m_d_n
in
rabota_psy
Как я попробовал на себе четыре вида психотерапии
Со страницы http://www.the-village.ru/village/people/experience/234129-therapist
По просьбе The Village корреспондент Стас Кузнецов испытал на себе четыре вида психотерапии и рассказал, что из этого вышло
31 марта 2016 года
65 665 просмотров
Психотерапия - новый чёрный. В последние годы как никогда разговоры о ней то и дело звучат во время дружеских посиделок, в перекурах на работе и в тредах соцсетей. Кажется, это ещё одна черта поколения миллениалов - депрессия больше не воспринимается надуманной мнимой болезнью, а признаётся диагнозом, который стоит лечить под надзором специалиста. При этом найти специалиста не так просто: разновидностей терапии существует великое множество, и регулярно этот список пополняется всё новыми пунктами. Все методы психотерапии не изучишь и не перепробуешь, но определить именно свой хочется. Специально для The Village корреспондент Стас Кузнецов решил провести эксперимент и почти наугад составил список из четырёх терапий на месяц. Так он попал на психодраму, танатотерапию, гипноз и логотерапию, после чего подробно рассказал, что с ним происходило.
Логотерапия
Логотерапия - один из видов экзистенциальной психотерапии, основанный на поиске и анализе смыслов существования («Википедия»).
С поисками места, где обретают смысл, сложностей не было.
В Московском институте психоанализа действует совместная учебная программа с австрийским Институтом Виктора Франкла - основным центром логотерапии в мире. Там я встретился с одним из преподавателей института, Светланой, которая предложила мне пройти первый сеанс с ней или с её австрийским коллегой Алексом, который должен был приехать в Москву из Вены через пару недель. Встречи с ним проходят в учебном формате. Сеанс проводит один из студентов, а Алекс контролирует процесс и моментами помогает, общаясь с клиентом напрямую. С уверенностью, что так будет интереснее, я согласился.
Вообще, изначально логотерапия заинтриговала меня даже больше, чем танатотерапия: о смерти я думаю не так часто, а вот вопросами о смысле своего существования задаюсь чуть ли не каждый день. Я понимал, что цель всей моей жизни не откроется после первого же сеанса. И что логотерапия вообще не про поиски своего предназначения, а про осмысленность текущего момента. Но как приятно было думать, что смысл всё же найдётся. И если есть кто-то, кто хотел бы помочь мне найти ответы, - я, конечно, в деле.
Через две недели возвращаюсь в Институт психоанализа, в кабинет для занятий логотерапией. Это небольшое помещение, на одной из стен которого- фотообои с портретом австрийского психиатра Виктора Франкла в окружении колючей проволоки (Франкл провёл несколько лет в концлагере) и космосом на фоне. Звучит не очень, а в действительности это, пожалуй, лучшие фотообои из всех, что я видел.
В аудитории человек девять-десять: студенты, Светлана, Алекс и переводчик с немецкого. Алекс также говорит по-английски, и мы болтаем с ним до начала сеанса - немного о Москве и о том, как будет проходить терапия. Мой сегодняшний терапевт - юная студентка, которая, кажется, находится в этой роли не в первый раз, но всё же заметно волнуется. Мне хочется ей помочь, но я не знаю как, поэтому просто волнуюсь вместе с ней. Наш сеанс начинается со стандартного для всех первых встреч вопроса о том, что меня сюда привело. Я рассказываю о том, что временами чувствую апатию, что моё состояние нестабильное и беспокоит меня. После девушка неуверенно спрашивает, есть ли в моей жизни хоть что-то, что мне всё же немного, но интересно. Не знаю почему, но я говорю о текстах: о том, что люблю писать и что это мне действительно интересно. Но тут же добавляю, что и этот интерес быстро угасает и я часто не могу дописать начатое. И что мне не кажется правильным заставлять себя писать. Мой терапевт спрашивает, что я сейчас пишу: роман, рассказ или, может быть, повесть.
- Текст, - поправляю я.
- Хорошо, текст. И сколько уже написано?
- Девятнадцать страниц.
После продолжительной паузы, когда, кажется, ни я, ни девушка напротив меня не знаем, о чём говорить дальше, вступает Алекс, обращаясь ко мне через переводчика.
- Как ты думаешь, сколько тебе ещё осталось написать?
Странно, но я почти наверняка знаю ответ на этот вопрос, хоть никогда им не задавался.
- Столько же. Может быть, чуть меньше.
Алекс улыбается. Он рассказывает, что в логотерапии написание текстов часто используется как метод. Наша жизнь, по словам Алекса, это ведь тоже в какой-то мере книга, которую мы пишем здесь и сейчас. Прошлое в этой книге уже не исправить, чернила высохли, но можно перенестись, например, на десять лет вперёд и посмотреть на свою жизнь и самого себя, представляя, что будет дальше. И здесь ты можешь не только читать, но и писать свою книгу: чернилами ещё ничего не написано. Наверное, только в этот момент, с этим человеком и при этом разговоре все эти метафоры не кажутся мне пошлыми. Напротив, я спокойно улыбаюсь, прекрасно понимая то, что и как мне говорит Алекс.
- Сейчас, когда ты переместился на десять лет вперёд и смотришь на себя оттуда, что бы ты посоветовал ему, своему протагонисту?
Я только ненадолго задумался - но не над вопросом, а над тем, что ответ снова пришёл ко мне почти сразу.
- Не торопись, - говорю я в первую очередь самому себе.
Вокруг ничего не происходит, но мне почему-то кажется, что вся аудитория, студенты, про которых я забыл и которые всё так же сидят неподалёку от нас и наблюдают за ходом сеанса, - все они услышали то, ради чего собрались. Алекс смотрит на меня всё с той же улыбкой и говорит, как важно брать на себя ответственность за то, что ты делаешь, ведь страница и дальше будет просить тебя написать её.
- Какой будет твой следующий шаг, следующая глава твоей жизни?
- Наверное, я возьму на себя ответственность и напишу следующую страницу.
Мы договариваемся встретиться в апреле в таком же составе. Пожалуй, этот сеанс был единственным из всех, где я почувствовал себя комфортно. И, кажется, я входил в эту комнату с летящей в космосе колючей проволокой одним, а выхожу - немного другим человеком. Следующая глава, пожалуйста.
***
Мой эксперимент растянулся на два месяца. За это время я рассказал о нём родителям, друзьям, знакомым, коллегам и даже преподавателю английского. Рассказывая, наблюдал за реакцией и всё больше убеждался: да, мы очень хотим разобраться в себе, часто об этом думаем и говорим, а в действительности избегаем этого и сохраняем всё на своих местах, как есть. Я тоже не хотел выходить из своей зоны комфорта, боялся столкнуться с безумием очередного терапевта и потерять время, деньги и рассудок. Но всё это на поверхности: больше всего и по-настоящему я боялся встречи с собой.
На танатотерапии и во время гипноза этой встречи не случилось. Оба сеанса стали для меня анекдотом, не более того. Возможно, я делаю поспешные выводы, побывав только на одном сеансе, из которого, допустим, сложно что-то понять. Возможно. Только вот второго уже точно не будет. Как, наверное, не будет и второй встречи с психодрамой. Мне понравился этот метод психотерапии, я сильно увлёкся происходящим, но по факту остался с ощущением, что это не моё. Единственным моим личным открытием стала логотерапия. Здесь я впервые почувствовал, что со мной говорят по-человечески, с интересом погружаясь в мою историю. Меня не держали за дурака, не манипулировали мной. И мне не дали готовых решений, но подсказали, как посмотреть на ситуацию с другой стороны, как сменить фокус.
Из всего этого приключения я вынес для себя, что психотерапия - это открытый диалог с терапевтом, он должен строиться не на методиках, а на доверии, интересе и хорошем понимании друг друга. И такой диалог, как мне кажется, либо заладится сразу, либо не случится вовсе. Поэтому я знаю, что буду делать в апреле: я пойду не столько на логотерапию, сколько на встречу к Алексу.
По просьбе The Village корреспондент Стас Кузнецов испытал на себе четыре вида психотерапии и рассказал, что из этого вышло
31 марта 2016 года
65 665 просмотров
Психотерапия - новый чёрный. В последние годы как никогда разговоры о ней то и дело звучат во время дружеских посиделок, в перекурах на работе и в тредах соцсетей. Кажется, это ещё одна черта поколения миллениалов - депрессия больше не воспринимается надуманной мнимой болезнью, а признаётся диагнозом, который стоит лечить под надзором специалиста. При этом найти специалиста не так просто: разновидностей терапии существует великое множество, и регулярно этот список пополняется всё новыми пунктами. Все методы психотерапии не изучишь и не перепробуешь, но определить именно свой хочется. Специально для The Village корреспондент Стас Кузнецов решил провести эксперимент и почти наугад составил список из четырёх терапий на месяц. Так он попал на психодраму, танатотерапию, гипноз и логотерапию, после чего подробно рассказал, что с ним происходило.
Логотерапия
Логотерапия - один из видов экзистенциальной психотерапии, основанный на поиске и анализе смыслов существования («Википедия»).
С поисками места, где обретают смысл, сложностей не было.
В Московском институте психоанализа действует совместная учебная программа с австрийским Институтом Виктора Франкла - основным центром логотерапии в мире. Там я встретился с одним из преподавателей института, Светланой, которая предложила мне пройти первый сеанс с ней или с её австрийским коллегой Алексом, который должен был приехать в Москву из Вены через пару недель. Встречи с ним проходят в учебном формате. Сеанс проводит один из студентов, а Алекс контролирует процесс и моментами помогает, общаясь с клиентом напрямую. С уверенностью, что так будет интереснее, я согласился.
Вообще, изначально логотерапия заинтриговала меня даже больше, чем танатотерапия: о смерти я думаю не так часто, а вот вопросами о смысле своего существования задаюсь чуть ли не каждый день. Я понимал, что цель всей моей жизни не откроется после первого же сеанса. И что логотерапия вообще не про поиски своего предназначения, а про осмысленность текущего момента. Но как приятно было думать, что смысл всё же найдётся. И если есть кто-то, кто хотел бы помочь мне найти ответы, - я, конечно, в деле.
Через две недели возвращаюсь в Институт психоанализа, в кабинет для занятий логотерапией. Это небольшое помещение, на одной из стен которого- фотообои с портретом австрийского психиатра Виктора Франкла в окружении колючей проволоки (Франкл провёл несколько лет в концлагере) и космосом на фоне. Звучит не очень, а в действительности это, пожалуй, лучшие фотообои из всех, что я видел.
В аудитории человек девять-десять: студенты, Светлана, Алекс и переводчик с немецкого. Алекс также говорит по-английски, и мы болтаем с ним до начала сеанса - немного о Москве и о том, как будет проходить терапия. Мой сегодняшний терапевт - юная студентка, которая, кажется, находится в этой роли не в первый раз, но всё же заметно волнуется. Мне хочется ей помочь, но я не знаю как, поэтому просто волнуюсь вместе с ней. Наш сеанс начинается со стандартного для всех первых встреч вопроса о том, что меня сюда привело. Я рассказываю о том, что временами чувствую апатию, что моё состояние нестабильное и беспокоит меня. После девушка неуверенно спрашивает, есть ли в моей жизни хоть что-то, что мне всё же немного, но интересно. Не знаю почему, но я говорю о текстах: о том, что люблю писать и что это мне действительно интересно. Но тут же добавляю, что и этот интерес быстро угасает и я часто не могу дописать начатое. И что мне не кажется правильным заставлять себя писать. Мой терапевт спрашивает, что я сейчас пишу: роман, рассказ или, может быть, повесть.
- Текст, - поправляю я.
- Хорошо, текст. И сколько уже написано?
- Девятнадцать страниц.
После продолжительной паузы, когда, кажется, ни я, ни девушка напротив меня не знаем, о чём говорить дальше, вступает Алекс, обращаясь ко мне через переводчика.
- Как ты думаешь, сколько тебе ещё осталось написать?
Странно, но я почти наверняка знаю ответ на этот вопрос, хоть никогда им не задавался.
- Столько же. Может быть, чуть меньше.
Алекс улыбается. Он рассказывает, что в логотерапии написание текстов часто используется как метод. Наша жизнь, по словам Алекса, это ведь тоже в какой-то мере книга, которую мы пишем здесь и сейчас. Прошлое в этой книге уже не исправить, чернила высохли, но можно перенестись, например, на десять лет вперёд и посмотреть на свою жизнь и самого себя, представляя, что будет дальше. И здесь ты можешь не только читать, но и писать свою книгу: чернилами ещё ничего не написано. Наверное, только в этот момент, с этим человеком и при этом разговоре все эти метафоры не кажутся мне пошлыми. Напротив, я спокойно улыбаюсь, прекрасно понимая то, что и как мне говорит Алекс.
- Сейчас, когда ты переместился на десять лет вперёд и смотришь на себя оттуда, что бы ты посоветовал ему, своему протагонисту?
Я только ненадолго задумался - но не над вопросом, а над тем, что ответ снова пришёл ко мне почти сразу.
- Не торопись, - говорю я в первую очередь самому себе.
Вокруг ничего не происходит, но мне почему-то кажется, что вся аудитория, студенты, про которых я забыл и которые всё так же сидят неподалёку от нас и наблюдают за ходом сеанса, - все они услышали то, ради чего собрались. Алекс смотрит на меня всё с той же улыбкой и говорит, как важно брать на себя ответственность за то, что ты делаешь, ведь страница и дальше будет просить тебя написать её.
- Какой будет твой следующий шаг, следующая глава твоей жизни?
- Наверное, я возьму на себя ответственность и напишу следующую страницу.
Мы договариваемся встретиться в апреле в таком же составе. Пожалуй, этот сеанс был единственным из всех, где я почувствовал себя комфортно. И, кажется, я входил в эту комнату с летящей в космосе колючей проволокой одним, а выхожу - немного другим человеком. Следующая глава, пожалуйста.
***
Мой эксперимент растянулся на два месяца. За это время я рассказал о нём родителям, друзьям, знакомым, коллегам и даже преподавателю английского. Рассказывая, наблюдал за реакцией и всё больше убеждался: да, мы очень хотим разобраться в себе, часто об этом думаем и говорим, а в действительности избегаем этого и сохраняем всё на своих местах, как есть. Я тоже не хотел выходить из своей зоны комфорта, боялся столкнуться с безумием очередного терапевта и потерять время, деньги и рассудок. Но всё это на поверхности: больше всего и по-настоящему я боялся встречи с собой.
На танатотерапии и во время гипноза этой встречи не случилось. Оба сеанса стали для меня анекдотом, не более того. Возможно, я делаю поспешные выводы, побывав только на одном сеансе, из которого, допустим, сложно что-то понять. Возможно. Только вот второго уже точно не будет. Как, наверное, не будет и второй встречи с психодрамой. Мне понравился этот метод психотерапии, я сильно увлёкся происходящим, но по факту остался с ощущением, что это не моё. Единственным моим личным открытием стала логотерапия. Здесь я впервые почувствовал, что со мной говорят по-человечески, с интересом погружаясь в мою историю. Меня не держали за дурака, не манипулировали мной. И мне не дали готовых решений, но подсказали, как посмотреть на ситуацию с другой стороны, как сменить фокус.
Из всего этого приключения я вынес для себя, что психотерапия - это открытый диалог с терапевтом, он должен строиться не на методиках, а на доверии, интересе и хорошем понимании друг друга. И такой диалог, как мне кажется, либо заладится сразу, либо не случится вовсе. Поэтому я знаю, что буду делать в апреле: я пойду не столько на логотерапию, сколько на встречу к Алексу.