Крым.Реалии
Крым.Реалии
Моя 14-летняя дочка, украиноязычная, в отличие от меня, учится в украинской школе. Менять язык в Крыму не захотела с подростковым упрямством, хотя я и просила. И вот случай - навстречу шла женщина с двумя мальчишками приблизительно того же возраста и мужем, обвешанным пляжным реквизитом. Судя по говору и виду - из российской глубинки. Услышала нас и остолбенела, потом завизжала, дословно: «Их еще не перестреляли? Если их сюда пускают, то почему не заставляют говорить по-русски?».
Никогда не забуду выражения лица моего ребенка. Она молчала весь день.
Моя 14-летняя дочка, украиноязычная, в отличие от меня, учится в украинской школе. Менять язык в Крыму не захотела с подростковым упрямством, хотя я и просила. И вот случай - навстречу шла женщина с двумя мальчишками приблизительно того же возраста и мужем, обвешанным пляжным реквизитом. Судя по говору и виду - из российской глубинки. Услышала нас и остолбенела, потом завизжала, дословно: «Их еще не перестреляли? Если их сюда пускают, то почему не заставляют говорить по-русски?».
Никогда не забуду выражения лица моего ребенка. Она молчала весь день.