Fiction!
esselights ака Inka написала для меня фик! В обмен на вот эту картинку
Name: «Игра на всю жизнь».
Author: Inka
Pairing: Маргарита/Кира, намек на Андрей/Кира
Rating: G
Genre: romance/angst.
Disclaimer: всех героев имеет исключительно компания «Амедия».
A/N: фик для Чудика, которая хотела Марго/Кира и обязательно angst. Я, конечно, попыталась, но что из этого вышло... В общем, мон шер, вот ваш допинг
Let me show you the way,
It’s a game that we play
For everyday
So easy…
Тоненький голос английской певицы разрезает предвечернюю тишину. Я отвечаю, даже не взглянув на дисплей телефона.
- Здравствуй, Кира.
Конечно же, это Кира. Эта мелодия, эта песня как нельзя кстати подходит ей. Утонченная, хрупкая, почти прозрачная, но очень волевая и сильная духом молодая женщина. Такую сломить невозможно. Если только добиться ее подчинения.
- Маргарита, добрый день. Как у Вас дела?
Как у меня дела? Дела мои, Кирочка, стремительно катятся в пропасть. Но тебе лучше не знать об этом.
- Замечательно, а твои?
- Неплохо. Наш уговор еще в силе? - я слышу улыбку в ее голосе.
- К сожалению нет, девочка моя. Я приболела, лежу вот под толстым одеялом и пью горячий чай.
- Что-то серьезное? Мне приехать?
Слова «нет» и «да» каруселью мелькают у меня в подсознании, и чем сильнее чаша весов склоняется в сторону утвердительного выражения, тем тверже я произношу в телефонную трубку:
- Нет, Кирочка, не волнуйся. Все в порядке. Давай перенесем наш ужин на следующий понедельник, идет? Договорились. Все, не скучай там. Целую.
Тревожное «до свидания» звоном отдается в голове. Болезнь я только что выдумала. Ничего другого мне не оставалось. Завернувшись в плед, выхожу на балкон, достаю сигареты. Затяжка-выдох. Затяжка-выдох. Вот так. Да. Никотин расслабляет не хуже секса - это начинаешь понимать либо во время учебы, либо когда тебе за сорок.
Смотрю из окна на оживленный поток машин. Наш дом находится в самом центре Москвы, и мне это очень даже нравится. Я люблю движение, я не могу запираться в четырех стенах где-то в пригороде и наслаждаться природой. Такое существование быстро приедается.
Кира, Кира…
Я очень хочу сейчас поужинать с тобой, хорошая моя. Ты даже не представляешь, как сильно я жду нашей с тобой встречи. Но мне нужна передышка. В последнее время мы так часто видимся, созваниваемся, разговариваем, что я теряю контроль над собой в два, а то и три раза быстрее.
Забавно, но я отчетливо помню, как ты переступила порог моего дома. Высокая, худенькая, с огромными голубыми глазами, ты в свои девятнадцать лет выглядела как девятиклассница. Я должна была опекать тебя после той страшной авиакатастрофы, унесшей жизни твоих родителей, и я старалась, хотя поначалу ты не принимала мою заботу. О, ломать твой колючий характер было чертовски сложно, но очень интересно. Нет, не ломать - прогибать под себя. Ты злилась, шла наперекор, пропадала без вести на несколько дней…
Знаешь, это как укрощение строптивого скакуна: ты решительно пресекаешь все его попытки вырваться, но в то же время даешь понять, что полную свободу он получит только когда сдастся на твою милость.
Ты сдалась перед своим двадцатилетием. Молодость, открытость и несдержанность не устояла против мудрости и жизненного опыта. Начался новый этап наших отношений.
Я стала для тебя неким примером для подражания. Не ограничивая и не подавляя, я учила тебя, прятала твои шипы, оберегала от повседневной суеты, как любимого человека.
А вообще-то, если уж начистоту, я никогда не относилась к тебе как к дочери.
Телефон взрывается громкой мелодией. На этот раз звонит Андрей.
- Да, дорогой. Нет, что ты. Все прекрасно. Кто сказал? Ах, разумеется, Кира. Ну, она просто сильно переживает и поэтому все преувеличивает. Да, завтра буду уже на ногах. Все, пока.
Андрей. Андрей в юности не отличался хорошим поведением, а такое понятие как «верность» у него и вовсе отсутствовало. Помню удивление Киры, нашедшей его записную книжку, таки разрывающуюся от номеров и пейджеров моделей, бывших одноклассниц, девушек из клуба…
Естественно, Кира влюбилась в моего сына. Когда она рассказала мне об этом, я особо не удивилась, но… приревновала. Ее к сыну. А затем стала ей помогать, что тоже, впрочем, неудивительно.
Андрей никогда не любил - и не любит - легко доступных девушек (хм, скажем так: любил он их всего одну ночь, после чего очередная куколка начисто убивала к себе интерес). Киры он добивался восемь месяцев.
Восемь месяцев ее переживаний, надежд, слез. Восемь месяцев ее случайно срывающихся обвинений в мой адрес. «Вы, как и любая мать, не хотите, чтобы сердце Вашего сына принадлежало другой женщине». Восемь месяцев моих увещеваний, уговоров, убеждений. Да, я мать. И я знаю своего сына лучше, чем он сам себя. А что насчет сердца и другой женщины… вот тут ты всегда ошибалась, девочка моя. Я не хотела, чтобы твое сердце было занято другим человеком, пусть даже Андрюшей.
Андрей не выносил глупых и безынициативных или болтливых и напористых блондинок - Кира сводила его с ума своими рискованными затеями, загадочным молчанием, умными идеями, которые мы вместе с ней разрабатывали долгими ночами. В те вечера, когда он был в клубе с длинноногой пустышкой, Кира лежала на моем диване, положив голову мне на колени, а я перебирала ее мягкие, ухоженные волосы, предлагая различные варианты планов по приручению Андрея.
Андрея тошнило от покорных. Добившись победы, он скучал, а значит, соответственно, изменял. Киру он пытался завоевать больше полугода.
Сейчас, когда с появлением Пушкаревой все неожиданно перевернулось вверх тормашками, я советую ей быть терпеливой, ждать, пока Андрюша нагуляется и разберется в своих эмоциях (назвать любовью то, что он испытывает к Пушкаревой, у меня не поворачивается язык), всегда поддерживать его.
Она слушает меня с пытливой жадностью и точно следует моим наставлениям.
Зря, конечно.
Андрей ведь не изменился. А от Кира не только покорилась, но и отдала всю себя. Ему стало скучно. Нет, он, безусловно, привязан к Кире, но это скорее привычка, нежели глубокие, сильные чувства. И вот на горизонте появляется Изотова, Катя и толпа оголтелых девиц, спешащих окольцевать красивого богатого мальчика.
Временами я ненавижу своего драгоценного сына. Видя, какие страдания он причиняет моему ангелу, я готова пустить ему пулю в лоб, отказаться от него, вычеркнуть из своей жизни.
Но… В целом я благодарна ему. Если бы не его неисправимый характер, не его пренебрежительное отношение к Кире, она бы не появлялась у меня так часто.
Вот такой вот замкнутый круг получается, Марго. Невесело усмехаюсь и иду на кухню за чашкой кофе. За шумом кофемолки не слышу, как щелкает дверной замок, поэтому приход Киры для меня становится не то, что неожиданным - ударом ниже пояса.
Девочка моя, я не готова к общению, я не готова к той нежности, с которой ты смотришь на меня.
- Маргарита, как Вы? - ты быстро разуваешься и, взяв у Андрея пакеты, стремительным шагом идешь ко мне. Целуешь в щеку, а затем трогаешь мой лоб.
- Температуры нет, я же выпила лекарство, - обманываю я ее и быстро отвожу взгляд.
Ты сегодня слишком красива. И даже маленькая морщинка, залегшая между нахмуренными бровями, украшает твое сияющее лицо. Дождавшись, когда Андрей выйдет из помещения, ты кидаешься мне на шею и счастливым шепотом произносишь:
- Мы помирились, Маргарита! И завтра едем в ресторан, а на следующей неделе - летим в Прагу, на несколько дней, где не будет ни вездесущего Малиновского, ни Пушкаревой, ни-ко-го!
Я глажу тебя по плечу и говорю в ответ что-то радостное.
- Маргарита, как бы я хотела, чтобы Вы были там с нами.
Смеюсь, зажмуривая глаза и прогоняя непрошенные слезы. Я взрослая женщина, я без эмоций могу принять все то, что преподносит мне судьба.
Не догадываясь о моем состоянии, ты рассказываешь о Вике, о ее новом богатом ухажере, а я, облокотившись о столешницу, наблюдаю за тем, как твои руки раскрывают упаковку с фруктами, счищают кожуру с солнечного мандарина.
Завтра эти руки будут сжимать ладони моего сына, и эти искрящиеся глаза будут дарить свое тепло только ему.
- Ох, я совсем забыла, - ты достаешь сотовый. - Пока мы с Андреем были в магазине, звонил Милко. Он опять в истерике. Интересно, что на этот раз?
Let me show you the way,
It’s a game that we play
For everyday
So easy…
Кира недоуменно оглядывается, потом смотрит на дисплей.
- Надо же, вот глупая! Вместо Милко звоню Вам, - она смеется.
Я натянуто улыбаюсь.
Нет, я не позволю себе лишнего, моя родная. Я просто буду продолжать участвовать в этой мучительной игре, в которой ты являешься главной героиней, в игре, в которой слабость могут себе позволить лишь обреченные, а чувства находятся под запретом.
Ведь больше мне ничего и не остается.
30.05.06
Вот за что я всегда любила фикшины, так это за то, что можно все!
Name: «Игра на всю жизнь».
Author: Inka
Pairing: Маргарита/Кира, намек на Андрей/Кира
Rating: G
Genre: romance/angst.
Disclaimer: всех героев имеет исключительно компания «Амедия».
A/N: фик для Чудика, которая хотела Марго/Кира и обязательно angst. Я, конечно, попыталась, но что из этого вышло... В общем, мон шер, вот ваш допинг
Let me show you the way,
It’s a game that we play
For everyday
So easy…
Тоненький голос английской певицы разрезает предвечернюю тишину. Я отвечаю, даже не взглянув на дисплей телефона.
- Здравствуй, Кира.
Конечно же, это Кира. Эта мелодия, эта песня как нельзя кстати подходит ей. Утонченная, хрупкая, почти прозрачная, но очень волевая и сильная духом молодая женщина. Такую сломить невозможно. Если только добиться ее подчинения.
- Маргарита, добрый день. Как у Вас дела?
Как у меня дела? Дела мои, Кирочка, стремительно катятся в пропасть. Но тебе лучше не знать об этом.
- Замечательно, а твои?
- Неплохо. Наш уговор еще в силе? - я слышу улыбку в ее голосе.
- К сожалению нет, девочка моя. Я приболела, лежу вот под толстым одеялом и пью горячий чай.
- Что-то серьезное? Мне приехать?
Слова «нет» и «да» каруселью мелькают у меня в подсознании, и чем сильнее чаша весов склоняется в сторону утвердительного выражения, тем тверже я произношу в телефонную трубку:
- Нет, Кирочка, не волнуйся. Все в порядке. Давай перенесем наш ужин на следующий понедельник, идет? Договорились. Все, не скучай там. Целую.
Тревожное «до свидания» звоном отдается в голове. Болезнь я только что выдумала. Ничего другого мне не оставалось. Завернувшись в плед, выхожу на балкон, достаю сигареты. Затяжка-выдох. Затяжка-выдох. Вот так. Да. Никотин расслабляет не хуже секса - это начинаешь понимать либо во время учебы, либо когда тебе за сорок.
Смотрю из окна на оживленный поток машин. Наш дом находится в самом центре Москвы, и мне это очень даже нравится. Я люблю движение, я не могу запираться в четырех стенах где-то в пригороде и наслаждаться природой. Такое существование быстро приедается.
Кира, Кира…
Я очень хочу сейчас поужинать с тобой, хорошая моя. Ты даже не представляешь, как сильно я жду нашей с тобой встречи. Но мне нужна передышка. В последнее время мы так часто видимся, созваниваемся, разговариваем, что я теряю контроль над собой в два, а то и три раза быстрее.
Забавно, но я отчетливо помню, как ты переступила порог моего дома. Высокая, худенькая, с огромными голубыми глазами, ты в свои девятнадцать лет выглядела как девятиклассница. Я должна была опекать тебя после той страшной авиакатастрофы, унесшей жизни твоих родителей, и я старалась, хотя поначалу ты не принимала мою заботу. О, ломать твой колючий характер было чертовски сложно, но очень интересно. Нет, не ломать - прогибать под себя. Ты злилась, шла наперекор, пропадала без вести на несколько дней…
Знаешь, это как укрощение строптивого скакуна: ты решительно пресекаешь все его попытки вырваться, но в то же время даешь понять, что полную свободу он получит только когда сдастся на твою милость.
Ты сдалась перед своим двадцатилетием. Молодость, открытость и несдержанность не устояла против мудрости и жизненного опыта. Начался новый этап наших отношений.
Я стала для тебя неким примером для подражания. Не ограничивая и не подавляя, я учила тебя, прятала твои шипы, оберегала от повседневной суеты, как любимого человека.
А вообще-то, если уж начистоту, я никогда не относилась к тебе как к дочери.
Телефон взрывается громкой мелодией. На этот раз звонит Андрей.
- Да, дорогой. Нет, что ты. Все прекрасно. Кто сказал? Ах, разумеется, Кира. Ну, она просто сильно переживает и поэтому все преувеличивает. Да, завтра буду уже на ногах. Все, пока.
Андрей. Андрей в юности не отличался хорошим поведением, а такое понятие как «верность» у него и вовсе отсутствовало. Помню удивление Киры, нашедшей его записную книжку, таки разрывающуюся от номеров и пейджеров моделей, бывших одноклассниц, девушек из клуба…
Естественно, Кира влюбилась в моего сына. Когда она рассказала мне об этом, я особо не удивилась, но… приревновала. Ее к сыну. А затем стала ей помогать, что тоже, впрочем, неудивительно.
Андрей никогда не любил - и не любит - легко доступных девушек (хм, скажем так: любил он их всего одну ночь, после чего очередная куколка начисто убивала к себе интерес). Киры он добивался восемь месяцев.
Восемь месяцев ее переживаний, надежд, слез. Восемь месяцев ее случайно срывающихся обвинений в мой адрес. «Вы, как и любая мать, не хотите, чтобы сердце Вашего сына принадлежало другой женщине». Восемь месяцев моих увещеваний, уговоров, убеждений. Да, я мать. И я знаю своего сына лучше, чем он сам себя. А что насчет сердца и другой женщины… вот тут ты всегда ошибалась, девочка моя. Я не хотела, чтобы твое сердце было занято другим человеком, пусть даже Андрюшей.
Андрей не выносил глупых и безынициативных или болтливых и напористых блондинок - Кира сводила его с ума своими рискованными затеями, загадочным молчанием, умными идеями, которые мы вместе с ней разрабатывали долгими ночами. В те вечера, когда он был в клубе с длинноногой пустышкой, Кира лежала на моем диване, положив голову мне на колени, а я перебирала ее мягкие, ухоженные волосы, предлагая различные варианты планов по приручению Андрея.
Андрея тошнило от покорных. Добившись победы, он скучал, а значит, соответственно, изменял. Киру он пытался завоевать больше полугода.
Сейчас, когда с появлением Пушкаревой все неожиданно перевернулось вверх тормашками, я советую ей быть терпеливой, ждать, пока Андрюша нагуляется и разберется в своих эмоциях (назвать любовью то, что он испытывает к Пушкаревой, у меня не поворачивается язык), всегда поддерживать его.
Она слушает меня с пытливой жадностью и точно следует моим наставлениям.
Зря, конечно.
Андрей ведь не изменился. А от Кира не только покорилась, но и отдала всю себя. Ему стало скучно. Нет, он, безусловно, привязан к Кире, но это скорее привычка, нежели глубокие, сильные чувства. И вот на горизонте появляется Изотова, Катя и толпа оголтелых девиц, спешащих окольцевать красивого богатого мальчика.
Временами я ненавижу своего драгоценного сына. Видя, какие страдания он причиняет моему ангелу, я готова пустить ему пулю в лоб, отказаться от него, вычеркнуть из своей жизни.
Но… В целом я благодарна ему. Если бы не его неисправимый характер, не его пренебрежительное отношение к Кире, она бы не появлялась у меня так часто.
Вот такой вот замкнутый круг получается, Марго. Невесело усмехаюсь и иду на кухню за чашкой кофе. За шумом кофемолки не слышу, как щелкает дверной замок, поэтому приход Киры для меня становится не то, что неожиданным - ударом ниже пояса.
Девочка моя, я не готова к общению, я не готова к той нежности, с которой ты смотришь на меня.
- Маргарита, как Вы? - ты быстро разуваешься и, взяв у Андрея пакеты, стремительным шагом идешь ко мне. Целуешь в щеку, а затем трогаешь мой лоб.
- Температуры нет, я же выпила лекарство, - обманываю я ее и быстро отвожу взгляд.
Ты сегодня слишком красива. И даже маленькая морщинка, залегшая между нахмуренными бровями, украшает твое сияющее лицо. Дождавшись, когда Андрей выйдет из помещения, ты кидаешься мне на шею и счастливым шепотом произносишь:
- Мы помирились, Маргарита! И завтра едем в ресторан, а на следующей неделе - летим в Прагу, на несколько дней, где не будет ни вездесущего Малиновского, ни Пушкаревой, ни-ко-го!
Я глажу тебя по плечу и говорю в ответ что-то радостное.
- Маргарита, как бы я хотела, чтобы Вы были там с нами.
Смеюсь, зажмуривая глаза и прогоняя непрошенные слезы. Я взрослая женщина, я без эмоций могу принять все то, что преподносит мне судьба.
Не догадываясь о моем состоянии, ты рассказываешь о Вике, о ее новом богатом ухажере, а я, облокотившись о столешницу, наблюдаю за тем, как твои руки раскрывают упаковку с фруктами, счищают кожуру с солнечного мандарина.
Завтра эти руки будут сжимать ладони моего сына, и эти искрящиеся глаза будут дарить свое тепло только ему.
- Ох, я совсем забыла, - ты достаешь сотовый. - Пока мы с Андреем были в магазине, звонил Милко. Он опять в истерике. Интересно, что на этот раз?
Let me show you the way,
It’s a game that we play
For everyday
So easy…
Кира недоуменно оглядывается, потом смотрит на дисплей.
- Надо же, вот глупая! Вместо Милко звоню Вам, - она смеется.
Я натянуто улыбаюсь.
Нет, я не позволю себе лишнего, моя родная. Я просто буду продолжать участвовать в этой мучительной игре, в которой ты являешься главной героиней, в игре, в которой слабость могут себе позволить лишь обреченные, а чувства находятся под запретом.
Ведь больше мне ничего и не остается.
30.05.06
Вот за что я всегда любила фикшины, так это за то, что можно все!