Малколм Пайнс "Интерпретация: почему, для кого и когда?"
Малколм Паинс "ИНТЕРПРЕТАЦИЯ: ПОЧЕМУ, ДЛЯ КОГО И КОГДА?"
Один из героев Шеридана говорил: «Клянусь небом, из них двоих сложней всего понять переводчика».
Мы должны помнить это выражение, когда передаем пациентам свои мысли.
В моем словаре четыре различных определения интерпретации (interpretation).
- Объяснение или толкование значения: передача информации понятным языком.
- Устный межъязыковой перевод.
- Представление сценической интерпретации.
- Существенное значение чего-либо.
Все эти четыре определения можно отнести к интерпретативной деятельности психотерапевта, заключающейся в позиционировании самого себя посредством диалога в психической жизни другого человека и своей психотерапевтической группы.
Я начну со второго определения - «устный межъязыковой перевод», - поскольку его, бесспорно, можно применить по отношению к психотерапевтической группе. Каждый из наших пациентов разговаривает на особом языке своего невроза уникального жизненного опыта. Но несмотря на то, что все члены группы - уникальные личности, они обладают также фундаментальным сходством в том, что С. Фаулкс (S. Н. Foulkes, 1973) называл «базовой матрицей». Будучи членами одной и той же культуры, укоренившейся в общих языке и социуме, большинство пациентов в отдельной психотерапевтической группе на глубинном уровне будут связаны друг с другом этими общими корнями. Групповыми психоаналитиками этот факт также расценивается как мощный фактор динамического развития, поскольку если каждый отдельный человек в своей невротической уникальности демонстрирует некоторые отклонения от психолого-социальной нормы, то сама группа может олицетворять ту норму, от которой отличается каждый участник. Психотерапевтическая группа должна перенять и изменить ту норму, которая определяется воздействием личной и профессиональной культуры самого психотерапевта. Психотерапевт/руководитель является членом психотерапевтического сообщества; в этом сообществе бытует специфическое понимание того, что есть норма психической и эмоциональной жизни. Психотерапевт должен помнить о динамических силах сознания, для того чтобы видеть связь между ненормальным развитием и теми симптом; ли, которые в конце концов вызовут в человеке потребность в поддержке. Знания, аттитюды и опыт психотерапевта, несомненно, оказывают воздействие на модель общения в группе и, следовательно, на «групповую матрицу», которая развивается с течением вре¬мени. Каждый привносит в терапевтическую ситуацию свою собственную матрицу. Здесь разнообразными путями члены группы анализируют самих себя и свои проблемы посредством переноса или того, что де Маре (de Mare, 1972) называл транспозицией (transposition) - это более точный термин для определения процесса полной репликации предыдущего жизненного опыта в новой терапевтической обстановке.
Пример
Женщина, которая росла без отца и была в очень близких отно¬шениях с доминирующей и несколько параноидальной матерью, испытывала стресс и гнев при общении с другой женщиной - членом группы. Эта вторая женщина решила бросить психотерапию, поскольку сменила одну гомосексуальную партнершу на другую, проживающую в другой стране. Между двумя женщинами происходили жесткие трения. Первая из описанных пациенток получила от руководителя следующую интерпретацию: ее страх и гнев по отношению к другой участнице был результатом потребности в поддержке при общении с властной женщиной - в поддержке, которой она была лишена в детстве из-за того, что жила без отца и без других мужчин. Она среагировала на эту интерпретацию весьма эмоционально и с облегчением. Эта пациентка оживила свое детство посредством переноса и смогла понять интерпретацию и использовать ее в качестве подходящего средства укрепления своей личности. Проработка своих отношений с мужчиной, которого нет в ее жизни, - это процесс, который происходит в группе: она принесла сюда свою идеализацию мужской силы и свои нападки на тех мужчин, которые рассматриваются как слабые.
В данном примере совмещаются два аспекта интерпретации: как устного межъязыкового перевода - с языка одной женщины на язык другой, так чтобы пациентки смогли понять суть своего межличностного конфликта; и как объяснения мотивов и истоков поведения каждой из этих женщин, с тем чтобы они четче осознали свою внутреннюю сущность.
Групповой психоаналитик, согласный, как и я, с теорией и методикой, разработанной С. Фаулксом, выполняет как интерпретатор двойную функцию. Он участвует и в индивидуальной работе с членом группы, и в динамике группы в целом. Без интерпретирующей работы с отдельными участниками невозможен терапевтический процесс в долгосрочной группе. Группы, с которыми я работаю, собираются один или два раза в неделю и продолжают встречаться несколько лет независимо от того, приходят ли участники ради тренинга или просто как пациенты. Главной целью является обогащение психической и эмоциональной жизни, и наши теории представляют конкретные и в то же время широкие возможности для этого. Теории, в которых функции руководителя сводятся к концентрации на групповых процессах или которые утверждают, что вся работа должна быть посвящена переносу на психотерапевта, искусственно ограничивают столь необходимую свободу и, как показывает практика, оказываются бесперспективными.
В психоанализе существует иерархия вербальных актов, таких как прояснение, конфронтация, интерпретация. Наиболее ценный из них - интерпретация, а наименее ценный - вопрос. Еще менее привлекателен акт прямого ответа на вопрос пациента. В психоанализе мы не встречаемся с групповой ситуацией лицом к лицу, и задача психотерапевта - которого мы называем руководителем группы - и его клиентов здесь значительно отличается от работы в ситуации классического психоанализа. При групповом анализе мы не должны ставить себя в доминирующее положение, как это свойственно для психоаналитической модели. Можно использовать все психоаналитические способы говорения, при этом существует широкий набор прочих актов, которые находятся в центре процесса коммуникации как такового. В групповом анализе утверждается идея, что люди обладают безграничной способностью понимать друг друга на всех уровнях. Реакция других членов группы может вывести бессознательные процессы на поверхность с глубинного бессознательного уровня - например, когда человек говорит о симптомах, жизненных трудностях, душевных страданиях или конфликтах. Адекватное понимание этих процессов - результат того достоверного знания, которое один человек формирует о другом человеке на основе широкого личностного участия в терапевтической ситуации. Интерпретации, предлагаемые друг другу членами группы, часто пред¬ставляют собой выражение понимания чужого опыта. Это попытки установить отчетливую, ясную вербальную связь друг с другом и внутри себя. Будучи людьми, мы должны общаться, и в небольшой аналитической группе мы обретаем широкую возможность осуществлять это общение.
Исходная задача психотерапевта - фасилитировать коммуникативную способность членов группы. Он организует ситуацию и устанавливает ограничения времени и пространства; он создает атмосферу контейнирования, которая позволяет сильным эмоциям и аттитюдам проявляться в безопасных условиях. Ролевые модели контейнирования тревоги и эмоций способствуют внутренней обработке «сырых» чувств и четкой артикуляции идей: все это придает смысл терапевтическому процессу. Это необходимые предпосылки интерпретативной деятельности - свободной деятельности психотерапевта! Во время интерпретации психотерапевт переживает момент свободы, он отступает от функции контейнирования. Этот мо¬мент свободы представляет собой искушение для психотерапевта: руководитель постоянно должен решать, когда он должен слушать, когда - контейнировать, а когда - говорить или действовать. В большинстве случаев, я считаю, необходимо слушать, контейнировать, обрабатывать и усваивать информацию. А когда же действовать? Это самый сложный вопрос. Вот простой ответ: тогда, когда вы можете сделать что-то ценное, о чем участники прежде не имели представления.
Пример
Отчетливо доминирующая, целеустремленная, властная женщина несколько месяцев ходит в группу, встречи которой происходят раз в неделю. Она провоцирует множество конфликтов, но ее высоко ценят за силу характера и проницательность замечаний. Участники узнали ее драматическую историю: она воспитывалась психотической матерью, неоднократно попадавшей в больницу, и отцом, ушедшим из семьи, когда пациентка была совсем маленькой. Поэтому она оставалась одинокой не только тогда, когда ее мать забирали в больницу, но и в те мучительные моменты, когда у матери происходили рецидивы психотических параноидальных процессов. На нынешней сессии она рассказывала, как ей сложно принять то, что ей предлагают другие; это, как ей кажется, связано с ее потребностью доминировать и быть в отношениях дающей, а не берущей стороной. Она говорила о подарках, которые ее мать дарила ей в детстве, - с ними всегда было что-то не так. Наконец психотерапевт предположил, что, вероятно, пациентке всегда казалось, что подарки исходят от психотической стороны личности ее матери. Как только эти слова были сказаны, она резко выбежала из комнаты. Десять минут спустя она вернулась и попыталась скрыть подавленность под маской своего обычного хладнокровия. Затем было потрачено много времени на то, чтобы осмыслить этот момент проявления болезненной тревоги, которая была высвобождена посредством индивидуальной интерпретации.
Я считаю, что психотерапевт каждый раз должен заслужить право на интерпретацию. Правда всегда личностна. Не существует объективной межличностной истины о пациенте, которую мог бы изложить психотерапевт. Признавать какое-либо утверждение о жизни другого человека истинным - значит вступить в конфронтацию с этим человеком. Любая интерпретация - это вмешательство, вторжение в частное владение другого человека, и для осуществления этого вторжения недостаточно просто решить, что пациент пришел именно ради такого вмешательства. Психотерапевт должен действовать с деликатным сочувствием, с желанием передать свое понимание, которое само по себе базируется на своеобразном сочетании эмпатии и рационального объяснения. Мы чувствуем вместе с другими и за других и в то же время применяем все наше знание человеческой натуры, с тем чтобы выразить свое понимание таким образом, чтобы другие смогли нас услышать, понять и использовать наши слова.
Работая супервизором, я много усилий тратил на то, чтобы заставить психотерапевтов отказаться от своих интересных и часто очень мудрых интерпретаций и вместо этого выразить пациенту в группе свое одобрение и понимание. Это можно сделать посредством элементарных невербальных сигналов. Как говорил Фаулкс, в работе психотерапевта решающее значение имеет не то, что психотерапевт делает, а то, что он собой представляет. Я также вспоминаю слова Дональда Уинникотта (Donald Winnicott): он говорил, что к концу своей жизни пришел к выводу, что в психоанализе для пациента наиболее ценным является не мудрая интерпретация - она скорее позволяет самому психотерапевту сохранять веру в собственные возможности, - а способность дать пациенту что-то взамен того, что он принес психотерапевту, причем сделать так, чтобы он сумел это воспринять и унести с собой. Здесь мы входим в сферу реактивности, вовлеченности, отображения. Это состояния интерсубъективности, участия - того, что сейчас стало расцениваться как основные жизненные процессы, в которые вовлечены мать и ребенок с самого рождения. Эта деятельность - основа диалога, обретения новорожденным своего места в семейной матрице, основа процесса становления человека.
Есть еще одно определение термина «интерпретация» - эстетическое: исполнение музыкального произведения, читательское восприятие литературы, поэзии, зрительское восприятие предмета искусства. Это индивидуальная режиссерская интерпретация произведения, основанная на особенностях размера, ритма, гармонии. Акт интерпретации может иметь эстетическое значение. Эстетика в той или иной мере присуща всему, однако в некоторых случаях ее значение сильно увеличивается - это и есть момент творчества, предложения чего-либо аудитории. В реакции аудитории на предложенную форму интерпретации отражается степень полноты интерпретации. Такой реакцией могут быть отклик аудитории, изменение атмосферы и настроения в группе, поощрительные возгласы, моменты рефлексии, все, что рождает ощущение, что вас поняли и что это понимание принесло пользу, чувство, что вам в более полной форме возвращается то, что вы пытались передать своим пациентам.
Интерпретация - это также акт перевода. Психотерапевт на ином языке, соответствующем нашему пониманию человеческой натуры, передает свою версию того, что невнятно выражал пациент. Возьмем, к примеру, симптом. Фаулкс говорил, что симптом разговаривает вполголоса сам с собой в надежде быть услышанным. Это забавное утверждение достаточно верно. Симптом - это коммуникативный акт, который может исходить глубоко из сознания пациента. Та реакция, которую этот акт вызывает у других членов группы и у психотерапевта, есть ключ к пониманию секретного шифра, используемого пациентом для самовыражения. Новая группа ограничена в средствах общения, поскольку ее способность сдерживать и в конечном итоге понимать то, что выражают в своем болезненном состоянии другие люди, невелика. Со временем возможности реактивности и понимания значительно расширяются. Тогда группа становится утонченным способом осуществления наиболее глубоких и важных реакций.
Пример
В той группе, в которой гомосексуальная женщина объявила о своем намерении покинуть группу, другая женщина вспоминает: когда женщина-лесбиянка пришла в группу, эта пациентка почувствовала враждебность по отношению к ней из-за ее гомосексуальности; однако затем она смогла принять эту гомосексуальность и саму женщину, внутренне проанализировав свои заблокированные чувства. Она поняла, что это обделенность материнской заботой и пониманием вызвала в ней скрытую зависть по отношению к теплым гомосексуальным отношениям другой женщины и к тому, насколько полно близость с другой женщиной может удовлетворять эмоциональные и физические потребности. Она поделилась своим предположением, что, выходя из группы, чтобы начать новые гомосексуальные отношения, пациентка отрицала испытываемую ею боль при проработке грусти, боль, которая во многом пациентку укрепила. Кажется, во французском языке термин «interpreter»* связан с идеей передачи в пользование чего-либо другому человеку. Мы одалживаем часть самих себя, своих эмоциональных сил, своих убеждений, с тем чтобы пациент и группа смогли все это использовать для улучшения собственной способности слушать себя и понимать свои глубинные ощущения.
Пример
У члена группы жизнь во многих отношениях удалась, у нее широкие возможности эмоционального развития. Однако другие участники, особенно мужчины, ощущали в ее поведении в группе что-то неестественное. Им казалось, что она не полностью отдавала свои силы группе, так чтобы все могли почувствовать ее душевность и доброту; то, как она себя вела, рождало ощущение дистанцирования и материалистской власти, что было неприятно и нежелательно. Она была как мать, которая не делилась с детьми своими проблемами, поскольку дети не смогут ее понять и поддержать. Сквозь чувство смущения, которое испытывал один из мужчин в отношении этой пациентки, он понял, что, будучи ребенком, он прекрасно знал, что его мать чувствовала себя глубоко подавленной и несчастной - это также скрывалось, и в итоге он чувствовал смущение. Из реакций других пациентов была составлена интерпретация, которая позволила женщине обнаружить в себе материальную идентификацию.
Группа - это место, где пациенты обмениваются чем-либо, а интерпретация - неотъемлемая часть этого обменного процесса, попытка заменить поверхностное глубинным, внешние симптомы - внутренним значением, изолированность - общением.
Именно с этого я начал отвечать на свой вопрос - интерпретация в групповом анализе: почему, для кого и когда?