The Doors. When You’re Strange
Click to viewПрошедшая морозная неделя закончилась пятничным закрытым показом документального фильма Тома ДиЧилло (см. сабж), на который пригласила Ольга belik. Фильм выходит в узкий прокат 8 декабря ("Вольга"). Главная приманка докуфикшна - ранее не демонстрировавшаяся хроника The Doors времен 1965-1971 годов, т.е. вплоть до смерти Моррисона, и Джонни Депп в качестве закадрового голоса. Фильм при таких обстоятельствах совершенно правильно идет в оригинале и без переозвучки. В прокате уже будут русские титры. На показе их не было, и я ввиду своего последнего франкофонного ин'яза огребла по полной. Что я в итоге увидела?
Ну, слова-то все сплошь знакомые, просто не всегда они у меня складывались в ладные и понятные тексты. Как только появлялся визуал вроде заголовков и газетных статей, сразу все вставало на свои места. А у Деппа голос-то, зараза, такой родной и журчит так приятно ручейком по ушам, что даже вслушиваться лень.
Помимо редкой и уникальной кинохроники, фильм ДиЧилло берет отличной режиссурой и монтажом, где все к месту и на месте - рапиды, акценты на глазах героев и очень колоритная подборка кадров и событий, которые несут в себе, как говорила моя старенькая профессорша, аромат эпохи. Аромат 60-х довольно приторный и не всегда понятный современным хипстерам, которые набились битком в небольшой зал Лофта Этажи на Лиговском. Худенькие мальчики-хипстеры не один раз разворачивались было уже к выходу, но как только на экране появлялись полицейские, вяжущие Моррисона прям во время выступлений, мальчики возвращались на свои места. Вот они, настоящие интересы нынешней молодежи. На кадрах мирной жизни хиппи современному хипстеру совсем скучно. Зато его глаза натурально округляются от взгляда затравленного зверя, т.е. Моррисона. И этот его рёв или вой, такой почти полускотский, до одури пронзительный, что внутри в области желудка все аж сжимается. Что в целом удивительно, ибо кого сейчас напугаешь таким ором со сцены? Но Doors - это не только харизма и порезанные вены Джима. Это еще странным образом интеллигентная и умная группа, которая невозмутимо держит ритм и прочный скелет всех композиций независимо от того, что их лидер вытворяет на площадке: жесткие ударные и басы, совершенно чумовой электроорган, чудом не путающийся в этих радужных переливах-руладах 60-х. И рано или поздно, животные завывания Моррисона все равно возвращаются туда, откуда пришли - в "common baby light my fire".
А больше всего удивили в хронике не сами герои фильма ДиЧилло, и даже не девочки-группис с фингалами, шиньонами и густо подведенными глазами со "стрелами независимости", а старики-полицейские, которые молча патрулировали либо в зале во время выступления группы, либо на подступах к бэкстейджу. Вот стоит себе дядька, готовый в любой момент либо дубиной осадить, либо ведро воды вылить в разъяренную толпу. Его снимает камера. А ему даже невдомек, что он в мировой истории уже одной ногой. Он же просто делает свою работу; он хоть и крепкий еще мужичишка, но молодость-то его пришлась не на эту срань хипповую, а на гангстерские разборки 30-х, расцвет ЦРУ и такие громкие имена как Джон Диллинджер, например. А теперь серьезному дядьке приходится нести дежурство на стадионе и расшвыривать обдолбанных торчков, тьфу. Это он еще не знает, что в будущем его коллеги будут орудовать водометами и исключительно верхом на конягах. Мир изменится.