Это иллюстрации к поэзии дяди Славы.
Иркутск, Иркутск... Я в нем, как дома,
мне с ним теплей и веселей.
Мы с ним не шапочно знакомы,
а прямо с юности моей.
В те дни он лишь за партой школьной
давать нам спуску не хотел.
А в остальном для воли вольной
Не ограничивал предел.
Он нас гонял по стадионам,
на лыжах ставил в декабре.
Садил на лодке плоскодонной
и уводил по Ангаре.
Он заставлял нас быть постарше,
когда и летом и зимой
влюблял до слез в девчонок наших
любовью первой и земной.
И, наши споры понимая,
он прекращал кулачный бой,
как только первая, немая
текла кровинка над губой.
И слыл тогда он щедрым очень,
своих запасов не таил.
Он нас на улицах из бочек
икрой и омулем кормил.
Варил кисель из облепихи,
держа под окнами тайгу.
Он был не громкий и не тихий,
не выделялся на кругу.
Хотя совсем не за досуги,
а за напор в делах земных
имел немалые заслуги.
Да кто же нынче-то без них?
Иркутск... И мне, когда я ногу
занес, чтоб выйти за порог,
он счастья дал на всю дорогу.
Не пожалел. Не приберег.
Музей, вроде как на этой дачке жила дочка Трубецких, дюже неплохая художница была.
Художник Юрий Ермолаев.
Бурят, кстати. Редкой доброты парень.
И у случившегося убийства есть виновники. Все те, кто у нас такие правильные в доску "простые люди". Только их ничего не защитит, помяните моё слово, сметёт их как пыль свежим ветром.
Click to view