Авиаконструктор Яковлев о выдержке и спокойствии Сталина во время битвы за Москву.
Очень тревожные дни для нашей страны настали в октябре 1941г., когда враг вплотную подошел к Москве. У советских войск еще не было опыта больших побед над противником, и гарантировать, что столицу удастся отстоять, не мог никто. В это трудное время Александр Яковлев был на приеме у Сталина. Вот что он пишет в своих воспоминаниях:
«В эти напряженные дни, которые переживала Москва, а с нею и вся страна, мне довелось побывать у Сталина. Настроение было, прямо скажу, нервное. Все мы, причастные к оборонной промышленности, особенно чувствовали свою долю ответственности за положение на фронте.
Сталин принял меня и наркома [А.Шахурина] в Кремле у себя на квартире, в столовой. Было часа четыре дня. Когда мы зашли в комнату, то почувствовали какую-то необычную тишину и покой. Сталин был один. По-видимому, перед нашим приходом он прилег отдохнуть. На стуле около дивана в белом полотняном чехле лежал раскрытый томик Горького, перевернутый вверх корешком.
Поздоровавшись, Сталин стал прохаживаться вдоль комнаты. Я очень внимательно всматривался в эту знакомую фигуру и старался угадать душевное состояние человека, к которому были теперь устремлены взоры и надежды миллионов людей. Он был спокоен, в нем незаметно было никакого возбуждения. Чувствовалось, правда, крайнее переутомление Сталина, пережитые бессонные ночи. На лице его, более бледном, чем обычно, видны следы усталости и забот. За все время разговора с нами, хотя и невеселого, его спокойствие не только не нарушилось, но и передалось нам.
Он не спеша, мягко прохаживался вдоль обеденного стола, разламывал папиросы и набивал табаком свою трубку. Делал это очень неторопливо, как-то по-домашнему, а от этого и вся обстановка вокруг становилась обыденной и простой. Успокаивающе действовал также и примятый диван, на котором он только что отдыхал, и томик Горького, и открытая, неполная, лежавшая на столе черно-зеленая коробка папирос "Герцеговина Флор", и сама манера набивать трубку, такая обычная и хорошо знакомая.
...После обсуждения конкретных вопросов, связанных с работой наших конструкторов и заводов в эвакуации, разговор перешел на общие темы о войне, о последних событиях, о наступлении гитлеровцев. Сталин рассматривал тяжелое положение, в котором находились тогда наша страна и армия, довольно трезво. Он не придавал решающего значения тому, что немцы уже захватили большую часть нашей территории и подошли совсем близко к Москве. Он говорил, что все равно немцы не смогут выдержать такого напряжения длительное время и что в этом смысле наши возможности и наши неограниченные ресурсы безусловно сыграют решающую роль в победе над врагом.
...Одной из серьезных причин наших неудач на фронте он считал нечеткое взаимодействие отдельных родов оружия. Он рассказал нам о мероприятиях, которые проводятся для того, чтобы в кратчайший срок изжить все эти недочеты. И действительно, скоро мы все убедились по изменившейся обстановке на фронте под Москвой, что эти мероприятия оказали свое огромное влияние на ход дальнейших военных операций.
...Мне очень хотелось задать ему еще один вопрос, но я все не решался, однако, уже прощаясь, все-таки не вытерпел:
- Товарищ Сталин, а удастся удержать Москву?
Он ответил не сразу, прошелся молча по комнате, остановился у стола, набил трубку свежим табаком.
- Думаю, что сейчас не это главное. Важно побыстрее накопить резервы. Вот мы с ними побарахтаемся еще немного и погоним обратно...
...Этот разговор по возвращении в наркомат я записал дословно.
Мы ушли от Сталина с твердой верой в то, что, как бы ни тяжелы были временные неудачи, все равно неоспоримое преимущество на нашей стороне и наша победа неминуема. Мы ушли в приподнятом, бодром настроении и с новой энергией принялись за дела.
...Весь день 7 ноября по радио передавалась речь Сталина перед фронтовиками, проходившими торжественным маршем по Красной площади. Все это вливало в сердца миллионов людей чувство уверенности в завтрашнем дне, веру в нашу победу».
Александр Яковлев пишет о том, что настроение в преддверии битвы за Москву было «нервное», но это не передает реальной обстановки тех дней. На самом деле было очень, очень тревожно. Доходило до паники среди гражданских лиц, и даже некоторые военные теряли голову. Не так давно я писал о том, как Сталину звонили из штаба Западного фронта и просили разрешения передислоцироваться за Москву. Сталин в ответ спокойным голосом предложил звонящему взять лопату и копать себе могилу, раз он не хочет воевать. И положил трубку. Одним словом, обстановка была близка к критической, и именно в этой обстановке Верховный успокаивал и остужал головы других. И словом, и делом, и личным примером.
В очередной раз напомню, Сталин не обязан был оставаться в столице. Было бы нормально и совершенно естественно, если бы он эвакуировался в более безопасное место. Но он этого не сделал, потому что был настоящим мужчиной. И настоящим вождём. Вождь - сегодня слово затертое и не всегда правильно толкуемое, но если отбросить все наносные смыслы - то именно оно как нельзя точно характеризует поведение Сталина в критические для страны дни.
Спокойный и невозмутимый, товарищ Сталин.
Источник: Яковлев А. С. Цель жизни. - М.: Политиздат, 1973.
https://zen.yandex.ru/media/russkiy_analizknig/aviakonstruktor-iakovlev-o-vyderjke-i-spokoistvii-stalina-vo-vremia-bitvy-za-moskvu-5df936e2433ecc96f4b8124e