Сражение при Хиттине
Беньямин Зеэв Кедар
(Перевод Рама Брауна)
Новый подход к реконструкции боя у Карней Хиттин, основанный на последних археологических раскопках, исследовании систем дорог в нижней Галилее, линий водораздела, анализе водных источников и их доступности для армии.
Только пятнадцать слов из книжной серии "История военного искусства" посвятил Хиттинскому сражению известный военный историк Ганс Дальбрук. Он решительно отказывался признавать важность этого боя в истории войн.
Вероятно, это действительно так. Однако, вклад битвы в развитие военного искусства не обязательно совпадает с ее политическим значением, и еще менее с его привлекательностью для последующих поколений.
Хиттинское сражение, одна из вершин вооруженной борьбы крестоносцев с мусульманами и поворотный пункт в истории Иерусалимского королевства, - это еще и предельно насыщенная человеческая драма. Продуманное наступление Юсуфа Салах ад-Дина в сторону Тверии вызывает цепную реакцию короля Ги де Лузиньяна в Ципори. Изможденные франки окружены в засушливой горной местности в ночь перед последней схваткой, когда вопли врага слышны со всех сторон. Бегство томимых жаждой латинских пехотинцев на вершину Рогов; созерцание такой близкой водной глади Кинерета; последние атаки конных франков, едва ли не достигающих самого Салах ад-Дина, старавшегося оставаться невозмутимым; встреча победителя и пленных вождей крестоносцев, во время которой Юсуф собственноручно убивает своего заклятого врага Рено из Шатильона. Не удивительно, что историки возвращаются к этому бою снова и снова. За последние тридцать лет было предложено не менее трех основных реконструкций сражения. В 1964 г. Иегошуа Правер опубликовал статью "Хиттинский бой", в которой, среди прочего, представлена система дорог Нижней Галилеи того времени. В 1966 г. Питер Хереде выпустил статью о Хиттине - наиболее полное изложение событий, основанное на подробном изучении источников и поля боя. В книге, появившейся в 1982 г., Малькольм Лайонс и Дап Джексон посвятили главу сражению при Хиттине, в которой они впервые использовали описание боя, сделанное после захвата Акко 10 июля 1187 г.
Данная статья появилась в ходе подготовки ко второй конференции Общества по изучению крестовых походов, состоявшейся в Иерусалиме и Хайфе в июле 1987 г., в ознаменование 800-летия Хиттинского сражения. Исследуя вместе с археологом Элиотом Брауном хиттинское поле, используя разработки Цви Галя относительно древних стен вокруг Рогов и средневекового строения, стоявшего на южном Роге, я заново идентифицировал эту постройку с Куполом, поставленным Салах ад-Дином в честь победы при Хиттине. Составляя по просьбе местного совета краткое описание сражения, для меня стало ясно, насколько сильны разногласия среди исследователей. Всплыли некоторые факты, неизвестные или редко упоминавшиеся до сих пор. Во-первых, я изучил важные открытия археологов, в частности, системы древних галилейских путей. В 1983 г. был обнаружен перекресток римской дороги, примерно в двух километрах северо-западнее деревни Лувия. Многое я почерпнул из работы Исраэля Роля ( Тель-Авивский университет), понимавшего всю важность этого открытия. Во-вторых, я понял, что изучение водных источников поможет прояснить события 3 июля 1187 г.
Я бродил среди развалин окрестных деревень, чтобы лучше понять логику сражения, перечитывал мусульманские текстуальные источники.
Первый день.
Опыт, накопленный Салах ад-Дином за десятилетие, предшествовавшее Хиттину, учил, что лишь фронтальное боевое столкновение может привести к решающей победе над франками. В 1177 г. глубокое проникновение мусульман в Шфела (Предгорье) закончилось болезненным поражением при Гезере. В июле 1182 г. было пресечено вторжение в долину Иордана и Нижнюю Галилею. Бой у Forbelet (1) не принес решительного перевеса ни одной из сторон. В августе 1182 г. не смог Юсуф захватить Бейрут, несмотря на внезапность атаки и хорошо согласованные действия армии и флота. В октябре 1183 г., когда две армии расположились друг против друга на востоке Изреелькой долины, султану не удалось втянуть крестоносцев в схватку. И захват центра Самарии в сентябре 1184 г. ощутимо не ослабил франков. Шаги, предпринятые Салах ад-Дином в июне 1187 г., не оставляют и тени сомнения в его намерении принудить латинян начать решающее сражение.
27 июня 1187 г. Юсуф спустился к Эль-Укхуане (Cavan - пер.), на южному берегу Кинерета и разбил лагерь у деревни Цинабра (2), рядом с разрушенной крепостью Омейядов (3) . Во вторник 30 июня он двинулся на северо-запад, к Кфар-Сбат (4), оставив тяжело груженные обозы в Эль-Укхуане. Первая дата известна из описания Амад ад-Дина, секретаря Юсуфа; вторая - передана Бехая ад-Дином, его биографом. Название " Кфар-Сбат" и упоминание об оставленном грузе сообщил Аль-Мукадаси.
Кфар-Сбат - деревня, принадлежавшая монастырю на горе Тавор. Находилась на восточной окраине нижней Галилеи, южнее главной дороги, связывающей, по крайней мере, с эпохи поздней бронзы, Акко с долиной Иордана и Заиорданьем. Юго-восточнее деревни эта дорога тянется вдоль ручья Явниэль (вади Паджас). Здесь проходит наиболее удобный спуск к Иордану. Путник, поднимающийся этой дорогой от Иордана к Кфар-Сбат, впервые видит восточные отроги Нижней Галилеи, гору Тавор, горы северо-восточнее Назарета, гору Туран и Рога Хиттина. Территория западнее и северо-западнее деревни легко проходима, так как главная дорога на Акко лежит среди широких долин. В двух километрах восточнее деревни, от главного пути Акко - Заиорданье ответвляется другая дорога, предположительно, римская, ведущая на северо-восток, к Тверии. Вполне вероятно, что Салах ад-Дин попал в деревню, поднимаясь у ручья Явниэль. При случае, этим путем можно было воспользоваться для быстрого отступления в Иорданскую долину. В Кфар-Сбат его ждало изобилие воды; источники у ручья Явниэль, чьи потоки с давних пор направляли в Тверию с помощью акведука, были близки. Возможно было, также, добыть воду из Иордана. И в довершении, северо-восточнее деревни струился круглый год небольшой родник. Захват Кфар-Сбат давал Юсуфу контроль над одной из основных дорог, ведущей из лагеря франков в Ципори на Тверию, а также возможность угрожать оттуда этим двум городам. Из деревни не был виден отрезок римской дороги севернее Тверии, находящийся между Тураном и Лубия, однако логично предположить, что Салах ад-Дин послал значительную часть армии в Лубию, находящуюся в каких-то четырех километрах северо-западнее его лагеря в Кфар-Сбат. Тем самым, он добился прямого контроля и над этой дорогой.
Согласно Аль-Мукадаси, Салах ад-Дин оставался в Кфар-Сбат в течение двух дней, до 2 июля. Анонимный автор латинского описания событий 1187 г., Libellus de expugnatione Terra Sanctae, пишет, что мусульманские воины покорили область между Тверией, Бейт-Шеаном и Назаретом, сожгли все, поднялись на гору Тавор и осквернили церковь на ее вершине. Султан сам направился на запад, к источникам Ципори, с целью втянуть франков в сражение, однако, не преуспел в этом. Как в Изреельской долине в 1183 г., и на этот раз латиняне не покинули лагерь около источников. В письме, написанном тремя месяцами позже, утверждал Салах ад-Дин, что он продолжил двигаться на запад с тем, чтобы найти в полосе Лубии, то есть, рядом с Рогами, поле боя, способное вместить две армии.
И вот, в четверг 2 июля он блокировал Тверию, надеясь выманить франков от источников Ципори. Можно предположить, что орудия, необходимые для блокады, были доставлены в Тверию из Аль-Укхуаны вдоль западного берега Кинерета. Мусульманам удалось быстро проломать защитные стены и овладеть городом. Эшива, княгиня Галилеи, укрылась в цитадели, возвышавшейся над озером, и отправила гонца в Ципори, с просьбой о срочной помощи. Король Ги, очевидно, помнил о своем решении уклониться от боя в схожих обстоятельствах в октябре 1183 г., приведшем к его отстранению от должности. Кроме того, он нуждался в реальном сражении, чтобы оправдать использование финансовых средств английского монарха Генриха II ради привлечения наемных солдат. В итоге, Ги решил выдвигаться к Тверии. Разумно полагать, что франки, зная о предстоящем пути в 30 километров, вышли из Ципори утром 3 июля. Можно только догадываться о точном времени выхода армии. Неизвестна и начальная дорога, по которой двигалась колонна. Система древних дорог вокруг Ципори до сих пор не восстановлена в достаточной мере. Следы главного римского пути, ведущего на запад от Тверии, исследованы до точки, находящейся в трех километрах северо-восточнее Ципори. У этого места внутренняя ширина тракта достигает 10,5 метров, а если учитывать камни, обрамляющие дорогу, то ширина достигает более 13 метров. Нам не известна иная столь же просторная римская дорога в Стране Израиля. Верстовой камень в этом месте указывает на расстояние в две мили от Ципори. Естественно, что существовала дорога от этого камня до самого Ципори. Были найдены остатки древнего пути, возможно, римского, окружавшего Ципори с северо-запада. И еще одного, проложенного в горной местности, в направлении восток - юго-восток от Ципори к Мисхаду. Не обнаружено никаких следов у второстепенной дороги от источников Ципори к Мисхаду. Путь этот, предложенный Иешуа Правером, идет вдоль сухого русла ручья Ципори (вади Мелех), а потом подымается на северо-восток к Мисхаду. Вообще-то, не стоит преувеличивать важность дорог для армий франков и мусульман, поскольку эти армии не были зависимы от обозного снабжения, и не нуждались в особых дорогах.
В анонимном старо-французском тексте, являющемся продолжением латинской хроники Guillaume архиепископа Тира, повествуется о двух сержантах латинян, замучивших во время похода старуху-мусульманку (колдунью? - пер.) в двух лье от Назарета. Этот рассказ подтверждает, на первый взгляд, мнение, что франки двигались по более тяжелому пути, от источников к Мисхаду. Ибо дорога пролегала в двух лье ( восьми километрах ) северо-восточнее Назарета. Однако оценки расстояний, приводимых авторами хроник, были весьма грубыми и относительными. Поэтому, мы не обязаны принимать их на веру. В той же степени вероятно, что крестоносцы, собираясь в поход, предпочли более удобный путь, не намного длиннее предыдущего: от источников Ципори на север, к широкой римской дороге, а уже по ней продвигаться на восток.
Так или иначе, мусульманские лазутчики обнаружили продвижение армии франков. Юсуф, занятый осадой крепости в Тверии, получил эту весть и немедленно двинулся на запад. Его передовые отряды начали нападать на латинян. В своем письме, впервые использованном Лайонсом и Джексоном, Салах ад-Дин сообщает о водном источнике, захваченном рыцарями в полдень, но легкомысленно оставленном ими, ради движения к Тверии. Исследователи полагают, что речь идет об источнике в Туране. Вполне вероятно, тем более, что родник находился в трех километрах севернее дороги, по которой, предположительно, шли франки.
Как нам понять решение короля Ги де Лузиньяна идти на восток, которое Салах ад-Дин оценивал как грубейшую ошибку? Лайонс и Джексон считают, что продвижение на восток было лишь прощупыванием обстановки, разведкой на местности. Король, по их мнению, полагал, что если мусульмане станут атаковать со стороны главного лагеря в Кфар-Сбат, франки прижмут их к хребту восточнее деревни Туран. И если сарацины останутся в лагере на укрепленных позициях, крестоносцы смогут вернуться к источнику и нейтрализовать опасность, грозившую тверийской крепости, атакуя Кфар-Сбат. Тактически это было верное решение. На свою беду, Ги де Лузиньян не знал истинных размеров армии мусульман. Численное превосходство в живой силе позволило Юсуфу удержать хребет водораздела на юго-запад от Лувии, и в то же время послать к роднику в Туране два отряда, дабы захватить его и отрезать франкам путь к отступлению. По мнению Лайонса и Джексона, этим действием Салах ад-Дин определил судьбу всей компании. Предложение это - чрезвычайно остроумное - вытекало, в немалой степени, из оценки театра военных действий и возможностей для противоборствующих сторон, сокрытых на местности. Однако, можно предложить более простое объяснение, основывающееся на относительном обилии водных источников Ципори, Хиттина и Турана в наши дни. Было бы опрометчиво полагать, что количество воды оставалось неизменным, но вряд ли существенно изменилась ценность самих источников.
Водные ключи Ципори, близ которых вооруженные силы франков сосредотачивались неоднократно, являлись наиболее обильными в Нижней Галилее. Например, родник Эйн Ципори (Эйн эль Кастель) пропускал более 100.000 литров воды в час (по замерам августа 1949 г.). У деревни Хиттин также находилось немало полноводных ключей, к которым стремились пробиться крестоносцы во время марша к Тверии. Имелись и другие родники. Один из них, Cresson (Эйн Лапидот), описан Раймоном, графом Триполи и князем Галилеи, как маленький источник. Родник в Туране (180 литров в час по замерам 1989 г.) не шел ни в какое сравнение с источниками в Ципори или Хаттине. Понятно, что 3 июля 1187 г. туранский ключ смог утолить жажду далеко не всей армии, включавшей многие тысячи воинов и лошадей.
Главные силы франков смогли продвинуться только на 3-4 километра восточнее Турана. В письме, на которое опирались Лайонс и Джексон, повествуется, что Салах ад-Дин послал своего племянника Таки ад-Дина, а также Музафара ад-Дина, захватить источник в Туране. Как сообщает Аль-Мукадаси, Таки командовал правым флангом, Музафар - левым, а сам Юсуф был в центре. Очевидно, когда мусульманские силы на флангах направлялись к водному источнику, они охватили армию франков с двух сторон. Фактически, отсюда началось окружение латинян. Аль-Мукадаси со всей определенностью подтверждает это, когда говорит, что центр мусульманской армии находился позади франков. Libellus, со своей стороны, пишет, что рыцари-храмовники, находившиеся в арьергарде, подвергались сокрушительным атакам мусульман. Оба эти краткие сообщения укрепляют мнение об атаках центра армии Салах ад-Дина на арьергардные части тамплиеров. Мусульмане атаковали франков, растянувшихся в Туранской долине, со стороны хребта, находящегося на юге. Имад ад-Дин утверждает, что перед атакой мусульмане наблюдали за крестоносцами сверху. Передовые же отряды и центр христиан находились восточнее, там, где ожидалось столкновение.
Согласно Libellus, авангард франков, ведомый Раймоном, приближался к склону в сторону Кинерет. Граф Триполи торопил короля, дабы армия проложила себе путь к озеру. Ги де Лузиньян обещал так и сделать, но внезапно изменил свое решение, вследствии массированного давления мусульман на арьергард франков, и приказал разбить лагерь. Раймон полагал, что приказ этот был грубейшей ошибкой: энергичное продвижение к Кинерету могло спасти армию. И напротив, остановка на плато неотвратимо приближала поражение. Согласно же версии "Французского продолжателя", как раз граф Триполи считал невозможным достичь Тверии в тот день, потому советовал королю повернуть налево, к деревне Habatin (Хиттин) и ее источникам, и продолжить поход к Тверии назавтра. Однако, поворот налево нарушил боевой порядок франков; туркам удалось опередить их и захватить источники. Другие версии "Французского продолжателя" утверждают, что вследствие мусульманского давления Раймон посоветовал королю остановиться на плато. Все французские версии осуждают дурные советы графа, и повествуют о единодушном мнении участников похода, что атака в это время могла бы принести победу над турками. Следовательно, и Libellus, и авторы французских версий считали необходимым для франков стремиться к Тверии. Различаются они в одном: Libellus возлагает ответственность за неудавшуюся атаку на Лузиньяна, а французы обвиняли графа Триполи. Вполне вероятно, что в этот решающий момент оба давние соперники не владели ситуацией, однако, взаимные обвинения посыпались в ту же ночь.
Французская версия утверждает, что потерпев неудачу у водных ключей, франки остановились на вершинах холмов, и Раймон посоветовал разбить лагерь, с чем согласился король Ги. Оценку эту, идущую в разрез с достоверными описаниями боя, следует отбросить.
Libellus же полагает, что латинское продвижение 3 июля было приостановлено у деревни Marescalcia . Вероятно, франки провели ночь 3 июля именно там, поскольку в свидетельствах, полученных вскоре от уцелевших вождей Иерусалимского королевства, подчеркивалось, что поражение 4 июля произошло над Manescalcia Тверийской
Правер убедительно доказывает, что Marescalcia / Manescalcia идентифицируется с Машхеной, упоминаемой в Иерусалимском Талмуде и с арабской Масхеной. По оттоманской переписи XVI века, Масхена значится как деревня, в которой проживали 47 семей. По размерам напоминала Туран, однако значительно уступала соседней Лубии (182 семьи). Разумно предположить, что Marescalcia действительно была деревней, населенной в 1187 г. Правер полагает, что она находилась у второстепенной дороги, ведущей на северо-восток к деревне Хиттин. Однако, в начале 80-х годов обнаружился, севернее современной дороги и лишь в 300 метрах южнее развалин Масхены, участок главной римской дороги, соединявшей, по всей видимости, Акко с Тверией. Этот римский путь пересекал местную дорогу, идущую в направлении север - юг. На перекрестке внутренняя ширина дороги достигала 5.80 м., а с камнями на обочине - 6.60 м. С востока выложена главная дорога базальтовыми плитами. Западнее перекрестка, между главной дорогой и развалинами Масхены, находится масхенский водоем (5), являющийся, по существу, кратером потухшего вулкана. Водоем этот, размером 40 х 40 м., окружен большими базальтовыми глыбами. В северо-восточном углу заметны следы водоприемника. Неподалеку найден был римский верстовой камень, хранящийся сейчас в музее кибуца Дгания -2.
Таким образом, ночью 3 июля франки разместились на римской дороге, ведущей к Тверии или поблизости от нее. Масхенский водоем, видимо, уже существовал. G.Dalman полагал, что следы его теряются в глубокой древности, однако, имелась ли вода в разгар лета? Два путеводителя, составленные во время, когда сведения о воде были важны для путешественников в той же мере, как и в годы средневековья, дают основание для положительного ответа. Путеводитель от 1912 года упоминает развалины и пруд Масхены, а второй, напечатанный в Каире в апреле 1918 г. разведкой генерала Алленби в связи с подготовкой британской атаки в направлении Назарета и Дамаска, упоминает Масхену, как большой водосборник дождевой воды, употребляемой, главным образом, домашними животными. Аэрофотосъемка показывает, что пруд был полон воды 26 января 1945 г. и почти наполнен 16 марта 1961 г. Однако, 13 июля 1963 г. водоем был пуст, как, впрочем, и 8 июня 1989 г., когда я посетил Масхену. Полагаю, что когда деревня была заселена, пруд поддерживали в должном состоянии, и немного воды оставалось даже в начале июля. Сказанное справедливо и в отношении шести больших водосборников, вырубленных в скалах на северном, северо-западном и южном склонах развалин Масхены.
Итак, Имад ад-Дин, и следом за ним Ибн аль-Атир сообщают, что франки опустошили водные резервуары в округе. В любом случае, количество обнаруженной воды было не достаточно, поскольку большинство письменных источников подчеркивают жажду, от которой страдали франки той ночью. Лишенные выбора, они вынуждены были разбить лагерь у Масхены. В течение ночи мусульмане сжимали кольцо окружения. Ставка Салах ад-Дина, вероятно, была перенесена в Лубию (6), в двух километрах юго-восточнее Масхены. Мусульмане, в отличие от франков, не испытывали недостатка в воде, доставляемой на верблюдах из озера Кинерет. В преддверии боя, лучникам раздали большое количество стрел.
День второй.
На утро 4 июля, в субботу, продолжили франки свое движение. Какова была их цель? Направились ли на северо-восток, в попытке достигнуть источников в Хиттине, как делали накануне, согласно одной из французских версий, или продвигались на восток, к Кинерету? Три мусульманских хрониста: Аль-Мукадаси, Имад ад-Дин и Ибн аль-Атир утверждают, что христиане намеревались достичь Кинерета, однако Юсуф был преисполнен решимости не позволить им этого. И латинские хроники, при новом истолковании, подтверждают направление к озеру. Да, расстояние от Масхены до источников чуть ли не вдвое короче расстояния до Кинерета, и вследствие жажды, от которой страдали люди и животные, разница эта работала в пользу источников. Однако, как уже отмечалось, одна из французских версий сообщает, что турки захватили родники еще накануне. И если это действительно было так, логично предположить, что они продолжали удерживать источники и пути подхода к ним. Чтобы достичь источников, франкам пришлось бы преодолеть сопротивление мусульман, охранявших подход к воде, а затем скакать по склону, без сопровождения пехоты, не способной поспеть за всадниками. А в конце подавить многочисленных мусульманских лучников, собранных у источников. Уменьшить риск можно было, идя по чуть более длинной дороге, на север от развалин Масхены, обходя деревню Нимрин с северо-запада. Однако, согласно хроникам, франки не пошли этим путем. Вместе с тем, продвижение к Кинерету могло бы ввести в заблуждение мусульман, касательно истинных целей франков, поскольку возможно было достичь берега в различных точках. Кроме того, бросок предоставлял франкам возможности для фронтального удара по основным силам противника, из разряда тех атак, что неоднократно приносили победу крестоносцам.
В свете всего вышесказанного, следует отдать предпочтение мусульманским хронистам, двое из которых являлись непосредственными свидетелями сражения.
Три версии французской хроники отмечают, что мусульмане отступили утром, избегая схватки до времени, когда жара стала нестерпимой. Вероятно, Салах ад-Дин решил выстроить своих людей немного западнее линии водораздела, проходящей от вершины Намрин к высотке 311 (ныне - кибуц Лави) и оттуда, к Лубии. Удержание этой линии позволило бы Салах ад-Дину перекрыть путь к Тверии, контролировать подходы к источникам Хиттина и вынудить ослабленных франков воевать на возвышенности. В соответствии с этим предположением, франки смогли продвинуться на 2 км. восточнее Масхены, преодолевая сопротивление мусульманских лучников. Вместе с тем, попытка реконструкции затруднительна, так как, чтобы подойти к Хиттину, основной массе франков предстояло пересечь линию водораздела в какой-либо точке и вытеснить оттуда мусульман. Однако, ни в одном из наших источников не содержится и намека на этот первый успех франков.
Невозможно определить точный порядок событий в ходе самого сражения. Два латинских источника: письмо госпитальеров магистру в Италию и менее достоверный документ, письмо консулов Генуи папе Урбану III, утверждают, что бой начался атакой тамплиеров, завершившейся тяжелым поражением, поскольку не был поддержан остальными силами. Создается впечатление, что изначально между франками отсутствовали согласованные взаимодействия. Автор Libellus напоминает о подобном событии, случившимся много позже. Он рассказывает, что пока король и епископы уговаривали солдат пехоты спуститься с холма, куда они бежали, давление на тамплиеров, госпитальеров и туркополов стало нестерпимым, и они призвали короля на помощь. Лузиньян, видя, что рыцарям не устоять перед лучниками турок без поддержки пехоты, приказал остановиться и разбить палатки. Сходство между двумя этими эпизодами не позволяет предполагать, что идет речь о разных событиях. Различие между ними вызывает сомнение в утверждении, что бой начали тамплиеры.
Немногие из историков устояли перед соблазном включить драматическое описание Ибн эль-Атжара, согласно которому, франки предприняли две атаки, одну за другой, на склонах холмов. Однако, в результате двух контратак, были вынуждены вернуться на Рога. Вторая контратака привела к захвату палатки короля и, как следствие, к завершению сражения. Мусульманский хронист ссылается на рассказ Аль-Афдаля, сына Салах ад-Дина, стоявшего рядом с отцом во время событий. Но другой свидетель, Имад ад-Дин, сообщает, что после провала конных атак, франки оставили коней и продолжали сражаться в пешем строю. Когда мусульманам удалось захватить Истинный крест, франки поняли, что потерпели поражение. Некоторое время спустя был пленен король Ги де Лузиньян.
Это касательно начала и конца боя. Существует заметное единодушие по поводу дальнейших основных событий (огонь, запаленный сарацинами, искушенность Раймона Триполийского, подъем на вершины Рогов), но не на сам порядок действий и причины, приведшие к ним. Отсюда проистекают заметные различия между историками при реконструкции сражения. Я предпочитаю сосредоточить внимание на различиях в описании событий. И вместо того, чтобы произвольно сжимать их, рассмотреть развитие одного из возможных сценариев.
Большинство источников сообщают, что мусульмане подожгли сухую траву , и это усилило страдания франков, изнемогавших от усталости и жажды. Libellus утверждает, что огонь вспыхнул в ночь 3 июля. Согласно же одной из французских версий, Салах ад-Дин приказал запалить огонь утром 4 июля. В письме консула Генуи напоминается, что поджег сделали после неудачной атаки франков. Имад ад-Дин помещает это событие вслед за бегством Раймона из Триполи. А в письме к Аркомбальду сообщается о кострах сарацин вокруг армии франков, когда последние попытались разбить лагерь у Рогов. Возможно, конечно, что мусульмане поджигали кустарник не один раз, так как это являлось простым и эффективным средством воздействия. Известный путешественник Burckhardt, миновавший Рога Хитина 23 июня 1812 г., помогает нам понять ситуацию:
"Мне пришлось выслушивать замечания от моего проводника за неосторожное обращение с горячим пеплом от курительной трубки. Вся гора была покрыта сухой травой, вспыхивающей с легкостью, и малейшее дуновение ветра разносит пламя на большое расстояние, угрожая посевам крестьян. Арабы, живущие в долине Иордана, убивают каждого, ставшего причиной возгорания травы, даже вследствие оплошности ".
Версии по поводу бегства Раймона из Триполи существенно не разнятся, однако гораздо острее ставится вопрос о причинах. Libellus утверждает, что люди Раймона решили бежать, оказавшись отрезанными от основных сил под командованием короля. Французские версии, тем не менее, рассказывают, что граф атаковал по приказу короля, и сарацины расступились, пропуская его. По поводу подъема на Рога Хиттина, Libellus обвиняет солдат пехоты, отступивших в начале боя, сразу после сближения с сарацинами. Вместе с тем, в письме к Аркомбальду, как и в одной французской версии, приписывают графу Триполи совет расположить всю армию вблизи холмов или на них. Мусульманские источники сообщают, что франки поднялись на Рога ближе к концу сражения. Согласно письму к Аркомбальду, Раймон определил Рога Хиттина, как quasi castellum, подобие крепости. Сам ли граф Триполи сказал или нет, определение это достаточно точное. Археологическое исследование Цви Галя показывает, что оба холма окружены стеной, относящейся к железному веку (около 1300 лет до н.э. - пример переводчика). А вокруг южного Рога, немного возвышающегося над северным холмом, найдена стена периода поздней бронзы. Остатки этой стены заметны и сейчас. G. Dalman писал в 1914 г. о циклопической стене на южном Роге, фрагмент которой достигал в ширину 2.30 м., а высота равнялась 2 м. Вполне допустимо, что в 1187 г. остатки стены были еще более впечатляющи.
И если это действительно так, имеется тактическое оправдание подъему на Рога в час усиленного натиска мусульман: старые стены укрывали от сарацинских стрел и позволяли лучникам франков обстреливать врага, словно из крепости. Вероятно также, что рыцари сумели перестроиться заново в большой седловине между Рогами, и две атаки всадников по склону направлены были на запад, в сторону единственного удобного выхода из впадины.
Описание Ибн эль-Атжара не позволяет сомневаться, что обе конных атаки направлены были к месту, где находился сам Салах ад-Дин. Еще в 1952 г. Richard привлек внимание на сходство между этими вылазками и уловкой, предложенной королю в начале боя рыцарем по имени Йоганес. Согласно рукописи Vat. Reg. Lat1. 598 и хроники Robert d'Auxerre, рыцарь этот, сражавшийся в прошлом в армиях мусульман и будучи весьма искушенным в сарацинских способах ведения войны, советовал королю направить всю мощь удара на плотные ряды мусульман, теснившихся вокруг вымпела Салах ад-Дина. По его утверждению, если удастся разгромить эти отряды, справиться с остальными не составит труда. Бросается в глаза явное сходство между этим советом и атаками, описываемыми Ибн эль-Атжаром. Richard пишет, что план, предложенный рыцарем Йоганесом, едва не привел к победе франков. Мусульманский хронист сообщает об атаках крестоносцев, почти отбросивших турок с их позиций.
Во всяком случае, имеются серьезные основания полагать, что битва продолжалась долгое время после бегства Раймона. Франкские источники, представляющие иную точку зрения, отражают рассказы бойцов, бежавших вместе с Раймоном или с Бальяном де Ибелин. Поэтому, предпочтительно использовать мусульманские источники, подчеркивающие, что сражение продолжалось с полной силой до того момента, когда людям Салах ад-Дина удалось взобраться на Рога.
Аль-Мукадаси счел нужным отметить имена плененных крестоносцев: короля де Лузиньяна и Рено Шатийона, заиорданского барона и смертельного врага Юсуфа. Первый был захвачен курдом Дирбасом, а Рено - слугой эмира Ибрагима эль-Миhрани. Аль-Мукадаси ни словом не упоминает об Истинном Кресте. Имад ад-Дин, не сообщающий имена пленных, проявляет гораздо большее понимание психологии врага, когда он пространно рассуждает о значении Креста в мотивации франков продолжать сражение. Для них, подытоживает Имад ад-Дин, потеря реликвии была важнее, чем пленение короля.
Заключение.
За десять лет до этого, 25 ноября 1177 г., в день святой Екатерины, франки одержали безоговорочную победу над Салах ад-Дином при Гезере.. Дабы упрочить память об этом событии, латиняне основали церковь - Sainte Katerine de Monglsart. Ныне, после великой победы Салах ад-Дина, пришел его черед. Французская хроника, повествующая о благодарственной молитве Юсуфа после сражения, сообщает о его повелении заложить мечеть на той вершине холма, где был пленен король Ги. Географ ад-Димаски, умерший в 1327 г., упоминает в своем труде об этом строении. После поражения крестоносцев, как отмечает он, султан построил там qubbat al-nasr - Купол победы. Сооружение не простояло долгое время. Немецкий паломник Thietmar, прибывший в Акко в 1217 г., сообщает со злорадством, что святилище, посвященное Юсуфом "его богу" - разрушено. Со временем забыто было предназначение строения. В начале XVII в. Quaresmius видел на вершине развалины, по слухам являвшиеся церковью. Остатки были верно определены Dalman в 1914 г., и Галь проводил там раскопки в 1976 и 1981 гг. Однако, немногочисленная каменная кладка, очищенная от кустарника незадолго до 800-летия Хиттинского сражения, доступна лишь опытному взору. Купол, как и победа, в честь которой он был воздвигнут, можно только представить в воображении.
Примечания переводчика.
1. Forbelet (Афрабела) - замок в дер. Тайбе, севернее поселка Моледет (плато Иссахар, на запад от Иорданской долины).
2. Цинабра - переход в южной точке о. Кинерет (район Укхуана - Cavan). Традиционно использовался мусульманами для вторжения в Иерусалимское королевство (1182-1184 гг., июнь 1187 г.).
Находится на территории мошава Кинерет.
3. Дворец Омейядов - на южном берегу не сохранился. Известно, что один из дворцов халифов Дамаска, правивших в 661-750 гг., находился на северо-западном берегу озера Кинерет и был разрушен землетрясением в VIII в. (ныне - развалины Миним).
4. Кфар-Сбат - расположен на краю плато, у долины ручья Адми (восточная окраина кибуца Сде-Илан).
5. Водоем Масхены находится на обочине шоссе 65, в 700 м. севернее перекрестка Голани.
Северо-восточнее него, на холме - развалины деревни Масхена, южнее холма - остатки римской дороги.
6. Развалины Лубии находятся на южном склоне хребта в лесу Лави (перекресток Голани).