Вандейская чаша
Сегодня объясню Вам тайну мемуаров маркизы де Ларошжаклен, и объясню, почему они такие дурацкие.
Это приличная гравюра Жерве, только сделано уже под конец жизни Виктории, причём год создания работы толком неизвестен. Но всё же её можно считать достоверным изображением, работать эта дама не переставала всю жизнь, даже когда она ослепла за два года до смерти...
Ну что, с туза? Она не писала ни строчки в той книге, никогда. Зато у текста есть автор, и он нём нужно будет рассказать подробно. А сперва о том, кто такая урождённая Мария-Луиза-Виктория де Доннисан... Между прочим, в справочниках она упоминается без добавки "де Лескюр" к своему имени, и это вовсе не спроста, а очень логично, вот увидите дальше.
Я уже упомянул, что у французской короны в силу всяких обстоятельств со времён лихомана Ричарда Львиное Сердце были особые отношения с разными регионами, и с тамошней знатью - тоже. Вспомните, как в известнейшем романе Дюма-папы герцог Ришелье велит сесть на аудиенции гасконскому оборванцу... это вовсе не просто так. А папа у Виктории не просто так потомок древнего рода, а целый Ги Жозеф де Донниссан, маршал де Камп, великий сенешаль Гиенны... сия область вот тут:
Ну, как видите, сюда и Гасконь попала исторически, и город Бордо, где то и дело будет жить Луи де Ларошжаклен с супругой, и вообще до 13 века это всё Аквитанией и называлось. А потом стало Гиенью, сиречь Гвианой. Это тут тусили лангедокские трубадуры, правда, если честно, большую часть из них составляли знатные дамы, так, к сведению, что женщины там мужьям не уступают нигде... Под французскую корону земля ушла только в 1472 г, жуть как поздно, уже все разборки по Жанне дю Лис прошли и затухли, та, которая д'Арк, реабилитирована, уже Чезаре Борджиа родиться изволит через пару лет. В общем, по меркам 1772 г всё ещё очень недавно.
Итак, папа Виктории - сам в Бордо родился, а мама её, Мария-Франсуаза де Дюрфор де Сиврак (1747-1839), её род начинался в Бордо же, с 15 века, происходя от Гайяра IV де Дюрфора, известного как «Проскрит», лорда Дюраса, по всей видимости. Это самые знатные семьи в регионе, который, к тому же, всегда отлично ладил с англичанами. Так что крёстная у Виктории аж дочка короля Луи 15-го, вот эта
любимица своих родителей, Виктория Мария Луиза Тереза де Франс, выжившая из десяти детей короля с ещё одной сестрой... Можно полагать, что крестнице повезло больше, чем принцессе. Да и придворная дама из юной Виктории получилась что надо, как укор принцессе.
Уже в 17 лет Виктория понимает, что от революции хорошего ждать не придётся... хотя так всё культурненько начиналось вроде бы. И вот, семья уезжает в департамент Жиронда:
А точнее - на левый берег этой великой реки, равнина Медок, поместье Шато-де-Ситран
Тут теплее, чем в Бретани, заметно, и виноград прёт так, что вина делают даже тоньше Анжуйских.
Вот тут, среди садов и лесов, состоится свадьба с кузеном де Лескюром, которому дали кавалерийскую роту в королевском Пьемонтском полку. Поскольку Луи-Мария де Сальг проявил себя в военном училище как прилежный отличник, а тут стало быть, войну королю Богемии и Венгрии и королю Пруссии объявили, так тесть мог полагать что зять выслужится неплохо, а если убьют - да и хрен с ним, другого найдём у него же в родне... да-да, про семью де Ларошжакленов намёк, там парни что надо подрастают, правда старший, говорят, в Тулузе не учёбой блистал, а ватажничеством, ну так это даже лучше, такой нигде не пропадёт. Зато в лейб-гвардии уже освоился, но, говорят, бабник, не то, что его набожный кузен, сама кротость-де.
Вообще как можно судить по дальнейшим событиям, папа не особо спрашивал мнения дочери, когда что-то решал, так что версия о влюблённости Виктории в избранника может быть и подвергнута сомнению, вполне. Похоже, что Лескюр и его папаша предпочитали перебраться в Пуату, в леса потише, и старый замок Клиссон в Вандее им нравился больше, чем тот, что стоял на берегу реки Тарн в Окситании. Кстати, чтоб было понятно это перекрестье кузенов, объясню: отчим отца Виктории и отца её муженька, это один и тот же человек - Аймерик-Жозеф-Жак, маркиз де Дюрфор, герцог Сиврак (19 марта 1716 г., Ламот-Монтравель - 8 апреля 1787 г., Версаль ), дипломат, что был послом Франции в Венеции с 1758 по 1769 год, затем в Неаполе с 1762 по 1765 год. Потом его перевели в Вену, где ему было поручено вести переговоры о браке дофина Франции, будущего короля Людовика XVI , с эрцгерцогиней Марией-Антуанеттой Австрийской. В 1771 году он стал почетным рыцарем мадам Виктории, той самой принцессы, мадам Пятой, как её ещё называли. Он титулован герцогом Цивраком ( Civrac ) по патенту1 декабря 1774 г., и был сделан Рыцарем Ордена Святого Духа на 2 февраля 1776 г. Вот кто решал все дела этой семьи до своей кончины в 1787 г... Нашёл время помереть, скажете Вы, и будете правы. Но, в отличие от от Анри де Ларошжаклена, что бедствовал в Париже, брошеный отцом в лейб-гвардии без элементарных денег на расходы, и уже наловчился выживать так, как никакому тупице Мариусу из "Отверженных" враля Гюго в кошмарном сне не привиделось бы, де Лескюру не приходилось беспокоиться, что его папа снова проиграется в хлам, денег хватало, да и о происходящем он имел представление довольно смутное.
Вот здесь обычное для мсье Анри выражение - робеющего провинциала среди столичных мажоров. Так он научился великолепно пользоваться этим образом для собственных шкурных интересов, как он сам выражался о себе. А потому не стоит удивляться тому, что он лично знал и вот этого русского подданного:
Вот только тот понятия не имел, кто ж его раз за разом надувает в карты, всё никак и не смог запомнить, что за кадр вообще. Правильно, пить надо уметь было, а это не про молодого Строганова, его отец не воспитывал от слова совсем. А у графа де Ларошжаклена за плечами не разбаловавший в хлам воспитанника гувернёр, а детство с папашей-абьюзером, да школа офицерья в Тулузе, где шпана титулованная попутно, а то и быстрее приобретала навыки того, что нынче обзывается кратко булингом, умением договариваться и нехилое актёрское мастерство в обыденной жизни тоже задействовать учила быстро... Кроме того, сей молодой граф отлично знал, что Робеспьер не просто обедает у Жака Неккера, но сидит у него на довольствии, хотя современные "историки" скорее съедят свои дипломы, чем проговорятся. Знал он также и о секте Екатерины Теот, которую содержала родная сестра будущего гражданина Эгалите, и зачем полоумная старуха до сих пор живёт, уже сам догадывался - чтоб объявить Максимиллиана воплощением Христа. Как раз эта замута и погубила в итоге Робеспьера, но надо было быть мсье Анри, чтоб суметь задействовать процесс через живых, будучи уже самому мёртвым летом 1794г.
Но об этом в другой раз - я просто поставил акцент, чтоб было понятно, что летом 1792 г, когда де Лескюр с женой на седьмом месяце беременности притащился в Париж, его младщий кузен своими наработками и соображениями с ним не делился. А вот поделиться деньгами с собой - заставил.
Ну что тут сказать, времечко Луи Мария де Сальг выбрал самое что ни на есть "приятное" - показал супруге и 20 июня, когда 20 тысяч взбаламученных новым драйвом придурков явились в дворец Тюильри, дабы наехать на короля, который заблокировал антицерковный репрессивный закон, принятый парламентом. Не нужно быть математиком, чтоб понимать, что один пивовар Сантерре такую шоблу не разогреет, ему нужна субсидия.
Может, у Лафайета денег на этот загон и не хватило бы, несмотря на все уверения американца Клода Фурнье, но у Неккера точно хватит, тот на посту министра финансов столько наворовал, что только Калонн, тогдашний Навальный, насчитал от 50 миллионов, а по другим оценкам вышло и 70... Так что в целом тем, кто имел ум, а не желание играться в праздник непослушания либо пребывать в мечтах о том, что в королевстве всё хорошо, уже понимал, куда идёт дело. Понимал ли это король?
Не похоже. Потому что разругался в хлам с юным Христофором фон Ливеном ранее в Варенне... результат известен, а так бы сидел себе в безопасности в Швеции уже. А между тем известно что сказал офицерик по фамилии Бонапарт, наблюдая вот за этим позором:
"Пару батарей сюда бы и картечью по этим негодяям!". Он там не просто так тусил, как нам все рассказывают. И эти слова отлично дошли до будущего диктатора Робеспьера, поэтому назначение под Тулоном, так удачно двинувшее карьеру Бонапарта, вообще-то было с ведома тогдашнего уже диктатора. Франсуа-Жозеф Вестерманн, будущий мясник Вандеи, тоже активно участвует в мероприятии - особенно в той его части, где раздаётся вино участникам после отхода из дворца. И не нужно полагать, что офицеры лейб-гвардии не понимали, что делается - так, другой кузен де Лескюра, Гаспар Бернар де Мариньи, недавно вернулся из Вест-Индии, он во взятии Гренады рубился, затем в осаде Саванны пахал, в плену у американцев успел побывать.
Он уже понимал, что на Карибах не отсидишься, как мечтал до своей погибели там маркиз де Ларошжаклен, папаша молодого Анри. Кстати, именно он поможет 10 августа Виктории спастись из преданного королём Тюильри... в Швейцарии это событие лета 1772 г. иначе как резнёй до сиж пор не называют...
Прибытие Виктории де Лескюр в Брюссеир, Вандея, к ней подходит аккурат Гаспар Бернар... В этом городе есть дом и у семьи де Ларошжаклен. Так что получается, что тут бедолага уже дома. Спрашивается, чем думал её муж, таская беременную за 300 км.? Да он вообще не думает, как покажут дальнейшие события. Кое-что Вы уже помните вот отсюда, я рассказывал, почему кузен Анри наставил ему рога весной 1793 г.
Интрига с дальним прицелом - де Мариньи без пары, хотя у него две взрослых дочери и ещё приёмная приключилась, так что если дети Анри у Виктории выживут - будет кому за ними присмотреть, ибо де Лескюр глуп как пробка, что доказывает хоть сражение при Лусоне, когда он проиграл битву, превосходя врага в 6 раз. Кстати, вот тот самый замок де ла Буллай, куда Виктория, психанув, убежала с дочкой от мужа, ещё не зная, что снова беременна, уже от Анри.
Только находится он в Нормандии, понятно? Т.е Виктория вообще всех хотела послать лесом, укрывшись на землях своей крёстной и сына короля, он герцог Нормандии, так-то.
Не забывайте, это настоящая придворная дама, для которой порядок и этикет выше всего, поэтому она и поступает по правилам, привитым ей принцессой.
Шато -де-ла-Булай - старинный сеньорский замок, перестроенный в 17-18 веках.
Тут в 1944 г. тусил тов. Эйзенхауэр с Омаром Брэдли.
Сами видите, сколько отсюда до Парижа даже, а Шоле и Брессюир, что южнее Нанта, не вошли на карту... Как думаете, Виктории сюда родня мужа не писала, что ли, дескать, вернись, всё простим? И просто так Анри её мужу руку сломал, что-то узнав о нём ещё, кроме его слащавой манеры святошу из себя строить? Итак, заручившись поддержкой кузенов мужа, Виктория вернулась - как раз к самой громкой победе Католической и Королевской армии, сиречь восставших вандейцев. Но, как известно, к декабрю 1793 г. она предсказуемо овдовела, и, потерявшись накануне Рождества, когда её отец остался на правом берегу Луары, что его впрочем не спасло от замеса под репрессии и казнь, но до Шоле, переодевшись крестьянкой, она смогла добраться. Дочь от Лескюра она смогла оставить на попечение крестьянской семьи близ Клиссона, замка, где ей уже приходилось жить, но нынче он разорён и пустует.
Дурбельер и вовсе сожжён пять раз за год.
Но до Сен-Обен-де-Бобинье, где живёт Генриетта де Ларошжаклен, тётка мсье Анри по отцу, можно добраться даже пешком.
Что Виктория и сделала - её привезла туда женщина, которую она сперва приняла на обочине за мужчину... Прохожая сообщила, что Большая Белая помогает всем страдающим крестьянам округи...
И она, у которой нынче не осталось никого уже живых из родни, а два младших брата подались служить на фронт да видать там и сгинули, теперь вот возит телегу госпожи маркизы, куда та скажет. Сколько людей маркиза от голода спасла - и не сосчитать! Более чем актуально, если учесть, что Виктории пришлось неделю питаться полдюжиной луковиц, которые она вырвала на пустом поле, забытые кем-то в сезон уборки.
Всё б ничего, но после родов в январе пришло известие о казни принца де Тальмона.
К которому, заметим, в реальности Виктория относилась с радушным почтением. И вообще-то он ехал не просто в Нормандию, а в тот же замок сперва. А бабу, что сдала его врагу, звали Мари Гуссе. А вот все гадости, что имеются в тексте мемуаров, вставил как раз тот, кто за дамой в 1805-1809 году прилежно конспектировал, записывая втихаря в однова всё, что уже мадам Ларошжаклен выболтает о своих злоключениях после 1792 года. Это был помощник префекта Брюссеира, Амабль-Гийом-Проспер Брюжьер, барон де Барант,
друг с молодости и на всю жизнь главного переписчика и фальсификатора французской истории, Франсуа Гизо собственной его персоной.
Того самого, что был жутко расстроен, что вдова Христофора фон Ливена не желает оформлять с ним отношения, дескать, ну чем я не пара, уже даже премьер-министра получил, а всё не кавалер.
Но в январе 1794 г. погиб и мсье Анри, и его вдова тоже прибыла к своей родственнице мужа, дабы родить к концу апреля, максимум второго мая... Потом появятся новости об адских колоннах, об убитой младшей сестре этой молодой дамы, что пыталась выдать себя за неё, дабы запутать врагов. Виктории стало тут совсем нехорошо, и она удалилась в глушь на ферму в районе Принкио, это департамент Атлантическая Луара нынче. Там её настигнет известие, что Александрина де Ларошжаклен, урождённая де Мариньи, погибла при невыясненных толком обстоятельствах, вместе с ребёнком. Мы можем даже показать сейчас это обстоятельство, вот его портрет:
Старый знакомый, Этьен-Александр Бернье, будущий епископ Конкордата, интриган, аккуратно рассоривший всех предводителей восставших крестьян летом 1793 г, поначалу после декабря 1793 г. скрывался в Бретани, вернулся, дабы примкнуть к армии де Шаретта. Сейчас уже не осталось тех, кто помнил, что засаду при Гранвилле сильнее всех лоббировал как раз он. Именно этот ненавистник де Тальмона и его младшего побратима - мсье Анри - взялся закончить то дело, которое сделал Стоффле только на половину, устранив "белобрысого сопляка". Выдать отравленную облатку будущей матери - и смотаться к лакею г-на Кольбера, вот зачем сюда явился этот фальшивый святоша.
Это портрет Жана-Никола Стоффле, что организовал также убийство Гаспара Бернара де Мариньи, который плюнул в лицо убийцам, заявляя, что они действуют, «чтобы удовлетворить амбиции жестокого камердинера, идиота и холеного человека, который представляет собой не что иное, как обманщика даже без таланта». Бернье в феврале 1796 г. сдаст на расправу и Стоффле, воспользовавшись для этого услугами Анри Форестье, что помогал Стоффле и Шарлю Мари де Бомон Дотишампу убрать мсье Анри, и его младшего брата. Братья Форестье, заныкав бОльшую часть вознаграждения за эту акцию, полученного Стоффле, сами передерутся - живым останется только старший.
Трудно сказать, о чём реально догадывалась Виктория, стараясь держаться подальше от Шоле. У неё умирает одна из дочек-близнецов в начале лета. Она прячется в доме, где опасно зажигать свет и открывать окна, чтоб не пришли патрули республикашек.
Только к осени, после падения Робеспьера, она осторожно прибывает в Нант, чтоб уехать к себе на родину, в Шато-де-Ситран в Медоке.
Но в феврале 1795 года умирает вторая дочь, не выдержав смены климата. Впереди ещё много трудов и борьбы, чтобы вернуть себе имущество мужа и восстановить порушенный Клиссон. Луи де Ларошжаклен оценит эти её старания.
Хотя по мнению автора мемуаров - просто позарится на её приданое. Но когда это кому-то мешало жить доброй семьёй, однако это уже другая история.
Click to view