Драма гипертимного ребенка 27/36
Драма гипертимного ребёнка. Психологический разбор повести В.А. Осеевой "Динка"
© Бермант-Полякова О.В., 2015
***
Библейские характеры Авеля и Каина, двух братьев, один из которых послушно исполнил предписанное ему Богом и принёс жертву, а второй отказался выполнять заповедь (из зависти, что брату её выполнение даётся легче, чем ему) и пролил братскую кровь, - убил его в состоянии аффекта, в советские годы были непопулярной темой. Авель и Каин много веков были прототипами просоциального и антисоциального, законопослушного и бунтарского характеров. Герой романа Ф.М. Достоевского Родион Раскольников, самый известный Каин русской классической литературы, переступающий через заповедь "Не убий" из идейной одержимости, чтобы проверить, "тварь я дрожащая или право имею", в финале произведения приходит к чтению Евангелия и кроткому авелеву образу жизни.
Народничество как идеологическое течение существовало в нескольких практиках, одна из которых "хождение в народ" , а другая "бомбометатели". В последней четверти девятнадцатого века в общественном сознании оформилась как самостоятельная сила социальная группа, занявшая место между богобоязненным "авелевым" и богоборческим "каиновым" амплуа, - на воображаемой оси от плюса к минусу располагается "ноль", и это "ноль" эпилептоидности и чувства иерархичности в отношениях, сказали бы мы сегодня. Интеллигенты, - таково самоназвание данной социальной группы, не приемлющей иерархии. Чтобы не запутаться в трёх соснах "интеллигенции, интеллигентности и интеллигентов", припишите к первому "социально-демографическое", ко второму "межличностный интеллект", а к третьему "характер". Это три пересекающихся множества.
С психологической точки зрения, поскольку натур четыре, интеллигенция как социально-демографическая группа неизбежно проявит неоднородность. Социологически это "творческая интеллигенция", "техническая интеллигенция" и "гуманитарии" советской атеистической эпохи. Психологически возможен акцент либо на истероидную, либо на паранояльную, либо на циклоидную сферу.
Психодиагностически точнее было бы говорить о тройственных натурах, которым тоскливо жить в обществе с ограниченным числом социальных лифтов, - и они придумывают для себя свой социальный лифт, Революцию, который срывается однажды в пропасть насилия.
"Ноль" эпилептоидности отличается от "работающей" эпилептоидности, которая одновременно и авелева, и каинова - как у монеты есть реверс и аверс, две стороны, хотя предмет в руке один. Проявляется "ноль", прежде всего, своеобразной бытовой неловкостью, неумением споро и ладно управляться с бытовыми рутинами, обслуживать самого себя. "Ноль" эпилептоидности в повести "Динка" у её тётки, Кати.
Катя совершенно не умеет готовить:
Расстроенная и молчаливая Лина ходила по комнатам, собирала детское белье, снимала чехлы, занавески, стирала, штопала, скребла и мыла…
- Вот гляди, Катя, где продукта будет… Да не завози кастрюль-то… Не ставь на шибкий огонь… Кто из вас обедать-то готовить будет… - убитым голосом говорила она. (Д Ч2Гл38)
Катя принесла кастрюлю с супом; от усталости и горячей плиты щеки у нее горели.
- Я потом приноровлюсь, - сказала она. - Но сегодня получилась какая-то чепуха. Много беготни и мало толку!
Никич тоже пришел усталый, хотя этой ночью не ездил на рыбалку.
- Ну, - сказал он, усаживаясь на свое место за столом, - сегодня мы первый день без Лины - сбились с ног. Марина вздохнула:
- Лина все делала как-то незаметно… (Д Ч2Гл47)
© Бермант-Полякова О.В., 2015
***
Библейские характеры Авеля и Каина, двух братьев, один из которых послушно исполнил предписанное ему Богом и принёс жертву, а второй отказался выполнять заповедь (из зависти, что брату её выполнение даётся легче, чем ему) и пролил братскую кровь, - убил его в состоянии аффекта, в советские годы были непопулярной темой. Авель и Каин много веков были прототипами просоциального и антисоциального, законопослушного и бунтарского характеров. Герой романа Ф.М. Достоевского Родион Раскольников, самый известный Каин русской классической литературы, переступающий через заповедь "Не убий" из идейной одержимости, чтобы проверить, "тварь я дрожащая или право имею", в финале произведения приходит к чтению Евангелия и кроткому авелеву образу жизни.
Народничество как идеологическое течение существовало в нескольких практиках, одна из которых "хождение в народ" , а другая "бомбометатели". В последней четверти девятнадцатого века в общественном сознании оформилась как самостоятельная сила социальная группа, занявшая место между богобоязненным "авелевым" и богоборческим "каиновым" амплуа, - на воображаемой оси от плюса к минусу располагается "ноль", и это "ноль" эпилептоидности и чувства иерархичности в отношениях, сказали бы мы сегодня. Интеллигенты, - таково самоназвание данной социальной группы, не приемлющей иерархии. Чтобы не запутаться в трёх соснах "интеллигенции, интеллигентности и интеллигентов", припишите к первому "социально-демографическое", ко второму "межличностный интеллект", а к третьему "характер". Это три пересекающихся множества.
С психологической точки зрения, поскольку натур четыре, интеллигенция как социально-демографическая группа неизбежно проявит неоднородность. Социологически это "творческая интеллигенция", "техническая интеллигенция" и "гуманитарии" советской атеистической эпохи. Психологически возможен акцент либо на истероидную, либо на паранояльную, либо на циклоидную сферу.
Психодиагностически точнее было бы говорить о тройственных натурах, которым тоскливо жить в обществе с ограниченным числом социальных лифтов, - и они придумывают для себя свой социальный лифт, Революцию, который срывается однажды в пропасть насилия.
"Ноль" эпилептоидности отличается от "работающей" эпилептоидности, которая одновременно и авелева, и каинова - как у монеты есть реверс и аверс, две стороны, хотя предмет в руке один. Проявляется "ноль", прежде всего, своеобразной бытовой неловкостью, неумением споро и ладно управляться с бытовыми рутинами, обслуживать самого себя. "Ноль" эпилептоидности в повести "Динка" у её тётки, Кати.
Катя совершенно не умеет готовить:
Расстроенная и молчаливая Лина ходила по комнатам, собирала детское белье, снимала чехлы, занавески, стирала, штопала, скребла и мыла…
- Вот гляди, Катя, где продукта будет… Да не завози кастрюль-то… Не ставь на шибкий огонь… Кто из вас обедать-то готовить будет… - убитым голосом говорила она. (Д Ч2Гл38)
Катя принесла кастрюлю с супом; от усталости и горячей плиты щеки у нее горели.
- Я потом приноровлюсь, - сказала она. - Но сегодня получилась какая-то чепуха. Много беготни и мало толку!
Никич тоже пришел усталый, хотя этой ночью не ездил на рыбалку.
- Ну, - сказал он, усаживаясь на свое место за столом, - сегодня мы первый день без Лины - сбились с ног. Марина вздохнула:
- Лина все делала как-то незаметно… (Д Ч2Гл47)