Сорокин о.
- Такое впечатление, что ваш «День опричника», изданный в 2006-м, и написанный чуть позже «Сахарный Кремль» стали пророчествами - того, что сегодня успешно воплощается в действительности. Каковы ваши ощущения?
- Этот вопрос-утверждение уже стал общим местом, к сожалению. Причем в последние года три это становилось все очевиднее. Я, по-моему, уже рассказывал: когда я написал «Опричника», а это было все-таки восемь лет назад, один мой приятель сказал: «Мне кажется, ты написал такой магический заговор - как заговаривают от смерти или от болезни». Я даже не подумал об этом, но метафора мне понравилась. А потом он спустя какое-то время, в какой-то момент все тех же последних трех лет, сказал: «Все-таки, знаешь, это было предсказание». Как литератор я, конечно, доволен, но не могу сказать, что я доволен как гражданин. К сожалению, это все сбывается. Даже в каких-то формальных мелочах.
- Вы сказали, что Великую Русскую стену между Западом и Россией сейчас никто не будет возводить. Но ведь виртуально она уже существует?
- Она за это путинское 12-летие, как я сказал, возведена в головах. Это два тезиса: у нас особый путь. И - нас окружают враги. Это даже не советские тезисы. Примерно то же самое говорил Александр III - у нас два союзника: флот и армия. Я много езжу, все-таки переведен на 25 языков, и я с прискорбием замечаю, как начинают коситься на русских. Причем если в советское время косились с сочувствием, понимая, что это люди из «лагеря», то сейчас это уже такая брезгливость. Мол, какой-то ужас у них происходит, какая-то вечная страна негодяев. И это по сравнению с 90-ми, когда мир распахнулся нам навстречу, был такой интерес к русским. Нас ожидали. Казалось, мы развернемся и двинемся по человеческому пути. Сейчас уже не ждут. Все. Время потеряно
- То есть у нас победила подозрительность к Западу.
- Да, подозрительность к Западу, который хочет нас ограбить. На самом деле - грабят соотечественники! Эта компашка выпотрошит окончательно Россию. Я как-то поймал себя на мысли, что чем больше живу в нашей стране, тем больше верю в ее прошлое. Мне интереснее думать не про XXI век, а про конец XIX. Вот я купил сейчас в букинистическом магазине два тома стихов Федора Сологуба. Вы сказали, что сейчас так не издают. Да и не пишут! Да и не говорят! Да и люди были поприличнее. Я был в Стэнфорде. Там огромный архив. И я читал дневники русских офицеров. Очень трогательные. С 14-го года по 20-й. Последняя страница - с веточкой акации. Одесса. Абсолютно другие люди. Этика другая, я уж не говорю о языке. Постсоветское государство вообще странно называть Россией. Там - это была Россия. А здесь - постсоветское государство, где живут постсоветские люди, говорящие на постсоветском языке.
Эээ, как-то даже появилось желание написать стихотворение в манере Федора Сологуба.
Или Валерия Брюсова. Под названием "Страна Вечных Негодяев", например.
- Этот вопрос-утверждение уже стал общим местом, к сожалению. Причем в последние года три это становилось все очевиднее. Я, по-моему, уже рассказывал: когда я написал «Опричника», а это было все-таки восемь лет назад, один мой приятель сказал: «Мне кажется, ты написал такой магический заговор - как заговаривают от смерти или от болезни». Я даже не подумал об этом, но метафора мне понравилась. А потом он спустя какое-то время, в какой-то момент все тех же последних трех лет, сказал: «Все-таки, знаешь, это было предсказание». Как литератор я, конечно, доволен, но не могу сказать, что я доволен как гражданин. К сожалению, это все сбывается. Даже в каких-то формальных мелочах.
- Вы сказали, что Великую Русскую стену между Западом и Россией сейчас никто не будет возводить. Но ведь виртуально она уже существует?
- Она за это путинское 12-летие, как я сказал, возведена в головах. Это два тезиса: у нас особый путь. И - нас окружают враги. Это даже не советские тезисы. Примерно то же самое говорил Александр III - у нас два союзника: флот и армия. Я много езжу, все-таки переведен на 25 языков, и я с прискорбием замечаю, как начинают коситься на русских. Причем если в советское время косились с сочувствием, понимая, что это люди из «лагеря», то сейчас это уже такая брезгливость. Мол, какой-то ужас у них происходит, какая-то вечная страна негодяев. И это по сравнению с 90-ми, когда мир распахнулся нам навстречу, был такой интерес к русским. Нас ожидали. Казалось, мы развернемся и двинемся по человеческому пути. Сейчас уже не ждут. Все. Время потеряно
- То есть у нас победила подозрительность к Западу.
- Да, подозрительность к Западу, который хочет нас ограбить. На самом деле - грабят соотечественники! Эта компашка выпотрошит окончательно Россию. Я как-то поймал себя на мысли, что чем больше живу в нашей стране, тем больше верю в ее прошлое. Мне интереснее думать не про XXI век, а про конец XIX. Вот я купил сейчас в букинистическом магазине два тома стихов Федора Сологуба. Вы сказали, что сейчас так не издают. Да и не пишут! Да и не говорят! Да и люди были поприличнее. Я был в Стэнфорде. Там огромный архив. И я читал дневники русских офицеров. Очень трогательные. С 14-го года по 20-й. Последняя страница - с веточкой акации. Одесса. Абсолютно другие люди. Этика другая, я уж не говорю о языке. Постсоветское государство вообще странно называть Россией. Там - это была Россия. А здесь - постсоветское государство, где живут постсоветские люди, говорящие на постсоветском языке.
Эээ, как-то даже появилось желание написать стихотворение в манере Федора Сологуба.
Или Валерия Брюсова. Под названием "Страна Вечных Негодяев", например.