Вандейская чаша
Этот день в истории: Взятие Лаваля 22.10.1793. На минуточку, родовой замок принца де Тальмона, вечно об этом забывают...
Первое крупное победное сражение Северо-Западного похода ККА и первое сражение, которым руководил Анри де Ларошжаклен в качестве генералиссимуса.
«Он не считал себя достойным этого звания, говоря, что у него нет ни таланта, ни опыта, чтобы с одинаковой твердостью руководить попеременно битвами и советами» (Mémoires de Mme la marquise de La Rochejaquelein), однако жизнь показала, что он справляется на все 100%. 20 октября армия выступила в Лаваль, на своем пути легко разгромив в тот же день слабые гарнизоны Энгранда и Канде, а 21.10. - Сегре и Шато-Гонтье. 22 октября вандейцы стояли перед Лавалем. Пятнадцать тысяч национальных гвардейцев, собранных для защиты города, оказали слабое сопротивление и быстро отступили. Проще говоря, взялись драпать с криками "Прибыл белый демон!"
Ну, ясное дело, горожане узнали своего сеньора рядом с командующим армией, молчать при республикакушках о том не стали...
Вандейцы были хорошо приняты жителями Лаваля, которые обязались обеспечить армию продовольствием и припасами. Вандейские генералы решили остаться на несколько дней в Лавале, чтобы дождаться подкрепления и дать отдых войскам, изнуренным длительными маршами предыдущих дней. Подкрепление прибыло в виде 6000 бретонцев под предводительством Жана Шуана, также человека, что своему принцу был собственной шкурой обязан. В конце января, т.е. через 2.5 месяца этот сын лесоруба и весёлый контрабандист успешно не заметит кортеж из 400 всадников, что привезёт принца сюда на казнь. Вам это кажется правдоподобным? Мне - нет. Подлое сословие таковое всегда. Настоящее же имя этого мелкого уголовника, чью биографию взялись романтизировать уже при королишке Карле X, было Жан Коттеро, это второй сын из 4 у фермера Пьера Коттеро, и как раз он и дал сыну такое прозвище, "молчаливый" либо "сова". Жан часто общался с батьями и приятелями, подражая крику неясыти.
Менее лестно, что молодые товарищи Жана прозвали его "мальчишкой-лжецом" (le Gars mentoux или le garçon menteur). 29 июля 1794 г. в сражениях близ замка Жана убьют. Кто именно - останется якобы не известным, но вряд ли после гибели Ги дю Буаги эта смерть случайна и у Стоффле на этот случай не было всё той же байки про двух "синих", что отстали от своих и застрелили вандейца... Как раз её и услышали младшие братья Коттеро, к слову, от людей Коляна, вот. Совпадение? не думаю...
(отряд, названный «Малой Вандеей», в котором начал боевой путь 17-летний Эме Пике дю Буаги, про него было сказано здесь:
). Между тем, Западная армия переправилась через Луару в Анжере и Нанте, городе из одних мостов! оставив Аксо сражаться с шевалье де Шареттом, и в ночь на 25.10.1793 передовые отряды были уже рядом с Лавалем. Пришлось разворачиваться и давать им бой при Круа-Батай и Антраме, но об этом потом.
Кстати говоря, до Лаваля надо было еще дойти. Отдельной задачей была сама организация перехода: обоз и беженцев де Ларошжаклен разместил в центре колонны. Авангард состоял из 12000 пехотинцев, поддерживаемых 12 пушками; лучшие солдаты и почти вся кавалерия составляли арьергард. Между этими двумя корпусами шел обоз и толпа беженцев численностью более 50000 человек «Этот марш вандейской армии был необычайным зрелищем: был сформирован довольно многочисленный авангард, которому дали несколько орудий; толпа шла следом безо всякого порядка: обоз, женщины с детьми, старики, поддерживаемые сыновьями, еле ползающие раненые. Эта печальная процессия занимала четыре лье в длину. Гусары легко могли атаковать нас и перерезать центр колонны. Фланги были почти не защищены: у нас было не более тысячи двухсот единиц кавалерии и никаких разведчиков, кроме бедняков, которые ходили в деревни направо и налево за хлебом. В переходах нашу армию спасала ошибка, которую всегда совершали республиканцы, атакуя голову или хвост колонны» (Mémoires de Mme la marquise de La Rochejaquelein).
Автор книги может критиковать словами Проспера де Баранта, поклонничка мадам Рекамье, к слову,
что писал мемуары мадам де Ларошжаклен, сколько угодно нового генералиссимуса Королевской и Католической армии. Слишком мсье Анри и те, с кем он предпочитает общаться, неугодны всем что нынче, что в будущем веке. Но даже он вынужден отмечать, что придраться к "белобрысому сопляку" не получается. Видел ли этот автор полную несуразицу в версии гибели мсье Анри, которую предоставил сын мельника Колян Стоффле? Безусловно, видел, ведь в первой редакции "мемуаров Виктории" есть намёк на порезанное лицо - неосуществлённое желание Жан-Никола, и даже фигурируют слова "Теперь я генералиссимус". Овдовевшей второй раз Виктории было тогда вовсе не до этих разборок в лондонских кулуарах, она в Бордо слегла тяжело и прочно, вдруг помрёт, вот было бы здорово. Нетрудно однако видеть по обмолвкам в любых источниках, что это было велено переписать. КЕМ велено, если король Луи 18 не особо интересуется вообще событиями конца 1793 - начала 1794 г.г.? Я уже упоминал, что Стоффле и его банда - ЧВК тов. Кольбера. На минуточку, это сосед де Ларошжакленов по владениям в Шоле. Очень не любимый жителями города и окрестностей землевладелец, что почти не показывается поэтому в своих владениях. Это ему папаша Ларошжаклен прозанимался на свои каперские авантюры на Атлантике так, что долги потом семья платила до середины 19 века. Т.е. Кольбер целиком покрывал действия слуги, не особенно заботясь о его чистоплотности - война всё спишет, а одним соседом больше, или меньше - ерунда какая, право слово.
Т.е где пушки, там и тесть мсье Анри, Гаспар де Мариньи... про него автор текста по привычке умалчивает тоже. Шарль Мари де Бомон Дотишамп, безусловно, также здесь - ему сам чёрт не брат, и он здесь вовсе не затем, чтоб дело ККА победило, наоборот. Да и "аббат" Бернье тут подавно, ему работы тоже хватит - и по прямому назначению, и по его собственной миссии, разумеется. Ещё живой кузен Лескюр, то и дело вырубается и орёт без сознания так, что совы в лесу глохнут. Его тесть здесь, и пока ещё может успокаивать глубоко беременную Викторию, интересно, знает ли он что отец двойни вовсе не её муж, а его юный кузен... определённо после её дефиле в Нормандию уже понял всё сам. Анри де Ларошжаклен - ранен уже второй раз, гораздо сильнее чем в июле, правую руку приходится носить на косынке - сами понимаете, как это удобно в сыром климате Вандеи осенью, а обезбола у него с собой нет, алкоголь же не выход - координация движений для всадника необходимая вещь. Военный совет де Ларошжаклен нынче отменяет - с его т.з., нет смысла сидеть ночью без сна до утра, занимаясь самолюбованием в спорах. Шарль де Боншан уже мёртв и не расшумится, а его приятель Морис Д’Эльбе мог бы, но в нём 14 дырок от пуль, так что не до понтов ему. Такие дела.
Click to view