Единая Науру
Старая статья, но очень годная. Тут даже не параллели, а просто вот калька, одно к одному, вплоть до временных рамок.
Проблемы начались, извините, из-за дерьма. Науру - огромный коралловый риф, когда-то поднявшийся со дна. Миллионы лет мигрирующие птицы останавливались на нем, покрывая его пометом, слой которого достигал десятков метров. Фактически остров стал огромным куском фосфорита, основы ценнейшего фосфатного удобрения.
Добывать фосфаты начали в 1906 году. В 1968-м вожди острова с населением в три тысячи жителей добились независимости. Для начала новые власти национализировали фосфатную компанию, основав Nauru Phosphate Corporation (NPC), а всю землю острова разделили между людьми. Четверть выручки поделили между землевладельцами, остальное отправили в национальный стабфонд. И за пару лет нуарийцы стали неправдоподобно, сказочно богаты.
К 1970-м добыча фосфатов достигала 2 млн тонн в год, а цена на рынке - $68 за тонну. За 30 лет Науру заработала $3,6 млрд - примерно $4 млн на семью. Уровень дохода в стране в четыре раза опережал США и приближался к роскоши арабских шейхов.
Работать на острове перестали. На добыче фосфатов трудились индусы или китайцы, командовали ими экспаты из Австралии, Европы и США. Дети отказались учиться. Как вспоминает нынешний министр образования Роланд Кун, заставить родителей отправить детей в школу могла только угроза суда. Люди, привыкшие питаться плодами хлебного дерева, кокосами и рыбой, перешли на муку и рис. Теперь у 30% жителей диабет.
Легкие деньги тратили на путешествия, новую технику, автомобили, прислугу. На острове оказалось по 5-6 машин на семью. Привезли даже одну Lamborghini. По дорогам, сделанным из фосфатов, ездить она могла только на второй передаче и скоро отправилась обратно на материк. Автомехаников не было, сломанные машины сваливались прямо во дворах.
При этом самые богатые люди мира продолжали жить в тех же, практически картонных домах. Спали на полу. Начали много пить.
А потом фосфаты закончились.
Внезапно!
А что же стабфонд? В середине 80-х его объем достигал $2 млрд. Сведения об инвестициях появлялись эпизодически, причем чаще всего - как анекдоты. Правительство покупало убыточные отели в Австралии, недвижимость на Гуаме, инвестировало в постановку мюзикла о личной жизни да Винчи («Леонардо» прогорел). В общем, в день падения национального банка вместо стабфонда у страны обнаружился долг в $870 миллионов.
Когда спрашиваешь наурийцев, почему же они молчали и не возражали против нелепых инвестиций, следует наивный, беспомощный и невероятно русский ответ: «У нас же было правительство, оно и работало. Мы просто доверились и ждали».
Такая вот антимеганезия с непобедимым евразийским духом.
Проблемы начались, извините, из-за дерьма. Науру - огромный коралловый риф, когда-то поднявшийся со дна. Миллионы лет мигрирующие птицы останавливались на нем, покрывая его пометом, слой которого достигал десятков метров. Фактически остров стал огромным куском фосфорита, основы ценнейшего фосфатного удобрения.
Добывать фосфаты начали в 1906 году. В 1968-м вожди острова с населением в три тысячи жителей добились независимости. Для начала новые власти национализировали фосфатную компанию, основав Nauru Phosphate Corporation (NPC), а всю землю острова разделили между людьми. Четверть выручки поделили между землевладельцами, остальное отправили в национальный стабфонд. И за пару лет нуарийцы стали неправдоподобно, сказочно богаты.
К 1970-м добыча фосфатов достигала 2 млн тонн в год, а цена на рынке - $68 за тонну. За 30 лет Науру заработала $3,6 млрд - примерно $4 млн на семью. Уровень дохода в стране в четыре раза опережал США и приближался к роскоши арабских шейхов.
Работать на острове перестали. На добыче фосфатов трудились индусы или китайцы, командовали ими экспаты из Австралии, Европы и США. Дети отказались учиться. Как вспоминает нынешний министр образования Роланд Кун, заставить родителей отправить детей в школу могла только угроза суда. Люди, привыкшие питаться плодами хлебного дерева, кокосами и рыбой, перешли на муку и рис. Теперь у 30% жителей диабет.
Легкие деньги тратили на путешествия, новую технику, автомобили, прислугу. На острове оказалось по 5-6 машин на семью. Привезли даже одну Lamborghini. По дорогам, сделанным из фосфатов, ездить она могла только на второй передаче и скоро отправилась обратно на материк. Автомехаников не было, сломанные машины сваливались прямо во дворах.
При этом самые богатые люди мира продолжали жить в тех же, практически картонных домах. Спали на полу. Начали много пить.
А потом фосфаты закончились.
Внезапно!
А что же стабфонд? В середине 80-х его объем достигал $2 млрд. Сведения об инвестициях появлялись эпизодически, причем чаще всего - как анекдоты. Правительство покупало убыточные отели в Австралии, недвижимость на Гуаме, инвестировало в постановку мюзикла о личной жизни да Винчи («Леонардо» прогорел). В общем, в день падения национального банка вместо стабфонда у страны обнаружился долг в $870 миллионов.
Когда спрашиваешь наурийцев, почему же они молчали и не возражали против нелепых инвестиций, следует наивный, беспомощный и невероятно русский ответ: «У нас же было правительство, оно и работало. Мы просто доверились и ждали».
Такая вот антимеганезия с непобедимым евразийским духом.