Почему нельзя жениться на простушке
Хотел тут запостить тему про выборы, но эта часть работ художника ценнее вдруг оказалась, потому - цикл "Модный брак". Ну, и мои комментарии для тех, кто привык глядя в книгу видеть фигу...
Уильям Хогарт «Брачный контракт» («The Marriage Contract»).
Судя по имперской развеске на стенах, дело в доме аристократа. Престарелый и больной вдовец пытается наладить дела семейства, женив своего единственного раздолбая на купеческой дочери. Судя по всему, он нашёл честного барыгу, что польщён возможностью породниться с когда-то весьма громкой фамилией. Т.е. папаши относятся к делу весьма серьёзно, чего о их детях сказать совсем нельзя. Жених факт опечален грядущей участью, отвернулся к зеркалу чтоб не ругаться, вполне возможно, что накануне нехило цапался с отцом. А то, поди, у парня своя зазноба есть и давно, а тут женитьбу на не пойми ком навязывают. Доказывай потом всем своим знакомым, что ты не верблюд, что называется. Невеста тоже не в восторге от перспективы, знай себе с молодым адвокатом шушукается - а тот объясняет ей выгоды её грядущего положения. Возможно, у него самого случай тот, когда любимую замуж выдаёт, оттого жених и отвернулся от них. Но не заметно, чтоб старшие сочувствовали младшим - скорее, они все очень рады, что выгодно обстряпают свои дела. В углу - скованные собаки, это намек на исход дела - решение уже принято. Ещё отмечу, что у жениха ноги слишком худые - и это на Альбионе, где они обычно перекачаны, по нашим меркам? Да и папашка на костылях явно не из-за травмы бытовой, и не подагра это и не артрит. Такие осложнения на ноги в возрасте отца даёт триппер и/или сифак. Но судя по шанкру на шее сына, это сифилис, и это у них может быть наследственное либо бытовое. Однако, при тогдашней смертности от болячек пострашнее, вроде чумы или кори, герои сцены на это обстоятельство явно забили, все. Дескать, авось пронесёт или обойдётся как-нибудь.
Уильям Хогарт «Вскоре после свадьбы» («Shortly After the Marriage»).
А теперь поглядим, как живут эти молодожёны. Видно, что в их доме царит беспорядок, на лице управляющего, который держит в руках неоплаченные счета и лишь один оплаченный, можно явно прочесть неодобрение. Супруги отдыхают после бурной ночи, которую, судя по всему, они провели не вместе: у ног молодой графини валяется книга Эдмонда Хойла о висте, чуть дальше разбросаны и карты, а утомленный супруг даже не замечает, что комнатная собачка сейчас вытащит из его кармана дамский чепчик. У ног виконта сломанная шпага - недвусмысленный символ утраченной родовой (или мужской) чести. Т.е. или дрался где в переулке с кем-то себе равным и сломал, или уже пьянющий пришёл домой и выронил неудачно. Так себе приключения в любом случае. Юная жена, заметно, что не только висту училась в его отсутствие, было кому её потешить. В глубине гостиной явно брат или кузен жёнушки - с большого бодуна, вряд ли виконт ему рад, и видимо, это как раз и причина его отсутствия дома.
Уильям Хогарт «Визит к шарлатану» («The Visit to the Quack Doctor»)
А тут и вовсе унылые будни. У тёщи-то не одна дочка, как водится, есть ещё и малолетка. Тёщу уже не исправить, но малолетке ещё можно какой-никакой вкус привить, чем глава семьи и занят, это замечание про стиль одежды. Судя по мушкам на лице тёщи, у неё сифак запущен посильнее, и явно от неё бытовым путём её дочка и заразилась. У той в руках ртутные пилюли, которыми тогда пытались лечить эту заразу - но мы уже знаем, что безуспешно, вылечить этак больного сифилисом полностью невозможно. Виконт явно недоволен этому обстоятельству и пытается сорвать злость на лекаре - но тот к подобному давно привык и держать себя умеет. Тёща явно любит зятя и ценит его желание помочь делам её семьи.
Уильям Хогарт «Будуар графини» («The Countess's Morning Levee»).
А теперь мы смотрим на утренний туалет графини, заглядывая в ее будуар. Пока парикмахер проверяет на бумаге температуру щипцов для завивки волос, молодая женщина кокетничает все с тем же адвокатом. Тот явно чему-то ну очень рад, не то, что гости. На этом раннем приеме есть все, что бывшая дочь торговца может скопировать у знатных дам: несколько приглашенных, которые явно скучают до такой степени, что буквально засыпают - не спасают даже жидкий шоколад, флейтист и певец-кастрат. Короны, увенчавшие зеркало и кровать - знак того, что что отец мужа умер, и тот сам стал графом, а красная лента с соской, забытая на стуле графини, говорит о том, что молодая женщина стала матерью. Однако ни мужа, ни его ребёнка мы тут не наблюдаем, явно это общество не по вкусу хозяину дома.
Уильям Хогарт «Дуэль и смерть графа» («The Death of the Earl»).
Ну, и результаты развесёлого житья. Съемная комната, любовники, пришедшие с маскарада, обманутый муж, только что убитый ударом шпаги (видно, произошла дуэль), убегающий в окно убийца и кающаяся неверная супруга. Портрет куртизанки на стене как будто насмехается над разворачивающейся трагедией - страшной и банальной одновременно. К слову, графу было совсем не пофиг на свои рога, раз принял бой - судя по свидетелям, прибежавшим на шум или пришедшим с графом, это было вовсе не обязательно. Любовнику, похоже, дорого обойдётся приключение - он оглядывается, убегая, т.е. даже толком не знаком с тем, кого убил в припадке раздражения. О чём думает умирающий? Уж явно не о том, что там пытается сказануть жёнушка, с ней и ранее-то не о чем было разговаривать, а тут и подавно. Так что наверняка сожалеет, что оказался послушным сыном своему папаше - и поддался на его уговоры в своё время. И, вероятно, вспоминает свою прежнюю зазнобу, с которой даже не проститься теперь и рассчитывать на доброе слово над могилкой тоже не придётся. Всё, что остаётся сделать - это произнести "Будьте вы все прокляты!" Так и будет, но это вовсе не не утешение напоследок.
Уильям Хогарт «Смерть графини» («The Suicide of the Countess»).
В конце зрителя ожидает сцена смерти графини, та наблядовалась вволю, и её репутация, и так сомнительная, испорчена навсегда. Узнав из газеты, что ее любовник пойман и казнен, дама принимает яд, газета на полу - так что решение о суициде явно принято заранее, уж не адвокат ли успел сообщить, как будет развиваться дело? Но здесь его нет, так что явно поторопился уйти, и его разочарование можно понять. Женщине принесли ребенка для прощания, и на лице малышки можно заметить все тот же знак сифилиса. Пока длится агония, отец графини снимает с ее руки обручальное кольцо, торговец не изменяет своей природе, да и к чему оно теперь непутёвой дочери, отец тоже разочарован в ней. Немного в стороне доктор разговаривает со слугой и обвиняет его в приобретении яда, собака ворует еду со стола - вот так невесело заканчивается история «Модного брака».
Подведём резюме. То, что для аристократа - суровая необходимость, для дочки торговки - нарочитое блядство и развлечения. Муж сперва бегал куда придётся, потому что его не просто не слушали, а почитали за мебель. Но домой он приходил и вёл себя с женой прилично. Он и умер потому, что жене было совершенно наплевать на его наличие. Иначе бы ранение смертельным не было. Жена осталась жива - стало быть, пользовалась симпатией мужа и уважением. Но брать ответственность за свои действия она категорически не хочет, и ей плевать не только на остальных людей, но даже на своего ребёнка. Вот что наделала искренняя любовь отца к ней, что, возможно, видел в дочери её мать. Останется ли жить его внучка - прогноз довольно сомнительный. Вывод? Мезальянс ничего хорошего его участникам не несёт вообще.
Click to view