(no subject)
Профанация экспертных специальностей особенно гнусна в сочетании с пресловутой экспертократией. Эксперты же, которым (вопреки закону!) постоянно приходится фактически решать дело за судью, не несут за это никакой реальной ответственности: доказать, что заключение ложно заведомо, а не по дурости, почти невозможно.
Абсурдность обвинений по статьям, в которых само событие преступления можно установить только с помощью специальных знаний и никак иначе (т.е. только специалист может сказать, совершил ли подсудимый преступление или нет, а сам подсудимый на момент деяния этого определить не мог принципиально), обсуждается годами, а толку хрен. См. напр. практику по знаменитой 282-й, где по каждому делу десяток экспертиз, противоречащих друг другу.
При этом из юридического обихода напрочь исчезло понятие «общее знание», отражённое (тем не менее) во всех процессуальных кодексах. В итоге судья, ведущий дело об оскорблении (130-я, унижение чести и достоинства в неприличной форме), считает нормальным поставить к экспертизе вопрос:
«Является ли слово пизда неприличным?»
Нет, это не шутка, а реальное дело, в котором в качестве эксперта участвовал мой знакомый лингвист (в порядке издевательства он сослался в экспертизе на учебник русского как иностранного).
И незаметно выходит, что стороны процесса больше не владеют общей научной методологией и родным языком, не знают, что обычно рисуют дети, не смотрят кино, не читают книг и (что из перечисленного резонно вытекает) не обладают здравым смыслом, щедро заменяя его бесконечным доверием к эксперту.
Само собой, на запах утраченного здравого смысла тут же сползается вся нелепая косорылая фигня. Потихоньку доказательством в суде с какого-то перепою оказывается результат полиграфной проверки (судья ж не специалист какой-нибудь, чтобы критически относиться к данным, не подтверждаемым научными методами). Внезапно придурочная интерпретация детских рисунков становится знаменем обвинения (ну кто такой судья, чтобы что-то понимать в детях, он и детей-то ни разу не видел, а если видел, то уж точно неправильно, он же не психолог). Так, исподволь, суд оказывается в дурацком положении: ведь оправдать-то и хотелось бы, а никак нельзя, потому что эксперты - сила, а судья - безмозглый хрен с горы, ибо Великим Тайным Знанием™ не обладает.
Абсурдность обвинений по статьям, в которых само событие преступления можно установить только с помощью специальных знаний и никак иначе (т.е. только специалист может сказать, совершил ли подсудимый преступление или нет, а сам подсудимый на момент деяния этого определить не мог принципиально), обсуждается годами, а толку хрен. См. напр. практику по знаменитой 282-й, где по каждому делу десяток экспертиз, противоречащих друг другу.
При этом из юридического обихода напрочь исчезло понятие «общее знание», отражённое (тем не менее) во всех процессуальных кодексах. В итоге судья, ведущий дело об оскорблении (130-я, унижение чести и достоинства в неприличной форме), считает нормальным поставить к экспертизе вопрос:
«Является ли слово пизда неприличным?»
Нет, это не шутка, а реальное дело, в котором в качестве эксперта участвовал мой знакомый лингвист (в порядке издевательства он сослался в экспертизе на учебник русского как иностранного).
И незаметно выходит, что стороны процесса больше не владеют общей научной методологией и родным языком, не знают, что обычно рисуют дети, не смотрят кино, не читают книг и (что из перечисленного резонно вытекает) не обладают здравым смыслом, щедро заменяя его бесконечным доверием к эксперту.
Само собой, на запах утраченного здравого смысла тут же сползается вся нелепая косорылая фигня. Потихоньку доказательством в суде с какого-то перепою оказывается результат полиграфной проверки (судья ж не специалист какой-нибудь, чтобы критически относиться к данным, не подтверждаемым научными методами). Внезапно придурочная интерпретация детских рисунков становится знаменем обвинения (ну кто такой судья, чтобы что-то понимать в детях, он и детей-то ни разу не видел, а если видел, то уж точно неправильно, он же не психолог). Так, исподволь, суд оказывается в дурацком положении: ведь оправдать-то и хотелось бы, а никак нельзя, потому что эксперты - сила, а судья - безмозглый хрен с горы, ибо Великим Тайным Знанием™ не обладает.