Сергей Сартаков "По чунским порогам"
Совершенно случайно наткнулась на эту книгу и быстро прочитала. Путешествие двух ребят старшешкольного возраста по таёжной реке Чуне, я так понимаю, где-то в пятидесятых годах. Очень легко читается и такие близкие и родные приключения.
Пока читала, не переставала удивляться, как сильно отличается отношение к таким вещам у "городских" и у людей из глубинки. Два мальчика 16 лет сплавляются по таёжной порожистой реке, среди ущельев и болот, с "приблизительной" картой, с дикими зверями, с грозами и наводнениями, Бог знает с чем ещё... Да у них и лодки-то не было, они её купили, считай, у первого встречного. Не говоря уже о палатке.
В общем, книга интересная, любителям походов рекомендую!
В сети её легко найти.
"Миша - великий ботаник. Он накопал каких-то корней, очистил от земли и бросил в котелок вариться.
- Что за растение?
- Полигонатум мультифлорум. По-русски: купена многоцветковая.
- Зачем это?
- Спаржу делаю, - наливая уксус в кружку, ответил Миша, - нам с тобой это - первый дар природы.
- И что же, вкусно будет?
- Пальчики оближешь. Потом мы будем варить суп из румекс ацетоза.
- А по-русски?
- Из щавеля. Конечно, спаржа вкуснее.
- А ты ел когда-нибудь?
- Чего?
- Спаржу?
- Нет.
- А эту, как ее… полигонатум?
- Тоже нет.
- Так как же ты ее хвалишь?
- Слушай, Сережа, а ты «Народный цветник-травник» читал? - прищуривая глаз, в свою очередь спросил Миша.
- Нет, не читал.
- Ну, значит, и квиты. А там ее хвалят. В общем, купена - растение съедобное. Я полагаю, мы возьмем себе за правило в наше меню обязательно включать такие необыкновенные блюда, - деловито заключил он разговор и вытряхнул в чашку длинные белые корни купены.
Выглядела она очень аппетитно, но вкус, по совести скажу, был препротивный. Однако мы не подали вида и, нахваливая себя за изобретательность, съели ее всю.
Ночью я проснулся и разбудил Мишу.
- Чего тебе? - сердито спросил он.
- Миша, как ты себя чувствуешь?
- Хорошо. А что?
- Я отравился купеной.
- Что ты! - в страхе воскликнул он. - Не может быть! Тошнит?
- Нет.
- Сердце давит?
- Вроде как нет.
- Так что же с тобой?
- Ничего. Есть очень сильно хочется. Давай наварим картошки.
Он сердито лягнул меня ногой и отвернулся. На лугу, в сырой мочажинке, скрипел коростель; за хребтом, на той стороне реки, ревели два диких козла. Они шли разными распадками и ревели по очереди; эхо дробилось в камнях, растворялось в лесной глубине и спускалось в долину, к реке, неясным шумом. В кустах лениво плескались притихшие струи, шуршали на отмели волны - вода сбывала.
Я заснул с каким-то особенно приятным звоном в ушах. Так славно спится только в лесу, у костра."
Пока читала, не переставала удивляться, как сильно отличается отношение к таким вещам у "городских" и у людей из глубинки. Два мальчика 16 лет сплавляются по таёжной порожистой реке, среди ущельев и болот, с "приблизительной" картой, с дикими зверями, с грозами и наводнениями, Бог знает с чем ещё... Да у них и лодки-то не было, они её купили, считай, у первого встречного. Не говоря уже о палатке.
В общем, книга интересная, любителям походов рекомендую!
В сети её легко найти.
"Миша - великий ботаник. Он накопал каких-то корней, очистил от земли и бросил в котелок вариться.
- Что за растение?
- Полигонатум мультифлорум. По-русски: купена многоцветковая.
- Зачем это?
- Спаржу делаю, - наливая уксус в кружку, ответил Миша, - нам с тобой это - первый дар природы.
- И что же, вкусно будет?
- Пальчики оближешь. Потом мы будем варить суп из румекс ацетоза.
- А по-русски?
- Из щавеля. Конечно, спаржа вкуснее.
- А ты ел когда-нибудь?
- Чего?
- Спаржу?
- Нет.
- А эту, как ее… полигонатум?
- Тоже нет.
- Так как же ты ее хвалишь?
- Слушай, Сережа, а ты «Народный цветник-травник» читал? - прищуривая глаз, в свою очередь спросил Миша.
- Нет, не читал.
- Ну, значит, и квиты. А там ее хвалят. В общем, купена - растение съедобное. Я полагаю, мы возьмем себе за правило в наше меню обязательно включать такие необыкновенные блюда, - деловито заключил он разговор и вытряхнул в чашку длинные белые корни купены.
Выглядела она очень аппетитно, но вкус, по совести скажу, был препротивный. Однако мы не подали вида и, нахваливая себя за изобретательность, съели ее всю.
Ночью я проснулся и разбудил Мишу.
- Чего тебе? - сердито спросил он.
- Миша, как ты себя чувствуешь?
- Хорошо. А что?
- Я отравился купеной.
- Что ты! - в страхе воскликнул он. - Не может быть! Тошнит?
- Нет.
- Сердце давит?
- Вроде как нет.
- Так что же с тобой?
- Ничего. Есть очень сильно хочется. Давай наварим картошки.
Он сердито лягнул меня ногой и отвернулся. На лугу, в сырой мочажинке, скрипел коростель; за хребтом, на той стороне реки, ревели два диких козла. Они шли разными распадками и ревели по очереди; эхо дробилось в камнях, растворялось в лесной глубине и спускалось в долину, к реке, неясным шумом. В кустах лениво плескались притихшие струи, шуршали на отмели волны - вода сбывала.
Я заснул с каким-то особенно приятным звоном в ушах. Так славно спится только в лесу, у костра."