О цыганах. Часть 1
Наверное, большинству Русских, славян, не
нравится кочевой образ жизни цыган. Ещё больше не нравится повальная склонность
цыганок к воровству и грабежам, часто используя для этого методы гипноза.
Уверен, очень многие, особенно женщины, смогли бы вспомнить случай, когда цыганки
разными способами «изымали» у них золотые украшения. С моей женой подобный
случай произошёл лет десять назад на станции «Сетунь».
(Из личного опыта вспоминаю также один случай в Симферополе лет восемь назад. В жаркий день я стоял на вокзальной площади с рюкзаками, ждал поезда на Москву. Неожиданно окружают цыганки, не тихо «просят погадать», а практически нападают, требуя денег. Уже после всего, когда вспоминал произошедшее, удивился, как могло быть, что одна из цыганок, хоть и «кровь с молоком», весом явно за 100 кг., даже не отреагировала на мой удар в грудь? Другие, тоже не менее крупные, легко освобождались от моих захватов (и это при том, что тогда ещё у меня сохранялись остатки силы и навыков). Запомнилась ещё такая вещь: во время моих силовых попыток отбиться и задержать нападавших «цыганок-громил», одна из них, видимо особенно недовольная моим сопротивлением, умудрилась вырвать зачем-то волос из моей головы, в районе виска. Для каких уж оккультных практик нужен был ей мой волос, не знаю, да только сейчас понимаю, что через какое-то время после того случая, моё здоровье резко начало ухудшаться.).
До чтения указанного романа Алексеева, я, как и очень многие Русские люди, смотрел на цыган с плохо скрываемой враждебностью, хотя в голове при этом продолжали оставаться вопросы без ответов: как это - вышли из Индии, и забыли зачем? откуда такие гипнотически способности, умение разбираться в психике людей - неужели от «того самого»?
Роман ответил и на эти, и на другие вопросы.
Но в начале необходимо уяснить то «общего», от чего можно логично перейти к «частному» - к цыганам. А «общее» в рассматриваемой теме - что такое золото и деньги, сакральное значение золота, а также понимание, почему же кощеям так требуется зависимость людей от денег.
Вначале - несколько цитат отсюда: http://www.kmechte.ru/poslanie2.htm :
«Современные деньги конкретного государства поддерживают образ своей универсальной ценности ТОЛЬКО В УСЛОВИЯХ ОТНОСИТЕЛЬНОЙ СТАБИЛЬНОСТИ этого государства, на самом деле таковой ценностью не являясь.»;
«С дальнейшим развитием известная нам специализация труда всё боле явно превращала Свободного Человека в подневольного работника, а венцом специализации труда стал конвейер.
Ну а дальше, поработив основную массу населения государств - сама собой отпала необходимость в поддержке рабовладения, напротив, теперь оно даже мешало, ибо владельцы рабов ещё оставались свободными, а рабам, даже отпущенным на волю, теперь всё равно некуда было деться - их ждала участь подневольных работников.
Главные итоги второго шага - полная зависимость жизни человека от наличия у него денег
Серые Банкиры, сделав своё чёрное дело, "испарились" - сегодня в банковской сфере их нет. Хранить резаную бумагу - не их профиль, они там, где реальная У.Ц.- ЗОЛОТО. Где? Сегодня - в тех самых надгосударственных структурах (Фондах типа SASF), рулят их безграничными финансово-кредитными потоками... Что дальше? А всё просто, партия должна быть доиграна до конца. Денежные банкноты, итак имеющие сегодня абсолютно мнимую ценность, всё активнее переводятся на уровень виртуальности. Банковские пластиковые карточки должны максимально заменить хождение бумажных банкнот. Базы данных в Банках будут только в электронном виде. Введение так называемых электронных паспортов (всё в одном) - ещё один шаг в данном направлении. Спешат, торопятся. Только нужно всё это не нам, а... им, для полного окончания игры. Да, игра закончится красиво... в тот момент, когда на планете "погасят свет" (долгожданной магнитной супербурей, например, о которой столько сегодня слухов). В один момент Бац - и всё закрылось, и никто не виноват - Природа, мол, подвела. И нет больше баз данных, банков, счетов, сбережений... продолжить ты можешь и сам, просто представь, что будет дальше.
Это ещё один наглядный пример, как с помощью зависимости людей от Денег готовится топливо для Мер-ка-бы.».
То есть не деньги сами по себе являются злом, а зависимость людей от них выгодна кощеям не просто для удержания рабовладельческого строя, но и, как видно, для ещё более страшных целей.
Также о сакральной сущности золота хорошо написал С. Алексеев в «Сокровищах Валькирии»:
«Перешагнув порог, он наступил на золото...
Попранное ногами, оно лежало всюду и, покрытое слоем пыли, лишь чуть-чуть отблескивало под светом тусклых двенадцативольтовых ламп. Оно было всякое; этому металлу придавали самые причудливые либо изысканные формы. Его вытягивали в тончайшие сосуды, отливали в тяжелые отшлифованные шары, одетые в замысловатую скань, его обращали в жезлы, в посохи, заковывали в булат, чеканили монету или просто делали слитки, невзрачные, угловатые предметы. Но в любой своей ипостаси золото оставалось золотом - тяжелым, неподъемным грузом. Когда-то оно стояло на деревянных и каменных помостах, устроенных вдоль стен залов, но дерево состарилось, не выдержало давления тысячелетий, даже камни стремились сбросить с себя его тяжесть, и все теперь лежало на полу, вытекало из разорванных деревянных бочонков и медленно погружалось в
пыль.
Русинов прошел все девять залов, и всюду, независимо от времени, независимо от старости золота, была одна и та же картина. Золото давно утратило ту свою суть, которую придал ему человек: из огромных жертвенных чаш не курился благовонный дым, из кубков, рогов и братин давно никто не пил, никто не ел из золотых блюд, не поднимал над головой выносной крест, не брал в руки золоченые мечи и сабли, не считал монеты, рассчитываясь за товар. Металл снова обратился в металл, хотя еще сохранял форму. Он был мертв, ибо мертвый человек тоже не теряет своего образа...
Последний, девятый зал оказался отгороженным от всех остальных тремя тяжелыми деревянными дверями. И после золотой мертвечины Русинов оживился, рванул на себя одну, другую, третью, желая увидеть нечто живое, нестареющее, вечное.
Однако там, под низкими сталактитами, оказались огромные золотые сосуды, почти до краев наполненные водой. Капли ее медленно стекали по каменным сосулькам и с мелодичным звуком падали вниз - одна в три минуты. И наверное, столько же ее испарялось за это время, поскольку ни один сосуд не переполнялся. Русинов осторожно набрал пригоршню воды, чтобы плеснуть себе в лицо, и ощутил, что вместе с влагой в ладонях оказалось что-то невидимое, твердое и царапающее, как битое стекло. Он вылил воду меж пальцев и поднес руки к свету лампочки: алмазы напоминали ледяное крошево.
Вода в этом зале была живее, нежели камни...
Он не помнил, сколько времени пробродил по залам, но когда вернулся к двери, лампы, и так тусклые, стали совсем угасать- аккумуляторы заметно сели. Он опустился на поленницу слитков, на которых была выбита свастика и паспорт- вес, проба, порядковый номер,- и только теперь понял, что искать больше нечего. То, что называли "сокровищами Вар-Вар", лежало перед ним. Но вместо неуемной радости и восторга чувствовалась усталость, пустота и какая-то непривычная злость предательски обманутого человека. Дверь тихо отворилась - на пороге стоял старик гой в растоптанных валенках, меховой
безрукавке, седенький, добродушный и физически немощный.
- Ну, посмотрел сокровища? - спросил он ласково.
- Посмотрел,- выдохнул Русинов.- И это все?
- Неужто мало тебе? - тоненько рассмеялся гой.
- Да нет, не мало...
- Тогда пошли. Нельзя здесь долго сидеть. И так уж худо, поди?
- Худо, отец...
- Пошли! Если желаешь- возьми что-нибудь себе, и пошли,- настойчиво заговорил он.- Возле золота опасно долго-то быть. Я вот сюда почти никогда не вхожу.
Русинов не стал ничего брать, нагнул голову и нырнул в дверной проем. Старик затворил дверь, закрутил ее трубой, выключил свет.
- Пойдем, я самовар поставил. Да и щей подогрею,- ворковал старик.- Ты же
там больше суток бродил. Поди, притомился, оголодал...
Потом он сидел в избушке за столиком, покрытым простой клеенкой, и с жадностью хлебал щи. Но не потому, что чувствовал голод: здесь, в замкнутом пространстве тесного жилья, теплилась настоящая жизнь, пусть и трепещущая, словно догорающая свеча. Здесь не так ощущалась мертвечина, воплощенная в золото. Связь со всем остальным подземным миром заключалась в небольшом электрическом рубильнике на стене: с одной стороны к нему подходили провода, собранные в жгут, с другой - два кабеля от аккумуляторов, стоящих на подставке и укрытых пластмассовой крышкой. Старик гой жил здесь, по сути,
как смертник, ибо в критической ситуации обязан был перекинуть ручку рубильника, замкнуть цепь и взорвать все подземелье.
- Мы-то уже привыкли,- рассказывал он.- И то на нас действует. А если в первый раз входишь - можно и заболеть. Когда его мало- оно красиво, а когда скапливается много - опасно. Сюда уже ничего нельзя вносить, иначе и наверху, под солнцем, жить станет невозможно. Даже гои болеть начинают, а уж изгоям-то совсем худо. Не зря золото рассеяно по всей земле. Кто забудет об этом да начнет собирать все к себе - оттуда и начнется смерть. Человек скопит много - смерть человеку, а народ какой - так всему народу. Так
рушились все империи мира. От радиации можно спастись в свинцовой оболочке; от золота защиты нет...
Мысль о том, что гои презирают золото, пришла еще там, в избушке старика. Презирают, но собирают его, тем самым лишают жаждущих создать суперимперию политиков возможности собрать этот металл в одних руках. Пока значительная его доля будет находиться здесь, в пещерах, и попираться ногами, ни одному безумцу не удастся привести мир к гибели и катастрофе. Тысячелетиями они изымали из обращения золото, ибо, потеряв свое символическое, ритуальное предназначение, оно становилось оружием. Это был тот самый яд, который в малых дозах мог стать лекарством, а в больших - принести смерть. У гоев действительно было иное мышление, иная логика поведения, ибо за всю историю они ни разу не воспользовались им как оружием. А могли! Могли совершить то,
что замышлялось в мире уже не единожды, - выбросить на рынок огромное количество золота, свести его ценность к ценности обыкновенного железа и тем самым разрушить и денежные системы, и экономику мира. Потом проделать то же самое с алмазами и, по сути, утвердить мировое господство. Но мыслить так, а тем более осуществлять подобное могли только изгои - люди, потерявшие способность нести свет.
Осознание этого еще какое-то время согревало остывшую возле золота душу и, напротив, охлаждало горячий, воспаленный разум. Однако выбравшись на свет Божий, под яркое, слепящее солнце, он почувствовал всю легковесность своих размышлений. Третья, Северная цивилизация не могла существовать в виде силы, спасающей мир от безумия лишь посредством изъятия у человечества взрывоопасного желтого тельца. Что-то еще было!».
Теперь, когда настал черёд отрывков из «Аз Бога ведаю» С. Алексеева, немного о самом романе. Когда впервые прочитал его до конца, почему-то расплакался (чего от книг никогда не бывало). Ещё более странным могло показаться, что и через год, перечитав всё вновь, когда дочитывал последние строки, опять на глаза навернулись слёзы. Дело не во мне, а в романе. Теперь я, не знаю почему, убеждён: сие произведение - не плод воображения человека. Не умоляя заслуги Сергея Алексеева, гениального сына Русского наРода, считаю весь текст романа - прямыми словами Творца, Божественным откровением. Сергей Алексеев - посредник между нами и Творцом, Родными Богами. Это не проза, а поэма.
Вначале те отрывки, которые продолжают тему «общего» - как относились Русские к злату, материальным богатствам, и главное - почему так относились.
1. «Змей был повержен! И золотую шкуру, лежащую у ног, суть выползок, трепали, рвали по частям и обращали в пыль союзники Руси - косые гузы, чтоб разнести на все четыре стороны, развеять по ветру и сим деянием очистить Птичий Путь от желтой хвори. А витязи бесстрашные, сомкнув полки, стояли в стороне и с ужасом взирали, как племя дикое при виде злата теряло разум: иные воины, добычей нагрузившись, бросались в степь, забыв о своем роде, иные - в воду, чтоб скрыться от сородичей за рекою Ра, а те, кому досталось мало, учиняли распри и лили кровь.
Чей солнечный металл, в природе сущий как воплощенье небесной чистоты и силы, не благо нес в сей миг, но смерть. Еще недавно сами жаждущие злата и достатка наемники Свенальда кричали гузам:
- Бросьте злато! Втопчите его в землю! Инно погибнете! Вы вольные кочевники, а станете рабы!
Но кто их слышал? Кто внимал, объятый неуемной страстью? Изведав хитрости хазар и в поисках поживы, степные лиходеи забыли свой обычай и рыли землю, дома крушили, мостовые, не оставляя на камне камня: от стен жилищ убогих до стен дворцов и крепостей - повсюду были тайники, таилища, схороны. На черный день. Однако когда настал он, несметные богатства, накопленные за столетья, не помогли и не спасли, доставшись супостату. Толпы хазар бежали в степь с надеждой затаиться в балках и переждать разор, или спешили к берегам морей, чтоб сесть на корабли, однако же везде их настигали гузы, а с ними вкупе смерть. Подобно саранче, лавина степняков охватывала все пространство и если на пути оказывался город - вмиг обращался в пыль.
Руины, пепел, прах…
Сокровища не умещались ни в сумах переметных, ни во вьюках; от тяжести поклажи хребты трещали у коней, а гузы колеса не знали. Худой, заморенный верблюд здесь стоил ровно столько, сколь богоносный каган в жертву приносил, чтобы взойти под звездный купол башни и познать одно из Таинств, а позже, во времена свободы, всякий хазарин мог заплатить такую сумму и попасть во внутреннюю крепость.
Настал тот час великий, когда последняя крупица злата, а равно зла, была исторгнута с Пути, и он открылся, начинаясь от Белой Вежи, воздвигнутой на старом месте. И можно было, ступивши на тропу Траяна, уйти к отцу - Владыке Роду.
Рок был исполнен.
И Святослав, не посвящая воевод своих, готовился к торжественному мигу. И лишь сынам своим сказал, чтоб завтра поутру пришли в его шатер и взяли то, что там отыщут: Ярополк, как старший, пусть меч возьмет - ему по лествице отныне Русью править, а Олегу достанется копье, с которым можно ходить в земном пространстве без сакральных троп. Нечитанную книгу он себе оставил, поелику перед вступлением на путь к отцу след было прочесть ее конец.
Печальны были сыновья, предчувствуя прощание, но ни один и слова не сказал - пристало ль светоносным спорить с роком? И виду не подав, они восприняли наказ, склонились пред отцом и молча удалились, встали в строй дружинный.
Все ждали, когда выйдет князь, и тиуны подле шатра ему коня седлали, покрытого черемною попоной, и синий плащ был наготове, и шелом железный с косицею курчавой, сплетенной из волос поверженного супостата, и черной паволокой - забралом кагана: со знаками победы должен вернуться Святослав на киевский престол! Трубач с воловьим рогом возле уст плясал на лошади перед полками, готовый протрубить на сей раз не грозный вопль - на приступ, и даже не победу: приятный сердцу звук готовился исторгнуть - обратный путь домой, в родную землю. И кони ждали трубной вести, подзуживая рог боевой высоким, чистым ржаньем.
Князь вышел из шатра, но, не приняв коня, плаща и шлема, в одной рубахе встал пред дружиной, и тишина повисла под весенним небом. Не чаяли уж больше ступать на сию землю уставшие от битв полки, все были в седлах, готовые в дорогу, но видя Святослава пешим, рать спешилась, застыла у лошадиных морд.
- Да будет Свет! У Ра! - воскликнул князь и поклонился солнцу. - Окончен ратный путь. Благодарю тебя. И пусть сияют твои лучи над этой стороной, как прежде. Я рок исполнил! - и лишь затем к полкам оборотился. - Эй, братья, други! Эй, храбрецы отважные! И вам земной поклон. Вы отстояли мою честь, а себе стяжали не добычу, но славу на века. Отныне свободен Птичий Путь и нет более Тьмы, которая триста годин Свет пожирала. Теперь народы Ара станут питать не змея, лежавшего на устьях рек и берегах морей - друг друга, и всякий Гой способен идти тропой Траяна. Но если мы оставим сию землю, если без надзора бросим и домой уйдем, победой утешаясь, не минет года, как змей приползет сюда и вновь утвердится мрак, а воды Ра опять разъединятся с Гангой. Мне тоже любо в Киев, на золотой престол, на пир, в покои к женам, да рок иной, дружина, след завершить свой Путь. Куда мне ступать, изведаю я завтра, когда открою нечитанную книгу. А вы свой рок узнаете сегодня…
Молчали витязи в сей важный час, застыли неподвижно, ожидая воли князя и слова судного - Каз Предводительский, иначе речь, Закон народов Ара, имеющий силу необратимую и священную - суть силу -рока. Указ, приказ, наказ - все суета в отличии от Каза, давать который подвластно лишь князю Вещему.
Не в наказание провозглашали сие слово, а в казнь, ибо принявший его по доброй воле утрачивал мирские прелести и становился суть казенным, то бишь слугою Рода и суть волхвом. Верховный бог когда-то поделился плотью, чтобы жена земная, Ольга, смогла родить дитя, и Святослав, вскормившись чрез Креславу у волхвов в истоках рек священных Ра и Ганга, сам принял казнь и был отмечен, вкупе с серьгой с рождения, хохлом - иначе оселедцем иль чубом, а по сути космом, соединяющим начала земли и неба. Он стал волхвом, он был волхвом с того мгновения, как принял Каз даждьбожий, однако же среди жрецов именовался просто - казак, то есть кудесник-воин, по слову Рода и добровольно поклявшийся мечом казаковать - исполнить волю бога.
На древнем языке народов Ара сие деяние когда-то означало повиноваться избранному року - обет исполнить строгий, отрекшись от земного.
Теперь настал черед принять его и присягнуть оружием всем храбрецам, всем витязям сведомым, которые до Каза Вещего отвергли прелесть земных воззрений - добычи, состоянья, злата - и в сей ипостаси вскормленные, уже ступили на этот путь. И потому были хранимы Родом, когда, презрев кольчуги и брони, сходились в сечах и брали крепости под тучей стрел и камнепадом. Но ежели они по своей воле обет сей примут, то имя им уж будет не дружина, не войско князя и не рать, а казачье братство, суть воинская каста, где нет ни князей, ни воевод, а есть казачий Круг, порука круговая. И сей союз сакральный неистребим и вечен, поелику его огонь может быть великим, как пожар, и малым, словно искра. Когда же дошлый супостат, имея силу впятеро и хитростей довольно, его погасит, он возродится вновь, едва лишь братья по обету Каз сойдутся в Круг.
Тот Круг зовется коло - свет солнца, солнечный огонь, несомый богом Ра.».
2. «Весь существующий мир делился не на страны, роды и племена, не на вельмож и слуг, и более того, не на Добрых и злых людей. Все это было вымыслом досужим! Мир расчленялся всего лишь на две половины: одна таила клады, другая искала их. И в этом стремлении человеческого племени была сокрыта вся страсть, жизненная сила и неиссякаемая мощь существования мира. Поэтому старый наемник не золото в землю зарывал, не состояние прятал, а чародействовал, подобно искусному волхву. Покуда золото в кошеле или в руках - оно всего лишь сор, пыль, пух невесомый: чуть дунет ветерок - и разлетится в прах. Но если заложено в засмоленный горшок, в медный кубок или иной подходящий сосуд и в земные недра опущено под покровом ночи - оно переставало быть золотом и становилось сокровищем.».
Продолжение следует...
(Из личного опыта вспоминаю также один случай в Симферополе лет восемь назад. В жаркий день я стоял на вокзальной площади с рюкзаками, ждал поезда на Москву. Неожиданно окружают цыганки, не тихо «просят погадать», а практически нападают, требуя денег. Уже после всего, когда вспоминал произошедшее, удивился, как могло быть, что одна из цыганок, хоть и «кровь с молоком», весом явно за 100 кг., даже не отреагировала на мой удар в грудь? Другие, тоже не менее крупные, легко освобождались от моих захватов (и это при том, что тогда ещё у меня сохранялись остатки силы и навыков). Запомнилась ещё такая вещь: во время моих силовых попыток отбиться и задержать нападавших «цыганок-громил», одна из них, видимо особенно недовольная моим сопротивлением, умудрилась вырвать зачем-то волос из моей головы, в районе виска. Для каких уж оккультных практик нужен был ей мой волос, не знаю, да только сейчас понимаю, что через какое-то время после того случая, моё здоровье резко начало ухудшаться.).
До чтения указанного романа Алексеева, я, как и очень многие Русские люди, смотрел на цыган с плохо скрываемой враждебностью, хотя в голове при этом продолжали оставаться вопросы без ответов: как это - вышли из Индии, и забыли зачем? откуда такие гипнотически способности, умение разбираться в психике людей - неужели от «того самого»?
Роман ответил и на эти, и на другие вопросы.
Но в начале необходимо уяснить то «общего», от чего можно логично перейти к «частному» - к цыганам. А «общее» в рассматриваемой теме - что такое золото и деньги, сакральное значение золота, а также понимание, почему же кощеям так требуется зависимость людей от денег.
Вначале - несколько цитат отсюда: http://www.kmechte.ru/poslanie2.htm :
«Современные деньги конкретного государства поддерживают образ своей универсальной ценности ТОЛЬКО В УСЛОВИЯХ ОТНОСИТЕЛЬНОЙ СТАБИЛЬНОСТИ этого государства, на самом деле таковой ценностью не являясь.»;
«С дальнейшим развитием известная нам специализация труда всё боле явно превращала Свободного Человека в подневольного работника, а венцом специализации труда стал конвейер.
Ну а дальше, поработив основную массу населения государств - сама собой отпала необходимость в поддержке рабовладения, напротив, теперь оно даже мешало, ибо владельцы рабов ещё оставались свободными, а рабам, даже отпущенным на волю, теперь всё равно некуда было деться - их ждала участь подневольных работников.
Главные итоги второго шага - полная зависимость жизни человека от наличия у него денег
Серые Банкиры, сделав своё чёрное дело, "испарились" - сегодня в банковской сфере их нет. Хранить резаную бумагу - не их профиль, они там, где реальная У.Ц.- ЗОЛОТО. Где? Сегодня - в тех самых надгосударственных структурах (Фондах типа SASF), рулят их безграничными финансово-кредитными потоками... Что дальше? А всё просто, партия должна быть доиграна до конца. Денежные банкноты, итак имеющие сегодня абсолютно мнимую ценность, всё активнее переводятся на уровень виртуальности. Банковские пластиковые карточки должны максимально заменить хождение бумажных банкнот. Базы данных в Банках будут только в электронном виде. Введение так называемых электронных паспортов (всё в одном) - ещё один шаг в данном направлении. Спешат, торопятся. Только нужно всё это не нам, а... им, для полного окончания игры. Да, игра закончится красиво... в тот момент, когда на планете "погасят свет" (долгожданной магнитной супербурей, например, о которой столько сегодня слухов). В один момент Бац - и всё закрылось, и никто не виноват - Природа, мол, подвела. И нет больше баз данных, банков, счетов, сбережений... продолжить ты можешь и сам, просто представь, что будет дальше.
Это ещё один наглядный пример, как с помощью зависимости людей от Денег готовится топливо для Мер-ка-бы.».
То есть не деньги сами по себе являются злом, а зависимость людей от них выгодна кощеям не просто для удержания рабовладельческого строя, но и, как видно, для ещё более страшных целей.
Также о сакральной сущности золота хорошо написал С. Алексеев в «Сокровищах Валькирии»:
«Перешагнув порог, он наступил на золото...
Попранное ногами, оно лежало всюду и, покрытое слоем пыли, лишь чуть-чуть отблескивало под светом тусклых двенадцативольтовых ламп. Оно было всякое; этому металлу придавали самые причудливые либо изысканные формы. Его вытягивали в тончайшие сосуды, отливали в тяжелые отшлифованные шары, одетые в замысловатую скань, его обращали в жезлы, в посохи, заковывали в булат, чеканили монету или просто делали слитки, невзрачные, угловатые предметы. Но в любой своей ипостаси золото оставалось золотом - тяжелым, неподъемным грузом. Когда-то оно стояло на деревянных и каменных помостах, устроенных вдоль стен залов, но дерево состарилось, не выдержало давления тысячелетий, даже камни стремились сбросить с себя его тяжесть, и все теперь лежало на полу, вытекало из разорванных деревянных бочонков и медленно погружалось в
пыль.
Русинов прошел все девять залов, и всюду, независимо от времени, независимо от старости золота, была одна и та же картина. Золото давно утратило ту свою суть, которую придал ему человек: из огромных жертвенных чаш не курился благовонный дым, из кубков, рогов и братин давно никто не пил, никто не ел из золотых блюд, не поднимал над головой выносной крест, не брал в руки золоченые мечи и сабли, не считал монеты, рассчитываясь за товар. Металл снова обратился в металл, хотя еще сохранял форму. Он был мертв, ибо мертвый человек тоже не теряет своего образа...
Последний, девятый зал оказался отгороженным от всех остальных тремя тяжелыми деревянными дверями. И после золотой мертвечины Русинов оживился, рванул на себя одну, другую, третью, желая увидеть нечто живое, нестареющее, вечное.
Однако там, под низкими сталактитами, оказались огромные золотые сосуды, почти до краев наполненные водой. Капли ее медленно стекали по каменным сосулькам и с мелодичным звуком падали вниз - одна в три минуты. И наверное, столько же ее испарялось за это время, поскольку ни один сосуд не переполнялся. Русинов осторожно набрал пригоршню воды, чтобы плеснуть себе в лицо, и ощутил, что вместе с влагой в ладонях оказалось что-то невидимое, твердое и царапающее, как битое стекло. Он вылил воду меж пальцев и поднес руки к свету лампочки: алмазы напоминали ледяное крошево.
Вода в этом зале была живее, нежели камни...
Он не помнил, сколько времени пробродил по залам, но когда вернулся к двери, лампы, и так тусклые, стали совсем угасать- аккумуляторы заметно сели. Он опустился на поленницу слитков, на которых была выбита свастика и паспорт- вес, проба, порядковый номер,- и только теперь понял, что искать больше нечего. То, что называли "сокровищами Вар-Вар", лежало перед ним. Но вместо неуемной радости и восторга чувствовалась усталость, пустота и какая-то непривычная злость предательски обманутого человека. Дверь тихо отворилась - на пороге стоял старик гой в растоптанных валенках, меховой
безрукавке, седенький, добродушный и физически немощный.
- Ну, посмотрел сокровища? - спросил он ласково.
- Посмотрел,- выдохнул Русинов.- И это все?
- Неужто мало тебе? - тоненько рассмеялся гой.
- Да нет, не мало...
- Тогда пошли. Нельзя здесь долго сидеть. И так уж худо, поди?
- Худо, отец...
- Пошли! Если желаешь- возьми что-нибудь себе, и пошли,- настойчиво заговорил он.- Возле золота опасно долго-то быть. Я вот сюда почти никогда не вхожу.
Русинов не стал ничего брать, нагнул голову и нырнул в дверной проем. Старик затворил дверь, закрутил ее трубой, выключил свет.
- Пойдем, я самовар поставил. Да и щей подогрею,- ворковал старик.- Ты же
там больше суток бродил. Поди, притомился, оголодал...
Потом он сидел в избушке за столиком, покрытым простой клеенкой, и с жадностью хлебал щи. Но не потому, что чувствовал голод: здесь, в замкнутом пространстве тесного жилья, теплилась настоящая жизнь, пусть и трепещущая, словно догорающая свеча. Здесь не так ощущалась мертвечина, воплощенная в золото. Связь со всем остальным подземным миром заключалась в небольшом электрическом рубильнике на стене: с одной стороны к нему подходили провода, собранные в жгут, с другой - два кабеля от аккумуляторов, стоящих на подставке и укрытых пластмассовой крышкой. Старик гой жил здесь, по сути,
как смертник, ибо в критической ситуации обязан был перекинуть ручку рубильника, замкнуть цепь и взорвать все подземелье.
- Мы-то уже привыкли,- рассказывал он.- И то на нас действует. А если в первый раз входишь - можно и заболеть. Когда его мало- оно красиво, а когда скапливается много - опасно. Сюда уже ничего нельзя вносить, иначе и наверху, под солнцем, жить станет невозможно. Даже гои болеть начинают, а уж изгоям-то совсем худо. Не зря золото рассеяно по всей земле. Кто забудет об этом да начнет собирать все к себе - оттуда и начнется смерть. Человек скопит много - смерть человеку, а народ какой - так всему народу. Так
рушились все империи мира. От радиации можно спастись в свинцовой оболочке; от золота защиты нет...
Мысль о том, что гои презирают золото, пришла еще там, в избушке старика. Презирают, но собирают его, тем самым лишают жаждущих создать суперимперию политиков возможности собрать этот металл в одних руках. Пока значительная его доля будет находиться здесь, в пещерах, и попираться ногами, ни одному безумцу не удастся привести мир к гибели и катастрофе. Тысячелетиями они изымали из обращения золото, ибо, потеряв свое символическое, ритуальное предназначение, оно становилось оружием. Это был тот самый яд, который в малых дозах мог стать лекарством, а в больших - принести смерть. У гоев действительно было иное мышление, иная логика поведения, ибо за всю историю они ни разу не воспользовались им как оружием. А могли! Могли совершить то,
что замышлялось в мире уже не единожды, - выбросить на рынок огромное количество золота, свести его ценность к ценности обыкновенного железа и тем самым разрушить и денежные системы, и экономику мира. Потом проделать то же самое с алмазами и, по сути, утвердить мировое господство. Но мыслить так, а тем более осуществлять подобное могли только изгои - люди, потерявшие способность нести свет.
Осознание этого еще какое-то время согревало остывшую возле золота душу и, напротив, охлаждало горячий, воспаленный разум. Однако выбравшись на свет Божий, под яркое, слепящее солнце, он почувствовал всю легковесность своих размышлений. Третья, Северная цивилизация не могла существовать в виде силы, спасающей мир от безумия лишь посредством изъятия у человечества взрывоопасного желтого тельца. Что-то еще было!».
Теперь, когда настал черёд отрывков из «Аз Бога ведаю» С. Алексеева, немного о самом романе. Когда впервые прочитал его до конца, почему-то расплакался (чего от книг никогда не бывало). Ещё более странным могло показаться, что и через год, перечитав всё вновь, когда дочитывал последние строки, опять на глаза навернулись слёзы. Дело не во мне, а в романе. Теперь я, не знаю почему, убеждён: сие произведение - не плод воображения человека. Не умоляя заслуги Сергея Алексеева, гениального сына Русского наРода, считаю весь текст романа - прямыми словами Творца, Божественным откровением. Сергей Алексеев - посредник между нами и Творцом, Родными Богами. Это не проза, а поэма.
Вначале те отрывки, которые продолжают тему «общего» - как относились Русские к злату, материальным богатствам, и главное - почему так относились.
1. «Змей был повержен! И золотую шкуру, лежащую у ног, суть выползок, трепали, рвали по частям и обращали в пыль союзники Руси - косые гузы, чтоб разнести на все четыре стороны, развеять по ветру и сим деянием очистить Птичий Путь от желтой хвори. А витязи бесстрашные, сомкнув полки, стояли в стороне и с ужасом взирали, как племя дикое при виде злата теряло разум: иные воины, добычей нагрузившись, бросались в степь, забыв о своем роде, иные - в воду, чтоб скрыться от сородичей за рекою Ра, а те, кому досталось мало, учиняли распри и лили кровь.
Чей солнечный металл, в природе сущий как воплощенье небесной чистоты и силы, не благо нес в сей миг, но смерть. Еще недавно сами жаждущие злата и достатка наемники Свенальда кричали гузам:
- Бросьте злато! Втопчите его в землю! Инно погибнете! Вы вольные кочевники, а станете рабы!
Но кто их слышал? Кто внимал, объятый неуемной страстью? Изведав хитрости хазар и в поисках поживы, степные лиходеи забыли свой обычай и рыли землю, дома крушили, мостовые, не оставляя на камне камня: от стен жилищ убогих до стен дворцов и крепостей - повсюду были тайники, таилища, схороны. На черный день. Однако когда настал он, несметные богатства, накопленные за столетья, не помогли и не спасли, доставшись супостату. Толпы хазар бежали в степь с надеждой затаиться в балках и переждать разор, или спешили к берегам морей, чтоб сесть на корабли, однако же везде их настигали гузы, а с ними вкупе смерть. Подобно саранче, лавина степняков охватывала все пространство и если на пути оказывался город - вмиг обращался в пыль.
Руины, пепел, прах…
Сокровища не умещались ни в сумах переметных, ни во вьюках; от тяжести поклажи хребты трещали у коней, а гузы колеса не знали. Худой, заморенный верблюд здесь стоил ровно столько, сколь богоносный каган в жертву приносил, чтобы взойти под звездный купол башни и познать одно из Таинств, а позже, во времена свободы, всякий хазарин мог заплатить такую сумму и попасть во внутреннюю крепость.
Настал тот час великий, когда последняя крупица злата, а равно зла, была исторгнута с Пути, и он открылся, начинаясь от Белой Вежи, воздвигнутой на старом месте. И можно было, ступивши на тропу Траяна, уйти к отцу - Владыке Роду.
Рок был исполнен.
И Святослав, не посвящая воевод своих, готовился к торжественному мигу. И лишь сынам своим сказал, чтоб завтра поутру пришли в его шатер и взяли то, что там отыщут: Ярополк, как старший, пусть меч возьмет - ему по лествице отныне Русью править, а Олегу достанется копье, с которым можно ходить в земном пространстве без сакральных троп. Нечитанную книгу он себе оставил, поелику перед вступлением на путь к отцу след было прочесть ее конец.
Печальны были сыновья, предчувствуя прощание, но ни один и слова не сказал - пристало ль светоносным спорить с роком? И виду не подав, они восприняли наказ, склонились пред отцом и молча удалились, встали в строй дружинный.
Все ждали, когда выйдет князь, и тиуны подле шатра ему коня седлали, покрытого черемною попоной, и синий плащ был наготове, и шелом железный с косицею курчавой, сплетенной из волос поверженного супостата, и черной паволокой - забралом кагана: со знаками победы должен вернуться Святослав на киевский престол! Трубач с воловьим рогом возле уст плясал на лошади перед полками, готовый протрубить на сей раз не грозный вопль - на приступ, и даже не победу: приятный сердцу звук готовился исторгнуть - обратный путь домой, в родную землю. И кони ждали трубной вести, подзуживая рог боевой высоким, чистым ржаньем.
Князь вышел из шатра, но, не приняв коня, плаща и шлема, в одной рубахе встал пред дружиной, и тишина повисла под весенним небом. Не чаяли уж больше ступать на сию землю уставшие от битв полки, все были в седлах, готовые в дорогу, но видя Святослава пешим, рать спешилась, застыла у лошадиных морд.
- Да будет Свет! У Ра! - воскликнул князь и поклонился солнцу. - Окончен ратный путь. Благодарю тебя. И пусть сияют твои лучи над этой стороной, как прежде. Я рок исполнил! - и лишь затем к полкам оборотился. - Эй, братья, други! Эй, храбрецы отважные! И вам земной поклон. Вы отстояли мою честь, а себе стяжали не добычу, но славу на века. Отныне свободен Птичий Путь и нет более Тьмы, которая триста годин Свет пожирала. Теперь народы Ара станут питать не змея, лежавшего на устьях рек и берегах морей - друг друга, и всякий Гой способен идти тропой Траяна. Но если мы оставим сию землю, если без надзора бросим и домой уйдем, победой утешаясь, не минет года, как змей приползет сюда и вновь утвердится мрак, а воды Ра опять разъединятся с Гангой. Мне тоже любо в Киев, на золотой престол, на пир, в покои к женам, да рок иной, дружина, след завершить свой Путь. Куда мне ступать, изведаю я завтра, когда открою нечитанную книгу. А вы свой рок узнаете сегодня…
Молчали витязи в сей важный час, застыли неподвижно, ожидая воли князя и слова судного - Каз Предводительский, иначе речь, Закон народов Ара, имеющий силу необратимую и священную - суть силу -рока. Указ, приказ, наказ - все суета в отличии от Каза, давать который подвластно лишь князю Вещему.
Не в наказание провозглашали сие слово, а в казнь, ибо принявший его по доброй воле утрачивал мирские прелести и становился суть казенным, то бишь слугою Рода и суть волхвом. Верховный бог когда-то поделился плотью, чтобы жена земная, Ольга, смогла родить дитя, и Святослав, вскормившись чрез Креславу у волхвов в истоках рек священных Ра и Ганга, сам принял казнь и был отмечен, вкупе с серьгой с рождения, хохлом - иначе оселедцем иль чубом, а по сути космом, соединяющим начала земли и неба. Он стал волхвом, он был волхвом с того мгновения, как принял Каз даждьбожий, однако же среди жрецов именовался просто - казак, то есть кудесник-воин, по слову Рода и добровольно поклявшийся мечом казаковать - исполнить волю бога.
На древнем языке народов Ара сие деяние когда-то означало повиноваться избранному року - обет исполнить строгий, отрекшись от земного.
Теперь настал черед принять его и присягнуть оружием всем храбрецам, всем витязям сведомым, которые до Каза Вещего отвергли прелесть земных воззрений - добычи, состоянья, злата - и в сей ипостаси вскормленные, уже ступили на этот путь. И потому были хранимы Родом, когда, презрев кольчуги и брони, сходились в сечах и брали крепости под тучей стрел и камнепадом. Но ежели они по своей воле обет сей примут, то имя им уж будет не дружина, не войско князя и не рать, а казачье братство, суть воинская каста, где нет ни князей, ни воевод, а есть казачий Круг, порука круговая. И сей союз сакральный неистребим и вечен, поелику его огонь может быть великим, как пожар, и малым, словно искра. Когда же дошлый супостат, имея силу впятеро и хитростей довольно, его погасит, он возродится вновь, едва лишь братья по обету Каз сойдутся в Круг.
Тот Круг зовется коло - свет солнца, солнечный огонь, несомый богом Ра.».
2. «Весь существующий мир делился не на страны, роды и племена, не на вельмож и слуг, и более того, не на Добрых и злых людей. Все это было вымыслом досужим! Мир расчленялся всего лишь на две половины: одна таила клады, другая искала их. И в этом стремлении человеческого племени была сокрыта вся страсть, жизненная сила и неиссякаемая мощь существования мира. Поэтому старый наемник не золото в землю зарывал, не состояние прятал, а чародействовал, подобно искусному волхву. Покуда золото в кошеле или в руках - оно всего лишь сор, пыль, пух невесомый: чуть дунет ветерок - и разлетится в прах. Но если заложено в засмоленный горшок, в медный кубок или иной подходящий сосуд и в земные недра опущено под покровом ночи - оно переставало быть золотом и становилось сокровищем.».
Продолжение следует...