Эллинистический бог
АБРАКСАС
В поздней античности и Средневековье изображение этого верховного божества трактовали следующим образом:
петух - символ предвидения и бдительности,
змеи - символ внутреннего чувства, интуиции и "быстрого понимания".
В одной руке он держит нож или плеть(воля), в другой - щит(мудрость),
на котором начертано имя Йах (егип. Jah - молитвенный возглас, в Элевсинских мистериях превратившийся в имя божества Солнца).
Другие эманации этого божества - Ум, Слово, Мудрость, Сила.
Имя Абраксаса и его иконографический образ (существо с головой петуха, телом человека и змеями вместо ног; в руках - меч и щит), известный по изображениям на геммах-амулетах, имели распространение и за пределами христианского гностицизма, в культово-магическом обиходе позднеантичного синкретического язычества.
В литературе, например, «Демиан» Г.Гессе и «Семь проповедей к мёртвым» К.Г.Юнга,
к Абраксасу обращались для выражения идеи высшего единства добрых и злых потенций человеческой души.
Как показал Юнг в своем эссе «О природе психики», архетип биполярен.
На одном полюсе он выражает себя как инстинкт.
На противоположном - как дух.
На психическом уровне Абраксас - это принцип сознания. Основная задача (по Юнгу) состоит в том,
чтобы человек избежал отождествления с любым из двух полюсов архетипа.
Отождествление с первым приводит к духовной инфляции, со вторым - к психотической страсти.
В конце «Семи проповедей к мертвым», после оды Абраксасу, Карл Юнг делает вывод:
«В мире том принадлежит человек Абраксасу, который его, человека, и мир порождает либо поглощает».
Василид, гностик, сириец по происхождению, переселился из Антиохии в Александрию (в 125-130 гг.), а под конец жизни посетил Персию.
Источниками своей системы он признавал, с одной стороны, тайное учение апостола Петра, будто бы дошедшее до него через посредство некоего Главкия, а с другой стороны - "мудрость варваров"(во время своего пребывания в Александрии он познакомился с греческой философией и находился под влиянием Аристотеля).
Абсолютное начало у него - неизреченное.
Впрочем, и все действительно существующее не может быть выражено словом, но может быть названо; ибо всякое слово (не исключая и имен собственных) указывает только общие роды и виды, а не действительные, индивидуальные существа, - всякое именование есть только условный намек на бытие, а не действительное его выражение.
Если, таким образом, все подлинно существующее неизреченно, то абсолютное начало есть неизреченное по преимуществу. Само по себе, в своей собственной актуальности, оно не имеет ничего общего с чем бы то ни было, от всего отрешено. И в то же время имеет в себе возможность всякого бытия.
В этой универсальной потенции, принадлежащей абсолютному началу, содержатся невидимым образом все бесконечные формы и способы бытия, подобно тому, как в семени дерева содержатся и ствол, и корни, и ветви с листьями, цветами и плодами.
Актуальное проявление всего потенциального многообразия обусловлено тайной или трехчастной филиацией, или различением трех главных видов бытия: "тонкого" - идеального; "грубого" - материального, и "требующего очищения" - духовного.
"Тонкое" идеальное бытие "поднимается кверху" и соединяется непосредственно с абсолютным сверхсущим божеством, а "грубое" материальное "оседает книзу" и образует видимый мир.
Но под оболочкой вещественных форм сохраняется семя духовной жизни, "нуждающейся в очищении".
Первый владыка и глава мира - "Архонт" и второй - "Димиург", которым повинуются 365 астральных ангелов, управляющих таким же числом звездных сфер, - ничего не знали об этой высшей духовной потенции, пока она не проявилась в воплощении Христа, привлекшего к себе силу Духа Святого, соединяющего низший мир с высшим.
Как сосуд, наполненный прежде ароматами, и пустой сохраняет в себе благоухание, так материальный мир, в начале соединенный с идеальным, сохраняет в себе благоухание идеи и по отделении от нее.
Это благоухание Духа Святого, бессознательно присущее материальному миру, становится сознательным во Христе, который возвещает миру "Евангелие", то есть открывает низшему миру истину абсолютного и идеального бытия.
Услышав эту благую весть, владыка видимого мира (Архонт), считавший себя дотоле верховным существом, испытывает удивление и страх, а затем вразумляется и понимает свое подчиненное значение, как сказано: "начало премудрости - страх Господень".
Просвещенные Евангелием, духовные существа очищаются познанием истины и возносятся вслед за Христом в сферу идеального и абсолютного бытия, а материальный мир, выделивши из себя скрытый в нем духовный элемент, составлявший причину его томления и беспокойного движения ("вся тварь стенает и мучится доныне, ожидая откровения славы Сынов Божьих"), приходит в состояние полного равновесия, погружается в блаженное неведение, или невинность, где всякое существо, не зная ничего высшего, довольно своими пределами и своим назначением - тогда как во время мирового процесса, когда духовный элемент смешан с материальным, существа и того и другого рода находятся в мучении, подобно птицам, погруженным в воду, или рыбам, поднятым на воздух.