Украина начинается со слова "смерть". "Слава нації - смерть ворогам!" - патриотичный лозунг поначалу использовали только украинские националисты, а теперь уже скандируют все, начиная с детсадовцев. Да и начало заупокойного гимна страны помните? Это стихи Павла Чубинского "Ще не вмерла Україна" (в переделанном варианте: "Ще не вмерла України і слава, і воля"), ну а дальше, как водится, про смерть врагов: "Згинуть наші воріженьки, як роса на сонці". И мощно, дружно вступаем в припеве, воспевая уже свою будущую смерть: "Душу й тіло ми положим за нашу свободу!". В общем, все умерли, и минуты не прошло.
Я, абсолютно книжная одесская девочка, за это терпеть не могла уроки украинской литературы - приходилось барахтаться в море слез и крови. Предполагалось, что с помощью произведений украинских классиков, входящих в серию «Шкільна бібліотека», дети станут патриотами своей страны. Но мне быть частью вечно унылой "краины" не хотелось. Не потому что я русская со всех сторон (и не из таких делали убежденных украинских националистов), а потому что я интуитивно искала жизнь, любовь к жизни - и находила это у русских классиков, которых тогда еще, к счастью, разрешали читать вдоволь. И веселый Пушкин, у которого "морозной пылью серебрится его бобровый воротник" и Толстой с этим его "Дело жизни, назначение ее - радость" были мне милее похоронного «Заповіта» Тараса Шевченко. Хотя "Заповiт" приходилось заучивать на память: «як умру, то поховайте мене», «понесе... у синє море кров ворожу», «вражою злою кровʼю волю окропіте». Могилы, трупы, смерть, кресты, гробы - вот что такое Тарас Шевченко, если кто не знал. У него там и мертвяки ходят по ночам:
Iз могили козак
Встає сивий, похилий.
Встає сам уночi,
Iде в степ, а йдучи
Спiва, сумно спiває...
И это не случайный человек для украинцев! Его "Кобзарь" называют "Библией украинского народа". В сельских хатах и городских учреждениях его портреты висят, под рушниками. И на Майдане он был символом... Так вот. Продолжим. У Шевченко на могилах вообще много действий разворачивается:
«На могилі кобзар сидить та на кобзі грає... За могилою могила... Старий заховавсь в степу на могилі... Він одинокий, співав на могилі... Добре, батьку, робиш, шо співати, розмовляти на могилу ходиш!» И это всё в одном только стихотворении! Дальше - больше: «Чабан вранці з сопілкою сяде на могилі», «Як у полі на могилі вовкулак ночує», «На тім степу скрізь могили стоять та сумують», «Співай же... про Січ, про могили, кому яку насипали, кого положили», «Осталися могили по полю. Високі ті могили».
К середине сборника «Малий Кобзар» - страшно подумать, что может существовать ещё и Великий! - уже спокойнее относишься к тому, что на одной странице в одном стихотворении слово «могила» встречается пять раз.
Отвлекаясь от могил, Шевченко сосредотачивается на крови: «улиці, базари крились трупом, плили кровʼю», «старих словʼян діти впились кровʼю», «довго, довго кров степами текла-червоніла». У него горы «засіяні горем» и «политі кровʼю людською». У него «течуть ріки, кривавії ріки». У него «розіллється червонеє море крові! Крові з дітей ваших». Про кровь детей идёт речь и в другом стихотворении, где автор сперва желает тем своим землякам, кто вынужден ехать на чужбину: «Ох, якби ви не вертались, щоб там і здихали, де ви поросли!», - а после утверждает, что «настане суд... І потече сторіками кров у синє море дітей ваших».
Украинские классики вообще кровь и могилы очень любят. Милла Захарова
проводит анализ отечественной литературы, на которой воспитывают детей. Приводит в пример Павла Тычину, у которого: «В нім [Києві] скапала кров часові, кров мучнів без вінця», «по кривавій дорозі нам іти у світ», «і взялися кровʼю поле та гаї», «там сонце кровʼю запеклось! Там трупний сморід, ями, рани», «виливаю ці сльози з журбою», «чи слізьми розіллюсь, мов сирітська дитина», «плачуть хмари і стогне буйний вітер... ридма ридають хвилі», «заслабло місто: кашель, кров. На труп - ворони, галки». И непременно «куди не глянь - могила».
Павло Тычина, помимо подробного описания кладбищ и похорон, в своих произведениях рьяно живописует леденящие душу картины: «мати спалені лежать... а на шворці брат звисає... вітер його повертає то в один бік, то в другий»... Зачем мне, ребенку, так поэтично описывать повешенного брата и сожженную мать? Нет, ты читай: «я отут з балкона звис... в мене голова од зашморгу скривилась вбік»; «всіх їх розстріляли, всіх пороздягали, з мертвих насміхали». Ну и одно из самых развёрнутых:
Я згадую про цвіт наш, про дітей,
що їх тевтон вдавив у землю... Ручки
З-під земли ще ж видно... Ой, смертей!..
Бо все мені стоять перед очима
Повішені. І ті, яких на хрест живцем прибили...
А скільки ж там з розкритим ротом
В землі завмерлим криком ще кричать!
Цитировать всё это невозможно - слишком много времени понадобится. Сходите по ссылке выше, прочитайте, насладитесь. Может станет чуть понятнее почему украинская графоманка-поэтесса Анастасия Дмитрук, автор стихотворения «Никогда мы не будем братьями», в
новом вирше использует слова "ты, сука, сдохнешь в этом краю", "ты сгниешь в этой земле", "ты мертвец". Станет понятно и почему другая украинка в знаменитом видеоролике режет горло мужчине серпом и со зловещим наслаждением перечисляет: "Они убивали нас: морили голодом, распинали в красных пыточных и отправляли в вечную мерзлоту сибирских лагерей", усмехается: "Вы будете убиты все. Ваши трупы, как худшая падаль, будут лежать в полях, лесах и вдоль дорог, их будут есть собаки и дикие животные". А затем приглашает: "Добро пожаловать в ад"... Для них это и есть высокая поэзия.
Конечно, культ смерти - все это и у древних славян было. И не нам, москалям, вроде бы вякать, пока у нас мертвец на главной площади страны лежит. Вот только нюанс: наша идеология смерти исчезла вместе со "Слава КПСС", а мавзолей пока не трогают, чтоб у бабулек-коммунисток инфарктов массово не было. А вот украинцы из нашего общего славянского средневековья выходить не желают. Наоборот - еще более погружаются в него. И, конечно, эта их львовская баба с окровавленным серпом - это полу́денница, или полу́дница. Древний славянский демон, которого можно встретить в полдень на поле. Изображается в виде девушки либо старухи в длинном саване, с венком на голове и серпом в руках. Известна у русских и западных славян, в Польше ее иногда называют серповницей, потому что своих жертв она убивает серпом. (Кстати, образ полудницы или мертвой панночки и политики любят эксплуатировать).
В любой антихристианской духовной секте всё крутится вокруг смерти и могил. Так же и у коммунистов было: "И как один умрём..." - и нам еще чистить последствия от всего этого. "Вспомните нацистскую Германию, - говорит
политконсультант и одесский эмигрант Игорь Дмитриев. - Эзотерический отдел «Анненербе» не просто так изучал древние языческие культы, ведьм, дьявола и баловался с запретной магией. Даже визуально эстетика национал-социализма подчеркнуто сатанинская, отталкивающая, начиная с самой рунической символики.
А украинцы продолжают. Еще Олесь Бузина это замечал: "Посмотрите, какая грустная жизнь у украинских националистов. Посмотрите, какие тоскливые песни они поют. Все их существование происходит на кладбище: от памятника Бандере на Лычаковский цвынтар и обратно". Надо ли удивляться, что две недели по центру Киева возили гробы "героев небесной сотни"?
"На созидательную деятельность евроукраинцы не способны, -
пишет шеф-редактор проекта «Однако. Евразия» Семён Уралов. - Следовательно, нужна другая мотивация. Был выбран «культ смерти» - так появилась «Небесная сотня». Если вы попросите евроукраинца: «Назови фамилии застреленных на майдане», в 90% случаях он не ответит. Потому что евроукраинца не интересуют погибшие люди - его интересует «культ смерти», жрецом которого он стал. Поэтому никто не расследовал и не расследует убийства на майдане. Эскиз памятника «Небесной сотне», который очень популярен в среде евроукраинцев, это стилизация средневековой стилистики. Вся мифология «евромайдана» - суть средневековые образы. Отсюда такая тяга к свечам, многочасовым молитвам, вечерним собраниям на площадях и так далее».
"В настольной книге бойца "Азова" мы можем видеть молитву украинского националиста, - говорит
Ян Гагин. - В "Азове" был принят культ смерти, в том числе одним из богов являлась Морана - богиня смерти. Они готовы были погибнуть за свою идею. Необязательно за родину, а именно за идею, за свою общность, за свой воинский орден. Это делало их исключительными, они чувствовали себя богами".
Национальная идея Украины - тоже смерть. Если политтехнологи России старались объединять нацию вокруг идеи Победы - "Мы победители! Мы сильные! Мы лучшие! Весна! Счастье! Мир!", то украинские выбрали привычный образ скорби и страданий - Голодомор. Нет ничего плохого, чтобы помнить жертвы своего народа. И россияне должны помнить о жертвах репрессий. Но национальную идею строить лучше на чем-то жизнеутверждающем - психологически это более здраво. Но у Украины другой путь. Ющенко и Порошенко пытались сплотить страну что те кобзари, поющие на могилах лишь о скорбной долюшке своего народа, смертях и клятых москалях. В украинских школах даже проводились выставки костей и скелетов, тогда ещё шокировало неокрепших учеников.
Культ смерти, сектанство, ведьмины ритуалы - это чем сейчас, будто в Средневековье, живет значительная часть Украины. Прочитайте книгу журналиста «Русского Репортера» Марины Ахмедовой «Пляски бесов»: автор ездила по Западной Украине, собирая документальный материал для художественной книги. Так что все персонажи в ней - совсем не вымысел. И то, что пугает нас, для многих украинцев - обычное дело. Стих, лозунг, принцип бытия или повод для шутки.
Украинское телевидение. «Охота на Путина: колдуны против сатаны».
Помните, как на украинской вечеринке разрезали торт в виде "русского младенца"? А когда николаевские школьники в 2014 году провели благотворительную "сладкую ярмарку" в поддержку ВСУ и продавали десерт "Мозг Жириновского" и морс "Кровь русских младенцев" в трёхлитровых банках? Когда до нас доходили такие новости - мы недоумевали: "Ужас. Это ж еще додуматься надо!" А украинцам не надо додумываться - это то, в чем они существуют с детства.
Комментировать можно в моем Телеграм:
https://t.me/babaiga/4819