Почему бабы - дуры... первая часть
Сегодня - о коллегах в юбке, о которых несправедливо забыли. И зря, по многим причинам, хотя причины забыть на тот момент были довольно веские. По ходу действа не стать шовинистом фактически невозможно, но время прошло, и можно не кипятиться, рассказывая. Итак...
Экипаж самолета ДБ-2Б "Родина": 2-й пилот Полина Осипенко, командир Валентина Гризодубова и штурман Марина Раскова (слева направо) перед дальним беспосадочным перелетом "Москва - Дальний Восток" на Щелковском аэродроме.
В моём городе в честь первой до сих пор есть улица, вот почему для меня это важно.
Над безлюдной тайгой в воздухе ревела сирена. У сопки Юкачи неподалёку от реки Амгунь на землю падала "Родина". Точнее - планировала.
Огромный дюралюминиевый самолет-бомбардировщик ТБ-37-бис, специально приспособленный для сверхдальних перелетов, исчерпал до последнего литра запасы бензина и шел на вынужденную посадку. Моторы отключились, и единственный звук, который он издавал, пролетая над сопками и болотами, - истошный, истеричный вой сирены, которая сигнализировала о не выпущенных вовремя шасси. "Родина" садилась "на брюхо". Выбора у нее не было. Или в болото, или - всмятку.
Вообще-то все могло быть иначе. Если бы испытатели и конструкторы не просчитались, определив, что бензина хватит на 30 часов полета (а его хватило только на 26). Если бы не поставили на самолет непроверенную рацию, которая отказала почти сразу после взлета. Если бы вместе с ней не сломалось навигационное оборудование. И, наконец, если бы в кабине был другой штурман...
Да, все могло быть иначе. Но и так - ничего.
Легко чиркнув фюзеляжем по кочкам, и лишь чуток погнув воздушные винты, самолет плавно остановился посередине плотного торфяного болотца, которое мягко и пружинисто удержало его огромную тушу.
ТБ-37 был почти цел. А значит, новый советский рекорд на дальность перелета женского экипажа был поставлен. От Москвы до Охотского моря, 7500 километров без посадок!
Правда, о том, что рекорд уже есть, пока знали только три девушки. Вернее, две - пилоты самолета Полина Осипенко и Валентина Гризодубова. Третья в этот момент висела, как изящное елочное украшение в десяти километрах от места посадки, и боролась со стропами парашюта, пытаясь слезть с дерева. Это была Марина Раскова, писаная красавица, единственная в СССР женщина-штурман, преподаватель Авиационной академии и тайный сотрудник НКВД.
Так это нам, студентам прошлого века, преподносилось по методичкам... Но сразу скажу - ошибка в литраже топлива, ломаная рация, штурман-стукачка вовсе не случайны. Вообще, стало быть, всех устраивало, кабы девчонки разбились, тогда можно и остальным желающим летать юбкам кислород перекрыть. Потому что само наличие лётчиков-женщин до недавнего времени даже в отвязном ЦАХАЛе считалось неприличным, а тут правят совки, которые ещё полтора десятилетия назад женщин национализировали, как скот. Сейчас о том дюже не любят вспоминать, но изнасилование как преступление в молодом совке не существовало в принципе. Женщина должна была давать любому классово годному желающему. Я к тому, чтоб Вы понимали, среди кого и чего росли эти героини. А в моё время не было слова булинг и сам такой процесс не считался предосудительным в принципе, как оно вам, друзья-миллениалы, а? Позовите сюда феминисток, чтоб знали, кто на самом деле их иконы. Проще говоря - такие же дуры, как и они сами, но есть серьёзные отличия...
Главная в экипаже, Валентина Гризодубова, пришла в авиацию, можно сказать, "по праву рождения". Ее отец, дворянин, харьковский изобретатель и электротехник Степан Гризодуб, "заболел" авиацией еще в начале XX века, и пытался самостоятельно делать летательные аппараты по образцам виденных в журналах французских "Фарманов" и "Блерио". Супруга помогала ему, обшивая крылья самодельных самолетов тканью. Первые два аппарата отрывались от земли лишь на несколько секунд, а третий уже уверенно взлетел. Говорят, именно на нем и совершила свой первый полет Валя Гризодубова, крепко привязанная к отцу ремнями. Это было в 1912 году, когда ей было всего два с половиной годика - и, вероятно, она стала первым в мире младенцем, который поднялся в воздух на самолете. Так что ее путь к дальнейшим авиационным рекордам был предопределен. Что лишний раз доказывает, что дочки зачастую толковее сыновей получаются в итоге, если папа любит.
И, хотя мать усердно учила Валентину музыке, и даже настояла на ее поступлении в Харьковскую консерваторию по классу фортепиано, дочь в итоге все равно выбрала летную школу ОСОАВИАХИМа, а в 1929 году отправилась в Пензу учиться на летчика-инструктора. Летала она так хорошо, что ее заметили - и в 1934 году взяли пилотом в "агитэскадрилью" имени Горького, где она познакомилась с известным летчиком-испытателем Соколовым. Скоро они поженились, и Гризодубова поселилась в Москве.
Ее умение "чисто" управлять на взлете и посадке даже самыми тяжелыми самолетами восхищало многих коллег-мужчин. Постепенно в авиационных кругах о талантливой летчице пошла добрая слава. Поэтому, когда во второй половине 30-х годов во всем мире началась мода на установление "женских" воздушных рекордов, у Гризодубовой в СССР не было конкурентов. В октябре 1937 года она побила все предыдущие мировые рекорды для женщин на спортивных легкомоторных самолётах. За это получила из рук самого Калинина в Кремле орден Красного знамени. После чего задумала побить рекорд дальности полета, составлявший тогда 4 тысячи километров (и принадлежавший французским лётчицам). Но для исполнения этого плана легкие самолеты не годились.
Впрочем, разве это препятствие для девушки, побывавшей в Кремле и на обложках советских журналов? Стоит позвонить по "правильному" телефону - и дадут подходящий самолет! Идея рекордных полетов очень нравилась Сталину. Сам он, конечно, к самолетам даже близко подходить боялся - но продемонстрировать превосходство Страны Советов в авиационной технике был не прочь.
Летом 1937 года Чкалов с Байдуковым и Беляковым слетали через Северный полюс в Америку - и произвели фурор во всем мире. Теперь готовился рейс Коккинаки на Дальний Восток (его самолет "Москва" благополучно добрался до Приморского края в июле 1938 года).
Идея отправить тем же маршрутом женский экипаж показалась Сталину очень удачной - лишних рекордов не бывает. Поэтому решено было подготовить для Гризодубовой такой же дальний бомбардировщик, как для Коккинаки. ТБ-37. Это был экспериментальный самолет, который так и не пошел в серию (сделали только три экземпляра). Машина надежная, с хорошей дальностью полета, но военным не нужная - слишком маленькая скорость для боевого самолета. А тут как раз послужит доброму делу.
Как назвать бомбардировщик, Сталин предоставил решать самой летчице. "Родина" - решила Гризодубова. Мы же через весь СССР полетим! Дура, право слово - как большинство из Дикого Зауралья... они это всё только на карте видели, и что оно такое - никогда не понимали! Двести лет назад что это такое, поехал понимать Сперанский, а через век - и будущий царь, но про них совок предпочитал не думать вовсе. А зря.
"Родина" так "Родина". Название политически грамотное. Сделали трафарет - и нарисовали. На маршруте по личному указанию Сталина должны были поставить дорогущие (и редкие в те времена) радиомаяки, чтобы "Родина" не заблудились. Вообще, Гризодубова вождю явно нравилась, и он определенно давал понять, что рекордный перелет должен состояться как можно быстрее. Что называется, "при любой погоде".
Но в бомбардировщике ТБ-37 (который уже спешно переделывали, убирая с него пушки и пулеметы и добавляя большие топливные баки) должен был лететь экипаж из трех человек. И заметьте, про радиомаяки потом - молчок!
А эта... простушка - аккурат та, в честь кого у нас улицу назвали, ведь мой город тут отметится ещё и смачно.
Осипенко вообще была в авиации, что называется, "самородком". Простая крестьянская девушка из Запорожской деревни (никаких тебе дворян - в Кремле такое классовое происхождение очень одобряли), она в юности работала простой птичницей на птицеферме. Вышла замуж за односельчанина. Казалось бы, будничная деревенская жизнь… Но муж, Степан Говяз, был военным летчиком, и вскоре супруги перебрались из деревни к нему в часть, в поселок Кача под Севастополем, где располагалась летная школа. Там Полина буквально влюбилась в небо - она мечтала любой ценой сесть за штурвал самолета.
Но у нее даже не было законченного среднего образования. О таких в советское время потом шутили: "Привыкли руки к топору - а просятся к штурвалу!" Однако муж постарался помочь, он в свободное время вел с ней уроки - и готовил к поступлению в Качинскую школу военных пилотов.
Увы, первая попытка закончилась провалом - начальство и слушать не хотело о том, чтобы принять в курсанты девушку. Тогда Полина устроилась работать при училище на кухне. А заодно - развозить по утрам завтраки для курсантов на дальние аэродромы вместе с летчиком на стареньком "У-2". Иногда пилот уступал ее просьбам и давал немного "порулить". Так она незаметно освоила азы пилотирования, а на следующий год, когда в училище приехал с инспекцией Ворошилов, подловила его в столовой и рассказала о своей "небесной мечте". Нарком мечту одобрил, девушку приняли в училище. После первых же учебных полетов стало ясно, что она пилот, что называется, "от бога", и в 1934 году (после окончания курса) она уже командовала звеном истребителей. В том же году второй раз вышла замуж - разумеется, снова за летчика, Александра Осипенко, впоследствии прославившегося как первый советский ас во время войны в Испании…
Летом 1937 года Полина побила три мировых рекорда высотных полётов с грузом и без нагрузки, а в 1938 году возглавила беспосадочный перелёт на гидропланах "Севастополь - Архангельск", о котором долго стоял шум в советской прессе. В качестве штурмана ответственные товарищи, готовившие этот рекордный перелет, "настоятельно рекомендовали" ей взять на борт единственную в СССР женщину, имевшую тогда представление о воздушной навигации: преподавателя штурманской кафедры Воздушной академии Марину Раскову. Так состоялось их знакомство.
Раскова, в отличие от Гризодубовой и Осипенко, вообще не стремилась в юности стать пилотом и на самолеты смотрела равнодушно. Девушка из хорошей московской семьи (отец - оперный певец, мать - учительница), она после школы по настоянию матери поступила в Консерваторию. Но не окончила - увлеклась химией и бросила фортепиано. Ушла на рабфак и устроилась лаборанткой на завод анилиновых красителей. Так себе приключение - но лучше, чем скучная жизнь по родительской воле. Вышла замуж (за химика), родила дочку, развелась. Полюбила теплые пледы, шоколад и кофе по утрам. Все как у людей…
Но Раскова всегда считала себя способной на большее. Она любила быть центром внимания, "ничуть не стеснялась публичных выступлений". Конечно, лучше бы выступать с концертами - но тогда надо было слушаться маму.
С химией она "развелась", и заниматься ею было теперь противно. Что же делать? С горя она в 1931 году устроилась лаборанткой в Авиационную академию. Таскала какие-то непонятные приборы и учебные пособия. А в свободное время слушала лекции, которые читались студентам. Потихоньку все это становилось ей интересно.
Преподаватели были убедительны: они объясняли, что авиация так и останется в колыбели, если летчики не научатся летать "вслепую", по приборам. А все эти приборы как раз были в ведении Расковой.
Она стала обращать на них все больше внимания, тренироваться в определении скорости ветра, в работе с гирокомпасами. Вскоре оказалось, что она умеет это делать лучше большинства студентов. Сдала экстерном экзамены - и уже через год работала штурманом в Черноморской аэрографической экспедиции, которая вела аэрофотосъемку для устройства пассажирской авиалинии Одесса - Батуми. Потом, в 1934 году, окончила экстерном Ленинградский институт инженеров гражданского воздушного флота и вернулась в Академию - преподавать навигацию.
Конечно, ей приходилось постоянно совершать полеты. Но что можно было сказать о ее воздушном профессионализме? Только то, что ее не укачивало. Все-таки в 1935 году она "взяла несколько уроков вождения", чтобы хоть понимать, как управлять самолетом. Для этого ездила на аэродром в Тушино, где налетала в качестве пилота 30 часов. Но, собственно, и все. Тем не менее в "кабинетной практике" ей не было равных. С осени 1935 года она стала в Академии инструктором по "слепым" полётам и даже заняла должность преподавателя штурманского дела на курсах усовершенствования начальствующего состава.
А начальствующий состав - это всегда перспективы. В начале 1937 года ее вызвали на Лубянку. И сделали амбициозной девушке предложение, от которого она и не думала отказываться. С этого момента Раскова стала секретным сотрудником НКВД в Академии - и ее карьера резко пошла в гору. Теперь, если речь заходила о каком-нибудь дальнем перелете, сразу вспоминали про нее. Марина летала и с Гризодубовой, и с Осипенко. Правда, ее способности в качестве штурмана никого особо не впечатляли (в те времена это вообще была относительно новая профессия, пилоты обычно выступали сами себе штурманами). Но в целом она никому и не мешала. А о том, что она работает в НКВД, в Академии догадались довольно быстро - и старались не становиться у нее на пути. Поэтому никто не удивился, когда Раскову "рекомендовали" для дальневосточного полета, который к тому же мог проходить при плотной облачности. То есть "вслепую". Как раз ее тема. Говорят, Гризодубова с улыбкой попросила, чтобы в таком случае штурманскую рубку в самолете поплотнее оббили мехом - и взяли на борт побольше шоколада, а Осипенко при этих словах чуть не упала от смеха. Подруги прекрасно знали ее изнеженный характер.
Правда, сама Раскова в своих "мемуарах" о перелете, которые она написала на скорую руку в 1939 году (и которые называются "Записки штурмана") утверждала, что это именно она познакомила в 1938-м Гризодубову и Осипенко, когда они с Валентиной задумали рекордный перелет. Даже подробности этого знакомства вспомнила "как сейчас": мол, привела Полиночку к Вале, на ее московскую квартиру, а там - рояль. Они вдвоем с Гризодубовой сели и давай музицировать в четыре руки. Так что у простушки Осипенко даже челюсть отвисла, мол, куда я попала? К летчикам или в салон благородных девиц? Но когда увидела, как летает Гризодубова, - сразу ее зауважала...
Конечно, эта книга "воспоминаний" (четверть которой посвящена приему в Кремле и восхвалению Сталина, а три четверти пиарят самого автора) - характерный документ эпохи. Правды там не слишком много. Осипенко прекрасно знала, как летает Гризодубова, ведь они были давно знакомы и вместе подали заявку на рекордный полет еще в 1937-м, сразу после перелета Чкалова. Хотели лететь по тому же маршруту, через полюс, в Америку. И на таком же АНТ-25, как мужчины.
Но в ЦК, как известно, не дураки сидят. Там сказали: летите над нашей территорией, благо ее много. И - на списанном бомбардировщике. А чтобы жизнь медом не казалась, штурманом возьмете Марину Раскову. Она - наш, проверенный товарищ. Ведь лететь придется вдоль границы с Китаем. Мало ли что. А так, конечно, все для вас. В добрый путь, девочки!
Для сравнения - как оно обстояло у парней в другом совке... повеселей и без жертв... но им просто повезло жить не в Диком Зауралье.
Click to view