Урбанистика по-египетски
2 месяца военной диктатуры внешне мало изменили Каир - все тот же ближневосточный хаос вступает в свои права сразу за пределами аэропорта: полуразвалившиеся автосервисы вылезают на середину дороги, отравленная смесь выхлопных газов и смеций вместо воздуха, а нелегальные торговцы, занявшие тротуары, вынуждают прохожих идти в одном потоке с машинами по 6-ти полосному шоссе. Все равно из-за пробки все едут со скоростью пешехода. Каир - один из немногих городов мира, который хочется покинуть сразу по прибытии. Впрочем, обратные билеты через 2 недели, и их уже не поменять. Сначала неочевидные, признаки изменений становятся все более явными при движении вглубь Каира: тяжело вооруженные солдаты на КПП, растущие кучи мусора на перекрестках - коммунальное хозяйство египетской столицы за минувший год окончательно приказало долго жить, отсутствие обычной жизнерадостной толпы иностранцев и напряженные косые взгляды на улицах. 30 июля армия сместила избранного президента Мурси, а вскоре после начала простестов Братьев-мусульман ввела чрезвычайное положение и комендантский час.
Танки и БТРы стали обычной частью городского пейзажа
То, что комендантский час - это всерьез, а обычные негласные привилегии, которыми иностранцы пользуются в развивающихся странах, отменены, становится понятно уже на следующий день, когда я узнаю про французского экспата, арестованного солдатами после 11 часов вечера - времени начала комендантского часа. Спустя несколько дней при неясных обстоятельствах он был убит в тюрьме.
"Same-same, but different", - смеется политический активист Ислам Шаарави на мой вопрос, является ли диктатура Сиси реставрацией режима Мубарака. Я понимаю, что он имеет в виду - подобное событие было бы немыслимо при Мубараке. На то, что это не изолированный случайный инцидент, а часть политики нового военного правительства указывает еще одно похожее происшествие: два гражданина Канады были арестованы месяц назад, когда они остановились спросить дорогу у полицейского. Сейчас они до сих пор находятся в тюрьме без предьявления каких-либо обвинений и без возможности быть депортированными на родину. Впрочем, отмена законов касается в первую очередь самих египтян - в борьбе с демонстрациями братства все средства оказались хороши для военных. Количество случайных жертв новой восточной деспотии постоянно растет, и многие египтян это коснулось тем или иным образом лично.
Улицы, ведущие в правительственные кварталы, закрыты бетонными блоками. Патриотическое графити изображает, что американская помощь (которой Египет после путча лишился) весит меньше, чем пожертвования египетского народа (непонятный серый мешок на весах): после отказа США финансировать Египет генералы срочно обьявили всенародный сбор, закончившийся судя по всему оглушительным успехом
Например, у либерального активиста Ахмед Элфеки, участника первой египетской революции, близкий родственник пошел на площадь перед мечетью Раба, чтобы забрать оттуда своего отца. Вместе с десятками других случайных прохожих он был арестован и помещен в автозак для дальнейшей транспортировки в тюрьму. 40 человек были забиты в машину, рассчитанную на 20. После 8 часов на палящем солнце люди внутри начали терять сознание и просить открыть дверь, чтобы впустить хоть немного воздуха. В ответ один из солдат кинул газовую гранату в вентиляционное окошко. Спустя 15 минут, когда дверь все-таки открыли, 36 человек из 40 были уже мертвы. Дяде Ахмеда повезло - он оказался рядом с другим окошком и выжил. Сейчас он, правда, до сих пор находится в реанимации с ожогами и разрывами внутренних органов от сдавливания телами других заключенных. Подобные события практически не попадают на полосы центральных газет Египта благодаря жесткой цензуре военной хунты.
Сейчас в мечети Раба спешно проводится ремонт, чтобы скрыть следы недавнего штурма
Политика запугивания сочетается с умелым пиаром военных и дефицитом идей у братства. Демонстрации после пятничной молитвы каждую неделю собирают все меньше народа, а неумелые попытки братства попробовать себя в других видах уличной борьбы вызывают все больше раздражения у обывателей. Например, когда активисты братства перекрыли линии метро, по сути остановив 16-миллионный город, военные ограничились тем, что включили национальный гимн на всех станциях. Учитывая простодушный патриотизм большинства египтян, тактика военных имела успех.
"Ну или вот, - рассказывает Ахмед, - в моем районе они решили устроить автопробег за братство. Учитывая, что там узкая улица всего с двумя полосами, все движение в этой части города встало в глухую пробку из-за них. Так они еще и сигналили целый час. У нас есть такой специальный ритм на свадьбах для автомобильных гудков. И они вот целый час стояли в пробке и сигналили, как будто это свадьба. Какой мессидж они посылают жителям этого района и мне лично? Единственное, что я понял - это то, что они неприятные люди и скорее всего просто идиоты. Захочу ли я видеть таких людей в правительстве? Вряд ли..."
Тихая война идет на рекламных биллбордах - сторонники Мурси каждую ночь пишут "Мурси вернется" и "Сиси - убийца", а наутро то, что осталось от городских служб, закрашивает призывы. Краской по стеклу.
По его мнению, "Братья-мусульмане" сами виноваты в том, что потеряли власть: за год они умудрились сделать себе огромное количество врагов. "Понимаешь, там есть круги власти и влияния, которые конкурируют друг с другом. Мубарак в свое время так легко ушел, потому что у него не оказалось поддержки среди правящих кругов. Почему? Его сын-наследник со своей группой приближенных олигархов начал активно входить в дела, и старой мубаракской гвардии это не понравилось. Не понравилось делиться влиянием, бизнесом и так далее. Ну а Мурси тоже имел своих приближенных исламских бизнесменов плюс он стал давать огромные преференции турецкому капиталу. Да и потом просто даже возьми его речи, которые транслировались по национальному телевидению. Он же напрямую лично угрожал отдельным людям - говорил, вы мне ставите палки в колеса уже год, но вот сейчас мое терпение иссякло, и я иду вас уничтожить! Это как вообще такое говорить в прямом эфире президенту? В результате против Мурси сформировался единый фронт в первую очередь в верхних классах общества, и его уход был результатом консенсуса." Впрочем, верхи во многом просто воспользовались сложившейся ситуацией. Запалом же революции - как первой, так и второй стали либеральные студенты и активисты, составившие основной костяк бунтующей "улицы". Общим для этой сравнительно небольшой, но активной группы является выше среднего для Египта уровень дохода, высокий уровень образования и - как следствие - более высокий уровень потребностей.
Проправительственный лагерь на площади Тахрир стыдит Обаму за поддержку Братства и призывает посла США в Египте Анне Петерсон отправиться в ад - на всякий случай ее фотографии на плакате выкололи глаза.
Мы с Ахмедом сидим в кафе на первом этаже его дома в районе Наср-сити египетской столицы. "Эта часть города когда-то строилась как самая современная и образцовая, поскольку считалось, что старый центр Каира особо уже не изменить, поэтому и строили полностью новый город с нуля с широкими светлыми улицами, зелеными дворами и красивыми домами. Когда я сюда приехал, тут немного жутко было вечером ходить - так было тихо. А сейчас посмотри вокруг!" - он обводит руками и показывает на осыпающиеся дома, беспорядочно утыканные коробками кондиционеров, самовольные хижины на крышах, незаконные постройки, нелегальную торговлю, кучи мусора и разрушенные тротуары. "Я не могу спать дома, потому что круглые сутки здесь шум и хаос. И это один из лучших районов Каира!"
Наср-сити - один из лучших районов Каира
Хаким Абдельнаем , в отличие от либерала Ахмеда, находится на левом фланге революции, но выводы обоих удивительно похожи. Хаким говорит: "Сначала на первых этажах ничего не было, просто квартиры. Но потом из-за вездесущей коррупции мелкие лавочники стали получать исключительные разрешения на открытие всяких кафе, лавок и прочих заведений. В итоге сейчас невозможно найти дом, где хотя бы чего-нибудь не было! И от них, естественно, грязь, шум, какие-то дополнительные еще более примитивные бизнесы возникают. В этом невозможно жить самим и стыдно показывать иностранцам"
Стихийные помойки образуются вдоль улиц
Я тактично пытаюсь сгладить его монолог, говоря про разницу культур и про то, что "ничего страшного".
"Да брось, - прерывает меня Хаким, - ты думаешь, мы сами что ли всего этого не видим и не замечаем? Мы же знаем, что может быть иначе. Наши отцы всю жизнь только в этом жили и думали, что можно только так. Мы же ездим в другие страны, в Европу, видим, как там... Для нас Мубарак - это вот именно это. Это грязь на улицах, это коррупция, которая все уничтожает, это разваливающиеся дома и превращающиеся в трущобы районы. Мы хотим, чтобы у нас было как в Европе, и нам нужна возможность это сделать. И вот здесь как раз и возникает политика! Была бы возможность хоть как-то работать с этим режимом, мы бы и дальше терпели."
Менее благополучный район Каира - город мусорщиков
Несмотря на безобидно хипстерскую внешность и наличие стереотипных Айпадов, этим людям удалось свергнуть уже два режима в Египте, выступая с голыми руками против вооруженной полиции, попадая в тюрьмы, подвергаясь пыткам и сознательно рискуя своей жизнью. В конце сентября ряд политических групп основал коалиционную платформу "Путь революции", которая обьединила активистов различных политических взглядов, блоггеров, журналистов и писателей. Коалиция заявила об оппозиции как "Братьям-мусульманам", так и военной хунте Сиси. В коалицию входят очень разные люди, но одно их обьединяет - все они молоды. Иногда в Египте возникает впечатление, что речь идет о классической войне отцов и детей.
Хаким
Ахмед говорит: "Конечно, мы не победим сегодня или завтра. У них армия, оружие, и они прекрасно продемонстрировали на площади Раба, как они умеют его применять. Да, этот расстрел - это была, конечно, акция запугивания. И, можно сказать, что она удалась. Но я все равно с оптимизмом смотрю на будущее в Египте, потому что они (находящаяся у власти геронтократия) уже отжили свое. Они уйдут, и тогда придем мы, и сможем улучшить Египет."
Хаотичная точечная застройка на месте парков и площадей
Впрочем, в Каире есть и районы, где уже сейчас, "как в Европе". Это новые жилые комплексы, построенные европейскими архитекторами на значительном удалении от Каира с его проблемами. Пригород Рехаб возник всего несколько лет назад, но сейчас здесь проживает около 100 тысяч человек. Стоимость квартир здесь запретительна для Египта - от 600 тысяч фунтов за квартиру (около 70 тысяч евро). Именно здесь живут те, кто, по мнению активистов, сделал городскую жизнь в Египте невыносимой. Пригород окружен высоким забором и патрулируется частной полицией. Она же проверяет автобусы, вьезжающие на территорию местного автовокзала, которые соединяют этот оазис с Каиром. Для попадания в Рехаб необходимо иметь специальную карточку посетителя, которую дают обслуге, приезжающей из столицы. Это одно из немногих мест в Египте, где иностранцем быть выгодно - нас с Ахмедом пропускают, даже не спросив документов или о цели визита. Рехаб и в самом деле поражает немыслимым для Ближнего Востока уровнем благоустройства - чистота на улицах, тихие тенистые улочки, уютные внутренние дворы с зелеными газонами, упорядоченные парковки.
Рехаб. Впрочем, бордюры здесь все равно красят
"Люди готовы платить любые деньги, чтобы попасть сюда. Понятно, что вся политическая элита тоже здесь - зачем им что-то менять в стране, если себе они уже все устроили,"- комментирует Ахмед. Администрация комплекса делает специальные скидки на жилье здесь для генералов, чтобы Рехаб был защищен в случае очередной революции. Так, например, когда после смещения Мубарака в январе 2011 полиция и армия испарились с улиц египетских городов, открыв дорогу беззаконию и мародерству, вокруг Рехаба выстроились танки. Семья Ахмеда купила здесь квартиру, но на деле не все оказалось так радужно: часть собственников отказалась содержать свою службу безопасности, которая в свою очередь отказалась патрулировать эту часть Рехаба. "И теперь энтропия проникает и сюда, - говорит Ахмед. - Здесь уже появляются нелегальные торговцы. Вот увидишь, пройдет 2-3 года, и они начнут выдавать исключительные разрешения на постройку всяких притонов, а потом это место превратится в помойку."
Ахмед
"И что совсем нет надежды что-то изменить?" - спрашиваю я. Мы несемся в такси по стремительно пустеющим улицам. На часах 18.30 - по пятницам комендантский час начинается в 7 вечера. Уличные кафе закрываются, люди выбегают практически на середину дороги, пытаясь остановить переполненные такси, отовсюду слышен звук сирен. Военные начали перекрывать хайвеи, оставив только одну полосу для проезда, и внимательно вглядываются в пассажиров проезжающих машин. Я сижу на заднем сидении, вжавшись в кресло, чтобы не привлекать внимания. До отеля еще 40 минут. Поняв серьезность ситуации, таксист едет под 100 километров в час, отчаянно сигналя и подрезая другие машины, и проезжает последний кордон за 5 минут до его закрытия.
"Да нет, почему, надежда есть всегда. Иначе мы бы не боролись," - отвечает Ахмед. Впрочем, сам он через месяц уезжает в Германию, выиграв стипендию на магистерскую программу, и надеется найти там работу после окончания университета. Похожие планы имеют и многие другие встреченные активисты. "А как же революция? Как создание нормального жизненного пространства здесь?" - спрашиваю я. "Ну я же потом вернусь..." - неуверенно говорит Ахмед.
Опубликовано в журнале "Профиль"
Танки и БТРы стали обычной частью городского пейзажа
То, что комендантский час - это всерьез, а обычные негласные привилегии, которыми иностранцы пользуются в развивающихся странах, отменены, становится понятно уже на следующий день, когда я узнаю про французского экспата, арестованного солдатами после 11 часов вечера - времени начала комендантского часа. Спустя несколько дней при неясных обстоятельствах он был убит в тюрьме.
"Same-same, but different", - смеется политический активист Ислам Шаарави на мой вопрос, является ли диктатура Сиси реставрацией режима Мубарака. Я понимаю, что он имеет в виду - подобное событие было бы немыслимо при Мубараке. На то, что это не изолированный случайный инцидент, а часть политики нового военного правительства указывает еще одно похожее происшествие: два гражданина Канады были арестованы месяц назад, когда они остановились спросить дорогу у полицейского. Сейчас они до сих пор находятся в тюрьме без предьявления каких-либо обвинений и без возможности быть депортированными на родину. Впрочем, отмена законов касается в первую очередь самих египтян - в борьбе с демонстрациями братства все средства оказались хороши для военных. Количество случайных жертв новой восточной деспотии постоянно растет, и многие египтян это коснулось тем или иным образом лично.
Улицы, ведущие в правительственные кварталы, закрыты бетонными блоками. Патриотическое графити изображает, что американская помощь (которой Египет после путча лишился) весит меньше, чем пожертвования египетского народа (непонятный серый мешок на весах): после отказа США финансировать Египет генералы срочно обьявили всенародный сбор, закончившийся судя по всему оглушительным успехом
Например, у либерального активиста Ахмед Элфеки, участника первой египетской революции, близкий родственник пошел на площадь перед мечетью Раба, чтобы забрать оттуда своего отца. Вместе с десятками других случайных прохожих он был арестован и помещен в автозак для дальнейшей транспортировки в тюрьму. 40 человек были забиты в машину, рассчитанную на 20. После 8 часов на палящем солнце люди внутри начали терять сознание и просить открыть дверь, чтобы впустить хоть немного воздуха. В ответ один из солдат кинул газовую гранату в вентиляционное окошко. Спустя 15 минут, когда дверь все-таки открыли, 36 человек из 40 были уже мертвы. Дяде Ахмеда повезло - он оказался рядом с другим окошком и выжил. Сейчас он, правда, до сих пор находится в реанимации с ожогами и разрывами внутренних органов от сдавливания телами других заключенных. Подобные события практически не попадают на полосы центральных газет Египта благодаря жесткой цензуре военной хунты.
Сейчас в мечети Раба спешно проводится ремонт, чтобы скрыть следы недавнего штурма
Политика запугивания сочетается с умелым пиаром военных и дефицитом идей у братства. Демонстрации после пятничной молитвы каждую неделю собирают все меньше народа, а неумелые попытки братства попробовать себя в других видах уличной борьбы вызывают все больше раздражения у обывателей. Например, когда активисты братства перекрыли линии метро, по сути остановив 16-миллионный город, военные ограничились тем, что включили национальный гимн на всех станциях. Учитывая простодушный патриотизм большинства египтян, тактика военных имела успех.
"Ну или вот, - рассказывает Ахмед, - в моем районе они решили устроить автопробег за братство. Учитывая, что там узкая улица всего с двумя полосами, все движение в этой части города встало в глухую пробку из-за них. Так они еще и сигналили целый час. У нас есть такой специальный ритм на свадьбах для автомобильных гудков. И они вот целый час стояли в пробке и сигналили, как будто это свадьба. Какой мессидж они посылают жителям этого района и мне лично? Единственное, что я понял - это то, что они неприятные люди и скорее всего просто идиоты. Захочу ли я видеть таких людей в правительстве? Вряд ли..."
Тихая война идет на рекламных биллбордах - сторонники Мурси каждую ночь пишут "Мурси вернется" и "Сиси - убийца", а наутро то, что осталось от городских служб, закрашивает призывы. Краской по стеклу.
По его мнению, "Братья-мусульмане" сами виноваты в том, что потеряли власть: за год они умудрились сделать себе огромное количество врагов. "Понимаешь, там есть круги власти и влияния, которые конкурируют друг с другом. Мубарак в свое время так легко ушел, потому что у него не оказалось поддержки среди правящих кругов. Почему? Его сын-наследник со своей группой приближенных олигархов начал активно входить в дела, и старой мубаракской гвардии это не понравилось. Не понравилось делиться влиянием, бизнесом и так далее. Ну а Мурси тоже имел своих приближенных исламских бизнесменов плюс он стал давать огромные преференции турецкому капиталу. Да и потом просто даже возьми его речи, которые транслировались по национальному телевидению. Он же напрямую лично угрожал отдельным людям - говорил, вы мне ставите палки в колеса уже год, но вот сейчас мое терпение иссякло, и я иду вас уничтожить! Это как вообще такое говорить в прямом эфире президенту? В результате против Мурси сформировался единый фронт в первую очередь в верхних классах общества, и его уход был результатом консенсуса." Впрочем, верхи во многом просто воспользовались сложившейся ситуацией. Запалом же революции - как первой, так и второй стали либеральные студенты и активисты, составившие основной костяк бунтующей "улицы". Общим для этой сравнительно небольшой, но активной группы является выше среднего для Египта уровень дохода, высокий уровень образования и - как следствие - более высокий уровень потребностей.
Проправительственный лагерь на площади Тахрир стыдит Обаму за поддержку Братства и призывает посла США в Египте Анне Петерсон отправиться в ад - на всякий случай ее фотографии на плакате выкололи глаза.
Мы с Ахмедом сидим в кафе на первом этаже его дома в районе Наср-сити египетской столицы. "Эта часть города когда-то строилась как самая современная и образцовая, поскольку считалось, что старый центр Каира особо уже не изменить, поэтому и строили полностью новый город с нуля с широкими светлыми улицами, зелеными дворами и красивыми домами. Когда я сюда приехал, тут немного жутко было вечером ходить - так было тихо. А сейчас посмотри вокруг!" - он обводит руками и показывает на осыпающиеся дома, беспорядочно утыканные коробками кондиционеров, самовольные хижины на крышах, незаконные постройки, нелегальную торговлю, кучи мусора и разрушенные тротуары. "Я не могу спать дома, потому что круглые сутки здесь шум и хаос. И это один из лучших районов Каира!"
Наср-сити - один из лучших районов Каира
Хаким Абдельнаем , в отличие от либерала Ахмеда, находится на левом фланге революции, но выводы обоих удивительно похожи. Хаким говорит: "Сначала на первых этажах ничего не было, просто квартиры. Но потом из-за вездесущей коррупции мелкие лавочники стали получать исключительные разрешения на открытие всяких кафе, лавок и прочих заведений. В итоге сейчас невозможно найти дом, где хотя бы чего-нибудь не было! И от них, естественно, грязь, шум, какие-то дополнительные еще более примитивные бизнесы возникают. В этом невозможно жить самим и стыдно показывать иностранцам"
Стихийные помойки образуются вдоль улиц
Я тактично пытаюсь сгладить его монолог, говоря про разницу культур и про то, что "ничего страшного".
"Да брось, - прерывает меня Хаким, - ты думаешь, мы сами что ли всего этого не видим и не замечаем? Мы же знаем, что может быть иначе. Наши отцы всю жизнь только в этом жили и думали, что можно только так. Мы же ездим в другие страны, в Европу, видим, как там... Для нас Мубарак - это вот именно это. Это грязь на улицах, это коррупция, которая все уничтожает, это разваливающиеся дома и превращающиеся в трущобы районы. Мы хотим, чтобы у нас было как в Европе, и нам нужна возможность это сделать. И вот здесь как раз и возникает политика! Была бы возможность хоть как-то работать с этим режимом, мы бы и дальше терпели."
Менее благополучный район Каира - город мусорщиков
Несмотря на безобидно хипстерскую внешность и наличие стереотипных Айпадов, этим людям удалось свергнуть уже два режима в Египте, выступая с голыми руками против вооруженной полиции, попадая в тюрьмы, подвергаясь пыткам и сознательно рискуя своей жизнью. В конце сентября ряд политических групп основал коалиционную платформу "Путь революции", которая обьединила активистов различных политических взглядов, блоггеров, журналистов и писателей. Коалиция заявила об оппозиции как "Братьям-мусульманам", так и военной хунте Сиси. В коалицию входят очень разные люди, но одно их обьединяет - все они молоды. Иногда в Египте возникает впечатление, что речь идет о классической войне отцов и детей.
Хаким
Ахмед говорит: "Конечно, мы не победим сегодня или завтра. У них армия, оружие, и они прекрасно продемонстрировали на площади Раба, как они умеют его применять. Да, этот расстрел - это была, конечно, акция запугивания. И, можно сказать, что она удалась. Но я все равно с оптимизмом смотрю на будущее в Египте, потому что они (находящаяся у власти геронтократия) уже отжили свое. Они уйдут, и тогда придем мы, и сможем улучшить Египет."
Хаотичная точечная застройка на месте парков и площадей
Впрочем, в Каире есть и районы, где уже сейчас, "как в Европе". Это новые жилые комплексы, построенные европейскими архитекторами на значительном удалении от Каира с его проблемами. Пригород Рехаб возник всего несколько лет назад, но сейчас здесь проживает около 100 тысяч человек. Стоимость квартир здесь запретительна для Египта - от 600 тысяч фунтов за квартиру (около 70 тысяч евро). Именно здесь живут те, кто, по мнению активистов, сделал городскую жизнь в Египте невыносимой. Пригород окружен высоким забором и патрулируется частной полицией. Она же проверяет автобусы, вьезжающие на территорию местного автовокзала, которые соединяют этот оазис с Каиром. Для попадания в Рехаб необходимо иметь специальную карточку посетителя, которую дают обслуге, приезжающей из столицы. Это одно из немногих мест в Египте, где иностранцем быть выгодно - нас с Ахмедом пропускают, даже не спросив документов или о цели визита. Рехаб и в самом деле поражает немыслимым для Ближнего Востока уровнем благоустройства - чистота на улицах, тихие тенистые улочки, уютные внутренние дворы с зелеными газонами, упорядоченные парковки.
Рехаб. Впрочем, бордюры здесь все равно красят
"Люди готовы платить любые деньги, чтобы попасть сюда. Понятно, что вся политическая элита тоже здесь - зачем им что-то менять в стране, если себе они уже все устроили,"- комментирует Ахмед. Администрация комплекса делает специальные скидки на жилье здесь для генералов, чтобы Рехаб был защищен в случае очередной революции. Так, например, когда после смещения Мубарака в январе 2011 полиция и армия испарились с улиц египетских городов, открыв дорогу беззаконию и мародерству, вокруг Рехаба выстроились танки. Семья Ахмеда купила здесь квартиру, но на деле не все оказалось так радужно: часть собственников отказалась содержать свою службу безопасности, которая в свою очередь отказалась патрулировать эту часть Рехаба. "И теперь энтропия проникает и сюда, - говорит Ахмед. - Здесь уже появляются нелегальные торговцы. Вот увидишь, пройдет 2-3 года, и они начнут выдавать исключительные разрешения на постройку всяких притонов, а потом это место превратится в помойку."
Ахмед
"И что совсем нет надежды что-то изменить?" - спрашиваю я. Мы несемся в такси по стремительно пустеющим улицам. На часах 18.30 - по пятницам комендантский час начинается в 7 вечера. Уличные кафе закрываются, люди выбегают практически на середину дороги, пытаясь остановить переполненные такси, отовсюду слышен звук сирен. Военные начали перекрывать хайвеи, оставив только одну полосу для проезда, и внимательно вглядываются в пассажиров проезжающих машин. Я сижу на заднем сидении, вжавшись в кресло, чтобы не привлекать внимания. До отеля еще 40 минут. Поняв серьезность ситуации, таксист едет под 100 километров в час, отчаянно сигналя и подрезая другие машины, и проезжает последний кордон за 5 минут до его закрытия.
"Да нет, почему, надежда есть всегда. Иначе мы бы не боролись," - отвечает Ахмед. Впрочем, сам он через месяц уезжает в Германию, выиграв стипендию на магистерскую программу, и надеется найти там работу после окончания университета. Похожие планы имеют и многие другие встреченные активисты. "А как же революция? Как создание нормального жизненного пространства здесь?" - спрашиваю я. "Ну я же потом вернусь..." - неуверенно говорит Ахмед.
Опубликовано в журнале "Профиль"