Aug 31, 2007 04:10
я растираю полынь между пальцами,
хватит до вечера,
ты можешь дышать мне в плечо,
уткнуться в ладони,
вобрать в себя запах,
я просто всегда так хотела, чтоб никто не плакал,
что теперь меня рвет кленовым сиропом
каждый раз, когда не остается
запаха,
пусть на окраине,
такого же пыльного, как мое детство, -
гербарий, забытый между страницами книг,
которые я не умела читать,
я боюсь спать,
ведь внутри всегда темней, чем снаружи,
но ты-то можешь,
мой маленький, закопанный в одеяле,
пока,
(как та девочка с рубцом, оставленным огнестрельным ранением)
поверх писем, не помешавших тебе,
я рисую кричащих от боли людей
в одеждах из рваных газет
со спиралями вместо волос,
их кожа прозрачна.
а крики настолько пронзительны,
что когда ломается грифель,
сфинксы больше не плачут.
руки режут вязкий медовый воздух,
как ножницы - картон, кожу и кафель.
руки разгоняют невесомые ягоды боярышника.
все это значит только, что мне очень нужен тот,
кто ворочается во сне,
пока я опять не могу спасти их всех.
Si quis emissor temperstatis fuerit
в памяти всех забытых на середине реки
в сите.