[перевод] Judith Herman - Trauma and Recovery. Part 8
Оригинал взят у lev_chuk в [перевод] Judith Herman - Trauma and Recovery. Part 8
Примирившись с травматическим прошлым, выживший сталкивается с задачей создания будущего.
Он уже оплакал прежнего себя, которого разрушила травма, и теперь встает перед задачей создания нового Я.
Его отношения были пронизаны и навсегда изменены травматическим опытом, теперь же он должен развивать новые связи.
Старые убеждения, которые придавали его жизни смысл, оказались оспорены, теперь ему следует найти новую поддерживающую веру.
Таковы задачи третьего этапа процесса восстановления.
Выполняя эту работу, выживший восстанавливает свой мир.
Люди, чьи личности были сформированы в травматической среде, на данном этапе нередко чувствуют себя беженцами, входящими в новую страну.
Выйдя из среды тотального контроля, они переживают одновременно удивление и неопределенность свободы.
Они описывают это как потерю и восстановление мира.
Обретение власти в реальных жизненных ситуациях часто подразумевает сознательную встречу с опасностью.
На данном этапе выжившие понимают, что их симптомы представляют собой патологическое преувеличение нормальных реакций на опасность.
Она довольно часто и крайне остро осознают свою сохраняющуюся уязвимость к различным угрозам и напоминаниям о травме.
Вместо того, чтобы пассивно переживать ожившие чувства, они выбирают активное совладание со своими страхами.
При этом следует учитывать, что подвергание себя опасностии иногда может являться лишь одним из способов повторно проиграть травму.
Между повторным проигрыванием травматической ситуации и сознательной встречей с опасностями жизни есть нечто общее - оба процесса являются попыткой овладеть травматическим опытом.
Но, в отличие от первого, второй опыт происходит сознательно, планомерно и методично и поэтому с гораздо большей вероятностью может привести к успеху.
...
...находясь во время этих занятий в пустыне, как и в описанных тренингах самообороны, выживший ставит себя в положение, где он сможет испытать реакцию "сражайся или беги", будучи зная, что выберет сражение.
При этом он достигает определенной степени контроля над собственным телом и эмоциональными реакциями, что подкрепляет чувство власти.
Не всякая опасность - сокрушительна, не любой страх - ужас.
Цель состоит не в том, чтобы уничтожить страх, а в том, чтобы научиться жить с ним и даже использовать его в качестве энергии и просветления (enlightenment).
Помимо конфронтации с физической опасностью, пациенты в этой точке часто переоценивают свои характерные способы справляться с социальными ситуациями, которые хотя могут и не быть столь откровенно угрожающими, но, тем не менее, бывают враждебными и принудительными.
Когда выжившие осознают свои социальные установки, которые делали их уязвимыми для эксплуатации в прошлом, они также могут определить источники продолжающего социального давления, которые держат их заключенными в роли жертвы в настоящем.
Выжившего следует поощрять принимать на себя ответственность за планирование сессии, установление четких правил.
Для некоторых из них это совершенно новый опыт - быть творцом правил, а не тем, кто им автоматически подчиняется.
Простое утверждение "Я знаю, что у меня есть я" может стать эмблемой третьего и заключительного этапа восстановления.
Выживший больше не чувствует себя одержимым своим травматическим прошлым, он находится во владении самого себя.
Его задача сейчас - стать таким человеком, каким он хочет быть.
И в этом процессе он опирается на те аспекты, которые наиболее сильно ценил в себе до травмы, которые почерпнул из опыта самой травмы и из периода восстановления.
В рамках терапевтических отношений возникает особое защищенное пространство, в котором может быть предоставлена полная свобода действий для фантазии пострадавшего.
Это является полигоном для перевода фантазии в конкретные действия.
Из-за того, что выживший фокусируется на вопросах идентичности и близости, он часто чувствует себя на этом этапе, как будто переживает второй поростковый период.
Человеку, который вырос в насильственной среде, по сути было отказано в подростковой жизни и поэтому ему часто не хватает социальных навыков, которые обычно развиваются в этом возрасте.
Так как травма уходит в прошлое, она больше не представляет барьер для близости.
Пострадавший...становится открытым для новых форм взаимодействия людьми.
Травматические события уничтожают поддерживающую связь между индивидом и обществом.
Те, кто выжил, знают, что их чувство себя, чувство ценности, человечности зависит от переживания связанности с другими.
Сплоченность с группой обеспечивают сильнейшую защиту от ужаса и отчаяния и является мощнейшим противоядием против травматического опыта.
Травма изолирует, группа воссоздает чувство принадлежности.
Травма клеймит и позорит, группа помогает свидетельствовать и утверждать.
Травма низводит жертву, группа превозносит ее.
Травма дегуманизирует жертву, группа восстанавливает ее человечность.
Восстановление социальных связей начинается с открытия, что ты не одинок.
Нигде этот опыт не проявляется столь мощно, убедительно и непосредственно, как в группе.
Разрешение травмы никогда не бывает окончательным, восстановление никогда не бывает полным.
Воздействие травматического события продолжает ощущаться на протяжении всего жизненного цикла.
Вопросы, которые, казалось бы, в полной мере решены на каком-то этапе восстановления, могут пробудиться, как только выживший достигает новых вех в своем развитии.
Брак или развод, рождение или смерть в семье, болезнь или выход на пенсию являются частыми поводами для возрождения травматических воспоминаний.
Поэтому пациента не нужно подводить к ожиданию, будто лечение может быть окончательным и абсолютным.
Когда курс лечения подходит к своему естественному завершению, дверь должна быть открыта для возможности возврата при необходимости в будущем.
Хотя разрешение ситуации никогда не бывает полным, его часто бывает достаточно, чтобы внимание выжившего перешло от задач восстановления к вопросам обыденной жизни.
Наилучшими индикаторами разрешения травматической ситуации является восстановление способности получать от жизни удовольствие и полноценно участвовать во взаимоотношениях с другими людьми.
Человек становится заинтересованным в настоящем и будущем, а не в прошлом, теперь он подходит к этому миру с трепетом и восхвалением, а не страхом.
Психолог Mary Harvey определяет семь критериев разрешения травматической ситуации:
1) Физиологические симптомы посттравматического стрессового расстройства переведены в управляемые пределы.
2) Человек способен выносить чувства, связанные с травматическими воспоминаниями.
3) Он имеет власть над своими воспоминаниями (может как вспоминать о травме, так и откладывать эти воспоминания в сторону).
4) Память о травме является когерентным нарративом (последовательным, связным повествованием - А.Л.), связанным с чувством.
5) Восстановлена поврежденная самооценка.
6) Возобновлены значимые взаимоотношения.
7) Реконструирована последовательная и связная система убеждений и смыслов, которая охватывает и историю травмы.
На практике все эти вопросы взаимосвязаны и затрагиваются на каждом этапе процесса восстановления.
Человек, который достиг восстановления, сталкивается с жизнью, лишенной многих иллюзий, но наполненной благодарностью.
Его взгляд на жизнь может быть трагическим, но именно по этой причине он научился ценить смех.
Он ясно чувствует, что на самом деле важно, а что нет.
Имея опыт встречи со злом, он знает, как держаться за то, что является хорошим.
Столкнувшись со страхом смерти, он знает, как праздновать жизнь.
Ссылка на источник:
Judith Herman
Trauma and Recovery: The Aftermath of Violence - from Domestic Abuse to Political Terror
Приобрести книгу можно здесь.
Примирившись с травматическим прошлым, выживший сталкивается с задачей создания будущего.
Он уже оплакал прежнего себя, которого разрушила травма, и теперь встает перед задачей создания нового Я.
Его отношения были пронизаны и навсегда изменены травматическим опытом, теперь же он должен развивать новые связи.
Старые убеждения, которые придавали его жизни смысл, оказались оспорены, теперь ему следует найти новую поддерживающую веру.
Таковы задачи третьего этапа процесса восстановления.
Выполняя эту работу, выживший восстанавливает свой мир.
Люди, чьи личности были сформированы в травматической среде, на данном этапе нередко чувствуют себя беженцами, входящими в новую страну.
Выйдя из среды тотального контроля, они переживают одновременно удивление и неопределенность свободы.
Они описывают это как потерю и восстановление мира.
Обретение власти в реальных жизненных ситуациях часто подразумевает сознательную встречу с опасностью.
На данном этапе выжившие понимают, что их симптомы представляют собой патологическое преувеличение нормальных реакций на опасность.
Она довольно часто и крайне остро осознают свою сохраняющуюся уязвимость к различным угрозам и напоминаниям о травме.
Вместо того, чтобы пассивно переживать ожившие чувства, они выбирают активное совладание со своими страхами.
При этом следует учитывать, что подвергание себя опасностии иногда может являться лишь одним из способов повторно проиграть травму.
Между повторным проигрыванием травматической ситуации и сознательной встречей с опасностями жизни есть нечто общее - оба процесса являются попыткой овладеть травматическим опытом.
Но, в отличие от первого, второй опыт происходит сознательно, планомерно и методично и поэтому с гораздо большей вероятностью может привести к успеху.
...
...находясь во время этих занятий в пустыне, как и в описанных тренингах самообороны, выживший ставит себя в положение, где он сможет испытать реакцию "сражайся или беги", будучи зная, что выберет сражение.
При этом он достигает определенной степени контроля над собственным телом и эмоциональными реакциями, что подкрепляет чувство власти.
Не всякая опасность - сокрушительна, не любой страх - ужас.
Цель состоит не в том, чтобы уничтожить страх, а в том, чтобы научиться жить с ним и даже использовать его в качестве энергии и просветления (enlightenment).
Помимо конфронтации с физической опасностью, пациенты в этой точке часто переоценивают свои характерные способы справляться с социальными ситуациями, которые хотя могут и не быть столь откровенно угрожающими, но, тем не менее, бывают враждебными и принудительными.
Когда выжившие осознают свои социальные установки, которые делали их уязвимыми для эксплуатации в прошлом, они также могут определить источники продолжающего социального давления, которые держат их заключенными в роли жертвы в настоящем.
Выжившего следует поощрять принимать на себя ответственность за планирование сессии, установление четких правил.
Для некоторых из них это совершенно новый опыт - быть творцом правил, а не тем, кто им автоматически подчиняется.
Простое утверждение "Я знаю, что у меня есть я" может стать эмблемой третьего и заключительного этапа восстановления.
Выживший больше не чувствует себя одержимым своим травматическим прошлым, он находится во владении самого себя.
Его задача сейчас - стать таким человеком, каким он хочет быть.
И в этом процессе он опирается на те аспекты, которые наиболее сильно ценил в себе до травмы, которые почерпнул из опыта самой травмы и из периода восстановления.
В рамках терапевтических отношений возникает особое защищенное пространство, в котором может быть предоставлена полная свобода действий для фантазии пострадавшего.
Это является полигоном для перевода фантазии в конкретные действия.
Из-за того, что выживший фокусируется на вопросах идентичности и близости, он часто чувствует себя на этом этапе, как будто переживает второй поростковый период.
Человеку, который вырос в насильственной среде, по сути было отказано в подростковой жизни и поэтому ему часто не хватает социальных навыков, которые обычно развиваются в этом возрасте.
Так как травма уходит в прошлое, она больше не представляет барьер для близости.
Пострадавший...становится открытым для новых форм взаимодействия людьми.
Травматические события уничтожают поддерживающую связь между индивидом и обществом.
Те, кто выжил, знают, что их чувство себя, чувство ценности, человечности зависит от переживания связанности с другими.
Сплоченность с группой обеспечивают сильнейшую защиту от ужаса и отчаяния и является мощнейшим противоядием против травматического опыта.
Травма изолирует, группа воссоздает чувство принадлежности.
Травма клеймит и позорит, группа помогает свидетельствовать и утверждать.
Травма низводит жертву, группа превозносит ее.
Травма дегуманизирует жертву, группа восстанавливает ее человечность.
Восстановление социальных связей начинается с открытия, что ты не одинок.
Нигде этот опыт не проявляется столь мощно, убедительно и непосредственно, как в группе.
Разрешение травмы никогда не бывает окончательным, восстановление никогда не бывает полным.
Воздействие травматического события продолжает ощущаться на протяжении всего жизненного цикла.
Вопросы, которые, казалось бы, в полной мере решены на каком-то этапе восстановления, могут пробудиться, как только выживший достигает новых вех в своем развитии.
Брак или развод, рождение или смерть в семье, болезнь или выход на пенсию являются частыми поводами для возрождения травматических воспоминаний.
Поэтому пациента не нужно подводить к ожиданию, будто лечение может быть окончательным и абсолютным.
Когда курс лечения подходит к своему естественному завершению, дверь должна быть открыта для возможности возврата при необходимости в будущем.
Хотя разрешение ситуации никогда не бывает полным, его часто бывает достаточно, чтобы внимание выжившего перешло от задач восстановления к вопросам обыденной жизни.
Наилучшими индикаторами разрешения травматической ситуации является восстановление способности получать от жизни удовольствие и полноценно участвовать во взаимоотношениях с другими людьми.
Человек становится заинтересованным в настоящем и будущем, а не в прошлом, теперь он подходит к этому миру с трепетом и восхвалением, а не страхом.
Психолог Mary Harvey определяет семь критериев разрешения травматической ситуации:
1) Физиологические симптомы посттравматического стрессового расстройства переведены в управляемые пределы.
2) Человек способен выносить чувства, связанные с травматическими воспоминаниями.
3) Он имеет власть над своими воспоминаниями (может как вспоминать о травме, так и откладывать эти воспоминания в сторону).
4) Память о травме является когерентным нарративом (последовательным, связным повествованием - А.Л.), связанным с чувством.
5) Восстановлена поврежденная самооценка.
6) Возобновлены значимые взаимоотношения.
7) Реконструирована последовательная и связная система убеждений и смыслов, которая охватывает и историю травмы.
На практике все эти вопросы взаимосвязаны и затрагиваются на каждом этапе процесса восстановления.
Человек, который достиг восстановления, сталкивается с жизнью, лишенной многих иллюзий, но наполненной благодарностью.
Его взгляд на жизнь может быть трагическим, но именно по этой причине он научился ценить смех.
Он ясно чувствует, что на самом деле важно, а что нет.
Имея опыт встречи со злом, он знает, как держаться за то, что является хорошим.
Столкнувшись со страхом смерти, он знает, как праздновать жизнь.
Ссылка на источник:
Judith Herman
Trauma and Recovery: The Aftermath of Violence - from Domestic Abuse to Political Terror
Приобрести книгу можно здесь.