торонто-Доминион бэнк". Не стройте иллюзий на их счет. Максимум, предложат кредит на двести миллионов под десять процентов. Так, что не разбрасывайтесь деньгами.
- Я не хотел бы экономить на проекте ,- покачал головой Лави.
- Ни в коем случае,- улыбнулся Юджин Рашел. - Мы за то, чтобы "Левиафан" стал самым шикарным парком на всем Ближнем Востоке. Но, поверьте мне, разумная экономия не повредит. Например, подсоедините очистную систему напрямую к городскому коллектору.
- Трубы не выдержат, у них тут все проржавело,- сказал Лави
- Не беда, если что-то попадет в море. Морские животные и рыбы переработают любые отходы: это лучший фильтр, который можно себе представить.
- Бюрократы из министерства экологии не согласятся,- ответил Лави
- А сколько получает инспектор этого министерства?- поинтересовался Юджин Рашел.
Когда машины направились в сторону города, из своего логова у песчаной дюны выглянул серый тонконогий шакал, тревожно обнюхивая воздух.