по дороге в мой город
ты верил в приметы,
верил, что тебя держат, что удержат,
и что ничего не случится.
ты замерз, хотя не было ветра,
но небо казалось плоским
и траурно сыпалось птицами.
оступившись у входа, ты решил,
что теперь все кончено с письмами.
а я отрастила волосы.
странно, но я снова выжила
только, чтобы быть спутанной,
вышитой на краю самого белого,
торопливо, черно и прерывисто
дыханием с присвистом
от долгого снега
да скорого бега
в две версты.
и в молитве травы склоненной
казался ты.
но остались мы не отпеты
за две версты.
но остались мы не разобраны
в отсветы.
не отпеты, но разукрашены
суетой.
это лучше, когда без света,
когда не с той.
и не с этой, когда раздеты,
и не одни.
это лучше, когда за летом
не помнишь дни.
это лучше, когда без света,
не видно глаз.
это лучше, когда моря разопьют
без нас.
это лучше, что я тебе стала
не в версту.
только страшно, что ты заплачешь,
а я уйду.
только страшно, что ты вернешься,
я прокляну.
только видишь, ты не разбужен,
а я усну.
только тем хороша, что умею
так скоро рвать.
только тем казнена, что могу
никого не звать.
только тем виновата, что тебя
не для тех храню,
только тем сожжена, что неотпетого
хороню.
но за то, как не ведая, вышел
за двести верст.
получай же некрашеный крест
и межевый пост.
и за что и зачем ты вверился
мне одной.
с именинами, с днем рожденья
и Бог с тобой.