Десять лучших русских романов ХХ века: восхваление
В оригинале поста автору предлагают романы для включения в десятку, а он их комментируют. Это едва ли не лучше, чем пост.
Вот про трилогию Незнайки прекрасно.
Всё-таки это не единый роман, а трилогия. Но проблема в том, что отдельные части этой трилогии бессмысленны без общего контекста. И иони разные.
Первый роман, в сущности, "повесть-сказка", в роман эта "сказка" превращается только в финальных главах. Второй - совершенно отчётливо утопический роман с реверансом Достоевскому с его "Сном смешного человека": автор щелчком пальца разрушает аккуратно выстроенный карточный домик утопии, показывая, насколько она фиктивна. Третий роман - просветительская дистопия, в изяществе и качестве сатиры превосходящая, например, "Мистера Блетсуорси на острове Ремполь" Уэллса.
Но, тем не менее, эти три романа образуют единое целое.
или еще
"Тихий Дон" очень эклектичен. Там какие-то очень хорошие куски перемежаются с невыносимой графоманией.
Русские романы Набокова очень вычурно написаны. Для триллеров в духе Буало-Нерсежака и Патрисии Хайсмит они слишком напыщены, а для "проблемной" литературы чересчур разухабисты. Ну, а русский вариант (автоперевод) "Лолиты" - просто плохо, и всё.
Платонов же, при всей своей гениальности, романы не писал. И "Котлован", "Ювенильное море", и "Чевенгур", в сущности, растянутые повести, а не романы. Неслучайно "Чевенгур" в советское время печатался отдельными главами, как новеллами. И всё читалось превосходно, не было ощущения фрагментарности
Оригинал взят у alexander_pavl в Десять лучших русских романов ХХ века: восхваление
Это только моё мнение. Возможно, я просто мало читал и пропустил нечто эпохальное. Но, тем не менее, свою позицию по любому из перечисленных романов я могу обосновать. И также могу обосновать, почему я не включил в список лучшего тот или иной роман (хотя мне неинтересно обсновывать невключение - ведь я имею право на субъективность, да?), прославленный и, может быть, даже культовый.
Вообще-то хороших (даже отличных!) повестей в русскоязычной литературе ХХ века было множество, а вот романы - посредственные. На мой взгляд, сие происходило от тяжкого давления авторитета матёрой глыбищи под названием «Лев Толстой». Вот как большевики поставили задачу создать «красного льва толстого», так все советские писатели и устремились на строительную площадку романостроения а-ля «яснополянский старец». Естественно, получалось нечто чрезвычайно архаичное, даже если за перо брался по-настоящему талантливый писатель, такой, как Константин Симонов.
1. Андрей Белый «Петербург». Квинтэссенция русской литературы за два столетия, роман, равновеликий «Улиссу» Джойса, эталонно модернистский шедевр, совершенно оригинальный и неповторимый в принципе. Психоаналитический роман-кристалл, который останется актуальным до тех пор, пока существует Россия и русские люди. (подумава) А может, и дольше.
2. Алексей Толстой «Петр Первый». Роман-симфония, ошеломляющее прекрасный поток музыки чистейшей русской речи. Про увлекательность романа я уж и не говорю, на фоне плоских болот вялого русского сюжетостроения «Пётр Первый» возвышается, как пирамида Хеопса. Но есть ещё один, ещё более важный пункт: «Петр Первый» один из немногоих романов мировой литературы, где есть движение истории. Обычно даже самые лучшие исторические романы дают какой-то временной срез, как бы снимок одного, совершенно конкретного исторического момента, но не могут изобразить плавное перетекание одной эпохи в другую. Они изображают состояние, а не динамику. В литературе (например, в «Девяносто Третьем Году» Виктора Гюго) чаще всего показывается слом, обрыв непрерывности и анализ того, что было раньше и что придёт позже. Но этот слом механичен, он выставлен напоказ читателю, а в «Петре Первом» изменения эпохи от страницы к страницы не заметны. Вроде бы ничего не происходит, история топчется на месте, стрельцы, как всегда, бунтуют, Петр, как всегда, злится на недостаток ресурсов и упорное нежелание окружающих что-то менять, но микроскопические сдвиги в сознании персонажей накапливаются, накапливаются, и это оказывается самым важным. Где ещё можно найти подобные примеры «диалектики души в историческом пространстве»? Ну разве что у Роберта Пена Уоррена во «Вся королевская рать», и всё.
3. Леонид Леонов «Вор». Леонов - единственный автор ХХ века, способный на равных спорить с Федором Михайловичем, царствие ему небесное, Достоевским. Вот он в этом романе и спорит, спокойно заимствуя персонажей и ситуации из «Идиота», но при этом не выворачивает их наизнанку за-ради пародийного осмеяния или анализа в духе «Книги отражений» Иннокентия Анненского, а продолжает с той точки, на которой Достоевский остановился. В принципе, после такой книги можно спокойно оставлять литературу и почивать на лаврах, но Леонов к тому же написал пьесу «Нашествие».
4. Илья Ильф и Евгений Петров «Золотой телёнок». Возрождение плутовского романа, с которого, собственно, началась современная европейская литература, было необыкновенно удачным, ибо стремительно развивающийся «воспитательный» сюжет был пересыпан реминисценциями русской литературы. Получился действительно авангардистский роман-коллаж, отталкивающийся от культурной традиции, но помнящий, что такая традиция существует.
5. Константин Вагинов «Труды и дни Свистонова». Я люблю эту неприятную книгу о творчестве, о преобразовании реальности в текст, о том, как культура поглощает и убивает реальность.
6. Алексей Толстой «Хождение по мукам». Почему-то советские литературоведы любили роман Толстого называть «эпопеей», хотя он не более эпичен, чем, скажем, «Посмертные записки Пиквикского клуба». В самом деле, прекрасный развлекательный роман в духе Диккенса, с использованием романной техники автора «Повести о двух городах» и «Больших ожиданий». Никакой идеологии, ни советской, ни антисоветской в романе нет. Это увлекательное чтение, как таковое. И всё.
7. М.Горький «Жизнь Клима Самгина». Умный и экономно написанный (несмотря на огромный объём, текст нигде не провисает) роман, создававшийся параллельно с шедеврами Томаса Манна. Хорошо заметно, что два великих мастера европейской литературы эволюционировали примерно в одном направлении.
8. Федор Сологуб «Мелкий бес». Нигилистический выпад против всего сразу, в полном объёме напечатанный только в конце ХХ века. Не удивительно, что «Мелкого беса» так долго отказывались публиковать, а когда всё же взяли к публикации, тут же принялись резать по живому. А потом, когда роман всё же вышел, да ещё стал бестселлером, принялись забалтывать его дурацкими трактовками. Мне нравится чистая ярость Федора Сологуба, его последовательность в ненависти. И ещё мне нравится, что это эротический роман - единственный эротический роман в русской литературе, вот как.
9. Михаил Булгаков «Мастер и Маргарита». В подростковом возорасте я был до такой степени в восторге от «Мастера и Маргариты», что расстался с девочкой, за которой ухаживал, когда она пренебрежительно отозвалась об этой книге. Став старше и умнее, я счёл роман (как та девочка) претенциозным китчем с вкраплениями плагиата и отложил в сторону, как думал, навсегда. Тем более, что мне неприятен автор - фат, лжец, конформист и убеждённый предатель. Но, став ещё старше, как-то случайно наткнулся на статью одного дилетантствующего булгаковеда, у которого обнаружил ключ к роману: если сообразить, что повествователь «Мастера и Маргариты» - не автор, а ещё один персонаж, то всё становится на свои места. Отвратительные кривляния плюс джентельменский набор пошлостей оказываются не авторским кредо, а объектом исследования и анализа. По сути, «Мастер и Маргарита» даёт предметный урок умолчаний и искажений, развивая традицию «Мертвых душ» Гоголя, где автор показывает картинку и даёт к ней комментарий так, чтобы читатель верил не своим глазам и изображению на картинке, а ехидным искажающим комментариям.
10. Михаил Кузмин «Подвиги Великого Александра». Один из самых коротких романов русской литературы, так любящей многословное говорение. Ни одного лишнего слова, а те слова, что употреблены в процессе рассказывания, звучат прекрасной музыкой. Информационная насыщенность «Подвигов» могла бы считаться беспрецендентной, если бы Валерий Брюсов не опубликовал раньше своего блистательного «Огненного Ангела», в котором ничуть не меньшая эрудиция скрыта за стремительным авантюрно-эротическим сюжетом. В принципе, «Подвиги Александра» до сих пор не введены в круг чтения на должном уровне. Не было ни академического издания этого литературного памятника, ни сколько-нибудь осмысленной рефлексии над текстом. Иногда мне кажется, что время уже ушло, и этот роман, один из прекраснейших романов мировой литературы, так и «прошёл стороной, как проходит косой дождь».
Я бы включил в список «Доктора Живаго» Пастернака, потому что «Доктор Живаго», безусловно, один из наиболее значительных русских романов прошлого столетия, если бы Борис Пастернак кроме этого романа не написал повесть «Детство Люверс». На фоне этой гениальной (без преувеличения) повести увенчанный Нобелевской премией «Доктор» смотрится смехотворно.
"Белеет парус одинокий" Валентина Катаева не в списке, потому что есть же в списке "Хождение по мукам" Толстого. Хотя, может быть, следовало бы предпочесть роман Катаева, потому что он короче, а значит, лучше.
И, наверно, мне следовало бы включить в список «В городе Н.» Леонида Добычина.
И "трилогию о Незнайке" Николая Носова.
Вот про трилогию Незнайки прекрасно.
Всё-таки это не единый роман, а трилогия. Но проблема в том, что отдельные части этой трилогии бессмысленны без общего контекста. И иони разные.
Первый роман, в сущности, "повесть-сказка", в роман эта "сказка" превращается только в финальных главах. Второй - совершенно отчётливо утопический роман с реверансом Достоевскому с его "Сном смешного человека": автор щелчком пальца разрушает аккуратно выстроенный карточный домик утопии, показывая, насколько она фиктивна. Третий роман - просветительская дистопия, в изяществе и качестве сатиры превосходящая, например, "Мистера Блетсуорси на острове Ремполь" Уэллса.
Но, тем не менее, эти три романа образуют единое целое.
или еще
"Тихий Дон" очень эклектичен. Там какие-то очень хорошие куски перемежаются с невыносимой графоманией.
Русские романы Набокова очень вычурно написаны. Для триллеров в духе Буало-Нерсежака и Патрисии Хайсмит они слишком напыщены, а для "проблемной" литературы чересчур разухабисты. Ну, а русский вариант (автоперевод) "Лолиты" - просто плохо, и всё.
Платонов же, при всей своей гениальности, романы не писал. И "Котлован", "Ювенильное море", и "Чевенгур", в сущности, растянутые повести, а не романы. Неслучайно "Чевенгур" в советское время печатался отдельными главами, как новеллами. И всё читалось превосходно, не было ощущения фрагментарности
Оригинал взят у alexander_pavl в Десять лучших русских романов ХХ века: восхваление
Это только моё мнение. Возможно, я просто мало читал и пропустил нечто эпохальное. Но, тем не менее, свою позицию по любому из перечисленных романов я могу обосновать. И также могу обосновать, почему я не включил в список лучшего тот или иной роман (хотя мне неинтересно обсновывать невключение - ведь я имею право на субъективность, да?), прославленный и, может быть, даже культовый.
Вообще-то хороших (даже отличных!) повестей в русскоязычной литературе ХХ века было множество, а вот романы - посредственные. На мой взгляд, сие происходило от тяжкого давления авторитета матёрой глыбищи под названием «Лев Толстой». Вот как большевики поставили задачу создать «красного льва толстого», так все советские писатели и устремились на строительную площадку романостроения а-ля «яснополянский старец». Естественно, получалось нечто чрезвычайно архаичное, даже если за перо брался по-настоящему талантливый писатель, такой, как Константин Симонов.
1. Андрей Белый «Петербург». Квинтэссенция русской литературы за два столетия, роман, равновеликий «Улиссу» Джойса, эталонно модернистский шедевр, совершенно оригинальный и неповторимый в принципе. Психоаналитический роман-кристалл, который останется актуальным до тех пор, пока существует Россия и русские люди. (подумава) А может, и дольше.
2. Алексей Толстой «Петр Первый». Роман-симфония, ошеломляющее прекрасный поток музыки чистейшей русской речи. Про увлекательность романа я уж и не говорю, на фоне плоских болот вялого русского сюжетостроения «Пётр Первый» возвышается, как пирамида Хеопса. Но есть ещё один, ещё более важный пункт: «Петр Первый» один из немногоих романов мировой литературы, где есть движение истории. Обычно даже самые лучшие исторические романы дают какой-то временной срез, как бы снимок одного, совершенно конкретного исторического момента, но не могут изобразить плавное перетекание одной эпохи в другую. Они изображают состояние, а не динамику. В литературе (например, в «Девяносто Третьем Году» Виктора Гюго) чаще всего показывается слом, обрыв непрерывности и анализ того, что было раньше и что придёт позже. Но этот слом механичен, он выставлен напоказ читателю, а в «Петре Первом» изменения эпохи от страницы к страницы не заметны. Вроде бы ничего не происходит, история топчется на месте, стрельцы, как всегда, бунтуют, Петр, как всегда, злится на недостаток ресурсов и упорное нежелание окружающих что-то менять, но микроскопические сдвиги в сознании персонажей накапливаются, накапливаются, и это оказывается самым важным. Где ещё можно найти подобные примеры «диалектики души в историческом пространстве»? Ну разве что у Роберта Пена Уоррена во «Вся королевская рать», и всё.
3. Леонид Леонов «Вор». Леонов - единственный автор ХХ века, способный на равных спорить с Федором Михайловичем, царствие ему небесное, Достоевским. Вот он в этом романе и спорит, спокойно заимствуя персонажей и ситуации из «Идиота», но при этом не выворачивает их наизнанку за-ради пародийного осмеяния или анализа в духе «Книги отражений» Иннокентия Анненского, а продолжает с той точки, на которой Достоевский остановился. В принципе, после такой книги можно спокойно оставлять литературу и почивать на лаврах, но Леонов к тому же написал пьесу «Нашествие».
4. Илья Ильф и Евгений Петров «Золотой телёнок». Возрождение плутовского романа, с которого, собственно, началась современная европейская литература, было необыкновенно удачным, ибо стремительно развивающийся «воспитательный» сюжет был пересыпан реминисценциями русской литературы. Получился действительно авангардистский роман-коллаж, отталкивающийся от культурной традиции, но помнящий, что такая традиция существует.
5. Константин Вагинов «Труды и дни Свистонова». Я люблю эту неприятную книгу о творчестве, о преобразовании реальности в текст, о том, как культура поглощает и убивает реальность.
6. Алексей Толстой «Хождение по мукам». Почему-то советские литературоведы любили роман Толстого называть «эпопеей», хотя он не более эпичен, чем, скажем, «Посмертные записки Пиквикского клуба». В самом деле, прекрасный развлекательный роман в духе Диккенса, с использованием романной техники автора «Повести о двух городах» и «Больших ожиданий». Никакой идеологии, ни советской, ни антисоветской в романе нет. Это увлекательное чтение, как таковое. И всё.
7. М.Горький «Жизнь Клима Самгина». Умный и экономно написанный (несмотря на огромный объём, текст нигде не провисает) роман, создававшийся параллельно с шедеврами Томаса Манна. Хорошо заметно, что два великих мастера европейской литературы эволюционировали примерно в одном направлении.
8. Федор Сологуб «Мелкий бес». Нигилистический выпад против всего сразу, в полном объёме напечатанный только в конце ХХ века. Не удивительно, что «Мелкого беса» так долго отказывались публиковать, а когда всё же взяли к публикации, тут же принялись резать по живому. А потом, когда роман всё же вышел, да ещё стал бестселлером, принялись забалтывать его дурацкими трактовками. Мне нравится чистая ярость Федора Сологуба, его последовательность в ненависти. И ещё мне нравится, что это эротический роман - единственный эротический роман в русской литературе, вот как.
9. Михаил Булгаков «Мастер и Маргарита». В подростковом возорасте я был до такой степени в восторге от «Мастера и Маргариты», что расстался с девочкой, за которой ухаживал, когда она пренебрежительно отозвалась об этой книге. Став старше и умнее, я счёл роман (как та девочка) претенциозным китчем с вкраплениями плагиата и отложил в сторону, как думал, навсегда. Тем более, что мне неприятен автор - фат, лжец, конформист и убеждённый предатель. Но, став ещё старше, как-то случайно наткнулся на статью одного дилетантствующего булгаковеда, у которого обнаружил ключ к роману: если сообразить, что повествователь «Мастера и Маргариты» - не автор, а ещё один персонаж, то всё становится на свои места. Отвратительные кривляния плюс джентельменский набор пошлостей оказываются не авторским кредо, а объектом исследования и анализа. По сути, «Мастер и Маргарита» даёт предметный урок умолчаний и искажений, развивая традицию «Мертвых душ» Гоголя, где автор показывает картинку и даёт к ней комментарий так, чтобы читатель верил не своим глазам и изображению на картинке, а ехидным искажающим комментариям.
10. Михаил Кузмин «Подвиги Великого Александра». Один из самых коротких романов русской литературы, так любящей многословное говорение. Ни одного лишнего слова, а те слова, что употреблены в процессе рассказывания, звучат прекрасной музыкой. Информационная насыщенность «Подвигов» могла бы считаться беспрецендентной, если бы Валерий Брюсов не опубликовал раньше своего блистательного «Огненного Ангела», в котором ничуть не меньшая эрудиция скрыта за стремительным авантюрно-эротическим сюжетом. В принципе, «Подвиги Александра» до сих пор не введены в круг чтения на должном уровне. Не было ни академического издания этого литературного памятника, ни сколько-нибудь осмысленной рефлексии над текстом. Иногда мне кажется, что время уже ушло, и этот роман, один из прекраснейших романов мировой литературы, так и «прошёл стороной, как проходит косой дождь».
Я бы включил в список «Доктора Живаго» Пастернака, потому что «Доктор Живаго», безусловно, один из наиболее значительных русских романов прошлого столетия, если бы Борис Пастернак кроме этого романа не написал повесть «Детство Люверс». На фоне этой гениальной (без преувеличения) повести увенчанный Нобелевской премией «Доктор» смотрится смехотворно.
"Белеет парус одинокий" Валентина Катаева не в списке, потому что есть же в списке "Хождение по мукам" Толстого. Хотя, может быть, следовало бы предпочесть роман Катаева, потому что он короче, а значит, лучше.
И, наверно, мне следовало бы включить в список «В городе Н.» Леонида Добычина.
И "трилогию о Незнайке" Николая Носова.