Там, где розы.
Пока страсти бушуют, в интернет войти - что жилы отворить, я про певицу-очей-очарованье скажу.
Имя у нее по-нашему весело звучит - Мойка Эрдманн, сопрано, родной город - Гамбург. Иначе, как восходящей звездой в самом начале пути, ее не называют, но в 2009 на Зальцбургском фестивале незамеченной Эрдманн не осталась:
“Perfection . . . a performance of great warmth and charm, and conquering stratospheric passages with power and gleaming tone . . . Erdmann is on the verge of a major career.”
- Opera News, New York (2009 Salzburg Festival review)
"Mostly Mozart"- название ее разрекламированного диска, стало чем-то вроде опознавательного слогана самой певицы - Арии Моцарта как визитная карточка. Номерами из Сальери тоже не брезгует, Иоганна-Себастиана Баха вполне органично исполняет, манера пения предельно естественная.
Случилось мне на днях в Баден-Баден попасть, там театр основательный, старинный; внушительных размеров зал - сольный концерт Мойки в двух отделениях, камерный оркестр ее сопровождал. Красотка очень молода, солидные компании ее умело раскручивают, беззастенчиво слегка навязчиво акцентируя внешние данные певицы. Вполне объяснимо, впрочем. Хрупкая такая, что ни в сказке сказать, ни описать не получится - видеть надо. Волосы длинные, светлые, не так чтоб цвета льна, но струятся.
Она в целом струящаяся - голос чистый и трепетный, платье белое, после антракта ярко-голубое, руки как у балерин в лебединых партиях, взгляд беззащитный и доверчивый. Тут слышать и видеть - уже событие. Ну ни дать ни взять, "девушка пела в церковном хоре", - я шепчу подружке, хорошо информированной, главной среди нас Мойкиной поклоннице. Пытаюсь шептать неслышно, а подружка мне так же неслышно: по ее сведениям, певица в монастыре воспитывалась. Верная, мол, ассоциация.
Мы, правда, подтверждений насчет монастыря не нашли, но где-то же про это написано, потом найду.
Или у самой Мойки спрошу, позже - мы после концерта в шумном тусовочном месте, чай-кофе-крембрюлле + настроения возвышенные - впечатлениями обменивались. Уже уходить собрались, а информированная подружка вдруг снова на шепот перешла, в шумном месте расслышать трудней, чем в обстановке концертного благозвучия:
- Гляди, - говорит, - только что певица вошла. За столик у дверей садится, а с ней, бедняжкой, не поклонники таланта, а скрипачка из оркестра, я ее запомнила.
Друзья мои, как люди, уважающие святое право артиста на прайвеси, не привлекая внимания вышли, вдыхают свежесть моросящего дождя, а я не сдержалась - знакомиться с Мойкой Эрдманн отправилась, выражать восторг и… о встрече договариваться. Как восторженный зритель, одержимый страстью к стихийным и непредусмотренным интервью. Она легкая такая, еще более красивая, чем со сцены виделась; в общении приветлива и проста. Телефонами обменялись, к кому обращаться условились, - ни высокомерия в ней, ни вымуштрованности «дистанцию держать», даже странно, ей ведь славословят, устойчивым рефреном - через три предложения в каждом тексте - высокий полет прочат.
А она тиха, безмятежна, порывиста. Интонирует чисто, поет искренне, выматывающие сольники и сложные оперные партии ее не пугают - ну нисколечко, может, она и правда ангел во плоти, почти бестелесный к тому ж?..
А то, что розы по фону рассыпаны - ну что в этом странного, так вот они видят. (Записывает Эрдманн исключительно "Deutsche Grammophon", это кавер-фото ее CD "Mozart's Garden")
Вспоминаешь поневоле о Ванессе Мэй, но там на сексуальность грубей давили, неангельскую чувственность акцентировали.
Эксплуатация внешних данных исполнителей классики стала уже нормой, но для зрелой певицы сохранять фигуру, не теряя голоса, не будем в дебри объяснений лезть, задача почти неисполнимая. Хрупкая и немощная никому неинтересна, хрупкая и голосистая - гарантированная сенсация.
Мойке Эрдманн 36, выглядит на 25, начало пути, говорят. Но не упустите возможности услышать и увидеть сейчас, пока цветы, "Mostly Mozart", Дойче Граммофон - и не опоздайте!
Прекрасна, не зла, не коварна, божественна. Сдается мне, она в самом, что ни на есть, расцвете.
Имя у нее по-нашему весело звучит - Мойка Эрдманн, сопрано, родной город - Гамбург. Иначе, как восходящей звездой в самом начале пути, ее не называют, но в 2009 на Зальцбургском фестивале незамеченной Эрдманн не осталась:
“Perfection . . . a performance of great warmth and charm, and conquering stratospheric passages with power and gleaming tone . . . Erdmann is on the verge of a major career.”
- Opera News, New York (2009 Salzburg Festival review)
"Mostly Mozart"- название ее разрекламированного диска, стало чем-то вроде опознавательного слогана самой певицы - Арии Моцарта как визитная карточка. Номерами из Сальери тоже не брезгует, Иоганна-Себастиана Баха вполне органично исполняет, манера пения предельно естественная.
Случилось мне на днях в Баден-Баден попасть, там театр основательный, старинный; внушительных размеров зал - сольный концерт Мойки в двух отделениях, камерный оркестр ее сопровождал. Красотка очень молода, солидные компании ее умело раскручивают, беззастенчиво слегка навязчиво акцентируя внешние данные певицы. Вполне объяснимо, впрочем. Хрупкая такая, что ни в сказке сказать, ни описать не получится - видеть надо. Волосы длинные, светлые, не так чтоб цвета льна, но струятся.
Она в целом струящаяся - голос чистый и трепетный, платье белое, после антракта ярко-голубое, руки как у балерин в лебединых партиях, взгляд беззащитный и доверчивый. Тут слышать и видеть - уже событие. Ну ни дать ни взять, "девушка пела в церковном хоре", - я шепчу подружке, хорошо информированной, главной среди нас Мойкиной поклоннице. Пытаюсь шептать неслышно, а подружка мне так же неслышно: по ее сведениям, певица в монастыре воспитывалась. Верная, мол, ассоциация.
Мы, правда, подтверждений насчет монастыря не нашли, но где-то же про это написано, потом найду.
Или у самой Мойки спрошу, позже - мы после концерта в шумном тусовочном месте, чай-кофе-крембрюлле + настроения возвышенные - впечатлениями обменивались. Уже уходить собрались, а информированная подружка вдруг снова на шепот перешла, в шумном месте расслышать трудней, чем в обстановке концертного благозвучия:
- Гляди, - говорит, - только что певица вошла. За столик у дверей садится, а с ней, бедняжкой, не поклонники таланта, а скрипачка из оркестра, я ее запомнила.
Друзья мои, как люди, уважающие святое право артиста на прайвеси, не привлекая внимания вышли, вдыхают свежесть моросящего дождя, а я не сдержалась - знакомиться с Мойкой Эрдманн отправилась, выражать восторг и… о встрече договариваться. Как восторженный зритель, одержимый страстью к стихийным и непредусмотренным интервью. Она легкая такая, еще более красивая, чем со сцены виделась; в общении приветлива и проста. Телефонами обменялись, к кому обращаться условились, - ни высокомерия в ней, ни вымуштрованности «дистанцию держать», даже странно, ей ведь славословят, устойчивым рефреном - через три предложения в каждом тексте - высокий полет прочат.
А она тиха, безмятежна, порывиста. Интонирует чисто, поет искренне, выматывающие сольники и сложные оперные партии ее не пугают - ну нисколечко, может, она и правда ангел во плоти, почти бестелесный к тому ж?..
А то, что розы по фону рассыпаны - ну что в этом странного, так вот они видят. (Записывает Эрдманн исключительно "Deutsche Grammophon", это кавер-фото ее CD "Mozart's Garden")
Вспоминаешь поневоле о Ванессе Мэй, но там на сексуальность грубей давили, неангельскую чувственность акцентировали.
Эксплуатация внешних данных исполнителей классики стала уже нормой, но для зрелой певицы сохранять фигуру, не теряя голоса, не будем в дебри объяснений лезть, задача почти неисполнимая. Хрупкая и немощная никому неинтересна, хрупкая и голосистая - гарантированная сенсация.
Мойке Эрдманн 36, выглядит на 25, начало пути, говорят. Но не упустите возможности услышать и увидеть сейчас, пока цветы, "Mostly Mozart", Дойче Граммофон - и не опоздайте!
Прекрасна, не зла, не коварна, божественна. Сдается мне, она в самом, что ни на есть, расцвете.