новый рассказ
Расскажи...
by Чудик
Beta: Helga;
Rating: R, original;
- Расскажи мне о боли, человек... - тихий голос звучит словно со всех сторон одновременно. Сконцентрироваться на нем не позволяет боль, волнами разливающаяся по всему телу. Сейчас для тебя ничего не существует, кроме нее. Она повсюду; она все, что у тебя осталось.
- Расскажи мне о боли, человек... - и снова этот голос - спокойный, плавный и даже, может быть, нежный. Не женский и не мужской, скорее детский. Легкий и звонкий. А что ты знаешь о боли? Что ты можешь рассказать о ней? Сейчас все вокруг и есть боль. Ты - это она. С трудом открываешь глаза. Темнота светится серебром. Над тобой раскинулось усыпанное звездами небо. Их так много, и они так близко... Протяни руку - и коснешься света, пылающего сквозь глубину времен. Ты это и делаешь. Тянешься к ним. Чувствуешь, как постепенно отступает боль, оставаясь только эхом, почти затухающим отголоском когда-то сжигавшего тебя пламени. Так странно. Ты уже привык к ней. Что будет сейчас? Ведь ты - это она. Что будет с тобой без нее? Будешь ли ты? Закрываешь глаза. Воздух пахнет приближающейся грозой и травой. До твоего слуха долетает тихое пение, голоса, про которые ты даже не можешь сказать, человеческие они или нет. Нежные и бестелесные. Они вплетаются в шелест ветра и улетают ввысь, к звездам. Туда, куда ты все-таки не в силах дотянуться.
- Расскажи мне о боли, человек... - голос, который ты уже слышал, теперь ближе, чем раньше.
- Боль... Она живая. Она есть. И иногда она - все, что у тебя остается... - тебе кажется, что ты шепчешь, но слова подхватывает ветер, как ту песню, усиливает и уносит ввысь. Садишься на теплой, чуть влажной траве и поворачиваешься в сторону голоса. Мальчишка лет пятнадцати, высокий и худой, жилистый. На нем джинсовые шорты и красные кеды на босу ногу, расстегнутая шелковая рубашка. Он стоит, прислонившись к стволу гигантского дерева, руки в карманах, с любопытством разглядывает тебя. В его серых глазах ты видишь отражение Вселенной. В этом странном месте он кажется чужим и своим одновременно. Его белые волосы почти нежно трепет ветер. Убираешь упавшую на глаза челку. Где ты?
- Даже сейчас? - ты не сразу понимаешь его вопрос. Мальчишка подходит к тебе и протягивает руку, помогая встать. Сжимаешь его теплую ладонь. В ней столько силы, сколько не может быть в подростке. Колени дрожат, и ты не отпускаешь его. Смотришь поверх его головы на раскинувшуюся за вами отливающую серебром долину.
- Знаешь, это самое страшное, - пытаешься улыбнуться, - когда все, что ты помнишь - боль. Что остается тебе, когда она уходит? Ты не знаешь, что делать. Кто ты без нее? Я слишком долго жил своей болью…
- Я не понимаю. Я столько всего видел, но я не могу понять. Как можно бежать от боли? Как можно желать ее? Как может она быть всем? - он хмурится. - Расскажи мне о боли, - в голосе его настойчивость и твердость.
Рассказать? Улыбаешься. Это невозможно. Боль у каждого своя. Она индивидуальна. Она бесконечна. Она просто есть. Ты помнишь свою... она столько лет была частью тебя. Боль и злость. Они толкали тебя вперед, не позволяли все бросить. И месть. Да... Для тебя ничего не существовало, кроме них. Три компонента твоей жизни.
Боль. Злость. Месть. Без расстановки приоритетов.
- О ней невозможно рассказать. Она всегда разная. Ее просто надо испытать, - он берет твою вторую руку и с силой сжимает. На секунду ты боишься, что он сломает ее.
- Покажи мне.
- Ты уверен?
- Да.
Закрываешь глаза и стискиваешь зубы. Тянешь его за собой в глубину лабиринта собственной памяти. Когда все началось? Когда боль стала единственным доказательством того, что ты еще жив? Когда твой счастливый светлый мир перевернулся? Когда Она оставила тебя одного…
Она стояла на коленях на холодном кафеле, держала твои ледяные руки в своих теплых ладонях. Светлые, почти платиновые волосы обрамляли красивое лицо. Ты не смотрел на нее, уставившись прямо перед собой на серо-синие узоры на кафеле на противоположной стене. Она что-то говорила, ты не слышал. Не слушал. Ты просто сидел на бортике ванны и думал, что сегодня пропустил новый эпизод «Галактики», и его придется скачивать из сети. Да, все изменилось с Ее уходом. Ты изменился. Она подвела тебя к краю, но шагнул в бездну ты сам. Ты бросил школу, не доучившись всего год. Ушел из дома. Ты упал - алкоголь, наркотики, секс. Ты сбился со счета, не запоминая лиц и имен: женщины, мужчины - все равно. Ты пытался хоть чем-нибудь заполнить пустоту, которую оставила Она, и не мог. Боль стала твоей постоянной составляющей, не оставив места ни для чего-то другого.
Теперь ты сам сжимаешь его руку. Еще сильнее. Мальчишка вздрагивает, а по твоей спине пробегает неприятный холодок. Вы идете дальше, в тот момент, когда боль стала невыносимой. Когда к ней добавилась злость. Когда смыслом твоей жизни стала месть. Ты не знал, как тебя удалось найти, смотрел затуманенным взглядом и не узнавал, - какая-то очередная отрава бежала по венам. Удар по лицу немного отрезвил; ты не думал, что у старика может быть столько силы. Потом только понял: он все вложил в ту пощечину. Он говорил всю дорогу, легко маневрируя в плотном потоке машин, а ты лежал на заднем сидении, свернувшись клубком. Слезы оставляли влажные дорожки на лице, а песня, звучавшая по радио, отражала твою боль: «Wish I was,.. Too dead to cry...».
Потом были недели Ада. Ты не помнишь ничего, кроме боли и Ее в своих туманных видениях на грани помешательства. Тебя ломало - физически и морально. Ты сидел на полу в пустой комнате, прижавшись к стене, тело сотрясала дрожь. Но ты отказался от клиники. К черту. Ты не знал никого, кто не сорвался потом. Ты все сделал сам. Вылез - на одной боли, злости и желании отомстить. Человек на многое способен. В бреду ты звал Ее, кричал, умолял. Вернуться. Не уходить. Ждать. Ты клялся отомстить призраку, порождению больного сознания. Впрочем, это не важно.
Ты отомстил. Методично, целенаправленно ты шел к этому годы. Десять лет. Ты нашел его. Он забрал Ее у тебя. Он предал Ее. Из-за него ты остался один. Воспоминания возвращают боль, и ты снова окунаешься в нее с головой и тянешь за собой мальчишку. Сомневаешься, а ребенок ли он на самом деле? Но он напоминает тебя тогда - дерзкий, самоуверенный. Быть может, он, кем бы он ни был, выбрал эту личину специально, чтобы ты ему поверил, чтобы показал ему боль. Да, он обратился по адресу. Ты можешь показать ему все виды боли - ты испытал их. Ты знаешь боль в лицо.
Охотничий нож - приятная тяжесть в руке. Деревянная рукоять отделана кожей. Почему-то ты сразу решил, что это будет именно нож. Ты хотел видеть смерть. Ты хотел стать смертью для него. Вечер был теплым. Ты стоял в тени виноградной беседки. Вокруг надрывались цикады, из бара на пляже лились латиноамериканские мелодии, шумело море. Стоял и напряженно слушал неторопливые шаги мягких мокасин по выложенной камнями дорожке. Напряжение во всем теле притупило боль. Ты действовал быстро. Острое лезвие вошло в тело легко, по самую рукоятку, между ребер, прямо в сердце. Он даже не понял. Не успел. Ты смыл кровь в море, теплые волны ласкали твои руки, забирали с собой чужую кровь и твою боль. А потом ты шел по пляжу к своей машине, и ноги увязали в песке. Над водой висел огромный темно-оранжевый диск луны. Боль стала гулом на периферии сознания. А в плеере играло: «Wish I was,.. Too dead to care,.. If indeed I cared at all...»
Мальчик дрожит. Ты чувствуешь, как по его телу волнами проходит судорога. Пытаешься отстранить его от себя, вырвать из плена чуждой ему боли, но он крепко держится за тебя. Встречаешься взглядом - его глаза горят безумным огнем. На секунду маска спадает, и ты видишь за его плечами вечность. Демон-привратник на перепутье между жизнью и смертью. Он видел миллионы душ, он видел боль во всех ее ипостасях. Но только сейчас он сам понял, что это... Ты показал ее ему. Ты показал ему боль человеческую. Но он быстро берет себя в руки, и ты снова видишь молодое лицо.
- Хватит.
- Нет.
Ты вернулся домой. Цель была достигнута. Что дальше? Ты не знал, что делать, когда боль стала отпускать. Ты уже не мог без нее - столько лет она была смыслом твоего существования. И что теперь? Ты почти вернулся назад к краю пропасти, к алкоголю и наркотикам, но удержался на самом краю. Ты предпочел боль, каждый день прибавляя на левом запястье по одной полосе тем самым охотничьим ножом. Ты прятал шрамы под ее браслетом белого золота и жил дальше. Существовал. Дни. Недели. Месяцы. Ты не протянул и года.
В тот день в машине играла твоя песня - на повторе, снова и снова. «I wish I had a reason,..» Снова и снова. Дождь бил в лобовое стекло.
Педаль газа в пол. «My flaws are open season...» Мокрая дорога блестела желтым в свете уличных фонарей. «Хонда» рычала. Ты проносился мимо машин, мимо мигающих светофоров. Ты все-таки не научился принимать этот мир без Нее, ты так и не научился жить. Мотор ревел, ты выжимал из машины все.
Ты отомстил за нее. Да. А простил ли ты ее? Нет. Боль скрутила внезапно и резко, разлилась ядом по венам.
Ты с силой сжал руль. Она была всем для тебя. Она была твоей жизнью. Хотелось выть. Ты не замечал слез на лице. Боль вернулась.
Впереди перекресток. Правая рука на ручник. Дергаешь с силой. Машину заносит. Спортивный руль легко управляется одной рукой. Смех сквозь слезы. «For this I gave up trying,..» Она говорила, что ты для Нее - все. Она хотела лучшего для тебя. Тебе была нужна только Она! Наверное, ты изначально понимал, что не вытянешь. Ты шел к этому последние месяцы. Так же, как годы шел к своей мести. Упорно и методично.
Скрежет и стон металла. Пронизывающая боль. Сразу. Всюду. Боль у каждого своя. Но этой боли ты рад. «One good turn deserves my dying...».
Ты все-таки отталкиваешь его от себя и оседаешь на землю. Он опускается на колени. Волосы липнут к лицу. Он прерывисто и часто дышит. Рубашка насквозь промокла. Кажется, проходит вечность, прежде чем он поднимает голову и смотрит на тебя. Его глаза блестят. Ты не замечаешь своих слез.
- Люди странные создания... - тихо произносит он наконец. - Я видел миллионы душ. Я видел боль. Видел тех, кто бежал от нее, и наоборот - тех, кто стремился к ней. Но я никогда не мог понять, почему?
- А сейчас? - твой голос звучит глухо.
- Сейчас? - он легко вскакивает на ноги и снова протягивает тебе руку. - Я испытал твою боль, я могу понять тебя... Пойдем, я отведу тебя туда, где больше не будет боли. Она позаботится об этом. Она так давно ждет тебя …
05.09.07
by Чудик
Beta: Helga;
Rating: R, original;
- Расскажи мне о боли, человек... - тихий голос звучит словно со всех сторон одновременно. Сконцентрироваться на нем не позволяет боль, волнами разливающаяся по всему телу. Сейчас для тебя ничего не существует, кроме нее. Она повсюду; она все, что у тебя осталось.
- Расскажи мне о боли, человек... - и снова этот голос - спокойный, плавный и даже, может быть, нежный. Не женский и не мужской, скорее детский. Легкий и звонкий. А что ты знаешь о боли? Что ты можешь рассказать о ней? Сейчас все вокруг и есть боль. Ты - это она. С трудом открываешь глаза. Темнота светится серебром. Над тобой раскинулось усыпанное звездами небо. Их так много, и они так близко... Протяни руку - и коснешься света, пылающего сквозь глубину времен. Ты это и делаешь. Тянешься к ним. Чувствуешь, как постепенно отступает боль, оставаясь только эхом, почти затухающим отголоском когда-то сжигавшего тебя пламени. Так странно. Ты уже привык к ней. Что будет сейчас? Ведь ты - это она. Что будет с тобой без нее? Будешь ли ты? Закрываешь глаза. Воздух пахнет приближающейся грозой и травой. До твоего слуха долетает тихое пение, голоса, про которые ты даже не можешь сказать, человеческие они или нет. Нежные и бестелесные. Они вплетаются в шелест ветра и улетают ввысь, к звездам. Туда, куда ты все-таки не в силах дотянуться.
- Расскажи мне о боли, человек... - голос, который ты уже слышал, теперь ближе, чем раньше.
- Боль... Она живая. Она есть. И иногда она - все, что у тебя остается... - тебе кажется, что ты шепчешь, но слова подхватывает ветер, как ту песню, усиливает и уносит ввысь. Садишься на теплой, чуть влажной траве и поворачиваешься в сторону голоса. Мальчишка лет пятнадцати, высокий и худой, жилистый. На нем джинсовые шорты и красные кеды на босу ногу, расстегнутая шелковая рубашка. Он стоит, прислонившись к стволу гигантского дерева, руки в карманах, с любопытством разглядывает тебя. В его серых глазах ты видишь отражение Вселенной. В этом странном месте он кажется чужим и своим одновременно. Его белые волосы почти нежно трепет ветер. Убираешь упавшую на глаза челку. Где ты?
- Даже сейчас? - ты не сразу понимаешь его вопрос. Мальчишка подходит к тебе и протягивает руку, помогая встать. Сжимаешь его теплую ладонь. В ней столько силы, сколько не может быть в подростке. Колени дрожат, и ты не отпускаешь его. Смотришь поверх его головы на раскинувшуюся за вами отливающую серебром долину.
- Знаешь, это самое страшное, - пытаешься улыбнуться, - когда все, что ты помнишь - боль. Что остается тебе, когда она уходит? Ты не знаешь, что делать. Кто ты без нее? Я слишком долго жил своей болью…
- Я не понимаю. Я столько всего видел, но я не могу понять. Как можно бежать от боли? Как можно желать ее? Как может она быть всем? - он хмурится. - Расскажи мне о боли, - в голосе его настойчивость и твердость.
Рассказать? Улыбаешься. Это невозможно. Боль у каждого своя. Она индивидуальна. Она бесконечна. Она просто есть. Ты помнишь свою... она столько лет была частью тебя. Боль и злость. Они толкали тебя вперед, не позволяли все бросить. И месть. Да... Для тебя ничего не существовало, кроме них. Три компонента твоей жизни.
Боль. Злость. Месть. Без расстановки приоритетов.
- О ней невозможно рассказать. Она всегда разная. Ее просто надо испытать, - он берет твою вторую руку и с силой сжимает. На секунду ты боишься, что он сломает ее.
- Покажи мне.
- Ты уверен?
- Да.
Закрываешь глаза и стискиваешь зубы. Тянешь его за собой в глубину лабиринта собственной памяти. Когда все началось? Когда боль стала единственным доказательством того, что ты еще жив? Когда твой счастливый светлый мир перевернулся? Когда Она оставила тебя одного…
Она стояла на коленях на холодном кафеле, держала твои ледяные руки в своих теплых ладонях. Светлые, почти платиновые волосы обрамляли красивое лицо. Ты не смотрел на нее, уставившись прямо перед собой на серо-синие узоры на кафеле на противоположной стене. Она что-то говорила, ты не слышал. Не слушал. Ты просто сидел на бортике ванны и думал, что сегодня пропустил новый эпизод «Галактики», и его придется скачивать из сети. Да, все изменилось с Ее уходом. Ты изменился. Она подвела тебя к краю, но шагнул в бездну ты сам. Ты бросил школу, не доучившись всего год. Ушел из дома. Ты упал - алкоголь, наркотики, секс. Ты сбился со счета, не запоминая лиц и имен: женщины, мужчины - все равно. Ты пытался хоть чем-нибудь заполнить пустоту, которую оставила Она, и не мог. Боль стала твоей постоянной составляющей, не оставив места ни для чего-то другого.
Теперь ты сам сжимаешь его руку. Еще сильнее. Мальчишка вздрагивает, а по твоей спине пробегает неприятный холодок. Вы идете дальше, в тот момент, когда боль стала невыносимой. Когда к ней добавилась злость. Когда смыслом твоей жизни стала месть. Ты не знал, как тебя удалось найти, смотрел затуманенным взглядом и не узнавал, - какая-то очередная отрава бежала по венам. Удар по лицу немного отрезвил; ты не думал, что у старика может быть столько силы. Потом только понял: он все вложил в ту пощечину. Он говорил всю дорогу, легко маневрируя в плотном потоке машин, а ты лежал на заднем сидении, свернувшись клубком. Слезы оставляли влажные дорожки на лице, а песня, звучавшая по радио, отражала твою боль: «Wish I was,.. Too dead to cry...».
Потом были недели Ада. Ты не помнишь ничего, кроме боли и Ее в своих туманных видениях на грани помешательства. Тебя ломало - физически и морально. Ты сидел на полу в пустой комнате, прижавшись к стене, тело сотрясала дрожь. Но ты отказался от клиники. К черту. Ты не знал никого, кто не сорвался потом. Ты все сделал сам. Вылез - на одной боли, злости и желании отомстить. Человек на многое способен. В бреду ты звал Ее, кричал, умолял. Вернуться. Не уходить. Ждать. Ты клялся отомстить призраку, порождению больного сознания. Впрочем, это не важно.
Ты отомстил. Методично, целенаправленно ты шел к этому годы. Десять лет. Ты нашел его. Он забрал Ее у тебя. Он предал Ее. Из-за него ты остался один. Воспоминания возвращают боль, и ты снова окунаешься в нее с головой и тянешь за собой мальчишку. Сомневаешься, а ребенок ли он на самом деле? Но он напоминает тебя тогда - дерзкий, самоуверенный. Быть может, он, кем бы он ни был, выбрал эту личину специально, чтобы ты ему поверил, чтобы показал ему боль. Да, он обратился по адресу. Ты можешь показать ему все виды боли - ты испытал их. Ты знаешь боль в лицо.
Охотничий нож - приятная тяжесть в руке. Деревянная рукоять отделана кожей. Почему-то ты сразу решил, что это будет именно нож. Ты хотел видеть смерть. Ты хотел стать смертью для него. Вечер был теплым. Ты стоял в тени виноградной беседки. Вокруг надрывались цикады, из бара на пляже лились латиноамериканские мелодии, шумело море. Стоял и напряженно слушал неторопливые шаги мягких мокасин по выложенной камнями дорожке. Напряжение во всем теле притупило боль. Ты действовал быстро. Острое лезвие вошло в тело легко, по самую рукоятку, между ребер, прямо в сердце. Он даже не понял. Не успел. Ты смыл кровь в море, теплые волны ласкали твои руки, забирали с собой чужую кровь и твою боль. А потом ты шел по пляжу к своей машине, и ноги увязали в песке. Над водой висел огромный темно-оранжевый диск луны. Боль стала гулом на периферии сознания. А в плеере играло: «Wish I was,.. Too dead to care,.. If indeed I cared at all...»
Мальчик дрожит. Ты чувствуешь, как по его телу волнами проходит судорога. Пытаешься отстранить его от себя, вырвать из плена чуждой ему боли, но он крепко держится за тебя. Встречаешься взглядом - его глаза горят безумным огнем. На секунду маска спадает, и ты видишь за его плечами вечность. Демон-привратник на перепутье между жизнью и смертью. Он видел миллионы душ, он видел боль во всех ее ипостасях. Но только сейчас он сам понял, что это... Ты показал ее ему. Ты показал ему боль человеческую. Но он быстро берет себя в руки, и ты снова видишь молодое лицо.
- Хватит.
- Нет.
Ты вернулся домой. Цель была достигнута. Что дальше? Ты не знал, что делать, когда боль стала отпускать. Ты уже не мог без нее - столько лет она была смыслом твоего существования. И что теперь? Ты почти вернулся назад к краю пропасти, к алкоголю и наркотикам, но удержался на самом краю. Ты предпочел боль, каждый день прибавляя на левом запястье по одной полосе тем самым охотничьим ножом. Ты прятал шрамы под ее браслетом белого золота и жил дальше. Существовал. Дни. Недели. Месяцы. Ты не протянул и года.
В тот день в машине играла твоя песня - на повторе, снова и снова. «I wish I had a reason,..» Снова и снова. Дождь бил в лобовое стекло.
Педаль газа в пол. «My flaws are open season...» Мокрая дорога блестела желтым в свете уличных фонарей. «Хонда» рычала. Ты проносился мимо машин, мимо мигающих светофоров. Ты все-таки не научился принимать этот мир без Нее, ты так и не научился жить. Мотор ревел, ты выжимал из машины все.
Ты отомстил за нее. Да. А простил ли ты ее? Нет. Боль скрутила внезапно и резко, разлилась ядом по венам.
Ты с силой сжал руль. Она была всем для тебя. Она была твоей жизнью. Хотелось выть. Ты не замечал слез на лице. Боль вернулась.
Впереди перекресток. Правая рука на ручник. Дергаешь с силой. Машину заносит. Спортивный руль легко управляется одной рукой. Смех сквозь слезы. «For this I gave up trying,..» Она говорила, что ты для Нее - все. Она хотела лучшего для тебя. Тебе была нужна только Она! Наверное, ты изначально понимал, что не вытянешь. Ты шел к этому последние месяцы. Так же, как годы шел к своей мести. Упорно и методично.
Скрежет и стон металла. Пронизывающая боль. Сразу. Всюду. Боль у каждого своя. Но этой боли ты рад. «One good turn deserves my dying...».
Ты все-таки отталкиваешь его от себя и оседаешь на землю. Он опускается на колени. Волосы липнут к лицу. Он прерывисто и часто дышит. Рубашка насквозь промокла. Кажется, проходит вечность, прежде чем он поднимает голову и смотрит на тебя. Его глаза блестят. Ты не замечаешь своих слез.
- Люди странные создания... - тихо произносит он наконец. - Я видел миллионы душ. Я видел боль. Видел тех, кто бежал от нее, и наоборот - тех, кто стремился к ней. Но я никогда не мог понять, почему?
- А сейчас? - твой голос звучит глухо.
- Сейчас? - он легко вскакивает на ноги и снова протягивает тебе руку. - Я испытал твою боль, я могу понять тебя... Пойдем, я отведу тебя туда, где больше не будет боли. Она позаботится об этом. Она так давно ждет тебя …
05.09.07